Записки ПК. Часть 18

Памир, Бадахшан и Хорог



Про поездку в Хорог следует рассказать подробнее. Горно-Бадахшанская автономная область (ГБАО), со столицей Хорог, можно сказать неизвестная страна, закрытая горами от мира. Самолеты, чаще по погоде, туда не летают. Рейсовые автобусы на Памир не ходят. Слишком опасные дороги. Вот по этим дорогам и отправилась на обычном УАЗике в путь группа полковников из Восточного пограничного округа к соседям и коллегам по Среднеазиатскому округу (САПО).  В группу входили заместитель начальника ОВО во Фрунзе Ерболат Шокаев, начальник отдела в Мургабе Жаныбек Аубакиров и Алекс, как представитель округа, из Алма-Аты.  Ехали не спеша, так как двигатель от недостатка кислорода работал с надломом. Дорога дальняя. По этому поводу появились строчки:

«Завтра дальняя дорога. От Мургаба до Хорога
Надо ехать триста верст - на Афган на Пянджский мост.
Где стоит аэродром у душманов под ребром
Где сорбозы у реки охраняют шурави…»

Вояж по Памиру в целом получился приличный. От Оша до Мургаба 417 км и от Мургаба до Хорога 311 км. Наибольшая высота 4650 м. и до 70 серпантинов. На самой «крыше мира» перевалов нет, дорога относительно ровная. Сначала она идет под уклоном вверх, к Хорогу – вниз. От развилки Вахье дорога поворачивает на Калайхум. С фарси Калайхум переводится как «Кувшинная крепость». Первыми его жителями стали воины Александра Македонского (Искандера).
 
«Зачем вечно бродить по свету в поисках смерти, пугая дэвов и людей, сменяя удар на удар, когда есть теплая, верная, ласковая земля, родящая зерно и лозу. И кто более утешит в этом мире воина, чем преданная жена, данная Богом на все горести и радости жизни»? Неподалеку от Калайхума жил известный поэт Барбад Марвази. Культурная общественность Таджикистана вместе с Юнеско в 1989 г. отмечала его 1500 летний юбилей. О нем писал великий Фирдоуси в своем бессмертном «Шахнаме».
Хорог – в прошлом маленький кишлак, пограничный пост, состоящий всего из двух домов. Он стиснут к реке Рушанским хребтом. К городу, к реке Пяндж, вдоль которой идет  государственная граница, спускались довольно долго. На другом берегу совсем близко, рукой подать, видны афганские кишлаки. Аубакиров, который здесь уже бывал, показывал места расположения пограничного отряда, аэродрома. Отряд, кстати, совсем рядом, от дороги слева. Хорошо просматривались его помещения. Первым делом устроились в гостинице, созвонились с коллегами и начальником местного отдела КГБ. Договорились завтра встретиться. Вечер прошел в компании с Игорем Гавриленко, о котором уже была речь.

Утром полковникам показали местную достопримечательность. Прямо за зданием обкома партии на склоне горы выложен камнями лозунг – «Слава дважды орденоносному Памиру». Общение с местным начальником отдела КГБ  ГБАО полковником Дубининым  сводилась к обмену информацией по границе и у афганцев. Главные проблемы: возможность развязывания военных действий, контрабанда оружия и наркотики. Был еще один деликатный вопрос – предательство. Имелись данные, что ряд таджикских сотрудников КГБ работали на афганцев, сдавали ценную информацию и людей, были жертвы. Состоялся полезный контакт, и стороны встречей остались довольны.

На культурную программу время не отводилось, но Алекс все же успел забежать в местный магазин поделок из камня. Оказалось, что Бадахшан настоящий клад. Каких только камней здесь нет! В Хороге действовал мраморный цех в Ванче и заводик по обработке памирских самоцветов в Поршнево. Он кое-что взял себе на память из лазурита.
Славился Бадахшан рубинами (лалами) и, как ни странно, асбестом («горным льном») и великолепными альпийскими лугами, о которых так восторженно писал венецианский купец Марко Поло. Был он в Ишкашиме, где нынче служил Игорь Гавриленко, там он и перебрался через Пяндж на другую сторону. Игорь Гавриленко об этом давнем нарушителе нам не рассказал. Наверняка, не знал, как и Алекс до прочтения о данном событии в книге.

