То, что жизнь представляет собой непредсказуемую последовательность то светлого и радостного, то тёмного и огорчительного, Александр усвоил давно. Светлое было то, что он со своей бригадой смог закончить казавшуюся бесконечной геодезическую съёмку под строительство на востоке страны и даже ухитрился возвратиться в Москву, в управление практически без потерь, сохранив дорогущие приборы, инструменты и людей, за исключением одного, самого молодого и от того несерьёзного подсобника, в самом начале работы пострадавшего от встречи с голодным медведем. За это Александра серьёзно пожурили, но к счастью не наказали. Более того, достойно отчитавшись устно и письменно перед начальством и бухгалтерией, он получил заслуженное одобрение и обещание представить его к правительственному поощрению.
За следующий месяц он, не один, конечно, смог закончить отчёт, составивший первый том проектной документации, и отпросился в отпуск. Учитывая наступившую зиму, начальство не возражало, и Александр, по дурости купив экзотическую турпутёвку, отправился на Алтай, на берега замёрзшего Телецкого озера. Там он познакомился с такой же, как он, дурочкой из Петербурга, тоже купившей зимнюю путёвку на Алтай, причём с проживанием в частном секторе. Петербуржка оказалась восторженной до несдержанности, к тому же по поводу и без повода читавшей ему самодельные стихи. От стихов Александру становилось неуютно, поэтому дневное время определилось для него как тёмная полоса в жизни. Судьба в виде турпутёвок поселила их в частном секторе, где они первое время ночевали, разделённые цветастой занавеской на верёвке, натянутой хозяйкой дома вдоль их комнаты. Но не всё было плохо и безысходно.
Во-первых, хозяйка три раза в день честно кормила их национальным вкусным алтайским. Во- вторых, на стороне петербуржки была огромная всегда тёплая печь. Из-за этого мёрзнущий по ночам под плохо законопаченным окошком, Александр вынужденно начал приходить к петербуржке согреваться, отчего а к концу путёвки хозяйка стала думать, что они муж и жена, и на прощание пожелала им кучу детишек.
В аэропорту Бийска Александр приложил усилия, чтобы потеряться от петербуржки. Это ему удалось и стало светлой полосой, потому как остальное от замёрзшего озера до насквозь промёрзшего аэропорта было вовсе не светлым...
Не успев выйти из самолёта в Москве, он был неприятно удивлён ожившим вдруг мобильным телефоном, о котором начисто забыл на Алтае, поскольку никакой связи там не было, включая и мобильную. Его срочно вызывали на ответственную работу, от которой в недалёком будущем зависела судьба страны.
Наконец и эта работа была полностью выполнена незадолго до дня рождения Александра. Он давно решил отметить свою круглую дату при минимальном количестве гостей, точнее, совсем без приглашённых, одному, в крайнем случае, с соседом по родительской, а теперь только его даче, за своим забором и со своими мыслями. Он устал от подчинённых, от экспедиций, перемены мест, климатов, ландшафтов, приборов, оборудования, дорог и отчётов.
Тёмная полоса наступила, когда начальство не захотело оформить ему отпуск летом, но он настоял, пригрозив увольнением: специалисты его квалификации и опыта ценились на вес золота. За неделю до дня рождения он, не торопясь, основательно подготовился к мероприятию, закупив что положено и что хотелось, в расчёте на себя и может быть на соседа по даче, если вдруг они встретятся. Замечательный безразмерный рюкзак Александра приветливо булькал и позвякивал при перемещениях. Оставалось доставить его в нужное место к нужному времени.
На этом светлая полоса в жизни закончилась, поскольку то, что Александр горделиво называл "моей иномарочкой" наотрез отказалось служить хозяину: прожившая без ухода возле подъезда два с лишним года, пережившая изменения времён года и капризы погоды, машина для начала не хотела заводиться, потом и вовсе забастовала, выбросив из под капота чёрный столб вонючего дыма, сопроводив это нехорошим металлическим звуком. Александр принял единственно возможное в данной ситуации решение и доставил бедняжку на эвакуаторе на станцию техобслуживания, где согласился с предложенным сроком ремонта и даже попросил не очень спешить с его окончанием. Решено было добираться до дачи своим ходом, несмотря на неподъёмный рюкзак: метро, электричка, автобус, и, наконец, два километра пешком от шоссе до дачи. Светлым было, что рюкзак б;льшую часть пути пропутешествует с помощью транспорта, а последние два километра для тренированного экспедициями человека были задачей вполне выполнимой…
Двадцатого июня в половине второго Александр покинул автобус и влез в лямки рюкзака. Впереди была дорога через заброшенное колхозное поле. Близость конечной точки путешествия внушала оптимизм. Ярко светило солнце. На лёгком ветерке приветливо покачивались полевые цветы. Дорогу, воровато оглядываясь, перебежала лиса. Из её пасти волочилось по земле тёмное воронье крыло. Над Александром раздавались радостные птичьи песни. Вездесущие сороки сопровождали его, усаживаясь на столбы с натянутыми вдоль дороги проводами.
"Глухомань тут у нас - это хорошо! "- решил Александр и после первого километра примостился передохнуть на бугорке близ дороги. Он извлёк баночку пива и вскрыл пузатый пакет хрустящей картошки. Воздух из пакета вышел, пакет стал плоским. Оказалось, что картошки в нём немного. "Надувательство во всех смыслах" - подумал он, но не расстроился и громко, словно для всех, сказал: " Что может быть лучше наших краёв!" хотя сентиментальность ему была не свойственна. Он знал, казалось, всю Россию, пройдя её в свои без одного дня сорок лет с геологическими инструментами и геодезическими приборами. Он разметил её б;льшую часть и обозначил для других документально.
Подниматься с бугорка и преодолевать последний километр не хотелось - впереди было достаточно времени. Поэтому Александр приготовил ещё баночку пива и вскрыл ещё одну картошку. Через полчаса до него вдруг дошло, что по дороге, возле которой отдыхал, не проехало ни одной машины, хотя обычно здесь всегда передвигались дачники в ближние посёлки за продуктами, стройматериалами или всяким другим. Движения на шоссе тоже не было слышно. Александра это удивило и заставило подняться с насиженного бугорка. Взвалив на плечи рюкзак, он двинулся к даче. "Странное дело, - думал Александр, вышагивая последний километр,- ни машин нет, и птицы куда-то пропали." Ему показалось, что солнце стало светить по-другому - злее что ли, и ветер стих. Так бывает перед грозой, когда природа затихает и всё вокруг приобретает неестественный тревожный цвет. Но на небе не было ни облачка, только высоко вверху, казалось, прямо над Александром, мерцала странная яркая точка, свет от которой был ясно виден, несмотря на во всю пылающее солнце …
Он, наконец, добрался до своего забора и, скинув рюкзак, ещё раз посмотрел на небо, где была яркая точка. Точка была. Она перемещалась на огромной высоте, словно прицеливалась в Александра. Открывая калитку, он звякнул ключами, казалось, на всю дачную округу. Дотащив вдруг отяжелевший рюкзак до порога дома, Александр присел на ступеньках. Опять его удивила царящая вокруг тишина. В конце июня этот дачный муравейник всегда был полон звуков. Теперь же не было слышно ни детских голосов, ни зудения электрических пил, ни плачущих звуков дерева под ножами рубанков. Он открыл дом, стараясь не звенеть ключами, и затащил рюкзак. В доме знакомо пахло чуть отсыревшим за зиму деревом и печной золой. Он хотел включить свет и приёмник, но электричества не было. "Прямо как в полевой экспедиции. Зря я раньше времени приложился к баночкам, - подумалось Александру, - сухой экспедиционный закон даёт о себе знать. Организм начисто отвык от алкоголя." Александр улыбнулся. Хотя традиционно считается, что геологи и геодезисты все, как один, пьяницы: отобьются от цивилизации, от семьи, сядут в поле или под ёлкой, если в лесу, и начинают день с водки. Но, во всяком случае, у него в экспедициях царил сухой закон. Случайно или сознательно провинившийся немедленно отсылался в Москву. Поэтому и не было неприятностей на работе, вдалеке от дома. Только один раз, на востоке, не уследил он за молодым подсобником, и от этого случилась беда. А так, ничего, Бог миловал.
Александр выложил всё из рюкзака, удивился, как смог столько дотащить, понял, что устал и улёгся поверх одеяла на бывшую родительскую кровать. Сначала в глазах мелькали
пейзажи, которых насмотрелся из окна электрички, потом дорогу ему перебежала, улыбнувшись, лиса, и он заснул…
Самые длинные дни и самые светлые ночи в июне, поэтому когда Александр проснулся от показавшегося тревожным стука в дверь, он не мог сообразить долго ли спал, утро сейчас или вечер и вообще где он. "Заходи, кто там!"- крикнул хриплым со сна голосом и удивился как громко крикнул. В двери показался сосед по даче: "Сашка! Ты не забыл, что у тебя день рождения? Я специально приехал вчера вечером, думал и ты приедешь. Где твоя машина? У тебя водка есть? А то я за вчера и сегодня две бутылки выпил. Здесь такое творится…" Он оглянулся на дверь. "Лёвка, угомонись,- сказал Александр,- во-первых, здравствуй, всё-таки столько не виделись. Во-вторых, водка, пиво и остальное есть. В-третьих, что же ты мне вчера не позвонил, как сюда заехал? Я бы вечерней лошадью к тебе, а ты от автобуса меня бы подвёз. Знаешь, какой рюкзак неподъёмный!" "Не подвёз бы я тебя, не подвёз!- горестно выкрикнул Лёвка,- здесь такое делается! Электричества нет, мобильники не работают, часы на батарейках у всех остановились! Но, самое главное - машины не заводятся, аккумуляторы у всех сдохли. Я по соседям пробежался…" "Не горюй,- сказал Александр,- это пройдёт . Зря ты один две бутылки выпил… Кстати, сейчас утро или вечер? Как бы круглую дату мне не пропустить. Не каждый день сорок лет случается." "Сашка! Ты гений! Наливай что ли, а то пропустишь! Я в прошлом году свою пропустил. Знаешь, как обидно! Потом нагонял, нагонял…" "Так что, нагнал?"- спросил Сашка, и в это время то ли вечерние сумерки, то ли едва брезжащий рассвет откуда то сверху прорезал яркий столб света. Лёва, зазвенев бутылками и наступая на съестное, до сих пор не убранное с пола, приготовился лезть под стол. "Поосторожней там !"- прикрикнул именинник и выскочил за порог. Никакого столба света уже не было, только на зелёной траве недалеко от крыльца на пожухлой, как от большого жара, траве образовался круг, и пахло тлеющей травой. "Диаметр метр восемьдесят,- профессионально прикинул Александр, - пора приступать к празднованию." "Ну, что там?"- заискивающе спросил Лёва. "Мистификасьён какой-то,- ответил Александр,- ты, когда ко мне шёл, курил?" "Курил," - ответил Лёвка. "Сигарету на траву бросил?" "Бросил,"- признался Лев. "Вот прошлогодняя трава и загорелась. Ты кончай разбрасывать окурки, так ведь и до пожара недалеко," - назидательно сказал именинник. Он вспомнил выгоревшие до пней дальневосточные мёртвые леса. "Всё понял, не буду больше,- сказал сконфужено Лёвка. А мы всё-таки когда-нибудь будем отмечать?" "Не когда-нибудь, а сейчас приступим,- строго сказал Александр, - только поищу чем закуску открывать." "Не ищи, не нужно. Идём ко мне, у меня в холодильнике полно всякой нарезки, а тока нет. Испортится же всё. Жалко." "Согласен,- сказал Саша, - бери выпивку сколько унесёшь, готовь стол, я тебя догоню." "Нет,- запротестовал Лёвка,- идём вместе, а то мало ли что…" "Ты со своими куклами совсем мистиком стал,"- засмеялся Александр, загрузил до верха попавшуюся под руку грибную корзину бутылками, баночками, пакетиками и подтолкнул Лёвку к двери: "Иди, накрывай "поляну", я за тобой следом." Лев опасливо выглянул за дверь и на негнущихся, словно от страха, ногах направился к соседнему участку. Александр, приготавливая себе на всякий случай постель (кто знает, когда и в каком состоянии придётся возвращаться), думал, что его дачному соседу пора менять работу. Лев уже двадцать лет трудился после художественного училища в кукольном театре на Садовом кольце. Он был, как говорят, от Бога, кукольным мастером, причём изготавливал все виды кукол, какие только участвуют в кукольных представлениях. Его за это ценили, уважали, но не любили, потому что в театральном мире от любви до ненависти один шаг. А от зависти вообще половина шага. Кроме того, постоянное общение с куклами влияет на психику, ибо куклы начинают представляться людям живыми существами, а там недалеко и до психушки… Лёвка однажды даже хотел жениться на новой самой удачно придуманной и изготовленной им кукле, о чём, стесняясь рассказал Александру в позапрошлом году во время традиционной встречи на его участке под ёлкой. Ёлка, вернее ель, росла около крыльца его дома и росла там, видимо, лет пятьдесят, когда и дома никакого не было, и кругом был лес. Александр при встрече всегда шутливо предлагал Лёве продать ёлку за большие деньги для кремлёвских новогодних представлений - известно, что кукольным мастерам платят гроши, но Лёвка никогда не соглашался, обижался даже: "Деньги - ерунда, а у меня на участке, смотри, какая красотища бесценная."
"Сашок, ну где ты?"- нетерпеливо крикнули через забор,- "поляна" накрыта!" "Бегу!- отозвался Александр, - под ёлкой хоть накрыл?" "Под ёлкой, под ёлкой," - почему-то упавшим голосом сообщил Лев, и это Александра насторожило.
Туристический столик, заваленный упаковками с нарезкой, каравай хлеба и два гранёных стакана обозначали изобилие и готовность отмечать круглую дату. Возле стола красовались три походных кресла: два, чтобы сидеть, на третьем устроились бутылки и баночки. Александр оценил "поляну", поднял глаза и ахнул! Половина ёлки от макушки до корней была аккуратно, словно лазерным лучом, срезана по линии ствола, только кое-где виднелись обгорелые комли толстых нижних ветвей. "Ну ты даёшь!- изумился Саша,- зачем?" "Отвали!- грубо сказал Лёв, - если бы я знал что это такое!" Оставшаяся нетронутой половина верхушки ели вдруг засветилась. Саша вздрогнул. Лёва мрачно сказал: "Солнце. Это чтобы тебе лучше было видно." Помолчал. "Представляешь, Санёк, а если бы эта хрень не на ёлку, а на дом? Мы с тобой здесь сейчас бы не сидели." "Ветки то куда дел?"- спросил Александр. "Куда-куда - сгорели все ветки! Просыпаюсь, а здесь такое! Я чуть с ума не сошёл. По участкам побежал, кругом тишина, все по домам попрятались. Электричества нет, машины не заводятся, телефоны не работают! Это я тебе уже говорил…Так мы будем сегодня за день рождения, или как?" "Наливай!- скомандовал Саша, поудобнее усаживаясь в кресло под ветками оставшейся части ёлки,- известно, что бомба дважды в одну воронку не падает… Говори тост!" Тост!"- торжественно сказал Лёвка, и они начали отмечать Сашин день рождения.
Потом они, обнявшись, гуляли по безжизненным дачным улочкам, возвращались под оставшуюся половину ёлки, отдыхали и даже решили пойти искупаться в недалёком прудике, до которого, слава Богу, дойти не сумели. Они снова устроились на Лёвкином участке. Теперь их тянуло на разговоры. Александр долго и сбивчиво рассказывал об экспедиции на восток, потом про Телецкое озеро и зачем-то про петербуржку, о которой сейчас сожалел: "Знаешь, Лёвчик, какие стихи она мне читала! Свои стихи! Вот как! А ты стихи любишь?" "Нет,"- подумав сказал Лёвчик. "Вот, и я их не люблю, - согласился именинник,- меня от её стихов просто воротило."
Они замолчали, потягивали пиво из банок, каждый думал о своём. Александр подумал, что надо бы узнать на какие шиши Лёвка при его зарплате накупил столько дорогущей закуски. Солнце теперь жарило им в затылки, пришлось переносить "поляну"на терраску. Александр мельком взглянул на небо. На солнечном небосводе, сильнее солнца светилась, то и дело меняя цвет, яркая звезда. Она всё время оказывалась над ним. "Ерунда всё это, оптический эффект. Она так высоко, что всякому кажется, что над ним,"- успокоил себя Александр и, наконец, спросил Льва, кивнув на гору дорогущей закуски, откуда у того появились деньги. Лев запираться не стал и объяснил, что заработал. "В твоём театре?"- удивился Саша. "Да,- гордо сказал кукольных дел мастер,- понимаешь, я придумал и изготовил куклу с интеллектом для будущего спектакля, которого пока нет, потому что его ещё не придумали." "Если не секрет, расскажи,"- попросил Саша. "Тебе расскажу… Эта кукла - человек из космоса, с далёкой планеты, где живут похожие и непохожие на нас существа." "Ого!- только и сказал Александр. А меня беспокоит вот та яркая звёздочка. Мне кажется она всё время целит в меня." Он за руку вывел Лёву с терраски: "Видишь? Она всё время перемещается вслед за мной. Я налево - она налево, я направо и она направо." "А ты стой прямо и не раскачивайся,- посоветовал Лёвка,- держись за ёлку… Ну, как, не прицеливается?"
"Вроде перестала,"- сообщил Саша. "То-то,- назидательно сказал Лёвка. У меня предложение: давай возьмём с собой по выпить-закусить и по коврику. Пойдём к пруду, там ляжем и будем смотреть лёжа на твою звезду. Так ведь удобнее, чем задирать голову." "Ты гений,- сказал Александр,- но зачем куда-то идти, давай здесь и ляжем." Они улеглись на травку, выпили ещё чего то и благополучно заснули, обласканные солнцем….
Первым проснулся именинник. Солнце давно зашло и на мокрой от росы траве лежать стало неуютно. Он растолкал Лёвку, попрощался и, не попадая зуб на зуб от холода, пошёл домой, мечтая о тёплой постели и хваля себя, что подготовил её заранее. По пути взглянул на небо: звезда нахально светилась, казалось, став даже ближе к земле.
В пять утра двадцать второго июня Александр по естественной причине вышел из дома и сразу забыл обо всём. С неба спускался столб яркого света, такой яркий, что на него было трудно смотреть. Столб, поёрзав по земле, словно прицеливаясь, нашёл выжженное на траве пятно и остановился. Внутри столба быстро опускалась то ли серебристая верёвочка, то ли канатик, а может быть провод. Наконец он достиг земли и стал там укладываться кольцами. Казалось, он бесконечный, но, сложившись в аккуратный цилиндр, канатик перестал спускаться. Световой столб исчез, будто повернули выключатель, но цилиндр остался стоять в центре выжженного круга. Саша вошёл в дом, дав себе слово больше до такой степени не напиваться. На всякий случай закрыл изнутри дверь на ключ, но потом вспомнил про Лёвину ёлку и открыл.
