Про дедушку

Моя маленькая дочка, когда ей было годика 4 или 5, любила играть со стареньким дедушкой – Алексеем Ивановичем. Уложит его на диван, сунет в рот соску, а он лежит, притворяется «лялечкой». Он позволял ей  дергать себя по поводу и без, читал книжки,  покупал по первому требованию игрушки, смотрел с ней из окна на троллейбусы и рассказывал про них сказки, играл в разные игры, хотя и полежать хотелось, телевизор посмотреть, на улице на лавочке посидеть.  А когда кто-нибудь из нас делал ребенку замечание, он распахивал глаза и грозно предупреждал: «Не трог!».  Именно «не трог». И мы замолкали.
   Мы называли его «питерским рабочим», хотя дед никогда не был в этом городе. Коренастый, со строгим лицом и безукоризненной этикой рабочего человека.  Алексей Иванович проработал всю жизнь на Уралмаше, в том числе и в  военные годы. И странно, что именно ребенок сумел растопить в нем сдержанность и пугающую строгость.
   И в те годы я учился у него справедливости, сдержанности, умению слушать и слышать другого человека. И всё это без всяких там Кантов с их «категорическим императивом», Руссо, Толстого и прочих интеллигентских проповедников. У деда никогда не было идеологических  «авторитетов», на которые часто ориентируется сознание книжного человека. Мы часто волей или неволей создаем себе кумира и теряем нашу непосредственность. Говорят, что сознание людей, на жизненном пути которых не было ни одной книги, непросветленное. И я так иногда думал. Только зря.
   В воскресенье ходил на кладбище. Прибрался на его могилке. Смотрел на его фотографию, на лицо – простое, но строгое и доброе одновременно. Все-таки жизнь многослойнее и мудрее наших о ней представлений. И человек – целый мир, а  «не фортепианная клавиша», как часто думают политики и социологи.