Глава 16. Конец

Какая классная погода была за окном! Ни холодно, ни жарко, солнце светило, но никто от него не жарился, светило ласково и нежно.

Как ему было плохо на душе! Он не видел ни в чем смысла, все было гадко и мерзко, на душе было пакостно, как будто в ней кто-то взорвал вонючую грязевую бомбу.

Оппозиция. Диссонанс.

Наверное, солнце отражало каждый лист на дереве.

Наверное, его душа отражала всю несправедливость этого паскудного мира.

Наверное, скоро день, каким бы ясным он не был, закончится. Наверное, скоро его жизнь, какой бы паскудной она не была, закончится. В этом утверждении не было противоречий, что его безумно радовало. Он хотел поскорей ощутить этот блаженный конец.

С другой стороны, мнение общества говорило ему, что нужно просто улыбнуться, и все будет хорошо. Однако, он этому абсолютно не верил. Смотря на ветку, он понимал, что ничто так не искажает реальность, как эта ветка, которая была залита солнечным светом. Все у нее было хорошо и светло. Высшее искажение действительности. Если что и искажало реальность, то этот свет и эти недопесни, где все всегда у всех было "хорошо".

Тотальная дебилизация общества. Он не хотел жить в таком обществе.

Обо всем этом думал Яволь, когда ехал домой. Он вышел из маршрутки, вокруг солнце светило на каждый листик. Однако, Яволь уважал именно тот листик, который не был освещен солнцем, что был ближе к темноте. Именно он правдиво отображал действительность, а Яволь это очень любил.

Поп- культура. Ее навязывают нам каждый день. Каждый день все говорят о том, что то или иное действие (или покупка) того или иного товара модна и популярна, а это значит, что ты просто обязан его купить. Какой бред.  Также это верно по отношению к музыке.

Многие слушают определенные "композиции" (Яволь их без кавычек назвать не мог), просто потому, что они модны и популярны. Это абсолютно ошибочное мнение. У этих людей нет своих мозгов. Слушать это потому, что ты это любишь — пожалуйста, это твои вкусы и твой личный выбор. Но слушать это просто потому, что это модно и популярно... Это не личный выбор, это была лишняя глупость.

Яволь сидел на лавочке под деревом, в корне не понимая современное общество, но понимая прекрасно то, что ему в это общество путь закрыт навсегда. Ведь после редких контактов с представителями современного общества Яволю хотелось мыть руки. Лучше он углубится в воспоминания, ведь раньше ведь все было иначе. Яволь вспоминал, как он гулял вместе со своими единомышленниками. Они еще назывались в обществе неформалами. У них были искренние чувства, настоящая музыка и настоящая жизнь. Теперь это время ушло навсегда, и лишь в тайных задворках его памяти Яволь мог найти те моменты, которые были тогда. Тогда и существовал настоящий мир, тогда и были настоящие желания и чувства, тогда и было все по-настоящему...

А сейчас мир как будто подменили. Все стало каким-то неискренним, не было никаких настоящих чувств.  Фальшь окружала нас со всех сторон, и из этого окружения не было выхода. Яволь думал, что ему нужно было умереть тогда, когда та жизнь закончилась — так ненавидел он жизнь нынешнюю. 

Да, ведь теперь массовое общество дебилизировалось все больше и больше. Думать было абсолютно в то время не модно — все решила за тебя система. Выбирать свои предпочтения в искусстве было тоже не модно — все снова решила за тебя система. Выбирать работу, или следовать призванию в жизни было тоже не позволено— "ты ДОЛЖЕН" звучало на каждом шагу.

Яволь думал про все это, сидя в парке. За спиной орал у кого-то один из механизмов современной дебилизации— клубняк. Эта недомузыка навязывалась нам из каждого угла. Еще бы — думать ведь не нужно, когда ее слушаешь, вот и сильные мира сего одобряют ее пропаганду.  Нет, если это твой личный выбор — пожалуйста, но сейчас Яволь видел явное навязывание. Он это не любил, но иногда он был вынужден это слушать, просто сидя в парке.   Тыц тыц бум бум Тыц тыц бубумбумбуууум, тыцтыц — все, дело сделано!! Сиди и слушай, смиренно при этом тяни лямку и знай свое место.

Он сидел в парке, вспоминая минувшие дни. Пусть не все из его друзей были профессорами или академиками — зато чувства у них шли от Сердца, а не от Толпы.
Толпа похлеще любого тирана навязывает нам свое мнение.