В семь Александр, сначала глянув в окно, увидел, что серебристый цилиндр раскачивается, наклоняется и вот-вот может упасть на бок. Александр вспомнил, как во время землетрясения на Камчатке в жилом бараке у них раскачивались все предметы и пол ходил ходуном. Ещё он вспомнил, как маленьким ездил с мамой в Киев, и они пришли с ней на пляж по подвесному мосту на Труханов остров купаться и загорать, и как по радио там объявили, что приближается гроза, и народ с пляжа побежал по этому мосту, и от этого мост стал раскачиваться так, что многие падали на его настил, и они с мамой сначала тоже упали, а потом поползли…
Пока Александр вспоминал, цилиндр плавно завалился на бок и из него начала вытекать жидкая масса телесного цвета, аккуратно растекаясь внутри выжженного круга. Александр несколько раз
протёр глаза, потом увидел баночку джина с тоником и одним глотком осушил её. Сразу стало не страшно, а интересно. Он спустился с крыльца и остановился в паре шагов от разлитого в круге.
Разлитое шевелилось. Он побежал к Лёвке: "Вставай! Да вставай же! У меня какая-то медуза на участке!" "Иди ты… к своей медузе! Я спать буду," - только и смог произнести Лев. Около его постели выстроился ряд пустых алюминиевых баночек. Александр вернулся к себе, но на всякий случай разместился от "медузы" подальше, на крыльце. Отсюда было хорошо видно, что "медуза", шевелится, словно её накачивали невидимым насосом. Так на Селигере он накачивал резиновую лодку: сначала та лежала бесформенным резиновым блином, потом распрямлялся и разглаживался один её борт, затем другой и, наконец, корма, приглашавшая спустить лодку на воду…
Последствия вчерашнего банкета покинули Александра. Больше того, он почувствовал некую бодрость в организме, ясность в голове и желание разобраться во всём, как можно скорее.
Между тем, масса телесного цвета начала собираться в нечто напоминающее человеческое тело. Александр, вспомнив "звезду" и световой столб, подумал, что откуда-то с большой высоты, внутри этого столба упало на его участок существо, может быть даже человек, и от страшного удара превратилось в лепёшку, а теперь здесь, на его глазах, умирая, корчится в последних страшных судорогах. Однако, тело всё явственнее приобретало человеческие формы. В конце концов, он догадался, что на глазах формируется, судя по признакам, женское тело. Он зажмурился, потряс головой и ущипнул себя. Потом вбежал в дом и повалился на кровать, накрывшись с головой одеялом. "Успокаиваемся," - приказал себе под одеялом, поднялся и, готовый ко всему, вышел за порог. Внутри круга стояло существо, похожее на подростка или совсем молоденькую девушку, однако, без признаков одежды. Там же на пороге он услышал звуки обычной дачной жизни: лай собачонок, детские вопли и радостные автомобильные гудки. Он вошёл в круг, где стояла девушка, стесняясь, спросил: "Ты кто?" Ему не ответили. "Кукла какая-то,"- подумал Александр. Он знал, что некоторые мужчины, кто победнее, приобретают для утех резиновых женщин. Такое он видел в изобилии во Владивостоке, куда соседи японцы по дешёвке поставляли свою синтетическую продукцию. На всякий случай он ткнул себя в грудь и назвался: "Са- ша." То, что было куклой, ожило, поднесло руку к груди и синтетическим голосом ответило: "Ан-На".
Напротив Лёвкиного участка остановилась машина. Послышались удивлённые голоса. "Ёлку увидели,"- понял Александр. Теперь машина резко затормозила напротив его участка. "Вот это да!"- раздалось из машины. "Ну-ка, валите отсюда!"- Александр заорал на непрошенных гостей. Он взял куклу не куклу, а что-то другое, непонятное за руку и повёл в дом. Рука была тёплая, и пальцы её шевелились в ладони как настоящие! По пути он ткнул в выключатель - свет зажёгся, и в приёмник, который сразу ожил, доложив, что сейчас в Москве полдень и начал знакомить с новостями. "Стой здесь,"- сказал Александр как бы ни к кому не обращаясь,- пойду посмотрю что-нибудь мамино, а может быть и своё маленькое. Хорошо, что мама старалась не всё выбрасывать." Вернувшись с ворохом одежды, он увидел Ан-Ну внимательно разглядывающую себя в зеркале. Ещё он отметил, что глаза у неё ярко зелёные и подумал, что как у русалки, хотя русалок никогда не видел. Она внимательно смотрела как неловко он надевает на неё свои детские плавочки. Потом и шорты его пришлись ей впору. Старенькое мамино платье ей было великовато, но другого подходящего он второпях не нашёл. Платье было такое лежалое и мятое, что Саша решил его погладить. На расстеленном на столе одеяле платье ждало нагрева утюга. Саша отлучился на минуту, от забора окликнул соседа, но тот не отозвался. Вернувшись в дом, он с ужасом увидел, что Ан-На гладит платье утюгом, но держит его не за ручку, а за раскалённый корпус. Казалось, ей это нравится. Он выхватил утюг и взял её за руку. Рука была прохладная…
Он надел на неё мамино платье и показал, что шорты под платьем не носят.
От обуви она отказалась. Было видно как ей приятно ступать по земле босыми ногами. Молодая травка её завораживала. Ан-На опустилась на колени и ласково гладила зелень ладонями. "Тра-ва,"- раздельно сказал Саша. "Тра-ва,- словно эхо повторила Ан-На, повернулась к нему и медленно, словно подбирая звуки в нужных сочетаниях, сказала,- у наших такой нет. У наших одни камни." Решив больше ничему не удивляться, Александр надумал понять, сколько же весит сложившийся аккуратными кольцами серебристый провод (иди не провод?), спустившийся с небес, бывший ещё недавно серебристым цилиндром. Он нагнулся, напряг мышцы, рванул его вверх и оказался несколько над землёй. Ан-На произнесла отчётливо: "Антигравитация." Он повисел немного над землёй, заметил сверху, что одинокий Лев бродит по участку и отцепился. Саша не знал как и нужно ли с ней разговаривать, поэтому взял её за руку и повёл на соседний участок ко Льву. Увидев Сашку со спутницей, да ещё и с молодой и хорошенькой, Лев с завистью спросил: "Когда ты только всё успеваешь?" "Пить нужно меньше… Знакомься - это Ан-На." "Оч-чень приятно, - галантно шаркнул босой ногой Лёвка, - разрешите, мадам, ручку вашу поцеловать. Значит, вы у нас Аня, Аннушка, Анюта ?" Он уже и губы сложил трубочкой и к руке её потянулся, но услышал строгое: " Ан-На!" Александр расхохотался. Лёвка смущённо переместился к столику, обозначавшему "поляну", принялся наводить порядок. Присутствие молодой интересной дамы, тоже босой и в старомодном платье не с её плеча его вдохновляло.
Ан-На, опустив голову, бродила по участку, опять ласково гладила траву. Наконец увидела пострадавшую ель, приложила ладони к обугленной коре, словно жалела. Произнесла непонятное: "Мерцкусол" и долго смотрела на небо. "Господа хорошие,- широким жестом Лев пригласил к столу,- прошу! Что гости изволят выпивать?" Саша сомневался из-за Ан-Ны - стоит ли? Потом решился, уж больно всё походило на сон или на плохой фантастический фильм. Лев открыл две баночки джина с тоником, даме перелил в стакан, чтобы было красиво. "А себе?"- спросил Саша. "Мне нельзя - завтра на работу с утра ехать,"- сообщил Лев. "Как?- удивился Саша,- машина ведь не заводилась." "Ха! Не поверишь! Вчера вдруг все лампочки в доме засветились, холодильник ожил, радио заорало. Я, в чём был - в машину! С полпинка завелась. Фантастика какая - то! Выпейте за это, а я боржомчика за вас тяпну." Саша присосался к баночке, подмигнул Ан-Не, дескать, пей. Она взяла стакан и словно в ёмкость влила жидкость в себя, всю, без остатка. "Ещё?"- с интересом спросил Лёвка. "Хватит ей,- насторожился Сашка,- она у меня ещё маленькая." Он поймал себя на том, что малопонятное существо, сидевшее рядом, назвал своим. "Ты лучше нам расскажи про новую твою куклу, и как много денег заработал,"- попросил Саша. Лев принялся рассказывать, обращаясь в основном к Ан-Не. Она, казалось, ловила его слова и будто запоминала. Он подробно и долго рассказывал про куклу. Потом рассказал как заработал благодаря ей кучу денег: "Понимаешь, Анничка, появились у нас в театре такие же, как мы кукольники, целая делегация, только не наши, а из Италии. Театров кукол у них там тьма - в каждом городе, в каждом местечке по театру. И куклы у них, знаю, неплохие, но такой, как моя, конечно, нет. Привязался ко мне один итальяшка, подари, говорит, или продай. "А ты, что, по-итальянски с ним?"- перебил Сашка. "Нет, конечно, от нас переводчица была, художница наша, Светка - она в Италии пять лет жила. Так вот, продай, говорит, мне такая кукла позарез нужна. Я говорю, во-первых, я её на свои деньги сделал, на личные свои, а во-вторых, ей цены нет. Когда все ушли, итальяшка ко мне вбегает и, бух! на стол пухлый пакет. Куклу схватил, а она здоровая - ноги по полу волочатся. Я за ним не побежал, пакет открыл, а там тысяча евро. Понятное дело, Светке немного отстегнул, чтобы не проболталась, а она всё-таки руководству доложила, и с меня несколько вычли, дескать, из казённых материалов мастерил. Да я не жалею - ещё такую же сделаю, даже лучше… Ну, а ты где в последний раз был?" Александр принялся рассказывать. Ан-На и его внимательно слушала, словно напитывалась словами, потом резко поднялась и отправилась на его участок. Саша посмотрел справится ли с калиткой. Справилась. Минут через пять он приник к забору и сквозь щёлку увидел Ан-Ну. Та стояла, казалось, без всяких усилий на голове, широко раскрыв рот. Изо рта аккуратной струйкой выливалось Лёвкино угощение. "Чего там?"- поинтересовался Лёвка. "Сдаётся мне, что девушка освобождается от твоего джина- тоника, но почему-то стоя на голове." "Ну и фиг с ней, молодые всегда выкобениваются. Продолжай дальше." Появилась Ан-На , села рядом, даже прислонилась к Сашке и сказала: "Продолжай, Саша." Дав себе слово, ничему не удивляться, Сашка минут через двадцать закончил рассказывать. "У тебя поесть что-нибудь осталось?" "Обижаешь, сказал Лёвка,- полный холодильник." Они принялись есть, подрезая красивые упаковки острым ножом. Ан-На внимательно смотрела, как они едят, но ни к чему не притронулась. "Мы с Ан-Ной пойдём гулять. Ты с нами?"- спросил Сашка. Лев замотал головой: "Вы сами, а мне бы поспать…"
Александр повёл её к пруду, решив потом зайти в лес. Теперь говорила Ан-На, и он скорее догадался чем понял, что речь её состоит из слов, которые она сегодня слышала за столом . Вначале, составляя предложения, комбинировала слова не всегда удачно, но, в общем за недлинную дорогу до пруда, стала говорить всё лучше, а обратной дорогой через лес почти правильно. "Ты умница,"- Саша сказал ласково и погладил её по голове." "Знаю я, мне всегда про это наши говорили, пока я добиралась до тебя."
Саша промолчал. Они вернулись к участку. Она бойко открыла калитку, пропустив Александра вперёд, вроде бы даже подтолкнула шутливо. Но наверно это ему показалось…
В доме он усадил её возле приёмника. Приёмник был огромный старомодный в корпусе из ценных пород дерева и на лампах. Никаких модных клавишей, только включатели-переключатели, да две большие, приятные на ощупь круглые ручки. Шкала, размеченная радиочастотами и городами, некоторых из которых уже не было на географических картах, приветливо засветилась зелёным. "Очень подходит к цвету твоих глаз,"- сказал Саша. Она подошла к зеркалу, долго изучала глаза и, похоже, осталась довольна. Старинный приёмник "Мир" соответствовал названию и ловил всё, что излучало радиоволны. Ан-На терпеливо переключала диапазоны и вращала главную ручку, вслушиваясь в мировой эфир. Саша пошутил: "Что, своих ищешь?" Она, не оборачиваясь, ответила: "Наших. Не своих, а наших. Своих - это ты, Саша, Санёк, Александр…"
Пока Ан-На, не скрывая удовольствия (заметно было) путешествовала по эфиру, Александр судорожно соображал, где уложить её спать, если она умеет это делать, или нуждается во сне, и как уследить, если что-то пойдёт не так, когда он уснёт. Решено было уложить её рядом, у стенки, благо родительская кровать была широкая настоящая двуспальная. Решено - сделано: Ан-На разместилась на кровати, и персональное одеяло было заботливо подоткнуто под неё. Он погладил её по голове, как маленькую, выключил приёмник и свет, сказал: "Ты умница. Спи. У нас ночью положено спать." Произошло чудо - глаза её закрылись. Она затихла, словно отключилась от невидимой батарейки. Саша, немного поёрзав, улёгся поудобнее, вздохнул облегчённо и тоже отключился. Среди ночи он почувствовал, как тёплое и приятное на ощупь обволакивает его бок и руку. Он проверил под её одеялом и понял, что тёплое и приятное связано с Ан-Ной, но не стал разбираться в происходящем, решив, что ночью разбираться не стоит. Поэтому заставил себя успокоиться и заснуть.
Ранним утром Александр проснулся от стука в верхней части дома. Словно кто-то снаружи заколачивал гвозди. Так часто, будто ошалевший от наступившего утра невидимый барабанщик выбивал яростную дробь. Саше вдруг подумалось, что стук как-то связан со столбом света или серебристым цилиндром, или с той, что всю ночь пролежала у стенки на его кровати. Но мысль эту он сразу отбросил, поскольку мысль была неправильная, в сущности глупая. Стук не прекращался, пришлось открыть глаза и встать. Он хотел сделать это тихо, чтобы не разбудить лежавшую, но вскочил в ужасе, даже вскрикнув от неожиданности и страха, хотя за двадцать лет в экспедициях насмотрелся всякого, ничего не боялся и старался ничему не удивляться. Но увиденное вызвало шок: то, что ночью приятно обволакивало его, оказалось частью её оболочки, расплывшейся по кровати. Расплывшееся напоминало телесного цвета массу, увиденную им внутри выжженного на траве круга. Он откинул одеяло и ужаснулся ещё больше! Из тела словно выпустили воздух, как если бы объём его поддерживался воздухом, но это явно было не так! Лицо её не сморщилось, нет. Просто черты лица сместились на сторону щеки, лежавшей на подушке. Туда же съехал один зелёный глаз, другой расположился на лбу. Курносенький носик прилепился к углу рта, превратившегося в безобразную щель от уха до уха. Саша в отчаянии попытался как-то собрать растёкшееся в подобие тела. Он жалел её и не переставал винить себя, что не усмотрел, не уследил за этим таинственным существом, ещё вчера бывшим рядом в образе милой девочки - девушки - подростка. Отчаявшись, он заглянул в зелёный глаз, оказавшийся на лбу, подняв бессильное веко за пушистые ресницы. В зелёном глазу мерцал, теплился слабый свет, может быть жизнь или мысль. "Подпитаться…"- слабо прошептало из щели от уха да уха. Александр бросился искать открывалку, вскрыть первые попавшиеся консервы. Открывалка, как назло, не находилась. "Сейчас, милая, сейчас подпитаемся,"- торопясь, тоже шептал он. Хорошо, что шептал, потому что смог расслышать, казалось, её последние слова: "Там… круг…там…" До него дошло, что это связано с выжженным на траве кругом и серебристым проводом, свитым в аккуратную бухту. Он попытался поднять растёкшееся по постели тело, но ничего не получалось - оно растекалось всё больше. Слава Богу, хоть не рвалось в руках! Александр вспомнил, как мама раскатывала в комнате на столе, посыпанном мукой, тесто, раскатывала до такой толщины, что через него просвечивало окно, и как он переносил тесто в кухню, скатав его в длинные тёплые гнущиеся, словно живые, трубочки.
Он скатал то, что недавно было Ан-Ной и, бережно придерживая рулон, принёс его к кругу. Аккуратно на траве раскатал рулон, а раскатывая, обратил внимание, что из под серебристой бухты, словно змейка, изгибаясь, к раскатанному приближается серебристый провод, с устройством на конце, похожим на штекер. Александр протянул руку к "штекеру". Тот отклонился и, всё больше высвобождаясь из-под бухты, приблизился к раскатанному телу. Саше показалось, что "штекер" ищет куда бы подключиться, но сверху на теле ничего подходящего не было. Александр осторожно перевернул тело на другую сторону. Он разглядел чуть выше безвольно развалившихся маленьких половинок того, на чём Ан-На ещё вчера сидела, посеребрённое углубление, к которому, словно живой, устремился "штекер." Раздался чуть слышный щелчок и оболочка начала пульсировать. В это мгновение барабанный стук на верху его дома прекратился, и оттуда слетел большой пёстрый дятел. "Будил он меня что ли, предупреждал?"- подумал Саша и, оставив Ан-Ну подключённой, отправился искать консервную открывалку - есть захотелось ужасно…
"Надо бы Льва навестить, если он ещё не уехал,"- подумал Александр, отодвигая пустую консервную банку. Заправил кровать, проверив не осталось ли там чего-либо от ночной соседки. Одна деталь нашлась - его детские плавочки. "Соскочили с растёкшегося тела,"- понял Александр. Словно чего-то опасаясь, перед выходом глянул в окно. Возле выжженного на траве круга тела не было! Он даже стекло протёр в недоумении - куда делось подключённое существо? Получается, что, Ан-На пропала, испарилась, сгинула! Опять, второй раз за сегодняшнее утро, Александр ругал себя, что не уберёг существо. Не важно какое: доверившееся
ему или кем-то ему доверенное, или случайно к нему попавшее. Но существо наверняка было живое, а вместо того, чтобы бежать жрать консервы, он бросил его, подключённое неизвестно к чему. Может быть через провод или, как это называется, Ан-Ну высосали без остатка и вернули туда, откуда появилась? Провод был антигравитационный, об этом она предупредила в первый же день, и Александр в свойствах его убедился. "Но вместе с Ан-Ной ,- размышлял Саша,- должен был бы исчезнуть и провод, наверняка предназначенный для неё." Однако серебристая бухта, слегка колыхаясь над травой, была на месте, а кончик её, со штекером, прятался под бухтой. Саша помчался к соседу: "Лёвка! У меня пропажа!" Льва он разглядел не сразу, зато увидел его машину. В машине были Лев и сокровище, существо, кукла несчастная и бесстыдница в одном лице. Она голышом сидела на водительском месте, Лёвка рядом, нажимала на все кнопки и азартно крутила руль. "Лёвка!- орал на весь участок Александр,- ты подлец! Я её,- он ткнул пальцем в стекло, - потерял, чего только не передумал, а он преспокойно сидит с голой девицей в машине! Ты что, не мог мне хотя бы через забот крикнуть, что она у тебя?" "Не ори,- сказал Лёвка, вылезая из машины. Во-первых, она не девица, а кукла, обычная кукла, только говорящая. Мне совершенно по фигу какая она, голая или одетая. А во-вторых, мне ведь сегодня на работу ехать. Я с утра в доме прибрался, вещички в Москву взять приготовил, кстати, в холодильнике для вас еда, ключ от дома знаешь где…" "Ты мне мозги не пудри!- перебил Сашка,- а то - еда, холодильник, в Москву ехать, а сам здесь развлекаешься с…" "Да постой ты, дослушай… Значит, я утром приготовился, дом закрыл, ключи от машины вытащил, только хотел её с сигнализации снять, гляжу, а в машине твоя сидит и руль крутит. Я сначала подумал, что с ума сошёл, ведь машина на сигнализации, а она через стекло радостно так машет, дверь открыла и говорит, чтобы заходил. Я, конечно, про тебя сразу забыл… Понятно?" "Понятно, понятно,"- пробормотал задумчиво Саша, открыл дверку, взял существо за руку, - пойдём, дитя, домой, одевать тебя буду. А сейчас хотя бы мою футболку надень, а то народ нас не поймёт. Ты потом куда-нибудь тю-тю, а мне здесь жить." Он снял футболку, надел на Ан-Ну. Она увидела его грудь, пальчиком в неё ткнула: "Саша, Александр, Санёк, зачем тебе это?" "А тебе это зачем?"- показал на маленькую её грудь,- для красоты что - ли?" "Атавизм,- сказала Ан-На,- ещё с тех пор осталось, а сейчас никому из наших это не нужно." "Вот и у меня атавизм,- рассмеялся Александр,- пойдём, поищем тебе подходящую одежду, а то в мамином платье ты у меня как нищенка… Лев, ты тоже иди с нами, будем мадемуазель одевать. От мамы машинка швейная осталась, ты ведь шьёшь? Поможешь нам, а вечером поедешь в свою Москву. А ещё лучше с утра. Ладно? " По дороге он обратил внимание, что сокровище идёт подпрыгивая, словно желая оторваться от земли. "Детка, с тобой всё в порядке?"- озабоченно спросил Саша. "Ничего страшного, просто переподпитка. Это пройдёт,"- успокоила детка. "А вам, мадемуазель, подпитки надолго хватает?"- поинтересовался Лев. "В основном на двадцать заходов вашего Солнца - наши так считают. Но это только, если в столбе не перемещаться, или не волноваться,"- ответила Ан-На…
Втроём в доме на втором этаже они всё перевернули в мамином сундуке. Ан-На, словно папуаска, прикладывала найденное к себе и вскачь носилась смотреться вниз к большому зеркалу. Сколько людей - столько и мнений. Если считать Ан-Ну за человека и учитывать её особенный неземной вкус, они никогда не смогли бы договориться. Спорам положил конец кукольных дел мастер. Ему оказали доверие и снабдили сантиметром и ножницами. Саша приготовил замечательную швейную машинку с ручным приводом под названием "Госшвеймашина", что в переводе на немецкий означало "Зингер". Во всяком случае, так считала Сашина мама.