Издавна Бадахшан являлся лакомым кусочком для соседей. И потому последовательно входил то целиком, то отдельными районами в состав крупнейших мировых держав – Ахаменидскую, Кушанскую, Эфталитскую, Сасанидскую. Вначале XIII века  Бадахшан пережил вторжение полчищ Чингисхана и временно входил в состав его империи. В середине 18-го века вторглись войска  Ахмад-шаха Дуррани, основателя Афганского государства (1747-1773 гг.), разграбившие тогдашнюю столицу Бадахшана Файзабад и захватившие хранившуюся здесь мусульманскую святыню – хырку (плащ пророка).

Бадахшанский участок советско-афганской границы, если его описывать по нумерации пограничных столбов, то есть вверх по течению р. Пяндж, начинается в том районе, где с севера к реке вплотную подступают скалистые отроги хребта Хазратиш. Далее граница пересекает с запада на восток озеро Зоркуль и достигает пика Повало-Швейского, где стыковались государственные границы Советского Союза, Китая и Афганистана и пограничные округа Восточный и Среднеазиатский. Внешние границы Бадахшана тянулись на 1705 км. Протяженность русско-афганской (советско-афганской) границы на бадахшанском участке составляла 1200 км, афгано-китайской – 75 км, афгано-индийской – 120 км, афгано-пакистанской – 310 км.

Район очень замкнут и разделен на мелкие языковые группы (племена). Основные народы Бадахшана составляют главным образом горные таджики, узбеки, киргизы – все они по религии мусульмане суннитского толка. В свое время Бадахшан посещали русские военные и тоже  полковники: Матвеев (1877 г.), Муханов (1907 г.), Туманович (1916 г.). Путешествовал по Памиру в 1883 году и Путята, прославивший переговорами с китайцами.
Памир и Бадахшан долгое время являлись центром противодействия российской и английской разведок. Активно проявило себя так называемое «Топографическое управление Индии». В его состав входила «Тригонометрическая служба», возглавляемая известным разведчиком Монтгомери. Эта служба засылала в Афганистан, а оттуда на Памир, в среднеазиатские ханства, хорошо подготовленных разведчиков, из представителей местных народов и племен.

Русские тоже зря время не теряли. На Памир в рекогносцировочную поездку был направлен казачий отряд под командованием полковника М.Ионова. В 1892 г. в урочище Шаджан на р. Мургаб им был установлен российский Памирский пост. После Памирского разграничения в 1895 г. территория Припамирских ханств была разделена между Россией и Афганистаном.
Особо отличился в памирских делах Бронислав Громбчевский (1855-1926), офицер для особых поручений при туркестанском генерал-губернаторе. Он провел полную топографическую съемку местности от Кашгара до Хотана на протяжении почти 1000 верст. За свой «Отчет о поездке в Кашгар и Южную Кашгарию в 1885 г.» был награжден серебряной медалью Императорского Русского географического общества.
Англичане боялись, что русские войска могут двинуться в Кашгар с прохода Туюк-су для захвата территории вплоть до Гиндукуша (Хинду-Куш) «Индийский убийца». Перевал Туюк-су скорее всего это нынешний китайский Тоюн-су, который киргизы называют Торугарт. На китайской стороне за перевалом Торугарт действительно есть поселок Тоюн, есть и такая речка, которая бежит с гор в сторону Кашгара.
 
В начале XX века Бронислав Громбческий будет назначен Амурским пограничным комиссаром, с нахождением в Благовещенске. Во время революционной борьбы марокканцев представлял в этой стране российский Красный Крест. Октябрьскую революцию встретит в чине генерал-лейтенанта Генштаба. Жизнь его закончиться в Польше, на службе в польской армии. Смерть  встретит  прикованным к постели, без единого золотого в кармане.
Памир постоянно находился в зоне внимания советских геологов и топографов.  Алекс с удивлением узнал, что в 30-е годы на Памир много раз в качестве начальника экспедиции ходил Генеральный прокурор СССР Крыленко Николай Васильевич, бывший прапорщик и Главковерх всех вооруженных сил. Был он на Памире в 1928 и 1931 годах и тоже, как и пограничники дорогой от Оша на Мургаб, преодолевал перевал Талдык высотой 3650 м.  Тогда это делать приходилось труднее. Во время буранов его заваливало снегом и нуждающиеся пробивались на Памир в окружную, через перевалы Кичик-Алай, Кизил-Даван. Однажды четыреста басмачей во главе с курбаши Хал-Ходжа пытались  пройти по снежному коридору Кизил-Давана, но попали под лавину и все погибли.