Еще он сильно не понимал Антихеллоунской истерии в обществе.
Каждый год в октябре многие активисты уверяли, что Хеллоуин — западный праздник, его празднования— предательство родины. Так считать модно. Однако, Самайн (изначальное название этого праздника) был и у славян!! Его называли только иначе — Велесова ночь.
Суть была в том, что Белобог передавал ключи колеса года Чернобогу, а предки навещают потомков. Это такой же славянский праздник, как и западный. Наши культуры были в этом схожи. Те, кто активно против этого праздника — предает своих же предков.

Тотальная дебилизация. О вкусах, конечно же, не спорят—только Яволь не считал это личными вкусами. Они были навязанными.

Однако, это только была одна из составляющих. Страшнее было то, что многие слепо шли за штампом "ты ДОЛЖЕН", забывая при этом свое внутреннее "я". Они теряли его в толпе. Потерять себя— самое страшное, что может быть в этом мире.

С телевизора каждый день навязывали нам различные шоу, пытаясь это "я" скорее забрать. Само слово "полезность" при этом символизировало другое .Если раньше "полезность" означало то, что ты и правда принес пользу, то сейчас "полезность" обозначала то, насколько популярна твоя продукция в попсовом  обществе.

Обо всем этом думал Яволь, пытаясь понять самое главное. Этот мир уже не спасти. Он
катится к большой-большой пропасти. Однако, Яволь совершенно не хотел погибать с этим недомиром. Именно поэтому он надеялся умереть раньше.

Пожалуй, лучше было углубиться в воспоминания.

Яволь переместился мысленно в то радостное, беззаботное  время. Шесть лет назад. Он гулял со своей подругой на окраине города. Тогда они привыкли говорить то, что они думают, а не то, что положено, принято и надо. Она сказала, что ей холодно и чтобы он ее обнял не потому, что она хотела от него потомства— ей правда было холодно и ей правда хотелось, чтобы он ее обнял.

Яволь окончательно углубился в память, которая его никогда не подводила. Он гулял с другом и с его девушкой. На этом квартале тогда были только лишь они одни. Они говорили о разном. Их мысли исходили от души.

—Давайте завтра пойдем на андерграундный концерт! Завтра для желающих будет концерт различных групп.

—Давайте— согласился Яволь и кивнула девушка.

Они подходили к посадке. Его другу уже пора было домой, так как он еще не сделал все задания на завтра в институт.

Они говорили тогда о многих философских вещах. Яволь рассказывал о том, что не нужно стремиться быть похожим на других, и его друзья полностью соглашались. Они зашли в посадку, чтобы посмотреть на великолепные деревья. Жаль, что друга уже тогда не было с ними. Они говорили  о том, что этот момент — один из самых ярких моментов молодости, что никто не вернет золотое время…

Тогда они были чертовски правы.

Яволь любил тот момент, когда он гулял со своей подругой в тот самый вечер. Они были такими молодыми и весёлыми, и никто не могло свернуть их с радости и добра, искреннего добра, и не которое были навязано извне. Они говорили о своих перспективах, о том, как им хорошо вместе, несмотря на то, что чувств друг к другу они не испытывали, кроме чувств дружбы. Они собирались поехать в другой город для того, чтобы снимать там квартиру вместе и вместе пробивать свой путь в этой нелегкой жизни. Они говорили, что завтра им нужно на первую пару, значит, сегодня нужно погулять поменьше

Собственно, что им будет с того, что они пропустят эту пару, это не экзамен важный, а просто обычная пара, ведь сегодня им так хорошо.
 
Через пять минут они решили погулять подольше. Если что, они были готовы потом отработать эту пару — так они не хотели прерывать такой великолепный вечер. 
Часто их разговоры, особенно в тот вечер, касались общества.

Яволь и его подруга тогда еще не знали, что в этом мире все покупается и продается.

Яволь только сейчас понял, что подавляющее большинство современных девушек — кошелькоманки. Хорошее слово он подобрал. Кошелькоманки. За деньги они готовы сделать все.  Его подруга, конечно же, такой не была, иначе он бы с ней не общался. И она сама презирала других, которые за деньги готовы были продать и душу, и тело. Они часто о них говорили, его подруга радовалась, что она не такая.

В тот вечер на небе были все звезды, а они дружно и весело смотрели на них. Они видели в их свете свои души.