Более пригодного из маминого, чем то, что Саша нашёл для Ан-Ны в первый раз, в сундуке не нашлось, поэтому Лев приступил к конструированию, как хмыкнув сказал, молодёжного платьица из того, что было. Он распорол мамино платье, обмерил создание во всех местах и начал творить. Ан-На всё время порывалась покрутить ручку машинки, отчего Льву мешала и один раз чуть не прострочила ему палец. "Будет лучше, если вы все покинете меня,"- заявил Лев. Саша нарядил подопечную в своё подростковое - мальчиковое: плавочки, шортики, футболочка - ей пришлись впору. Ан-На покрутилась перед зеркалом: " Как мне это нравится!" "Тебе нравится как я тебя одел?"- довольный спросил Александр. "Вовсе нет,- ответило создание,- надетое мне неприятно. У наших ничего на теле нет, потому что все одинаковые и всегда тепло." "А чего перед зеркалом крутишься?" "Интересно!- заявила неземной подросток,- в зеркале другой мир, там другая я. У наших зеркал нет, из-за них можно потерять себя, близких и вообще оказаться, как ты сказал, тю-тю. Но всё равно, Саша, Санёк, Александр, ты - гений. Ты меня всю понимаешь, хотя мышление у нас разное." "Естественно,- сказал Саша,- ты ведь какая никакая женщина, а я…" "Я не об этом,- как-то вдруг по-взрослому, сказала Ан-На,- но давай об этом не сейчас. Мне твой Лев, Лёвушка, Лёвка мешает - машинку захватил, а мне ручку покрутить, как назло, приспичило!"- она рассмеялась. "Давай в бадминтон что ли поиграем,"- предложил Саша. "Бадмин что?" "Ты пока покопайся в своём словаре,- он погладил её по голове,- сейчас вынесу, только стой здесь, а то опять куда-нибудь денешься." Он вынес ракетки и воланы. Игра началась. После пары неудачных ударов сокровище поняло суть игры, приспособилось, и через пятнадцать минут Александр сдался. "Загоняла ты меня, Анька,- сказал отдуваясь, сдаюсь!" "Ты меня как-то по другому назвал, мне нравится. Сможешь меня так теперь всегда называть?" Саша готов был называть её разными именами, лишь бы больше не играть.
Со второго этажа раздавался стрёкот швейной машинки. "Он когда кончит крутить ручку?"- спросила Ан-На. "Наверно к вечеру. Пойдём к нему на участок? Пока Лев крутит твою ручку, я хотя бы немного поем. А может быть и выпью чего-нибудь,"- сказал Саша, подмигнув. Она тоже подмигнула сначала одним глазом, потом другим, затем двумя сразу. Зелёные глаза, открываясь, светились словно звёздочки.
Она терпеливо сидела напротив наблюдая, как Александр вскрывает упаковку, нарезает хлеб, ест, запивая всё пузырящимся боржоми прямо из бутылки. "Ты зачем так делаешь?"- спросила Ан-На.
"Тебе не нравится, что из бутылки?" "Я вовсе не про то, из чего ты пьёшь. Я про зачем ты ешь." "Для пополнения энергии в организме,- серьёзно ответил Александр,- всему, что живое, для жизни нужна энергия. Тебе легко: энергия закончилась - подключилась к своему серебристому проводу и подпиталась. А у меня такого провода нет - приходится Лёвкину колбасу жевать. Кстати, там, откуда ты, за каждым такой провод мотается, или он один на всех и у ваших к нему очередь?" "Зачем очередь?- удивилась Ан-На,- наши получают энергию прямо из космоса. Там её сколько хочешь." "Тогда зачем тебе провод? Вон,- он показал на небо,- кругом космос, а ты с проводом." Ан-На вытаращила на него глаза: "Удивительно. Когда наши из всех выбирали тебя, казалось, ты самый-самый. А мой Саша, Сашок, Саня не знает, что атмосфера, особенно верхняя, не пропускает к нам с тобой энергию космоса, его излучения. Тебе от этого хорошо, мне - плохо. Поэтому есть то, что ты называешь провод: он в космосе излучения ловит и мне передаёт. Понял?" "Понял. Хорошо бы провод в космосе для меня колбасу ловил и мне передавал. А так, колбасу приходится покупать, а чтобы покупать нужны деньги, а чтобы были деньги нужно работать, а чтобы работать…" "Идите быстро ко мне!"- Лев крикнул из Сашиного дома.
Из старого платья Лев сумел соорудить нечто похожее на верхнюю часть купальника с узкими лямочками и завязками на спине, трусики и сарафан с крылышками. Всё это великолепие стараниями Саши разместилось на Ан-Не. Льву понравился результат его творчества - выглядело скромно, нарядно и достойно. Она несколько покрутилась перед зеркалом, вздохнула, решив, что от этого никуда не деться, хотя в одежде чувствовала себя неуютно. "Левка, смотри, какая модница у нас объявилась!" "Теперь вы в Москву меня отпустите?"- спросил Лев. "Теперь отпустим,"- заявила модница, а Саша сказал, что они поедут с ним, но не в Москву, а только до водохранилища. До вечера было далеко. Александр решил там взять напрокат лодку и побаловать сокровище. Наверняка она такого никогда не испытывала…
"Смешно говорить,- думал Александр,- всего ничего прошло, а я уже привык, привязался к этому невесть откуда-то с неба свалившемуся на мою голову созданию. Кажется, будто она всегда была со мной ." Ещё он думал, что не знает как быть, когда придётся ехать в Москву забирать машину из ремонта, а потом после отпуска выходить на работу и отправляться в очередную экспедицию.
Они ехали по дороге, которую Саша всего два дня назад прошёл пешком с огромным рюкзаком. Лев аккуратно объезжал ямки и бугорки на разбитой полевой дороге. Ан-На не захотела сидеть впереди, и теперь на кочках приваливалась к Александру. Он рукой забрался под крылышко сарафана. Почувствовал нежность её оболочки, словно гладил милое девичье плечо. Она прижалась к нему, спросила: "Ты думаешь сейчас обо мне?" Александр спустился с небес на землю: "Сейчас я думаю о себе, но в думах моих ты тоже присутствуешь." Машина теперь двигалась по шоссе, приближаясь к водохранилищу. Александр не знал, что ей ответить, если она опять спросит о себе. На счастье Лев уже тормозил возле лодочной станции. Она выскочила из машины и помчалась к воде. "Точно, никогда такого не видела!"- обрадовался Саша. Лёвку на прощание попросил о девице не распространяться, особенно среди своих. "Я что не знаю? Мы все, кто с куклами связаны, немного на кукольной почве сдвинутые - по себе знаю. Тебя же лично прошу - поберегись, не сдвинься. Мне нормальный сосед по даче нужен. Я, когда с тобой, как из другого мира возвращаюсь." Он надавил на газ и скоро скрылся за поворотом.
Приветливый лодочник показал им лодку, бросил в неё вёсла и выдал два ярких спасательных круга. "Девчонку свою покатать надумал? Катай, катай пока погоды хорошие. Даётся вам два часа на катание. Если больше понадобится, подплывай доплатить. Понятно?"
Они отплыли от берега. Саша уверенно грёб на середину водохранилища. Ан-На, перегнувшись через борт, ласкала ладошкой воду так же, как ласкала траву на дачном участке. Наласкалась, сказала: "Теперь я тебя буду катать." Поменялись местами. Александр заметил, как прекрасно она держит равновесие в качающейся лодке. Ан-На, словно заправский лодочник смочила водой ладони, чтобы не скользили, и лодка рванулась вперёд, да так, что, казалось, ветер засвистал в ушах. "Анька! Кончай космическую энергию растрачивать!- смеясь кричал Саша. А ей нравилось новое её имя и как Саша смеётся. Поэтому лодка неслась всё быстрее и дальше.
Они отплыли так далеко, что домик при лодочной станции стал похож на игрушечный, а лодочника и вовсе было не различить. "Анька, суши вёсла!"- по-морскому скомандовал Саша. Она поняла это дословно, подняла вёсла из воды и выложила их внутри лодки на солнце. На просушку.
"Ведь правильно всё поняла, хотя и из космоса, - умилился Саша,- но, с другой стороны, команда такая толковая, что любой её сразу поймёт." Сейчас они нежились на предвечернем солнце - он на корме, она - на носу. Слабый ветерок ласкал лодку, плавно разворачивая на воде, словно убаюкивал. Далёкие берега отсвечивали жёлтым, где на песчаных обрывах высились сосны. Тишина окутывала их. Александр сквозь ресницы рассматривал Ан-Ну: "Интересно, сколько ей лет, если по-нашему, по-земному? Когда скачет, как коза - ей лет двенадцать. Перед зеркалом вертится - лет пятнадцать. Льву сегодня разрешила в Москву ехать - так совсем по-взрослому. Сейчас сидит, млеет, так на девятнадцать тянет. И всё у неё, как у молоденьких девиц по настоящему: и бровки, и носик аккуратный, чуточку задорный. А глаза! Глаза - светофоры зелёные!" Он присмотрелся к очертанию её губ. Верхняя была чуть припухшей, как у подростков, зато нижняя! Он вспомнил, как она смеётся и решил, что смеётся мало, и что это зависит от него - наверно он слишком строг с ней. Ещё он рассмотрел какие у неё красивые пальчики на ногах с аккуратными розовыми ноготочками. "Интересно,- думал Александр,- они у неё растут, или просто так, для красоты?" Он бы и дальше думал о ней всякое, но лодка вдруг резко качнулась, и Саша, с трудом разлепив глаза, увидел, как описав большую дугу, его сокровище в новенькой одежде врезается в воду и, вращая руками, словно ветряная мельница в бурю, устремляется прочь от лодки. "Куда ты, коза! Стой, утонешь! Я же за тебя отвечаю! Перед всем твоим чёртовым космосом отвечаю!"- кричал, гребя изо всех сил вслед за беглянкой. Однако, беглянка вовсе не собиралась тонуть. Вертикально высунувшись из воды по пояс, словно поплавок, у которого в ногах грузики, а вместо рук пропеллер, она двигалась навстречу лодке под парусом, оставляя за собой пенистый след. Через пару минут в средней, самой глубокой части водохранилища чуть не произошло кораблекрушение с жертвами, может быть даже с человеческими. Только чудо спасло их: Сашина лодка с разгона ткнулась в борт парусника, мачта того наклонилась и парус беспомощно зашлёпал по воде. На дне парусника барахтались две визжащие от страха девицы. Только реакция Саши спасла ситуацию. Не раздумывая, он выпрыгнул из лодки, уцепился за борт лежащего на боку парусника, велел девицам не орать, а лезть на его борт. Он раскачивал их лодку, пытаясь оторвать парус от воды. Помощь подоспела вовремя: Ан-На, до сих пор изображая собой поплавок, оторвала конец мачты с парусом от воды, и парусник принял нужное положение. Александр, хотя многое знал за годы, проведенные в экспедициях, таких отборных ругательств, что неслись с уплывающего парусника, никогда не слышал. Анька барражировала в воде в нелепой своей позе и удивлялась: "На каком языке они тебя благодарили? Я несколько языков перебрала, а такого не знаю." "Погоди,- отплёвываясь, сердито говорил Саша,- поживёшь у нас ещё немного, всему научишься. Ты лучше, чем вокруг плавать, пригони ко мне нашу лодку…"
Они причалили к берегу, где было подобие пляжа. "Видишь кустики? Там девочки в сухое переодеваются после купания. Мокрое снимешь и выжми хорошенько, а потом иди по берегу к лодочной станции мне навстречу. Я лодку пока сдам. Поняла?" "Тебя невозможно не понять, Сашка, Сашок, Саня, Александр…" " Анька, перестань кривляться!"- крикнул Саша отплывая.
Минут через пять он увидел её, несущуюся голышом большими скачками, навстречу. Она буквально прилепилась к нему, ища защиты, дрожала. "Одежда твоя где?"- спросил Александр сердито. Она кивнула на кустики. Пришлось надеть на неё свою футболку, усадить на берегу. "Я сейчас. Сиди здесь и не двигайся!"
Он добежал до тех кустиков, схватил валявшиеся Анькины вещички, вернулся, сел рядом. "Ты вроде как напугана, так?" Она прислонилась к нему, задрожала снова. "Анька, говори что случилось?" Она заглянула ему в глаза: "Я ничего им не делала. Только хотела посмотреть как ваши девочки устроены. А те как закричат! А один большой, больше тебя, за мной побежал! А тебя нет! Ты, когда мне неприятно, на лодке без меня плаваешь!" Она всхлипнула. "Неужели у неё плакать получится?"- заинтересовался Александр, но слёз не было, только зелёные глаза словно потухли. "Не плачь,- на всякий случай сказал Саша,- надевай свои вещички, а футболку мне отдай. Сейчас поедем на автобусе, из-за тебя будем мокрыми деньгами расплачиваться. Хорошо, что кошелёк не утопил." Они шли к автобусной остановке. "Что тебя, Ан-На, вынесло в воду из лодки?" "Что-что,- горестно сказало сокровище,- любопытство, вот что! Мне же всё интересно, а ты сердишься." Пока не было автобуса Александр вылил воду из кошелька, пощупал размокшие слипшиеся деньги, расстроился.
Повезло им неожиданно - мимо пролетела машина, потом тормознула, резко подалась назад к остановке. "Загораете? - кричал знакомый голос,- полезайте ко мне!" За рулём был возбуждённый Лёвка. "Ты чего такой?- спросил Саша. "Все ключи на даче забыл. И от работы, и от дома. Всё из-за вас. Получается прокатился до Москвы и обратно. А вы как тут?" "В лодке наплавались, в воде накупались, по берегу набегались, чуть тобой пошитое не потеряли,"- поделился Саша,- это я так, коротко. Подробности у… Аньки." "Сегодня буду молчать,- чужим голосом произнесло сокровище,- завтра приходите. Если больше двух часов - доплатите за лодку. Понятно?" Лев удивился. Саша понял. Сказал ласково: "Девочка моя устала, перекупалась, на солнышке перегрелась, да?" Она обняла его за шею, шепнула: "Сашка?" и закрыла глаза, словно отключилась…
Ночью к ним на участки пришла гроза. Небо полыхало вспышками, молнии, казалось, целились в дом. Гром сотрясал всё вокруг. Жалобно вскрикивали автомобили. Саша забеспокоился: провод, уходивший в небо, наверняка притягивал небесное электричество. Ему стало не по себе. За себя страшно, за существо, лежавшее на его кровати на расстоянии вытянутой руки. За окнами надолго вспыхнуло, засветилось одновременно синим, красным и фиолетовым и сразу раздался удар грома, от которого дом подпрыгнул, да так, что с полок свалилось несколько книг. Саша решил обнять, приласкать, прижать к себе Ан-Ну, шепнуть в ушко, чтобы не боялась, что он рядом. Пошарил под её одеялом. Ан-Ны рядом не было! Он откинул одеяло. Тупо, при вспышках молний смотрел на место, куда вчера заботливо уложил её, на руках перенеся из Лёвкиной машины. Ан-Ны не было! Только там, где должны были быть ноги с розовыми ноготочками, нащупал шарик размером с теннисный мяч. На ощупь шарик напоминал оболочку пропавшей, один к одному похожей на девичью кожу. Шарик пульсировал в руке, вздрагивая в такт ударам грома. Он взял его в ладони, подул, так подул, словно хотел передать ему свою нежность.
Между тем, гроза, стремительно пришедшая, так же стремительно прекратилась, ушла, исчезла, сменившись дождём. Таким сильным, что бурлил в водостоках, журчал ручьями по земле и потоками бился в окна, растекаясь по стёклам. "Не хотел бы я сейчас оказаться в поле,"- вяло подумал Александр и, устав от грозы, от случившегося с сокровищем, заснул под шум дождя, положив рядом то, что осталось от Ан-Ны.
Он не совсем проснулся, услышав, что Лев завёл машину. "Ехать в Москву собрался. Ключи свои не забыл бы,"- подумал лениво. Почему ему приятно лежать и не хочется подниматься, он понял не сразу, а только ощутив на груди нежные пальчики. Глаза открывать не хотелось. Он вспомнил, как ночью в постели нашёл живой мячик, похожий на теннисный и тотчас представил рядом большие мячи: волейбольный, или тугой футбольный, или продолговатый, похожий на дыню, специальный мяч для регби. Зачем у мячей были пальчики он не понимал. Осторожно повернул голову. Рядом в умопомрачительном сарафане, изготовленном Львом, была его Анька. "Я всю ночь боялась, так боялась, что пришлось сжаться в комочек. А всё утро скучаю по тебе, будю, но ты спишь и спишь." "У нас нужно говорить бужу, а не будю,"- наставительно сказал Александр. Она засмеялась: "Хочу и буду." Саша не удержался и поцеловал её, в губы поцеловал. Она опять засмеялась: "Ты такого никогда не делал. Вставай, Саша, Санёк, Александр, идём смотреть мою питку-подпитку, и тебе подпитаться пора. Кстати, в холодильнике для вас еда. Ключ от дома знаешь где,"- добавила вдруг Лёвкиным голосом.
Бухта серебристого провода была цела, только покачивалась над землёй несколько выше, чем в прошлый раз.