В то героическое время на Памире топографом Дорофеевым был открыт пик Коммунизма (7495 м.). Впервые восхождение на него совершил 3 сентября 1933 года альпинист  Аблаков. Ныне названия вершин другие. Так, в 2006 году горные пики Ленина и Революции стали, соответственно, пиками имени Абу али ибн Сино и Истиклол. В 1999 году пик Коммунизма назвали в честь государственного деятеля Исмаила Сомони.
Горно-Бадахшанская область и сейчас переживает героические времена – находится на дотации. Что будет с ней, размышлял Алекс, когда с 1991 года перейдет на хозрасчет? Откуда  возьмет деньги на развитие, на здравоохранение и образование? Что касается образования. Обучение в школах велось на таджикском языке, но дома, в семьях, что интересно, говорили на памирских и ягнобских языках. Трудности в том, что алфавита памирских языков нет. Это единственная область в стране, где нет ни книг, ни газет на родном языке.

Еще одно чудо Востока - здесь не принято торговаться, а уж спекулировать - упаси боже. Говорят, что когда в Хороге открыли базар, среди продавцов не было не одного памирца: они привыкли делиться, отдавать. Тут люди не богаты, но гостеприимны - тебя никогда не оставят голодным на улице. А если предложишь деньги, обидятся. Тут никогда не запирали двери на засов, а о многих видах преступлений узнали только из газет. Война принесла много бед, одна из них - распространение наркомании.
Встретиться представителям Восточного округа с начальником оперативного отдела Хорогского отряда Лифаренко не удалось, он оказался в отпуске. Алекс с ним, уже генералом, познакомится в 1999 году в Санкт-Петербурге и будет вместе служить до его перевода в Москву.

На обратном пути в Мургаб по рекомендации Аубакирова и по просьбе Шокаева заезжали к местному халифу-целителю. Зашли в чит – памирский деревянный дом на пяти столбах, выдерживающий различные землетрясения. В центре дома, в потолке ритуальное отверстие равзан. В доме просторно, уютно, много вещей расписанных узорами. Хозяева спят на курпачах – матрасах-одеялах, носят халаты – галимы и красивые шерстяные носки-джурабы. На столе глиняная и фарфоровая посуда. Гостей угостили чаем,  за угощением Шокаев  рассказал целителю о своих сердечных болезнях.

Слушал старец полковника внимательно, но без должного беспокойства за его здоровье. Вероятно, жалобы просителя показались ему мелкими, и рецепт был краткий. Он предложил пить настой и вручил «больному» бутылку с темной жидкостью. На этом встреча закончилась, и пограничники двинулись дальше.
Алексу вспомнилось, что был в свое время глава Кокандской автономии Мустафа Шокай. Этнический казах по материнской линии вел родословную от кыпчакских ханов, правивших Хивой. Во время последней войны Мустафа был арестован гитлеровцами в Париже и вывезен в Берлин. Он работал в концлагерях, заразился тифом и скончался  27 декабря 1941 года. Хотел спросить Шокаева, не родственник ли он случайно Мустафе, но передумал. Ерболат не страдал юмором и мог злобно обидеться.

Памир – не чужая земля. В некоторых книгах рассказывается, что он прародина наших предков, славян-росов. В легендах мазар Бахур-ата говорится, что похороненный на Памире богатырь-пахловон был родом урус. В афганском Бадахшане, недалеко от Файзабада есть камень Урус Санги Муср, что значит камень русских печатей. Старики говорят, что на нем в далекие времена предки урусов, уходя на Север, оставили свою васику (документ на право владения землей). В тайных книгах Тибета и Памира рассказывается о рае, который был на вершинах. Якобы оттуда и пошел в мир великий народ Ариана-Вайджи – древние арии, наши предки. И сейчас афганцы верят, что эти территории в древности заселяли славянские племена.
 
Вернулся Алекс домой 22 февраля. Дима к тому времени уже возвратился "из заграничной командировки" в Нахичевань и продолжал учебу в училище. На праздник 23 февраля младшему сыну Андрею друг Арман, что проживал в нашем доме в соседнем подъезде,  попал  снежком в ухо. На службе ощущалась некоторая напряженность. Ходили слухи, что нашим ребятам в Москве выдали на руки личное оружие для самообороны.