Яволь сыграл на гитаре пару песен, которые безумно нравились его подруге. Она сказала, что он играет просто замечательно, обняла его за плечи, сказав, что ей слишком хорошо с ним, чтобы они были банальной парой.

— Мы никогда не будем обычной парой, любовь— для обывателей — пошутил Яволь, и его подруга улыбнулась.

Они еще погуляли немного по посадке, взяв по банке пива. Хорошо, что магазины были еще открыты в такое позднее время. Сейчас все закрывалось гораздо раньше.
 
Эти воспоминания были золотыми в его недолгой жизни, и теперь, когда она подходила к концу, он был безумно рад, что у него на последнем курсе была такая хорошая и понимающая подруга.

Конечно же, были и другие интересные воспоминания. Он гулял в компании, чувствуя себя при этом абсолютно один. Только под конец его короткой жизни он понял, что никакая компания ему не была нужна, так как у него самого была вселенная в душе. Наоборот, таким людям безумно дорого одиночество. Людям со вселенной в душе никогда не бывает скучно. У Яволя она была, а у других вместо нее был шаблон.

Он не жалел ни о чем, несмотря на пафосные заявления, что он общается не "с теми" людьми, которые были абсолютно "неправильные". Ему было все равно. Он был безумно рад за то, что он общался именно с ними, что у него его короткая жизнь была такой интересной и необычной.

Он был уверен, что главное в его жизни— качество прожитых лет, а не их количество.

Воспоминания снова вернулись к той прогулке. Она ему показалась очень особенной.
Она с ним полностью соглашалась,  и они дальше шли по посадке, когда уже наступила ночь. Нужно было идти домой, они вышли из посадки и пошли возле обычных девятиэтажных домов. В каждом окне в этих домах была своя жизнь, но вряд ли она была уникальная. Увы, многие были такими банальными и так похожи друг на друга. В одной квартире на втором этаже очередного дома возле окна сидел подросток. Сразу было видно, что он— будущий рокер. Он был весь в черном.  Он посмотрел на подругу и она кивнула ему, улыбнувшись.

— Когда постареем, будет нам смена—сказала она, и он был с ней согласен.
Они дошли до ее подъезда, и она предложила ему побывать на крыше ее дома. Вид с нее был и вправду панорамным, когда они на нее забрались.

Чердак открылся очень легко, а через секунду они были на крыше.

Они сидели на крыше между антенн, обняв друг друга. Именно этот момент запал в душу Яволя больше всего. Они не смотрели на город, который оставался внизу. Они смотрели на небо. Если они залезли на крышу девятиэтажного дома, небо и звезды будут им немного ближе. Именно так пелось в одной из песен, которые они так любили и которые Яволь помнил до сих пор.

—Будешь ли ты помнить обо мне? — спросила подруга.

—Конечно. Я тебя никогда не забуду.

Они прекрасно знали, что скоро их пути навсегда разойдутся, у них не было никакого ложного оптимизма или пафосного отрицания этого ясного и очевидного события…
Теперь все было в далеком прошлом. Все ушло навсегда, все растворилось так быстро и незаметно, что Яволь даже не успел сказать юности "прощай". И теперь его ждала банальная и серая жизнь, и Яволь лучше предпочитал смерть, чем такую жизнь. Не было ни надежды, ни просвета, ни смысла в его существовании. Именно. Это была не жизнь, а жалкое, безрадостное существование.

А как все-таки хорошо им тогда было на крыше! Безусловно, это был лучший момент их короткой юности. Они понимали, что все зарабатывают деньги, но все их зарабатывают по-разному. Некто это делает, предоставляя удовольствие другим. Некоторые убивают других.

У каждого свой путь и своя судьба. Но его подруга считала, что "судьба" — отговорка для слабых людей.

Они еще тогда долго спорили, приводя различные аргументы в пользу тотальной дебилизации.

Между делом ночь полностью вошла в свои права. Сидя на крыше, он мог видеть вдалеке свой дом, он мог даже видеть все окна, в том числе и свое окно. Однако, по земле расстояние туда было больше двух километров. Так и было в их жизни: все всегда достичь гораздо труднее, если рассматривать вопросы приземленно, а не сквозь розовые очки поросячьего оптимизма.

Конечно, они любили и пошутить, и посмеяться. Только их шутки и смех шли от сердца, не "потому, что здесь так надо".