Они зашли в Лёвин дом. "Ты здесь подпитывайся, только недолго. Я пока погуляю по травке. Мне в этом доме не нравится,"- сказала Ан-На. "Что так?" "Здесь зеркала, как у тебя нет!"- заявило сокровище.
Вечером позвонил Лев: "Как ты там со своей куклой? Ладно, не обижайся. Меня до середины августа не ждите - готовим новый спектакль. Куда они без меня? Пока. Девчонку свою целуй." "Откуда знаешь, что я её поцеловал?" Лёвка засмеялся: " Я тебя предупреждал, что все, кто с куклами, становятся немного не в себе. Всё, пока…" "Лёвка целый месяц к нам не приедет,"- сообщил Саша. Ан-На обрадовалась: "Преочень хорошо!" "Почему?"- удивился Саша. "Он меня в прошлый раз куклой назвал, только говорящей. И сейчас тебе в трубочку также сказал, я слышала. А такое мне не нравится, потому что я живая. Только другая, понимаешь, не такая, как ты, как он, как те девчонки на пляже, от которых я убегала, потому что испугалась." Александр притянул её к себе, усадил на колени, как маленькую: "Расскажи про себя. Кто ты, откуда. Если это секрет, я никому не скажу." "Даже своему Лёвке?" "Конечно, раз он тебя куклой назвал." "Ты неправильно говоришь,- Ан-На даже отстранилась,- твой Лёвка не один раз так сказал, а целых два раза! Значит, он так думает… Может быть и ты так думаешь, потому что меня больше ласково Анькой не называешь?" "Анька, перестань капризничать,- велел Саша,- а то сейчас поцелую." Ан-На торопливо соображала хорошо это, или плохо. В это время ожил Сашин телефон. Он разговаривал долго, одновременно пытаясь понять, что делать с сокровищем, когда ему придётся ехать в Москву. Был бы здесь Лев, он поручил бы ему позаботиться о создании, хотя забот с ней почти не было. Дал бы ей крутить ручку от швейной машинки и никаких забот! "Ты расстроился и думаешь. Про меня?"- спросила Ан-На. "Не расстроился, нет. Получилось, что мне отремонтировали машину раньше срока. Теперь нужно ехать за ней забирать. Если я уеду, побудешь здесь без меня? Я быстро вернусь…" "Никогда!- заявила Анька, - я не для того столько времени добиралась к тебе, чтобы сидеть здесь одной за забором! Может быть ты, Саша, Санечка, Санёк, ещё придумаешь дать мне ручку от швейной машинки покрутить, чтобы я не скучала? Имей в виду, я теперь буду всегда и везде с тобой, где бы ты ни был…" Она замолчала, спустилась с колен, подошла к зеркалу. Словно прочитав в нём, сказала: "Буду столько, сколько решат наши…" "Наши, ваши,- разозлился Александр,- я на работу выйду, что, ты тоже со мной в экспедициях будешь? А провод твой кто, я буду за тобой повсюду таскать?!" Ан-На сначала расхохоталась, а потом Александр увидел возле себя совершенно другую Ан-Ну - взрослую, с заострёнными чертами лица, сжатыми крепко губами. От неожиданности он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, Ан-На была прежней, милой, уютной, беззащитной. "Всё-таки, что будем делать с твоим проводом?"- придя в себя, спросил Александр. "Не думай об этом - это не наша забота. Провод всегда будет там, где я. Наши его настроили так, что он знает, где я, и чувствует, когда мне нужно питание. Понимаешь, Сашка, Сашок, он всегда видит меня, потому что с тобой мы всегда внизу, а он всегда наверху, очень сильно наверху, откуда всё видно." "Ладно, убедила,- сказал Саша,- получается, что только ты, Анька, Ан-На, у меня одна забота." Она повторила эхом: "Я у тебя одна забота…"
"Пора переключиться на другую тему,"- подумал Александр. Спросил: "Хочешь, расскажу тебе про Льва, почему он называл тебя куклой? "Два раза,"- горестно уточнило сокровище. "Идём наверх. Покопаемся в мамином сундуке. Там на дне должны быть мои игрушки. Я, когда был маленький, любил в них играть и показывать маме и папе кукольный театр." Перебирая старые вещи, Александр вспомнил детство, родителей и неожиданные две крупных слезы выкатилась из глаз. Он не хотел, чтобы существо их заметило, отвернулся, но Ан-На оказалась проворнее. Прикоснулась к ним пальчиком, спросила: "Аш два о? Нет,- сказала себе, засунула палец в рот,- натрий хлор, да?" "Тебе лучше знать,"- успокаиваясь, сказал Александр. Он уже нашёл любимого своего Петрушку, надел на руку и пошевелил пальцами в петрушечьих руках, словно хотел обнять Ан-Ну. Она смотрела, как зачарованная. На её глазах Саша, Александр, Сашка, тот, которого "наши" послали изучать, творил чудо! А он, ещё покопавшись в сундуке, достал барышню в сарафане и несколько помятой от лежания в сундуке соломенной шляпке и, прикрыв сокровищу разинутый от восторга рот, спустился с ней в комнату. Он составил два стула и спинки их накрыл одеялом.
Над стульями появилась барышня: "Я прилетела сюда с далёкой неизвестной планеты,- говорила барышня писклявым голосом,- мне нужно узнать, как живут люди на планете Земля. Но здесь никого нет! Что же мне делать?" Над стульями постепенно, словно шёл издалека, начал показываться Петрушка. "Ты кто?"- спросил он барышню толстым голосом, обошёл её вокруг, оглядел снизу доверху.
- Я барышня с другой планеты, из другого мира.
- А чем докажешь, что из другого мира? Ведь говоришь на моём языке и одета так, как
одеваются у нас девочки.
- Но я действительно прилетела из другого мира.
- Доказывай поскорее,- пробасил Петрушка,- а то мне есть хочется.
- А мне никогда есть не хочется. Мне достаточно получить немного энергии из космоса и всё!
- А на чём же ты прилетела на Землю? На самолёте что ли?
С другой стороны одеяла раздалось: "На космолёте! На большом космолёте! На таком большом, что в него поместятся и Сашин и Лёвкин участки, и даже другие!
- Ха-ха-ха!- рассмеялся Петрушка,- и долго ты, барышня, летела?
Опять с другой стороны одеяла раздалось: "Два световых года, потому что далеко."
Петрушка снова расхохотался:
- Самолёт всё равно быстрее!"
- А вот и не быстрее!- возмутилась барышня писклявым голосом, - свет в одну секунду пролетает триста тысяч километров. Сосчитай сколько секунд в одном годе и умножь на два. Понял?
- Понять-то понял, а сосчитать не могу. Наверно ты и сама не знаешь, сколько это будет
километров.
Александр осторожно выглянул из-за одеяла: представление имело успех! Глаза Ан-Ны светились. Она верила этим стареньким куклам! "Мумба-юмба какая-то… из космоса,"- решил для себя Саша. Он пожалел Ан-Ну и не хотел обманывать её дальше. Пора было заканчивать представление. Поэтому барышня в помятой соломенной шляпке сказала Петрушке: "Вот, когда сосчитаешь, тогда мы с тобой снова встретимся."
И на этот раз с другой стороны одеяла раздалось: "Не надо ничего сосчитывать - это будет (цифры посыпались, как из пулемёта) восемнадцать, девятьсот двадцать один, семьсот восемьдесят и ноль, ноль, ноль, ноль, ноль, ноль километров. Вот сколько!" "Ура!- закричал, поднявшись Александр,- я боялся, что ты собьёшься! "…
Анька спала сегодня в обнимку с куклами. "Всё-таки она совсем маленькая," - решил Александр.
"Дитя моё, ты гений!- по утру Саша приветствовал своё сокровище. Ан-На просыпалась смешно - частями, разрядами, блоками. Она открыла сначала один глаз, засветила его несильно, так, чтобы Саша, Санёк, Александр видел, что она просыпается. Затем слегка приоткрыла губы, и только потом ожил другой её глаз. По рукам, ногам и телу пробежала волна. Наверно это зависело от степени пробуждения её энергии. "Почему я гений?"- лениво спросило создание как бы потягиваясь. На самом деле по ней пробегала вторая энергетическая волна. "Как же не гений.- весело говорил Саша,- вчера за секунду сосчитала сколько километров до меня добиралась." "Это ещё не всё, если учитывать семьсот тридцать заходов-восходов вашего Солнца, когда мне пришлось сверху наблюдать за тобой везде, где бы ты ни был и чтобы не делал." "Анька, ты умница. И не только, что умеешь считать. Ты ведь можешь менять себя. Помнишь, как сделалась маленькой и круглой, как мячик? Ты тогда меня сильно напугала и расстроила." "А ты меня очень растрогал, когда взял меня в ладони и подул нежно-пренежно. Видишь, Саня, Сашок, Александр, ничто человеческое мне не чуждо." Она вытащила из-под одеяла обе руки, на которых красовались Петрушка и барышня: "Иди к нам, мы тебя пообнимаем!" "Я бы с удовольствием, но нужно ехать за машиной. Ты подумала, может быть всё-таки лучше здесь меня подождёшь?" "Саша, Санька, Санёк, ты невыносим. Я тебе уже всё вчера сказала." Она подскочила, как была голышом, к зеркалу: "Я готова. Только одень меня, а то нас не поймут. Ведь ты потом тю-тю, а мне здесь жить," - сказала Сашиным голосом…
Они шли полевой дорогой к остановке автобуса. Александр посмотрел на небо: "Здесь я первый раз увидел днём яркую звезду. Теперь понял, что это была ты." "Вовсе не я. Я такая маленькая, что меня ты бы не увидел. Ты видел наш космолёт." "Он когда-нибудь за тобой вернётся?" "Может быть… Когда-нибудь…" - почему-то грустно ответила Ан-На.
Автобус двигался по шоссе неторопливо, вальяжно. Александр подумал, что вразвалочку.
Через сорок пять минут Саша на станции купил два билета до Москвы. "Ты не устала? Тебе не скучно?"- поминутно спрашивал Ан-Ну. "Ты что,- также часто отвечало ему сокровище,- мне бы только такую шляпку, как у кукольной барышни." Яркая электричка, громыхая металлическими частями, зашипев, остановилась у платформы. Он усадил девочку-девушку-подростка возле окна: "Смотри, изучай, мы сейчас поедем по земному шару. Он большой, поэтому будем ехать долго. Приедем на вокзал, потом поедем в метро, потом зайдём домой - надо же посмотреть, что там делается." Полная женщина продавала в вагоне горячие пирожки. Он купил четыре - два для себя, два за Ан-Ну. Съел два пирожка, потом ещё два. Неопрятные старик со старухой, сидевшие напротив, неодобрительно покачали головами, а старик громко, на весь вагон заявил, что отцы нынче не те пошли - видишь, всё сам сожрал, хоть бы дочери чего оставил." Александру показалось, что половина вагона осуждающе уставилась на него. Пирожки легли клейким комом на пустой желудок. Пришлось купить у разносчика бутылку пива. Выпил из горлышка. Стало чуть веселее. Анька не отрывалась от окна. "Видишь белые столбики с надписями,- спросил Саша,- это километровые столбики. На них написано сколько километров нам ехать до Москвы." Ан-На успевала прочитать что там обозначено. Через какое-то количество столбиков возмутилась, сказала: "Если так медленно ехать, до наших, я сосчитала, доберёшься только через…" "Не надо!"- упредил её Саша, а сидящий напротив, опять громко на весь вагон заявил: "Мало того, что ейные пирожки сожрал, так и сл;ва не даёт девке сказать!" Александр придвинулся к сокровищу, тихо, чтобы рядом не слышали, спросил: "У нас Солнце всходит из-за Земли и заходит за Землю, потому что Земля круглая и вертится вокруг него. Летом, как сейчас, она к Солнцу ближе,
поэтому тепло и растёт трава, а на деревьях листья. Зимой она от солнца дальше. От этого холодно и снег. А у вас? Там, где ты живёшь, со своими "нашими?" "У нас совсем не так. Чтобы тебе, Саша, Сашок, Александр, было понятнее, я тебе всё буду называть вашими словами, хорошо?" Он кивнул. "Солнце и земля у нас тоже есть. Хотя наше солнце не очень большое, но горячее вашего. А земля тоже круглая, только каменная и стеклянная. Они вместе крутятся
вокруг чёрной дыры и всегда смотрят друг на друга. От этого не бывает ни зимы, ни лета, ни тепла, ни холода, ни дня, ни ночи. У нас всегда, что ты называешь, день." "А спать когда?"- не удержался Саша. "Когда хочешь, тогда спи. Когда спишь, заодно и подпитываешься. Правда здорово? И одежды нам не нужно, потому что тепло и все одинаковые, как ты говоришь, женщины." " Мужчин-то куда вы дели?" Сокровище искренне удивилось: "А зачем они нам?" Углубляться в непонятную тему Саша раздумал. Спросил про знакомое: "Ну, а кровать, одеяло, подушечка?" "Зачем?- опять удивилась Ан-На,- ложишься на песочек, мелкий, мелкий такой,
ласковый, как ты, когда меня Анькой называешь. В любом месте ложишься и спишь, если захотелось. Можно и стоя спать, но тогда меньше энергии в тебя попадает." "А песочек откуда, ведь у вас одни камни?" "Песочек нам делают синие слепые. Они на другой стороне земли живут, на чёрной холодной." Слепые негры что ли?"- изумился Саша. "Я не знаю, как это у вас называется, а у нас они лексы. Лексы нехорошие. Они злые." "А лексы что, только вам песочек из камней делают, чтобы спать было удобнее?" "Лексы работают для "наших"- стёкла из камней выплавляют, каменные и железные трубы для стёкол тоже делают. И всякое другое, нужное."
"Мы к Москве подъезжаем, видишь, Анька, народ зашевелился, со скамеек поднимается. У меня последний вопрос: как ты со своими "нашими" там переговариваешься? Ведь там, похоже, воздуха нет." Ан-На посмотрела на него внимательно. "Как на дурачка смотрит,"- подумал Александр. "А на что электромагнитные колебания? Все всё везде слышат одновременно. Понял, Санёк?"
Александр побаивался, что в метро сокровищу не понравится и напрасно. Её потрясли эскалаторы, и она, пока Александр дисциплинированно спускался, держась за поручень, успела два раза пробежаться вверх и вниз, за что получила сразу два замечания. Один - по радио от дежурной по эскалатору, второй - обидный со шлепком пониже спины от Александра: "Ты с ума сошла. Энергию израсходуешь, где я тебя буду подпитывать? Посередине улицы что ли? Народ нас не поймёт. Ты когда-нибудь отсюда тю-тю, а мне здесь жить…"
Они, наконец, вошли в квартиру. Ан-На моментально превратилась в мумбу-юмбу: нажала все кнопочки, покрутила все обнаруженные ручки и два раза собрала и разложили диван-кровать. "Молодец, Анька,- сказал Саша,- на этом диване будешь сегодня спать. У нас по ночам всем положено спать, где бы они не находились." "А ты, Саша, Санька, Александр?" "Я на своей кровати, ты на диване." "Ничего у тебя из этого не выйдет!- заявило строптивое существо,- я с тобой не привыкла спать одна." Александр с ужасом увидел, что тело Ан-Ны начало оседать, съёживаться и потускнели глаза. "Дорога, электричка, эскалатор туда-сюда. Нужно было в метро держать её за руку!"- в отчаянии ругал себя Саша-Александр. Об окно, до сих пор не открытое, что-то постукивало, билось. Сначала не сильно, потом настойчиво. Саша распахнул окно. Серебристый провод, плавно раскручиваясь, размещался на полу, а конец его, похожий на штекер, уже искал куда подключиться. Александр срочно разместил сокровище на диване и немного помог штекеру, освободив нужное ему пространство.
Теперь Александр был свободен и голоден, поскольку получил за день энергию исключительно в виде четырёх пирожков. Он выпил пару чашек чая с тройным сахаром и расположился на кровати, размышляя какая сейчас в его жизни полоса. От голода, переживания и усталости от дальней дороги долго не мог заснуть. В конце концов, решив, что полоса, в общем, не тёмная, провалился в странный сон, связанный с Ан-Ной, но о чём был сон, проснувшись в три часа тридцать четыре минуты, вспомнить, как ни старался не мог. Зато знал, что проснулся от руки, ласково гладившей его по груди. Он поцеловал сокровище, как маленькую, в макушку, увидел возле дивана бухту серебристого провода и спокойно уснул до утра.