В КГБ Казахстана сменился Председатель. Генерал Мирошник ушел в центральный аппарат, на его место назначили Вдовина, бывшего начальника УКГБ по Усть-Каменногорской области. Процесс суверенизации и реформирования  продолжался. Со временем он превратится в эпидемию. Долго не пили воды, и вдруг источник. Все набросились на реформы, как на источник новых сил. Сначала пограничные структуры будут глобально расширяться, затем « с учетом новых угроз» сужаться, вплоть до кардинального изменения структуры и технологии службы. Цели в обоих случаях были благородные, но ожидаемых результатов они не достигли. Причины просчетов, как и ранее, следует искать в неспособности властей перестраиваться эволюционным путем и в тяге ломать порядки по-большевистски масштабно и под корень, строить централизованно по стандарту  и сверху.

Через несколько лет в статье «Российские спецслужбы, история и современность» А.И.Пожарова  Алекс прочитал такие строчки «…периодически осуществляется вынужденный поиск оптимальной структуры ведомства, когда управления объединяются, сокращаются, упраздняются, вновь создаются; имеет место частая смена руководства». Приводился пример, когда с 1953 по 1963 год в КГБ сменилось шесть руководителей, а с 1987 по 1997 года – восемь.
3 марта в Кашгар из Киргизии выезжала делегация за отбором желающих работать в г. Нарын. Если бы кто знал, что в 1993 году в Нарыне начнется безработица, а к 1997 г. почти все предприятия будут закрыты. Алекса же все чаще одолевали мысли как бы завести свой дом, двор и стать "дворянином". В деревне красота - все "дворяне".

 Тяга к природе одолевала все больше. В Алма-Ате часто болела голова, преследовала утомляемость. Отвлекаясь от всего китайского, читал заметки экономиста Н. Шмелева о том, что привело СССР к упадку и развалу. По мнению автора, этому способствовали "два несчастья: Чернобыль, Армения и "четыре ошибки" - запрет на алкоголь, борьба с нетрудовыми доходами, падение мировых цен на нефть, бюджетный дефицит рванул с 60 до 120 млрд. рублей.
Правительство надеялось покрыть расходы печатным станком. Что получили? Полный провал потребительского рынка; резкое обесценение рубля; расцвет "черной экономики"; неконтролируемые социальные процессы. В общем, строили социализм, а построили анархизм. И все это, странно, произошло в стране, в которой теоретическим разработкам уделялось самое повышенное внимание. Бред, все как во сне. Это все оттого, что главным методистами у нас были подхребетники, подумалось Алексу.

Методиками, с подачи Москвы, увлекались и в Восточном пограничном округе. В основном  организацией «комплексных», «групповых», «тематических» и прочих проверок отрядов и служб. На самом деле, никакой методики и плановости не было. Практика охраны и положение оперативных служб в системе войск тому не способствовали. Нагромождение бумаг и мероприятий « с верху» не давало возможности сосредоточиться на текущих делах, не говоря уже об инициативе. Поэтому было много начинаний, но все они и нынче там - на бумагах. "Много шума, да мало дела".

Большой ущерб делу наносили частые перемещения офицеров. Только "врастет" человек в свой участок, познакомится с населением, разберется с, кто есть кто, а ему для "роста" рекомендуют ехать в другой отряд. Рост может, и был, да чаще в дудку - плоды созревать не успевали. Бывало, решения принимались без учета знаний офицером страны, языка, конкретного направления будущей деятельности. Знания и опыт не являлись главными приоритетами пригодности. Во главу угла ставились командирские, волевые качества, личная приязнь, надежность, а точнее семейственность.
 
В 1990 г. Алекс прикоснулся к проблеме, связанной с нежеланием офицера Семашко служить в отделе Чунджинского отряда. По характеру быть бы ему, конечно, на гражданке. Судьба же сделала из него воина-пограничника. Ну и что? Разве это первый "смертельный" случай? С такими молодыми специалистами начальникам дружить надо, к тяжкой военной ноше приобщать, не спеша, как говорится, методом постепенного втягивания. Местные же руководители решили сразу объездить, обломать молодого жеребчика, доводили офицера до слез солдатской службой на шлагбауме при въезде в населенный пункт! В результате они добились того, что он перевелся в службу особых отделов. Встретились мы с ним в Нарыне в 1992 году, жили в соседях на одном этаже. Тогда он уже собирался переводиться на «ридну Украину».