Они много говорили о будущем, заранее смотря на звезды, как на то, что им никогда не достичь. Они не верили ни в какие иллюзии больше, они были слишком взрослые для этого.
Они включили свою любимую песню, и он смотрел на собственный дом. Многие окна в нем уже погасли, ведь люди готовились усиленно к завтрашнему рабочему дню. Возле его дома стояли много соседних домов, и он искренне завидовал ей, что она жила здесь под самой крышей.

Молодость — самое прекрасное время не только потому, что в молодости ты мало чем обременен. Когда ты молод, ты еще не отправлен пафосным ядом жизни. Когда ты молод, ты свободен. Когда ты молод, ты живешь по-настоящему.

Об этом они и говорили, и даже сейчас он помнил этот вид в крыши. Так как его город был небольшим, вдалеке можно было видеть его центр, который находился от его дома на таком же расстоянии, как и дом от того места, где они сидели.

Он вернулся в реальность. Да, это были великолепное, обворожительное, безумное юношеское время. Теперь он чувствовал себя взаперти по сравнению с той, радостной и беззаботной жизнью.

От того самого всеобщего отупения они как бы создавали шит в виде своей маленькой компании. Этот шит был очень надежным и прочным, и он помнил, как они расставались на автовокзале. Это было правда грустно, в отличие от попсовой любви. Это было так грустно, что даже у Яволя тогда покатилась слеза.

Все, пора окончательно возвращаться в реальность.

В реальности было совсем другое общество. Быть может, они были последним поколением, которые верили в искренность отношений?  Ведь они увидели Интернет только в пятнадцать или шестнадцать лет, и все свободное время своего детства проводили на улице… Скорее всего, они были тем самым вымирающим видом людей, которые ценили живое общение и прогулки под зонтиком за ручку немного больше, чем общение онлайн… Конечно же, технологии принесли много хорошего. Однако, их побочный эффект был также огромен.

Грубо говоря, люди разучились говорить в реальной жизни.

Иногда они общались с теми, кто был на три или четыре гола младше их. Следующее поколение, но разница в менталитете была просто ошеломляющей. Одна девушка сказала, что видит смысл в реальных встречах только тогда, когда за ними последует половой контакт. Парни были тоже не лучше, им поголовно нужна была модельная внешность. Что случилось с людьми? Яволь лишний раз убедился в том, что их отношения, пусть они были и дружескими, гораздо прочнее отношений нынешних.
Яволь вернулся в реальность.

Яволь решил снова залезть на ту самую крышу. Пусть он будет один, пусть он будет немного сумасшедшим, но он хотел посетить хотя бы то место, где им вдвоём было так хорошо (эту фразу современная молодежь тоже воспринимает как намек на сексуальные отношения).

Яволь поехал туда на маршрутке. Он даже зашел в этот подъезд, соврав, что он — новый сосед, ведь дверь была железная и ее ему открыла пожилая соседка подруги. Он даже поднялся на последний этаж. Однако, дверь, которая была входом в чердак, была закрыта. Почему? Яволь не помнил замка на этой двери, когда он лазил сюда с подругой шесть лет назад. Однако, теперь все было иначе. Вход в чердак был закрыт.

Яволь окончательно все осознал, когда он ехал домой. Та жизнь и то общество, где он жил, были закрыты. Современная молодежь предпочитала ходить по земле и никуда не лезть. По земле ей будет проще и понятней.

Яволь не знал, почему ему вспомнились именно эти события в его жизни, когда он ехал домой, и почему именно они толкнули его на такой глупый с точки зрения шаблонного общества поступок. Но он считал, что память мудрее его, и лучше разбирается, что забывать, а что—нет.
 
Яволь подошел к дому и снова обернулся. Никого вокруг не было, его район был безлюден. В последнее время он так часто жил прошлым. Настоящего не было— это всего лишь бесконечно малая точка в пространстве. Будущего у этого мира тоже ее было. Яволю только и оставалась обращаться к памяти.
 
Он был уверен, что этот мир уже никогда не спасти. Судьба ему не даст второго шанса.
 
Он снова вспомнил, как они гуляли на районе на крыше дома. Да, их поступок был немного юношеским, но зато он был искренним. Они рассматривали гниющее общество сверху. Им было так весело и интересно это делать.

Теперь друзей разбросала судьба.  Подруга уехала из города и из души.  Но он был уверен,  что она не изменила своим основным принципам.

Принципы. Предать себя.

Ах, как все сложно.

Это общество уже не спасти. Яволь не хотел умирать вместе с ним. Именно поэтому он хотел умереть раньше.