"Не знаю как поступить,- говорил Александр по утру,- за машиной ехать рано, просили явиться после трёх. В доме нет еды. Тащить тебя в магазин не хочется. Здесь наверняка без меня не останешься, правда? А развлечь тебя, сокровище, нечем - всё, что можно, ты уже покрутила, всё, что можно - понажимала." Он озабоченно ходил по квартире, сокровище хвостиком за ним. В тёмной комнате нашёл зимнюю одежду, шутя одел Ан-Ну в своё зимнее с меховой шапкой наверху. Получился симпатичный парнишка в одежде не по росту и с недоумением на лице. Здесь же он нашёл ноутбук, засомневался будет ли работать, если не заряжался после последней экспедиции, но получилось как надо. И через десяток минут сокровище погрузилось в недра интернета. "На редкость способная девица!"- порадовался вначале Александр, наблюдая за сокровищем. Потом несколько поостыл, решив, что девица и ноутбук одного поля ягода: мышление у них одинаковое - цифровое, битовое. Только она оформлена в виде человечка, а компьютер в виде книжки. Это было до некоторой степени верно, но несправедливо. За время, проведенное рядом с существом, он не раз удивлялся, как в разных ситуациях она ведёт себя совсем по-человечески. Ан-На сумела обзавестись правильной русской речью и даже манерами, хотя не всегда соответствующими представлению о её возрасте. Он был терпелив и достаточно ласков с ней, будучи временами то её шефом, наставником, то просто другом, то отцом, эдаким мудрым заботливым папашей. Последнее его умиляло, но чаще веселило…
"Анька! Отвлекись! Жди меня здесь. Я пошёл в магазин. Поняла? Постарайся встретить меня хотя бы в сарафане." Она посмотрела, но словно сквозь него, не успев вернуться оттуда, где только-только была. На всякий случай он закрыл её на оба ключа и помчался за пропитанием. Стоя у кассы, Саша начал терзаться нехорошими предчувствиями. Так оно и случилось: его сокровища возле компьютера не было! "Окно!- с ужасом подумал Александр,- я не закрыл окно!" Он перегнулся через подоконник, представив себе распластанную на асфальте оболочку того, что ещё полчаса назад было сокровищем, существом из другого мира, к которому он привык, привязался и уже считал себя ответственным за его судьбу. Но следов трагедии под окном не было. Зато со стороны кровати услышал приглушённые жалобные звуки, похожие на скулёж маленького зверушки. Александр размотал кокон из всего, что было на постели. В середине кокона обнаружилась переполненная горем Ан-На. "Что с тобой, Анька? Кто тебя обидел?" Она показала на комнату с компьютером. "Понятно,- строго сказал Саша,- мы его сейчас накажем!" "Пока не нужно,- прошелестело в ответ,- лучше обними меня, может быть это поможет моему горю." Привыкнув ничему теперь не удивляться, он, выполнив просьбу, привёл в кухню девочку-девушку-подростка и пока ел, внимательно её слушал. С точки рения обычного земного человека горевать и обижаться было не на что, тем более на бездушный электронный прибор. Пришлось в пределах своих познаний провести с сокровищем беседу на предмет устройства интернета. "Ты гений,- в заключение беседы сказал Саша,- меня с такой техникой и интернетом три недели от восхода до захода солнца учили, так я до сих пор ещё не всё понимаю. А ты! Раз - и в интернете, два… - где ты оказалась?" "Сашка, Сашок, Александр, я забралась сначала в вашу галактику и хотела посмотреть другую, где наша земля. А он, - Ан-На со злостью ткнула пальцем в сторону компьютера,- не захотелся!" "У него просто таких знаний нет. Для тебя он может быть и хотел, да в интернете про другую галактику наверно данных пока нет. Но уверяю мою гениальную Аньку, что обязательно будут, ведь твой запрос наверняка учтён… Кстати,- осенило Александра,- я могу устроить, чтобы ты всем на Земле рассказала о своей земле, как вы там живёте, чем занимаетесь…" "Остановись, Саша, Сашок,- перебило его сокровище,- ты сказал всем на Земле? Что, всем, всем, всем?" "Ну да,- подтвердил Саша,- всем, у кого есть компьютеры." "Не нужно, не делай этого!- закричала Ан-На,- этого делать нельзя!" "Но почему?"- удивился Саша, хотя старался теперь ничему не удивляться. "Тогда они все к нам припрутся за нашими камнями! А земля у нас совсем маленькая, карликовая земля! Самим места мало!" "Всё понятно,- подытожил Александр,- я всё-таки просил встретить меня одетой. Хотя бы в сарафане. Оденься, как положено земным девушкам. Сейчас отправимся забирать машину из ремонта." "А потом?" "Потом на дачу. По пути купим тебе соломенную шляпку, как у кукольной барышни." "Сашка, Санёк, Александр,- ты гений!" Сокровище поскакало одеваться. Гений проследил, чтобы ничего не напутала, и вскоре они добрались до станции, где отремонтировали машину. При виде стоящей там техники, такой разной, большой и маленькой, синей и красной, белой и чёрной, жёлтой и всякой другой, глаза Ан-Ны загорелись нездоровым зелёным светом. Саша на всякий случай покрепче ухватил сокровище за руку. От этого расплачивался за ремонт и расписывался за машину одной рукой. Во второй билось, дёргалось, вырывалось существо из другого мира в молодёжном сарафане с крылышками…
Почти без пробок они добрались до городка, за которым недалеко была Сашина дача. "Универмаг,- сказал Саша,- будем тебе здесь покупать соломенную, как у кукольной барышни, шляпку." "Смешное слово у-ни-вер-маг,"- сказало сокровище. "Оно из двух слов состоит - универсальный и магазин,"- пояснил Александр. "А у нас слова означают сразу много всякого. Говоришь мало, а всё понятно." Ну, например?"- спросил Саша. "Помнишь, Саня, Санёк, Александр, когда ты только у меня появился, я стояла под ёлкой твоего Лёвки и сказала "мерцкусол"? Ты тогда удивился, только ничего не спросил." "Ну и что?" " А то, что на твоём языке нужно было бы назвать много слов, означающих: "лазерный прицел сбит. От этого плохие опасные последствия." "Всё понял,"- они вошли в универмаг. Покупателей не было, поэтому все продавщицы устремились к посетителям. "Нам нужна соломенная шляпка для барышни. Ещё нужны носочки, тапочки, кроссовки и пару платьиц с длинным рукавом. А может быть и костюмчик на девочку." Сначала Ан-На сидела на пуфике, словно принцесса. Вокруг неё суетились люди. Больше всех суетился Саша, Санёк, примеряя ей носочки, тапочки, кроссовки. Его удивило, что маленькие ступни сокровища были идеально чистыми, хотя она ни разу не надевала обувь. Всё, что предназначалось для ног, было ей велико. Тридцать второй размер оказался только в детском отделе. Свободные от хлопот продавщицы гадали в углу кто кому и кем в этой парочке приходится: старший брат с сестрой, отец с дочерью, или старый муж с молоденькой капризной женой. Почему капризной? "А потому, не видишь что ли, ничего на ноги надевать не хочет, краля эдакая." Тем временем краля запала на длинное, тёмно-зелёное с блёстками вечернее платье. Уже и шляпка её не радовала - ей хотелось такое платье. "Оно тебе велико," - уговаривал Александр. "А Лёвка на что? Он приедет и сделает,"- категорично заявило сокровище. "К длинному платью обязательно нужны туфли на высоких каблуках,"- подлила масла в огонь продавщица, давно мечтавшая продать никому не нужное платье и залежавшиеся туфли такого размера, которого в этом городке ни у кого не было. В распутицу все женщины ходили здесь исключительно в резиновых сапогах до колен.
Через час из универмага вышла с сияющим от восторга лицом босая девица в соломенной шляпке. Следом нёс покупки то ли отец, то ли брат, то ли муж…
"Вновь мы с тобой, Санёк, вдвоём за забором,"- говорила Ан-На, расхаживая по дому мимо любимого зеркала в туфлях на высоких каблуках, но голышом, - она третий день тренировалась ходить в такой обуви. По сравнению с первым днём прогресс был, но, то ли отсутствие соответствующей верхней одежды на мадемуазели, то ли забота чем развлекать её "за забором" до конца своего отпуска, и, наконец, как быть с ней по выходе на работу, Александр не понимал и от этого недостаточно реагировал на её успехи. В конце концов, Ан-Не это не понравилось, и туфли полетели под кровать. "Космический темперамент!"- оценил про себя Саша и притянул к себе девочку-девушку-подростка. "Ты смотришь на меня, а сам всё время про своё думаешь, я вижу,"- сказали ему с обидой. "Неправильно. Я всё время думаю только о тебе." "Это как?" "Ты говорила, что у вас, на вашей земле работают только синие слепые лексы, так? А ваши, которые только женщины, чем занимаются? На песочке с утра до вечера валяются и всё? Вот ты, например?" Ан-На даже отпихнула Александра, забегала по комнате: "Неужели не понятно, что работа наших - наблюдать! Мы наблюдатели!" "И ты, Анька, наблюдатель?" "Там, на своей земле я не была наблюдателем, потому что мне было мало времени." "Получается, ты была там маленьким ребёнком,"- сообразил Саша. "Потом я долго-долго добиралась до твоей Земли. Потом два ваших года изучала тебя, привыкала к тебе, наблюдала за тобой из космолёта. Вот тогда наши и разрешили мне стать наблюдателем - исследователем и отправили к тебе, потому что мне исполнилось моё время. Понял, Саша, Сашок, Александр, с какими трудностями ты мне дался?" Саша улыбнулся: "Вот, оказывается, какая ты необыкновенная девица! Мне такие в экспедициях нужны! Отправишься со мной в экспедицию, или сразу тю-тю к себе?" "Саша!- сокровище подыскивало слова, чтобы выразить чувства, переполняющие её к этому замечательному, единственному на всём свете в обеих Галактиках человеку, - Саша, я с тобой… хоть куда!"
До появления соседа Лёвы у них только и было разговоров, что про экспедиции. Александр рассказывал, что это трудно, что когда-нибудь пойдут дожди, что будет холодно, а потом и вовсе выпадет снег. Что им придётся ночевать в различных местах, в бараках, плохих гостиницах, иногда даже в поле в палатке у костра. Каждое, о чём он говорил, было ей непонятно. Поэтому каждое он терпеливо описывал разными словами, описывал подробно, чтобы улеглось, отпечаталось в её сознании. "Чем ты думаешь, чем запоминаешь?"- спросил однажды Саша. Вопрос поставил её в тупик. Как и земные люди, особенно маленькие, она до сих пор об этом не задумывалась. Теперь пришлось, раз кому-то это было нужно, тем более её Сашке. Сокровище принялось размышлять, анализировать и сопоставлять, отключившись от окружающего. Она потешно бродила по участку, вглядывалась в небо и напряжённо морщила лобик, пытаясь понять зачем это ему нужно. "Лучше бы спросил почему я похожа на земных людей, на женщин, как Сашок их называет. Я бы про это рассказала, потому что знаю. А он, как нарочно, не спрашивает!"
Саша ей не мешал, старался меньше попадаться на глаза. Корил себя за неаккуратный вопрос.
Так прошло три дня и три тёмных ночи, которые она пролежала с открытыми глазами носом к стенке, ковыряя пальчиком дощатую перегородку. На четвёртый день появился Лев со своей машиной. Анька сразу забыла про чем она думает и чем запоминает, и помчалась ко Льву: "Лёвка, Лев, Лёвушка! Я все время только и думала о тебе!" Она ходила вокруг Льва кругами и когда получалось, преданно заглядывала тому в глаза. "Твоя мадемуазель многому научилась пока меня не было," - сказал Лев. "Мы старались,- скромно ответил Сашка,- но у нас есть проблема, с которой без тебя нам не справиться." Ан-На поняла, что сейчас будут обсуждать чем она думает и чем запоминает, сразу поскучнела, даже ростом уменьшилась и подурнела лицом. Лев стал ей не интересен, Александр - не мил. Она забралась в дом на второй этаж, где была швейная машинка, но ручку крутить не захотела, а стала слушать и наблюдать. С балкона участок Льва был как на ладони. Лев с Сашей по традиции сидели под ёлкой. Лев торопился выпить - с дороги положено.
Саше водки не хотелось, налегал на минералку. "Как в театре дела? Новых кукол сделал? "- Сашка настраивал разговор на интересное. "Сделал им, всё сделал. Спасибо говорили… Только…" "Что только?" "Только не идёт мне твоя Анька из головы." Лев снова выпил: "Отдай ты её мне. На фига тебе такая кукла. Обуза ведь. А я её в театр пристрою - это же мирового уровня кукла." Он снова выпил: "Мы с ней весь свет объездим… Я тебе, - речь его становилась невнятной, язык заплетался, - я тебе за неё проценты буду…отчислять…Хочешь, сегодня вечером у тебя её куплю…А лучше завтра…с утра…" Саша перетащил кукольных дел мастера из-под ёлки к его кровати. "Не подгонит он моей девочке вечернее платье с блёстками, не подгонит," - сокрушался Александр,- у Лёвки явно что-то с головой. Не зря он тогда ещё хотел на кукле жениться!"
Ан-На нашлась на балконе. "Как дела,"- спросил Саша. "Плохо, отвратительно, гадко. Я всё слышала: и что я кукла, и что ты меня можешь отдать твоему другу, и что он будет меня везде возить и показывать, как куклу. Я так не хочу! Слышишь, я не хочу так! Лучше я больше не буду подзаряжаться!" Она бросилась к Саше: "Сашка, Сашок, Александр! Пожалуйста, не отдавай меня этому… Иначе я не выполню исследования, и наши меня накажут!" "Ан-На! Не дури и не переживай, - Саша говорил медленно и строго, - во-первых, я тебя никому не отдам. Во- вторых, ты молодец, выскочила ко Льву одетая, в сарафане, а не голышом. Ты становишься настоящей земной девушкой. Надо сказать очень симпатичной. В-третьих, мы сейчас же едем в городок. Там наверняка найдётся кому подогнать вечернее платье моему сокровищу. Туфли не забудь, надень носочки и тапочки. Жду тебя в машине."
Через совсем немного времени "иномарочка" остановилась возле ателье. "Нам нужно подогнать длинное вечернее платье под эту барышню, и чем скорее, тем лучше." Зазвякали ножницы, застучали машинки. В ателье принялись выполнять заказ. "Если мы вам сейчас не нужны, разрешите съездить искупаться?"- спросил Александр…
Анька снова плавала уморительным своим способом, даже погналась за моторной лодкой и чуть не догнала.
После купания то ли старший брат с сестрой, то ли отец с дочерью, то ли муж с молодой женой явились на примерку. Отлично скроенное, пока слепленное на живую нитку, вечернее платье обтекло ладную фигурку Аньки и превратило её в недоступную Ан-Ну. Если перед Сашиным зеркалом ещё недавно она вертелась, то в ателье, не спеша, осмотрела себя со всех сторон, осталась довольна и…не захотела снимать платье! Еле её уговорили, пообещав через час работу закончить. Слух о необычной парочке силами работниц ателье, продавщиц универмага уже дошёл до салона красоты "Белая лебедь", где их приняли с почтительностью, замешанной на любопытстве. "Меня подстричь покороче, а девушке нужно аккуратненько подравнять,"- распорядился Саша. "Пройдёмте, барышня, в дамский зал,"- сказал гибкий молодой человек с ножницами. Ан-На зверьком посмотрела на гибкого: "Если со мной что-то будут делать, то только рядом с ним!"- она показала на Сашу.
В ателье их ждали и волновались: подол подшивают с учётом высоты каблуков. Анька с гордым видом прошлась от машины на каблуках. "Сарафан снимай и надевай платье только в кабинке, а то нас с тобой здесь не поймут,"- на всякий случай шепнул Саша…
Из кабинки появилась сокровище. Она ещё не верила своему счастью, но уже понимала, что отличается ото всех неземной красотой. "Скажи всем спасибо и едем. У нас с тобой сегодня ещё одно мероприятие - баня. Раз ты наблюдатель - исследователь, без баньки нам не обойтись." "Я не знаю, что такое банька, только не отдавай меня твоему кукольнику, ладно?"
Они возвращались очень медленно - Саше не хотелось видеться со Львом. "У тебя волосы, оказывается, рыжеватые, я раньше не замечал. Наверно от платья. Как ты думаешь?" "Саша, Сашок, Александр, - это вовсе не от платья. Это вовсе… для тебя,"- сказало сокровище. Саша расчувствовался: "Можно я теперь стану называть тебя всякими ласковыми словами? Например, королева Анна? Или Анечка, или Анюта, или даже Анюся?" "Совсем ты с этим созданием рассюсюкался,"- подумал Александр. Королева Анна немного подумала и разрешила: "Сколько ты всяких слов про меня знаешь! Ты гений? Только никому меня не отдавай." Они подъехали к даче…
За забором в неприглядном виде бродил взлохмаченный Лёвка: У тебя, Санёк, выпить чего есть? А то я…" Он смолк, увидев покинувшую "иномарочку" королеву. Анна пристроилась рядом с Сашей. На каблуках она стала намного выше и головой доставала ему до уха. Длинное вечернее платье облегало стройную фигуру. Волосы с рыжинкой светились на солнце. Лёвка ойкнул, умчался в дом и через секунду появился около них в трениках и футболке с логотипом знаменитого кукольного театра. Но это было ничто по сравнению с гордым Анькиным видом, говорившим, что никто никогда никому её теперь не отдаст. "Да вы заходите, заходите - это дело нужно срочно отметить," - суетился Лёвка. "Мы не можем,- торжественно сообщила Анна,- у нас будет… банька!" "Так я с вами?"- запросился Лев. "К сожалению, не получится,- сказал Саша,- в баньке сегодня женский день…"
Под Сашиным руководством Анюта растапливала печь. Огонь её завораживал, пыталась пламя приласкать, погладить. "Оно живое?"- спросило сокровище. Пришлось прочитать лекцию о силе и опасности огня. В баньке становилось всё жарче. "На твоей земле также жарко?"- спрашивал Саша, подбрасывая в топку очередное полено. "Почти также,- отвечала Анна,- только ещё чуточку теплее." Между тем, термометр показывал восемьдесят. "Раздевайся, Анна, лезь на полку. Будем знакомиться с русской банькой." "Ты же говорил, что только в кабинке нужно раздеваться, иначе нас с тобой не поймут,"- заявило небесное создание. "Здесь посторонних нет. Здесь все свои. Раздевайся, я сейчас вернусь." Он принёс вырезанный из скотча кружок и на всякий случай заклеил контакт на спинке сокровища - чтобы от берёзового веника не засорился. Веников хватало - в своё время со Львом заготовили. Распаренный душистый веник ласково лёг на королевскую спинку. Сначала ласково. Анна жмурилась от удовольствия. Потом веник стал опускаться чаще и плотнее. Банька наполнилась ароматом берёзовых листьев и повизгиванием. Саша обработал её сзади и спереди, завернул в простыню, вынес в кресло на терраску. После горячей бани, несмотря на июльскую жару, королеве на терраске показалось холодно. Она запросилась обратно - туда, где тепло, и там нежилась пока не почувствовала, что пора подзаряжаться. Тем более что бухта серебристого провода уже беспокойно ёрзала по земле. "Я хочу, чтобы я на травке, а ты, Саня, Сашок, Александр, рядом." Саша переместил её к бухте. Конец серебристого провода начал описывать круги над местом, где штекер должен подключиться, но место не находилось! Саша с ужасом вспомнил, что заклеил его скотчем! Чёртов скотч, расплавившийся от банного жара, никак не хотел отклеиваться! Саша царапал его ногтями, отрывал крошечными кусочками. Наконец, контакт освободился. Александр, желая помочь штекеру быстрее попасть в нужное место, взялся за него рукой …
Когда Александр очнулся, но не рядом с Анькой, а метрах в семи от неё, и смог сообразить, где он и что с ним случилось, решил, что он первый человек на планете Земля, испытавший силу энергии Космоса. Заодно решил вести себя с королевой Анной как можно деликатнее, имея в виду сгусток энергии, который может из неё вырваться, если, не дай Бог, ей что-то очень не понравится.
Анна спокойно лежала на травке, во сне вкушая идущее к ней из космоса.
Саша быстро и беспокойно вымылся, стараясь не пропустить момент пробуждения королевы из космоса. Он успел вовремя: гибкий конец серебристого провода отсоединился и уже уползал под бухту. Сокровище открыло глаза: "Как мне хотелось, чтобы я открыла глаза, а ты рядом. Я глаза открыла, а ты рядом! Ты гений? Как ты умеешь всё время мне делать приятное? Я тоже постараюсь тебе делать приятное, только расскажи как. Я запомню." Александр собирался ласково погладить сокровище, но руку отдёрнул, вспомнив оглушающий удар из Космоса. "Пойдём в дом, Анька, одеваться пора - уже холодно…
Утром Лев уехал обиженный, даже не попрощался. И утром же зазвонил молчавший до сих пор телефон. Звонило Сашино начальство. "На работу вызывают. Придётся в Москву ехать. Останешься здесь? Я тебя через пять заходов Солнца навещу,"- неуверенно сказал Саша. "Ты же обещал никогда никому меня не отдавать, а сам? Отдаёшь - этому забору, этому дому, этой баньке отдаёшь, - расстроилась Анна. Я же тебе сказала, что всегда буду с тобой, где бы ты ни был и что бы не делал. Не забывай об этом, Саша, Санёк, Александр. И ещё: ты спрашивал, чем я думаю и чем запоминаю. Так вот, я думаю и запоминаю всей своей телой, всей организмой." "Здорово!- искренне восхитился Саша,- ты само совершенство, явившееся мне с небес! Получается, что ты бионическое повторение человека, правда, почему то близкое только к женскому роду. Но это не беда… Беда в том, что нужно говорить не"телой" и "организмой", а телом и организмом. Повтори." Она повторила правильно. Саша подумал какой же он зануда…
Утром перед отъездом, Анька успела покрутиться в новом платье перед полюбившимся зеркалом, а Александр заметил, что бухта серебристого провода ведёт себя беспокойно…
"Иномарочка" мягко тронулась от дачного участка, пробралась по полевой дороге к шоссе, проехала городок, где сокровище прочитало знакомые вывески: "Универмаг", "Лодочная станция", "Ателье", салон красоты "Белая лебедь". Все эти места и названия она теперь знала. Знала, благодаря единственному на Земле человеку, сидящему сейчас за рулём, человеку, вычисленному для неё методом случайной выборки из множества больших чисел…
Александр вёл машину не торопясь, пускай сокровище наблюдает - исследует. В середине пути они застряли в огромной пробке: поперёк дороги валялся на боку грузовик, по ходу расплющивший прицепом какую-то легковушку. "Авария,"- сказал Саша. "Вижу!- отозвалась Анна,- совсем маленькая авария." "Какая же, по-твоему, большая?" "Большая - это когда на нашу землю залётный звездолёт рухнул. Вот это была авария! Наших чуть не половину расплющило об камни, а ещё многих потом лексы из песка выкапывали. Я, хотя мне тогда ещё времени было совсем мало, хорошо этот ужас помню. Помню, как земля затряслась. Наши, которые не погибли, думали, как бы земля с орбиты не сошла! Представляешь, Саня, Санёк, Александр, если бы она с орбиты сошла, я бы с тобой никогда не встретилась! Правда плохо?" "Хуже не бывает,- рассеянно заметил Саша,- и я с тобой тоже никогда бы не встретился." Сейчас он думал, как бы сокровище для начала одеть соответствующе, потом как-то оформить для жизни, но додумать не удалось - машины пришли в движение…
Чтобы серебристый провод понапрасну не бился в стёкла, Саша приоткрыл половинку окна и впустил его в квартиру, к дивану, предназначенному для Анны. Серебристый уложился аккуратной бухтой на полу возле Анны. "Аньке хорошо,- подумал Александр,- питание за ней следом ходит. А мне нужно переться в магазин, иначе так можно ноги протянуть. Анна,- позвал он,- я пойду покупать себе еду. Ты со мной, или по интернету прогуляешься?" "Прогуляюсь, Сашок, ещё как прогуляюсь!"- обрадовалось сокровище.
Минут через двадцать Саша вернулся с двумя пакетами продуктов и острым желанием наконец-то поесть. Дома, в кухне, а не под ёлкой. Сидя на настоящем стуле, а не в раскладном туристическом креслице, и, наконец, побаловать себя горячей едой, чтобы прямо из сковородки. По дороге домой он составил себе элегантное меню, оставалось воплотить его в жизнь. Но воплощения не произошло - Аньки перед компьютером не было. Зато экран перерезали вспышки молний, в динамиках раздавался нешуточный гром. Он остановил процесс, убедился, что сокровище догуглилось до природы атмосферного электричества и вспомнил напугавшее его превращение гостьи из космоса в живой шарик размером с теннисный мяч во время дачной грозы. Вместо обеда, совмещённого с ужином, Александр методично обследовал квартиру в поисках исчезнувшей. Первый раз за всё время, проведенное с ней, он почувствовал раздражение - голод и усталость от длинной дороги с дачи действовали на настроение. Со злости дал пинка бухте серебристого провода, попавшейся на пути. Бухта недовольно поёрзала по паркету, но больше ничего не произошло. Саша в отчаянии перевернул весь Анькин диван. Оставалось последнее. С замиранием сердца он осторожно приподнял одеяло на кровати: пульсирующий шарик забился под подушку. Саша расхохотался, хотя лучше было бы шарик пожалеть, но так у людей бывает – нервная разрядка породила смех. Всё ещё смеясь, он в одиночестве приготовил в кухне что смог, и потом еле добрался до кровати, где улёгся, положив живой шарик рядом на подушку. Может быть Саша и хотел бы на ночь сказать шарику что-нибудь ласковое, но не смог, потому как провалился в сон…
Экспедиционный опыт научил его засыпать быстро и спать крепко, но до определённого часа. Определённым часом было пять утра по Москве. Такое время хранилось в подсознании Александра и всегда срабатывало в пять Москвы, в каком бы часовом поясе он не находился. Это было довольно неудобно, особенно при работе в местах, далёких от столицы, но Александр научился с этим мириться. Однако сегодня, не доспав до хранящегося в памяти часа, проснулся, ощутив рядом знакомое тело. Доверчиво расположившись на его руке, небесное создание, ласкаясь, двигала пальчиками по его груди. Открывать глаза не хотелось. Даже сквозь веки он видел два зелёных пятна возле своего лица. "Изучает меня исследователь - наблюдатель, - подумалось Александру,- интересно, как же она превращается из шарика-мячика снова в девочку-девушку-подростка?" Но спрашивать не стал - на сегодня у них были дела поважнее. Терпеливо долежав до положенного часа, он сгрёб Аньку в охапку, по пути незаметно проверив всё ли у неё на месте. Она смеялась, брыкалась, вырывалась из рук совсем как ребёнок. Он носился с ней в припрыжку по квартире и тоже смеялся. Она пищала кукольным голосом: "Зачем ты, нехороший, барышню в соломенной шляпке мучаешь?" "А ты меня, барышня, зачем пугаешь и мучаешь? Думаешь, приятно, когда вдруг ты пропадаешь, а вместо тебя какой-то шарик? Ты уже два раза своим шариком меня напугала! Кстати, как ты это делаешь?" Анна посерьёзнела, освободилась от рук: "Не знаю, Саша, Сашок, Александр - это происходит без меня. Так предусмотрено природой, так ей запрограммировано. Наверно, чтобы спрятаться от электричества." "Разве на твоей земле бывают грозы?" "Нет. Но почти в таком виде мы рождаемся."
Тема становилась любопытной, но Саша решил, что всему своё время. Поэтому сказал: "Сегодня будем вам, сударыня, покупать новую одежду - удобную, практичную, соответствующую вашему возрасту, характеру и темпераменту." "Опять одежду,- захныкало создание, ты же знаешь, что мне в ней неудобно." "Получается, что ты не хочешь ехать со мной в экспедицию?" "Саша, Саня, Сашок, надевай на меня что угодно, но я только с тобой!" Сокровище бросилось ему на шею. "То-то же,- наставительно сказал Александр,- я же не могу появиться с тобой в экспедиции, когда ты голышом. Меня не поймут. Ты когда-нибудь от меня тю-тю, а мне здесь жить и работать. Поняла?" "Поняла,- грустно вздохнула Анька,- делай со мной что хочешь." "Я хочу вот что." Саша рассказал ей свой замечательный план: сначала он позавтракает, а она в это время посмотрит в окно кто во что одет. Особенно обратит внимание на девочек - девушек - подростков. Если будет плохо видно, он даст ей бинокль. Потом они поедут на машине в магазин джинсовой одежды. Потом приедут к нему в управление, где он постарается оформить её на работу. Только там она должна вести себя хорошо и слушать, что говорят другие, а самой молчать и со всем соглашаться." Анна слушала с раскрытым ртом. "Ротик на всякий случай закрой, а то вдруг птица залетит,"- рассмеялся Саша. Ротик захлопнулся. Анька получила бинокль, Саша отправился в кухню. Через секунду перепуганное сокровище примчалось к Саше: "Там все другие! Маленькие-маленькие! Они лексы?" "Ты не с той стороны смотришь. Нужно смотреть в другие дырочки, тогда всё станет на место." Через мгновение она снова оказалась в кухне: "Теперь твои люди очень большие! Как четыре ты! Я боюсь!" "Бояться не нужно, ведь я рядом. Только не понимаю как ты следила за мной сверху, разве не в бинокль?" "Ни в какой ни в бинкокуль, а в экран. У меня там,- она показала вверх,- был большой во всю стенку экран и две ручки: ближее-дальшее, ширее-ужее. Вот и всё! И не страшно." "Нужно говорить ближе, дальше, шире, уже и не какой-то бинкокуль, а бинокль,"- поправил создание Александр, расправляясь с последним пельменем.
С Анькиной одеждой возникла проблема - она соглашалась ехать в магазин непременно в вечернем платье и туфлях на высоких каблуках. Александр подумал и согласился - так интереснее.
В магазине "Джинсовая одежда для всех" чего только не было! Все цвета, все модели, любые размеры. Глаза Анны засветились зелёным. Александр выбрал молоденькую продавщицу, чем-то напоминавшую Аньку, и поручил ей сокровище, дав наказ подобрать костюмчик джинсовый брючный, костюмчик с юбочкой, кепочку и пару обычных рубашек разных цветов, но одну обязательно белую с отложным воротничком. Девицы отправились в недра магазина. На всякий случай Саша спросил как зовут продавщицу. "Анна,"- ответила та, и Александр бессильно опустился на первый попавшийся пуфик.
Между тем, небесное создание в вечернем платье и на высоких каблуках возбудило любопытство не только продавцов, но и покупателей. Гадали что за актриса и из какого сериала. У человека, пришедшего с ней и сидящего сейчас на пуфике, спросить стеснялись или даже побаивались - человек напряжённо вслушивался в цокание Анькиных каблучков в разных частях магазина. Когда цокание пропадало, Александр нервно вскакивал с пуфика. Через два часа томительного ожидания Саша, не выдержав, отправился искать сокровище. Он нашёл её в подсобном помещении в окружении продавцов, внимавших ей с восхищением. Создание сидело нога на ногу за маленьким столиком, небрежно покачивая ножкой в туфельке на высоком каблуке, и отпивало кофе из крошечной чашки. Она рассказывала о дальнем космосе. Рядом с ней лежал большой пакет с выбранной одеждой. "Саша, Сашенька, Александр,- обрадовалось сокровище,- наконец-то я тебя нашла!.." "У нас сегодня большие скидки. Ваша дочь считает быстрее счётной машинки. Приходите к нам ещё, у нас через неделю новые поступления,"- прощаясь, говорила продавщица Анна. Сокровище обещало…
Домашняя демонстрация купленного Александра развеселила. Он сидел на диване скрестив ноги по-турецки и веселился от души, наблюдая за восторженным сокровищем. "Тебе кто-то советовал или ты выбирала одежду на свой вкус?"- спрашивал Александр. "Сама, сама,- отвечала Анька,- только один раз Анечка помогла." "У тебя отменный вкус, прямо-таки космический. В следующий раз, если мне придётся покупать одежду для себя, ты мне поможешь?" "Саша, Сашенька, Сашок, куда же ты теперь без меня,"- серьёзно заявило сокровище. Она была счастлива и словно светилась изнутри. "А кофе ты зря пила, - забрюзжал Саша,- у тебя уже был опыт с жидкостью, помнишь на даче у Льва?" "Я всё помню, - обиделась Анька,- я система быстро обучаемая. И кофе я вовсе не пила, а только вид делала, что пила. Понял, Сашок?
Вечером позвонил Сашин начальник: "Привет, Александр! По работе соскучился?" Саша вежливо промолчал. "Слышу, что соскучился,- засмеялся начальник. Родина ждёт, даже требует тебя Родина. Я уже и командировочное тебе заготовил и аванс выписал. Только…" "Что только?"- насторожился Саша. "Только, пока ты отдыхал, народ нас массово покинул, разбежался народ по частным фирмочкам. Остались только ты, да я, да два подсобника и те не из России. Вот тебе и государственная изыскательская организация,"- грустно сказал начальник. "Я в таком составе никуда не двинусь,"- заявил Саша. "Хватит вам меня мучить!- вскипел начальник,- работа для тебя пустячная, в городе. За месяц управишься. Что молчишь?" Александра вдруг осенило: "Нужно ещё хотя бы одного человечка. Вам, товарищ начальник, повезло." "Говори!"- оживилась трубка. "У моего знакомого дочка…" "У меня тоже дочка,"- сказал начальник. "Заканчивает колледж геодезии и картографии. На днях её отправляют на практику чёрте куда. Вы бы отправили свою дочь чёрте куда?" "Александр! Намёк понял. Тащи девчонку, оформлю её к тебе, как практикантку. Впрочем, девчонку можешь не тащить, принеси только её паспорт. О работе расскажу при встрече. Девочкиного папу обрадуй. До встречи."
"Анька!- радовался Саша,- поедешь со мной в экспедицию?" "Я тебе уже несколько раз говорила, что да. Забываешь что ли?"- проворчало сокровище, не отрываясь от листа миллиметровки, на котором с упоением вычерчивало каббалистические, только ей понятные знаки. "Тогда одевайся, пойдём фотографироваться на паспорт. Одежда такая: плавочки, носочки, рубашка белая, костюм брючный, кепочка. На ноги кроссовки. Запомнила?" Сокровище захныкало: "Ты не даёшь мне закончить карту моей Галактики. Это во-первых. А во-вторых, ты раньше сам одевал меня, а сейчас только и командуешь." "Прости, небесное создание,"- пропел Саша. Сел, вгляделся в начерченное. Удивился, как разумно изображено на бумаге. Только что, непонятно.
"Всё!- небесное создание выскочило из-за стола,- одевай меня, Саша, Сашок, Александр."
Фотография размещалась в подвале соседнего дома. Осторожно спустившись с Анной по выщербленным ступенькам, Саша увидел наспех приспособленное грязноватое помещение, его владельца или работника неизвестного происхождения, плохо понимающего русский, или делающего вид, что плохо. Однако оборудование было новенькое, нарядное, иностранное. "Девочку на паспорт,"- коротко сказал Саша. Фотограф блеснул золотыми зубами: "Заграничный? Российский? Цветной? Какой будем делать для барышень?" Зачем-то помогая себе руками, Саша объяснил что требуется. Потом добавил: "А одну цветную 30 на 40, чтобы потом в рамочку и на стенку." Он снял с Анны кепочку, поправил отложной воротничок, предупредил, что будет яркая вспышка, как молния, только не молния и без грома, и чтобы не боялась, ведь он рядом. На всякий случай взял её за руку. Рука дрожала. "Смотрям суда, - сказал работник,- тута псица вылетит." Ярко вспыхнуло и погасло. Анька сжалась. Саша оторвал сокровище от стула. Они вместе заглянули в экран компьютера. На экране красовалось симпатичное существо с вытаращенными зелёными глазами. "Нравится?"- спросил Аньку. "Пойдём быстрее отсюда!"- существо тянуло его к выходу. "Подожди, надо же забрать фотографии,"- успокаивал Саша. Здесь золотые зубы фотографа Сашу осенили: "Паспорт этой девочке сделать можешь? Когда и сколько денег нужно?" Фотограф, оглянувшись, прошептал: "Завтра приходи, эфенди. Настоящий будет. Не подделка будет. Сто пятьдесят тебе будет." "Чего сто пятьдесят?" "Зелёнов, дорогой. Всего сто пятьдесят, как для хорошего человека и красавицы твоей. Пиши всё про свою, - он опять оглянулся,- и про милисию."
Дома они с сокровищем полюбовались фотографиями, потом под ручку отправились в банк за последними накопленными Александром деньгами. По пути он купил обложку для паспорта и рамку для Анькиной фотографии тридцать на сорок.
"Анна! Я иду за твоим паспортом. Ты со мной?" "Нет, Саша, Сашок, Александр, я останусь здесь. Мне подпитаться нужно." "Что-то ты у меня часто стала подпитываться,"- заметил Саша. "А как ты думаешь, ведь я всё время на нервах - то в магазине тебя еле нашла, то в фотографию меня затащил. Думаешь, там не страшно было? Ещё как страшно!" "Ты моя умница-разумница. Я тебя очень люблю." "Уходи скорее, мне пора… Но помни, когда я проснусь, ты должен быть возле. Понял, Саша, Сашок, Алекса…" Серебристый провод начал раскручиваться.
Паспорт был новенький с нужными буквами и цифрами. Даже на фотографии была вдавленная печать. В паспорте возле фотокарточки значилось: Космосова Анна Александровна, рождённая двадцать второго июня шестнадцать лет назад в городе Москва. Прописку ей Саша на всякий случай придумал другую, не свою. Похвалил себя, что так ладно всё придумал и получилось быстро …
Сашиному начальнику практикантка понравилась. Подмигнул Александру, дескать, губа у тебя не дура. Саша не обиделся. Он готовился к командировке. Вынес на улицу дальномер, навёл на подходящий далёкий столб. Анька крутилась рядом. "Видишь во-он тот столбик? Как ты думаешь, сколько до него метров?" Анна рассмотрела столб: "Восемьсот двадцать два метра." Саша проверил по прибору. До столба было ровно 822 метра. "Мы дальномер с собой не возьмём,"- сообщил начальнику. Тот не удивился - был занят, оформлял Анне Александровне командировочное удостоверение. Потом оформил её на работу, по-настоящему, с новенькой трудовой книжкой, как положено. Затем познакомил Александра и Анну Александровну с подсобниками: Жангиром и Абылаем и тут же поставил всем задачу: провести в городе Волнянске инженерно-геодезические изыскания под прокладку в черте города автомобильной трассы от въезда в город до начала нового, предполагаемого к строительству, моста через реку. Важно, чтобы при прокладке трассы как можно меньше сносить существующие сооружения. И ещё: с мостовиками не связываться. У них есть свои изыскатели. У мостовиков свои задачи, у нас свои. Работу заказала мэрия Волнянска. Все контакты с ней. "Деньги давайте и паспорта ребят,- сказал Александр, - мы с Анной Александровной на вокзал за билетами. Жангир и Абылай пусть готовят инструменты. Купим билеты - сразу вам позвоню." "Узнаю Александра,"- чётко, толково, по- военному,"- сказал начальник, хотя в армии никогда не служил…
Вокзал потряс Анну размерами и количеством людей. Саша купил билеты: себе с Анькой в двухместное купе, казахам - в плацкартный вагон. Сокровище пришлось всё время крепко держать за руку, особенно, когда они с познавательными целями вышли на перрон. "Сегодня дома переночуем, а завтра тю-тю, поедем в поезде," - хотел обрадовать её Саша. Анна вырвала руку:"Я не хочу тю-тю, мне не нужно тю-тю! Я хочу быть с тобой, Саша, Сашенька, Александр." Если бы она могла плакать, то слёзы бы брызнули во все стороны. Но она только сморщилась и тряслась часто-часто. Саша поднял её на руки: "Анька перестань горевать. Мы же с тобой тю-тю будем вместе, в одном маленьком домике на колёсах." "Правда?- спросило сокровище,- скажи, что правда." "Правда,- сказал Саша,- даю вам, Анна Александровна, честное космическое слово!"
Они явились на вокзал за час до отхода поезда. Состава ещё не было. Они гуляли по перрону, и Александр видел, что сокровище беспокоится. Он шлёпнул себя по голове и тоже забеспокоился: "Я же не напомнил тебе, чтобы подпиталась на дорогу!" "У меня подпитки хватит на семь заходов твоего Солнца. Конечно, если ты не потащишь меня в фотографию или в джинсовую одежду для всех. "А потом?"- беспокоился Саша. "А потом - это моё дело,"- серьёзно, как отрезала, сказало сокровище.
Подали состав. Анька влетела первой. Ручки дверей защёлкали, двери загромыхали. Она успела опустить и поднять все окна в вагоне, пока Александр добрался до своего купе. Здесь космическая мумба-юмба попрыгала на диванах, взобралась под самый потолок и свалилась оттуда на руки Александру. "Я должен встретить наших Абылаев с приборами. Посиди без меня в купе." Саша подошёл к проводнице: "Закройте, пожалуйста, купе, беспокоюсь, чтобы ребёнок не выскочил." "Ребёнок у вас что? Больной что ли?" "Нет, просто она с другой планеты и ей всё интересно." Проводница снаружи закрыла дверь: "Не повезло с пассажирами: ребёнок больной и отец не лучше,"- ворчала про себя.
Абылай и Жангир тащились по перрону с оборудованием. "В купе заносите,"- скомандовал Саша. Проводница открыла дверь - Анька сидела паинькой на багажной полке между лишних матрасов. "Начальника просила вам передать привет и дождевики, а мы побежать в свой вагон," - сказал Жангир. Он был побойчее Абылая.
Поезд тронулся. Анна прилипла к окну. Александр уговорил её переодеться. Сарафан с крылышками был предусмотрительно захвачен из дома вместе с тапочками. В купе постучали: "Чай, кофе, печенье?" Потом из ресторана принесли горячее. За окном шёл дождь, дело двигалось к вечеру - поезд к Волнянску. "Интересно,- лениво размышлял сытый за много дней Александр,- серебристый провод сейчас несётся по небу за нами или найдёт Аньку в Волнянске?" Но спрашивать сокровище не стал. Анна сидела грустная, смирная, забившись в уголок. Спросила: "Мы уже в экспедиции?" "Нет, только едем туда… Ты почему грустная? Тебе не хочется ехать?" "Хочется. Только ты не взял моё вечернее платье и туфли на высоких каблуках. Вот сарафан Лёвкин взял. Ты что, Лёвку любишь больше?" "Вечернее платье для вечера, оно тебе очень идёт, поэтому пусть побудет дома и когда-нибудь вечером ты пойдёшь в нём в театр. У вас ведь там театров нет?" "Я одна ни в какой в театр не пойду, даже на высоких каблуках!"- категорически заявила Анька. "Вот и хорошо. Вместе пойдём. А сейчас ложись и закрывай глаза, потому что когда темно, на Земле всем положено спать." "Я одна спать не привыкла. Ты вон где, а я вот где." "Хорошо, будь по-твоему, королевна ты моя, Анна." Он погасил свет, обнял королевну и провалился в сон…
В привычное время в пять утра по Москве, Александр проснулся и пошарил рукой вокруг. Аньки рядом не было. Он покрылся холодным потом, заглянул на багажную полку, стащил оттуда лишние матрасы. Сокровища в купе не было! Самые дикие мысли закрутились в Сашиной голове: выбежала на какой-нибудь станции, отстала от поезда, перепутала вагон и сейчас мечется по составу, рвётся во все купе! "Так внезапно седеют,"- громко сказал себе Александр и выбежал из купе к расписанию. За время, которое он безответственно проспал, поезд к счастью имел лишь одну остановку. Анька вполне могла там покинуть вагон. Слава Богу!- теперь он знал, где можно искать сокровище. Саша бессильно привалился к стенке с расписанием возле купе проводников. Когда перестало стучать в висках, он чудом услышал голосок, похожий на Анькин, и осторожно постучался в служебное купе. Анна Александровна Космосова увлечённо рассказывала проводнице о дальнем космосе и страшных чёрных дырах. Перед ней стоял нетронутый стакан с чаем. Ложечка нежно позвякивала в такт движению поезда. "Саша, Сашок, Александр, где ты был? Я тебя обыскалась и начала волноваться,"- обрадовалось сокровище…
В десять утра поезд Москва - Волнянск замер у платформы. Город встретил приехавших холодным ветром и пылью. Александр оставил ребят с приборами и инструментами дожидаться на вокзале, а с Анной отправился в мэрию. "Придётся теперь везде с Анькой таскаться, не оставлять же её на казахов."
Саша слышал, что женщина на корабле приносит несчастье. По своему опыту знал, что в экспедициях женщины трудностей не убавляют. Приготовившись трудности терпеть, Саша был приятно удивлён любезностью людей, встретившихся в мэрии. Во всех командировках к более–менее важному начальству обычно приходилось прорываться через строгий секретарский кордон. Здесь же секретарша буквально растаяла при виде милой девочки с такими зелёными глазами, что, казалось, вокруг всё зазеленело. "Дочка ваша?"- спросила секретарша, слегка пришепётывая от умиления. "Нет, к сожалению,- сказал Александр, на всякий случай покрепче держа Аньку за руку - как бы чего не выкинула или лишнего не ляпнула,- это наша практикантка Анна Александровна К;смосова. Остальные из бригады ждут нас с инструментами и приборами на вокзале… Нам бы побыстрее к начальству попасть." Секретарша скрылась в
мэрском кабинете. "Зайдём к начальству, ты кепочку сними и слегка поклонись,"- посоветовал Александр. Их пригласили войти.
Анька, увидев за столом крупного, с одутловатым лицом человека, элегантным движением сняла кепочку, встряхнула головой, чтобы волосы с рыжинкой опустились на плечи и низко, в пол по-старинному поклонилась, а выпрямившись, ярко засветила глаза. "Театр, на гастроли, откуда? Чем помочь?"- быстро спросил мэр. "Москва, изыскания трассы от въезда в ваш город до будущего моста, - также быстро доложил Александр. Вы заказали - мы прибыли. У нас с Анной Александровной к вам просьба: гостиница, чтобы время не терять. И главное: как отнесётся город, если из-за новой трассы придётся кое-что мешающее сносить?" "Постарайтесь, если сносить, чтоб по минимуму. А так, не волнуйтесь, снесём, за милую душу снесём, никто у меня не пикнет! Особенно частный сектор,"- мэр потряс волосатым кулаком. "А вот и мостовики явились! Вы что, успели договориться?" "Нет, просто нам из Москвы звонили, что сегодня в 10.30 встреча у вас,"- сообщил главный мостовик. "Наш с тобой начальник в Москве сработал, молодец,"- Саша шепнул на ушко сокровищу. Сокровище сияло - ей всё нравилось.
Обговорив с мостовиками нужное, они попрощались с мэром, причём Анна за руку и заглядывая тому в глаза, отчего мэр просил по возможности чаще информировать его о ходе работ…
Заскучавшие было на вокзале казахи Александру и Анне обрадовались, причём Анне заметно больше, или так показалось Александру. Вчетвером направились в гостиницу. По пути выяснилось, что, казахам гостиница не нужна, у Абылая в городе были родственники.
Гостиница оказалась в самом центре города: мэр постарался. И здесь их встретили приветливо, особенно после того, как сняв кепочку, Анна в пояс поклонилась женщине, сидевшей за барьером. Александр заказал одноместный номер с раскладушкой для Аньки. Казахи занесли к ним приборы и инструменты. "Завтра свободный день,- распорядился Александр,- послезавтра ждём вас в девять утра у входа в гостиницу. Пойдём гулять по будущей трассе. Прошу не опаздывать." Анне понравилось какой её Саша, Сашок, Александр строгий и серьёзный.
"Номер у вас очень хороший, солнечный, с видом на реку. Только просим извинения за некоторое неудобство: в гостинице сейчас много детей. Экскурсия школьников из Москвы,"- сказала женщина за барьером, дала Саше ключи, а Анне улыбнулась.
Номер действительно был замечательный. Небольшой и очень уютный. На этом же этаже вкусно пахло из столовой. "Брать с собой Аньку или закрыть в номере?"- прикидывал Александр. Анна разгадала его мысли: "Я одна здесь не останусь." "Я вовсе не хотел тебя оставлять одну," "Может быть и не хотел, а только думал,"- сказало сокровище. "Ты что? Читаешь мои мысли?" "Ещё как,- подтвердила Анна,- они же электрические, точнее электромагнитные колебания, а это наш способ общения. Я же тебе об этом говорила. Ты всё умеешь забывать? Да?" "Не всё,- смущённо сказал Саша,- тебя то я никогда не забуду." Они шли по коридору на запах столовой. Навстречу стайками проносились дети. "Хочешь с ними побегать?"- спросил Александр. Анька даже остановилась:"Ты что, я что ли по-твоему маленькая?"
Саша дожёвывал жилистый волнянский бифштекс, запивал мутным чаем. Заявление Аньки о чтении его мыслей настораживало. "Ты что, с первого дня, как мы познакомились, мои мысли читаешь?" "Вовсе нет. Я долго на тебя настраивалась. Частоту подбирала. Но ты не волнуйся. Я о твоих мыслях никому не скажу. И сама буду делать вид, что ничего не знаю, раз тебе это неприятно…" "Пошли лучше погуляем, чем толковать о непонятном,"- предложил Саша. Они вышли из гостиницы, несколько раз наткнувшись на кучки визжащих детей.
Широкая русская река заворожила небесное создание. "Плавать!"- требовала она. "Во первых, у тебя нет одежды для купания. Во-вторых, вода уже холодная. В-третьих…" Он не успел сказать что в-третьих. Сокровище молниеносно освободилось от одежды и радостно плюхнулось в воду. Но это была совсем другая вода! Анька как не крутила руками не могла справиться с сильным течением. Её относило всё дальше на стремнину. Александр бежал вслед по берегу, чтобы не потерять сокровище из вида. Она всё реже крутила руками и всё чаще с головой оказывалась под
водой. "Всё! " В ужасе Саша понял, что сейчас в неё нальётся вода, подпитка закончится и наблюдателю - исследователю наступит конец. Он ещё видел её, различал ныряющую всё чаще Анькину головку с золотистыми с рыжинкой волосами, налипшими на лицо. Александр пробежал по берегу вслед за тонущей больше километра, когда путь ему преградил сетчатый забор, уходивший в воду. Он бессильно опустился возле забора и, от невозможности помочь на глазах уходящему от него созданию, первый раз в своей взрослой жизни заплакал…
Существует ли на самом деле Бог, Александр никогда не задумывался. Теория вероятности была знакома ему лишь понаслышке. По теории вероятности Анне спастись было уже невозможно. Но где-то там на небесах, откуда она появилась, кто-то решил иначе. Этот кто-то, мудрый и всевидящий не знал теории вероятности. Поэтому не мог допустить, чтобы существо из далёкой Галактики, так долго добиравшееся до Земли и нашедшее среди миллиардов людей настоящего друга, погибло в осенней холодной, оказавшейся злобной воде.
Александр сначала услышал тарахтение лодочного мотора, вскочил и увидел лодку, с трудом преодолевающую встречное течение в середине реки. "Бог! Если ты есть! Помоги нам! Аньке помоги, накажи лучше меня! СПАСИ АННУ, ГОСПОДИ!"- кричал в отчаянии Саша, размахивая руками. Бог в лодке по теории вероятности встретившийся с тонущей на середине реки, выхватил её из воды, изумился устройству её тела и повернул лодку к берегу, где, не переставая кричать, размахивал руками человек с перекошенным от горя и страха лицом. Лодка ткнулась в берег. Голова Анны бессильно запрокинулась. "Твоё? Русалка?"- строго спросил обладатель лодки. Александр ответить не смог, только руками показал, что моё. "Давай на бутылку и забирай,"- ещё строже сказал лодочник. Руки его затрясись, едва в них оказалась вожделенная бумажка.
Что Бог есть, Александр теперь знал точно, потому что лодка не стала продолжать путь, а бодро двинулась назад вниз по течению, и мотор её уже не тарахтел, а урчал весело и сытно.
Сашины руки тряслись, не переставая, с мгновенья, как поднял сокровище из лодки и прижал к себе. Сообразил, наконец, вылить из неё воду. Он торопливо нёс Аньку вверх ногами до места, где она сбросила одежду. Вода лилась ручьём из раскрытого рта. Одежды на том месте не обнаружилось. Новенький джинсовый брючный костюмчик, белая рубашка с отложным воротничком, залихватская кепочка и даже его детские плавки исчезли. Тело Анны теряло форму, вот-вот могло стать плоским. Саша помчался в гостиницу, перевернув закутанное в его куртку тело, как положено. Ворвался в гостиницу, на бегу спросил у дежурной не попадался ли здесь серебристый провод. Та не поняла, вдогонку крикнула: "Дети с вашего этажа уже съехали. Можете отдыхать спокойно!"
Александр попал в замочную скважину с третьего раза, так тряслись руки. Разложил бездыханное тело на кровати, задумался как быть дальше. Серебристого провода не было. В девять утра у гостиницы встреча с казахами. Приборы и инструменты в номере напоминают о работе. Анна по всей видимости погибла. Он понял, что нынешний день стал самым чёрным в его жизни. Постукивание в окно, сначала неясное, перешло в настойчивое. Он открыл окно - в номер вместе с ветром, палыми листьями и пылью ворвался серебристый провод. Штекер без промедления припиявился к нужному гнезду. Саша первый раз за сегодня вздохнул с облегчением, закрыл номер на ключ и отправился в гостиничную столовую. Стакан коньяка до краёв несколько больше, чем ожидалось, расслабил душу, но заодно ослабил голову. В результате он долго пытался открыть своим ключом соседний номер и немало удивился, когда ему открыла не похожая на себя Анька с ярко красными губами и обильной тушью на ресницах. "Заходи что ли, раз в дверь корябался,"- пригласил его низкий, не Анькин голос. " В ледяной воде простудилась,"- решил Александр,- слава Богу, ты ожила,"- бормотал, пытаясь догнать и прижать к себе увёртывающуюся Аньку. "Где серебристый провод?- сказал он очень строго, ты наверняка мало подпиталась. И вообще, что происходит? Стоит мне чуть отойти или на секунду отвлечься, с тобой обязательно что-то происходит! Я больше так не могу!! Не хочу, чтобы мы оба сожалели о нашей встрече. Поэтому я ухожу. А ты,- он погрозил ей пальцем,- можешь возвращаться к себе, откуда появилась. Подумаешь, сокровище какое!" Саша шарахнул дверью и вышел из номера. Через минуту он был на улице и скоро оказался возле реки. Среди несущейся воды в середине реки ему чудились светлые волосы, облепившие лицо и редкие взмахи рук, пытавшихся спастись. Пронзительный ветер выдувал слёзы из глаз. От этого видение расплывалось и иногда пропадало совсем.
Тот же ветер выдул из Александра последствия посещения столовой. Он возвратился в гостиницу. "Как погулялось?"- доброжелательно спросили из-за барьера. "Спасибо, отвратительно,"- ответил Саша и поспешил в номер. Через открытое окно намело листвы и покрыло номер слоем пыли толщиной в палец. Анна, похоже, ещё не набрала былую форму. Было непонятно, наберёт ли. Провод до сих пор был подключён к телу. Александр отправился к дежурившей за барьером: "Дайте веник. В номере ветром открыло окно, нужно прибраться." "Какой веник!- возмутилась дежурная,- у нас гостиница, а не общежитие для холостяков. Сейчас пришлю к вам уборщицу." Саша, как мог, замаскировал лежащую с проводом в спине. Уборщица - молоденькая казашка споро убирала номер. На бухту серебристого провода подивилась, но ничего не спросила. Чтобы убрать под бухтой, подняла её и тот же час оказалась под потолком. Она даже не успела испугаться, как Саша, смеясь первый раз за сегодняшний день, притянул её за ноги к полу: "Анти, понимаете, гравитация." Уборщица, насмотревшись разных постояльцев, твёрдо помнила, что её дело только хорошо убирать номера, ни во что не вмешиваться и ничему не удивляться. "Спасибо за уборку. Окно я сам прикрою." "Извините, - выходя сказала уборщица,- я догадалась, что вы приехали в город с моим братом Жангиром. Он про вас рассказывал. Ведь вы его начальник?" "Вас сам Бог мне послал,- обрадовался Александр,- моя практикантка простудилась, поэтому завтрашняя встреча с Жангиром и Абылаем отменяется. Но! Простаивать нам нельзя. Поэтому передайте им, чтобы протопали пешочком от реки в горку до какой-нибудь дороги, приходящей в город. Нужно понять, сколько и какие дома будут мешать им подниматься в горку. Понятно, или написать записочку?" "Не надо, я понятная." "Зовут-то вас как?"- выпроваживая уборщицу, спросил Александр. "По русскому Аня, по-нашему Айна." Она улыбнулась и, гремя ведром, скрылась за дверью…
Штекер отцепился от Анны, спрятался под бухтой. "Едг ыт рднаскела,- раздался слабый голосок из под одеяла, - юавижо я. Йинег ыт? Ыт сапс янем?" "Наверно сегодня я слишком много обращался к Богу,- подумалось Александру,- теперь он меня наказывает. Нужно чем-нибудь заняться, чтобы не сойти с ума." Сначала он подошёл к дежурной за барьером: "Нужно срочно поставить Богу свечку, так моя мама делала, если что. Где в городе церковь?" "Нет у нас в городе церквей. Как в войну немцы их порушили, так и нет." "А как же вы живёте без Бога?" "Так, милый, и живём,"- грустно вздохнула женщина.
Из-за серебристого провода в окно могло снова намести. Александр аккуратно, стараясь не коснуться штекера, поднял невесомую бухту и пристроил её через форточку. Бухта, словно преданная собачка, улеглась на полу возле Анькиных ног. Саша подсел к сокровищу, погладил по голове, положил руку на лоб, словно проверял температуру. Анька слегка улыбнулась:
"Йишорох ыт…" И закрыла глаза. "Наверняка у неё внутри что-то отсырело,"-
сообразил Александр. Если отсырело, нужно сушить. Чем скорее, тем лучше, пока не замкнуло. Он решил приспособить для лечения фен. Дежурная сообщила, что гостиница феном не располагает, но посоветовала поспрашивать в номерах, где поселились женщины. Первым оказался соседний с Сашей номер, где он уже побывал. "А, старый знакомый! Снова начнёшь приставать к одинокой женщине?" "Ни за что!- заверил Саша,- извиняюсь, я просто перепутал на нервной почве комнаты. Наша с Анной рядом. Мне нужна ваша помощь. Не откажите в любезности, - он даже ножкой шаркнул по-старинному,- одолжите нам на сегодня фен. Пожалуйста. Это вопрос жизни или смерти." "Ну, уж, если от причёски твоей Анны зависит жить или умереть, возьми его до завтрашнего утра. И убирайся отсюда!"- вдруг крикнула одинокая женщина…
"Анька, открой глазки,- ласково шептал Саша,- сейчас лечиться будем." Глаза не открывались. "Тогда открой ротик." Он помог ей раскрыть рот, приладил к нему сопло фена. "Как бы чего внутри Аньки не сжечь,"- он убавил температуру и прибавил воздуха. Понял, что сокровищу процедура пришлась по вкусу. Из ушей и маленького её носика дуло теплом. Он прибавлял и убавлял температуру, когда чувствовал, что дует слишком горячим.
В пять утра по Москве лечение закончилось. Сокровище засветило глаза: "Иди ко мне. Я совершенно разучилась спать без тебя. Ты тоже без меня не спишь. Всё лечишь и лечишь." Саша рядом с ней моментально провалился в сон…
Утром он деликатно постучал соседке сначала в стену, потом в дверь. Оттуда высунулась рука и без слов забрала фен. Александр заметил, что одежды на ней было не больше, чем на Аньке, когда она неодетая скакала по квартире.
"Если моя маленькая королевна чувствует себя лучше, приглашаю её в магазин за новой одеждой. Брючный джинсовый костюмчик, белую рубашку с отложным воротничком и кепочку у нас украли." "Как это у-кра-ли?"- спросила королевна. "Ну, может быть и не украли, то есть тайно взяли у нас с тобой без спроса, а подобрали около реки, где какая то девочка-девушка-подросток бросила их на берегу и ни с кем не посоветовавшись, плюхнулась в воду." "Ты, Саша, Сашок, рднаскелА, кого имеешь в виду под словом какая-то? Если меня - так прямо и скажи. Зачем между нами, столько времени прожившими вместе, недоговорённости?" "Давай больше не будем об этом,- сказал Саша,- надевай что у тебя есть, и пошли тратить командировочные деньги. Учти, будем тратить твои." "Ах!- отмахнулось сокровище,- трать какие хочешь, хоть свои!" "Всё соображает,- подумал Саша,- только иногда заговаривается. Получается, что чего-то мы с ней не досушили."
Они подошли к магазину "Джинсовая одежда для всех". "Мы в Москве? Это тот же магазин?"-спросило сокровище. "Нет. Это Волнянск. Но одинаковые магазины у нас есть во всех городах. Теперь проверим твою память. Запомнила в каких отделах ты подбирала себе одежду с продавщицей Аней?" "Анечка вовсе не продавщица. Она кон-суль-тант!"- поправила Анька. "Теперь сама себе будешь кон-суль-тан-том, а я буду твоим со-про-вож-даю-щим. Чтобы я снова не потерялся,"- уточнил Саша.
В магазине удивились девице, явившейся холодной, ветреной волнянской осенью в лёгком сарафане с крылышками и деловито направившейся в нужные отделы. Девицу сопровождал сосредоточенный человек, по виду то ли старший брат, то ли муж, то ли отец. Он нёс за ней выбранное. "Теперь идём примериваться в кабинку,- скомандовала Анька,- а то народ нас не поймёт. Ты то потом тю-тю, а мне здесь..,- она расхохоталась,- я все твои из-ре-че-ния повторяю!"
Она шла в гостиницу в новеньком джинсовом костюмчике, белоснежной рубашке с отложным воротничком и молодёжных кроссовках, шла, как большая, под руку: "Правда, Сашок, у меня хорошая память?" "Нам ещё твой "дальномер" проверить нужно,- озаботился Александр. Они остановились у столба. Саша отсчитал четыре вперёд: "До пятого сколько метров?" Она, не задумываясь, назвала точно. "Сегодня, Анька, у нас свободный день, но после моего завтрака отправимся в город прикидывать трассу. Работа начнётся завтра. Тебя прошу…не отчубучь какой-нибудь фортель." Аньке так понравились новые замечательные, смешные слова, что начала скакать вокруг Саши и попробовала вскарабкаться на столб. Саша хохотал до слёз: мумба, ты, юмба космическая!.. Анна скакала, Александр смеялся. Неулыбчивые жители Волнянска, жившие без Бога, их сторонились…
Они прошли всю будущую трассу, прикинув на глаз что придётся сносить. Поднялись в горку, откуда был виден весь город и река, казавшаяся отсюда приветливой, и пошли той же дорогой назад. У лачуг, подходивших к месту, где должна закончиться новая трасса и начаться мост, их окликнули двое. Слово за слово, возникла перепалка: дескать, чиво у нас с девкой шляешься, чиво, падла, высматриваешь. Второй попытался сдёрнуть с Аньки кепочку. Анька увернулась. Саша встал перед ней, загородил сокровище. Первый вытащил нож. Нож щёлкнул, освободив лезвие. Даже на расстоянии было понятно, как оно остро заточено. Первый, оскалившись, подходил к Александру. Второй, исхитрившись, сдёрнул с Аньки кепочку. Первый занёс руку с ножом, выбирая куда сунуть его чужаку. С девкой вдвоём они справились бы в два счёта. Но случилось неожиданное! Анька выпрыгнула из-за Александра, одной рукой схватилась за лезвие, другой ткнула нападавшего в лицо. Короткий вскрик, оплавленный нож и отлетевший метров на десять в дымящейся одежде, обозначили конец Анькиной операции. Кепочка валялась на земле. Второй исчез. Но и Сашиной Аньки, Анны Александровны К;смосовой тоже не было. У Сашиных ног, распластавшись, лежала её телесная оболочка…
Едва Саша влетел в гостиничный номер, серебристый провод зашевелился и конец его со штекером, по-змеиному изгибаясь, потянулся к Анне. "Подожди, милый, подожди,"- говорил Саша, раздевая распластавшееся по кровати тело. Штекер подключился с щелчком. Саша вспомнил звук открывающегося бандитского ножа. Но тот звук нёс смерть - этот, возможно, жизнь. Александр осторожно, стараясь не потревожить серебристый провод, осмотрел Анькины ладошки. Поперёк правой шёл тонкий след, словно прочерченный отточенным карандашом. "Этот город без Бога настроен к нам враждебно,- заключил Александр,- хотя мы здесь с добрыми намерениями. Если сокровище придёт в себя, дней за десять вчетвером трассу мы осилим, и пулей назад!"
Несколько раз за ночь Саша просыпался, всматриваясь с раскладушки в подключённую Аньку. Под утро он вскочил от показавшегося громким, словно выстрел, щелчка - это отключился серебристый провод. Аккуратно затем смотался, запрятав окончание со штекером под бухту. Анна перевернулась на спину. Саша сел на краешек кровати. Ждал когда откроет глаза. Глаза не открывались. Саша занервничал, подул на реснички. Глаза не открывались, но под веками чувствовалось, начинает теплиться зелёным. Она вытянула руку, провела ладошкой по небритым Сашиным щекам и подбородку. "Я не брился своей жужжалкой, чтобы тебя не потревожить." "Ты молодец, потому что звук твоей машинки напоминает объявление тревоги в космолёте. При таком звуке нужно бежать и прятаться в отсеках." "Но я же не первый раз брился при тебе." "Зато, Саша, Сашок, Александр, ты никогда не замечал, как я в это время пряталась. Ты был совсем занят собой и надувал щёки изо всех сил." "Посмотрите на сокровище - она уже и подсмеивается над своим Сашей! Анька, открой глазки, перестань меня мучить! Я же переживаю после вчерашнего, вдруг в тебе что-нибудь перегорело. Ты спасла меня, королевна ты моя, Анна." Анька глаза не открывала. "Капризничает, вредничает или всё-таки что-то перегорело? Нужно перевести разговор на другое,"- решил Александр. Он прилёг рядом, подсунул руку ей под шейку для обозначения близости. Она прижалась к его плечу. "Я думал, что знаю почти всё. Оказалось не всё. Вдруг у меня появилась ты." "Это не я у тебя появилась, а вовсе ты, Саня, Сашок." "Не перебивай старших,- сказал Александр,- а то собьёшь меня с мысли… С первого дня, как только я у тебя появился, всё время думаю, как получилось, что ты похожа на земную девочку, девушку, женщину?" "Ага, кукла говорящая,"- съехидничала Анька. "Ну, нет, ты вовсе никакая не кукла. Куклы не думают, ничего не понимают, ничему не учатся, ничего не запоминают. Ты совсем другая и очень красивая." "Самая, самая?- спросило сокровище, не открывая глаз. "Самая, пресамая!"- Саша не удержался, поцеловал её в носик. По лицу Аньки было видно, что слова ей приятны, целование не очень, потому что колется.
"Так вот,- продолжал Саша,- ты ведь из другого мира, из другой Галактики. От нас это миллионы миллионов километров… " "Мы вообще-то расстояния в парсеках измеряем, - Анька открыла глаза,- но ты, Саша, Санёк этим голову не забивай." "Я не про расстояния, я про то как ты похожа на земных существ. Если знаешь, или можно про такое говорить, расскажи. Теперь я закрою глаза и буду слушать. Кстати, мне твой голос с первого дня очень нравится." "Раз очень нравится, так слушай, только не перебивай и не задавай никаких вопросов., а то собьюсь" Анна Александровна К;смосова повернулась к Александру, чтобы поведать древнюю историю, которая за давностью времени передавалась на её земле из поколения в поколение и, возможно, не была точной, но Сашу точность не интересовала, да и правдивость её он проверить не мог.
"Очень много времени назад, когда на твоей, Саша, Земле было совсем мало людей и были они ещё глупые - преглупые, где то в Космосе уже существовала очень развитая цивилизация, такая развитая, что может быть теперь таких уже и нет. За исключением, пожалуй, нашей,"- уточнила Анька, посмотрев на Александра зелёным глазом, понял ли? Он слушал и не улыбнулся. "Цивилизация путешествовала в Космосе на огромном корабле и наткнулась на твою Землю. Они усыпили и захватили много земных женщин, потому что мужчин рядом не было. Женщинам прямо на корабле вживили саморазмножающиеся интеллектуальные чипы биологической природы. Это было потрясающее изобретение той цивилизации. Питательной средой для развития и размножения интеллектуальных чипов служило космическое излучение. Я не слишком трудно для тебя рассказываю?" "Я весь внимание,"- отозвался Саша. "Конечно, путешествующие в Космосе, могли бы вернуть ваших женщин на Землю, но до Земли космическое излучение почти не доходит, потому что ат - мос - фера. Поэтому за мной и таскается специальный провод из Космоса. Так вот, женщин они по пути забросили на мою землю. Там было тогда немного атмосферы, но было и излучение Космоса. Опять прошло очень много времени, биологические чипы размножились и заняли весь организм. К тому времени наша земля растеряла атмосферу, да в ней никто теперь и не нуждался. Понятно?" "Ты умница. Рассказываешь так хорошо, что даже мне понятно. Но ведь у вас среди "наших" наверняка есть и те, кому достаточно много времени, и те, кому времени мало, то есть дети." "О! Это совсем просто,- сказала Анна. В определённое время вот здесь, - она показала пальчиком, - нарастает на животе новый биологический чип. Он впитал в себя всё лучшее, нужное и полезное от своего донора. Тогда чип вырезают и кладут его на самый мягкий песочек, пока он не вылезет из своей оболочки." "А что делается с тем, извини, с той, у которой вырезали чип?"- недоумевал Саша. "Какой же ты недогадливый, Саша, Сашок, Александр! Её забирают лексы, замораживают на своей тёмной, холодной стороне, разбивают камнями в пыль и рассеивают в Космосе. Это и называется - космическая пыль. Теперь будешь знать откуда она берётся?"- улыбнулась Анька. "Подожди, забеспокоился Александр,- что и тебя когда-нибудь…камнями…в пыль?" "Конечно,- оптимистично сказало сокровище, только мой чипчик будет кроме всего знать о твоей Земле и, конечно, о тебе." "Я так не хочу! Я тебя им не отдам!"- рассердился Саша. В дверь постучали. "Лезь быстро под одеяло!"- скомандовал Саша. На пороге стояли Жангир и Абылай: "Когда работать начнём, начальник?" "Завтра, молодые люди, начнём. Подходите к нам в девять за инструментами. Анна Александровна выздоровела…"
Трассу они прошли и наметили всего за пять дней. Двадцать шесть лачуг подлежали сносу. Александр с удовольствием отметил в записях те, среди которых обретались напавшие на них с Анькой.
На совместном совещании с мостовиками мэр одобрил концепцию прокладки новой автомобильной трассы. Особенно его обрадовала возможность снести незаконно построенные лачуги - постоянный источник неприятностей в городе. Александр обещал по приезде в Москву быстро обработать данные и выслать официальную документацию. Они с Анной Александровной расписались где нужно, причём Анька старательно поставила замысловатую подпись длиной во весь лист.
Следующим днём бригада уже возвращалась в Москву. Наверно многое в жизни повторяется, потому что Саша и Анна ехали в том же вагоне, в том же купе и с той же проводницей, встретившей парочку, как добрых знакомых. Только Анька была другая - не носилась по вагону, не гремела дверями и не скакала на полках. Она думала, запоминала, расставляла всё по полочкам многобитовой своей памяти. "Тебе, милая грустно?"- спрашивал Саша. "Не мешай,"- отвечала чужим голосом Анна. Им предложили печенье и чай. Потом принесли горячее из ресторана. Анька лежала, из под полуопущенных ресниц безучастно наблюдала как Саша, Сашок, Александр расправляется с едой. Потом он отлучился, выпросив у проводницы специальный ключ от купе. "Проводница понимающе подмигнула. Саша закрыл купе изнутри: "Я посплю немного. Если что, буди." Сокровище, моментально перестав заниматься битами, заканючило: "Вот ты какой! Я без тебя спать не могу. А ты ещё как можешь!" "Так иди скорее ко мне,"- сказал Саша. "Лучше сам ко мне иди,"- вредничала Анька. Он обнял её и моментально заснул. Пережитое в Волнянске дало о себе знать. Поезд пробирался сквозь дождь к Москве…
Москва их встретила солнцем и холодом. "Что теперь?"- спросила Анна Александровна. "Теперь вчетвером едем к начальству. Ребята оставят инструменты и приборы, а мы с тобой расскажем начальнику что сделали в Волнянске, отчитаемся за командировку и отправимся домой." "А завтра?" "Завтра ты поможешь мне составить отчёт и подготовить документацию." "А потом?" "Потом я тебя отвезу в хорошее место. Посмотришь, как давным-давно жили люди."
"Я без тебя смотреть не буду,"- испугалась Анька. "Глупенькая, как же без меня? Только со мной. Вдруг там тебе понравится, и ты останешься. А как же я?" Саша вдруг представил, как останется без сокровища и крепко взял её за руку." "Не бойся, Саша, Сашок, Александр, ведь пока я с тобой…"
Перед начальством и бухгалтерией отчитались, документацию по новой Волнянской автомобильной трассе отправили. "Теперь что?"- интересовалась Анна. "Теперь едем смотреть дворец царя Алексея Михайловича." К стыду своему Александр довольно смутно представлял себе российскую историю, особенно про царей. Знал, конечно, что на слуху у всех: Пётр Первый, Иван Грозный, Екатерина Великая, всякие Александры, да Николай Второй и последний. Поэтому по пути к заповеднику Коломенское в детали не вдавался, рассказывал что знал без подробностей, а так - широкими мазками. На стоянке у заповедника дал Аньке покрутить руль, чтобы было ей веселее. Она покрутила, педали понажимала, рычажками и кнопочками побаловалась. Но не так, как на Лёвкиной машине, а сдержанней. "Взрослеет что ли моя девочка,"- подумал Александр. Они шли берегом Москвы реки. На всякий случай Саша крепко держал сокровище за руку. Дворец Алексея Михайловича сиял лубочной красотой. Посетителей не было. Экскурсовод, увидев симпатичных посетителей, то ли отца с дочерью, то ли старшего брата с сестрой, то ли мужа с молоденькой женой, повела их по царским палатам, поминутно обращаясь к Аньке, нравится ли ей. К концу экскурсии Анькины глаза засветились нехорошим зелёным. "Тебе не понравилось?"- осторожно спросил Саша. "Глупый дом и царь твой глупый - у него никакого компьютера нет и даже швейной машинки! Вот ты, Санёк, умный - у тебя такое всё есть." "У меня не только такое есть. У меня даже ты есть!" "Я тебе много раз говорила - не я у тебя, а ты у меня, Саша, Сашок, Александр!"
Дома она ходила за ним по пятам, изучала, как ест, бреется, перебирает вещи для новой командировки. Спросила: "Мы поедем с тобой на дачу?" "Сейчас нет. Сейчас там холодно. Летом обязательно поедем. На лодке будем плавать, и купаться там будешь, можно даже в соломенной шляпке." "А сейчас?" "Скоро отправимся с тобой в экспедицию." "Опять туда, где мне было плохо?"- расстроилась Анька. "Нет, мы отправимся с тобой очень далеко, только не на поезде, а полетим на самолёте. Это почти как твой космолёт, только поменьше."
В том же составе бригада побывала в самые трескучие морозы в Сибири, потом в Якутии, затем для разнообразия в Краснодарском крае, где было теплее. Александр заметил, что на холоде Анна Александровна здорово "тормозит" и в расстояниях иногда ошибается. Он связывал это с низкими температурами, неудобными для происходящих в Анне процессов. Саша старательно укутывал сокровище потеплее. От этого, похожая на медвежонка, Анька часто заваливалась в снег и хохотала. Жангир и Абылай влюбились в Анну Александровну, выручали из сугробов и хохотали вместе с ней. Серебристый провод всюду следовал за Анной. Подпитываться из-за холода ей приходилось чаще…
Пролетели зима, весна, наступило лето. А.А. Космосову по окончании практики зачислили на постоянную работу младшим геодезистом, пока не принесёт диплом колледжа.
В середине июня радостная Анька с не менее радостным Сашей отправились на дачу. Чего больше всего хотелось девочке-девушке-подростку? Правильно: побегать босиком по траве, покрутить ручку швейной машинки и покрасоваться перед большим зеркалом. Ей хотелось делать всё одновременно. Саша, смеясь, вынес на участок зеркало и швейную машинку. Странную картину наблюдали проходившие и проезжавшие мимо в машинах дачники: симпатичная босоногая девица в соломенной шляпке сидела перед большим зеркалом и с упоением крутила ручку швейной машинки. Иногда она отвлекалась и смотрела на небо. Было двадцатое июня. Завтра её Саше, Санечке, Александру исполнялся сорок один год.
Вечером он почувствовал себя нехорошо. Что-то его тревожило, но понять что, не мог. "Так обычно бывает перед днями рождения. Ничего страшного,"- утешал он себя.
Зеркало со швейной машинкой вернулись на ночь в дом. Анна теперь сидела перед приёмником и вслушивалась в звуки, которые удалось поймать. Совсем поздно Анька расположилась у стенки. Саша, полюбовавшись на ставшее родным личико, поцеловал её в закрывшиеся глазки и носик. Она обняла его, и Саша уснул. Среди ночи он проснулся из-за Аньки. Та была беспокойна, стучалась в него коленками и локтями, дрожала. "Простудилась маленькая,"- подумал Саша и проверил лобик, не горячий ли. Лобик был нормальный. "Набегалось создание на природе,"- решил Саша, покрепче её обнял и снова уснул.
В пять утра по Москве Александр, проснувшись, привычно, вышел на крыльцо. В небе над участком, переливаясь разными цветами, светилась яркая звезда. Анька пока спала или
делала вид, что спит - она так умела, и Саша привык к этому. Он полюбовался спящей, подумал, как ему с Анькой повезло, и как хорошо, что он есть у неё. Ещё он подумал, что, несмотря на разные неприятности, теперь издалека казавшиеся мелкими, незначительными, год рядом с ней самый светлый в его жизни.
Без пяти семь двадцать первого июня, в день своего рождения Александр, не нашёл рядом с собой Аньки. Почувствовав неладное, выскочил на крыльцо. Его сокровище обматывал серебристый провод, образовывая цилиндр. "Нет!!!"- закричал Александр. "Да, да, да!"- твердило существо чужим голосом. Он увидел в её руке куклу - барышню в помятой от долгого лежания в сундуке соломенной шляпке. С неба опускался столб яркого света. "Отойди от меня, а то сгоришь!"- раздалось из цилиндра. Последнее, что Александр расслышал, было знакомое - Сашка, Сашок, Александр. И не знакомое - я люблю тебя, Саша…
Яркий световой столб, спустившийся с небес, окружил серебристый цилиндр. Потом пропал, оставив Саше только запах тлеющей травы.
Александр лежал на кровати, тупо уставившись в потолок. "Что я не так сделал?"- повторял и не мог найти ответ…
В девять утра в дверь постучали: "Сашка!- радостно кричал Лев,- вставай! День рождения проспишь! У тебя водка есть? Заходи ко мне со своей Анькой!" "Нет у меня ничего - ни водки, ни Аньки. И меня, считай, тоже больше нет,"- ответил Сашка. "Всё равно заходи. Жду,"- сказал Лев.
Ан-На Фантастическая повесть
© Copyright: Евгений Попов 5, 2018
Свидетельство о публикации №218092000392
Свидетельство о публикации №218092000392
Рецензии