Сущая мелочь

 Утро не принесло Петру ничего хорошего. После продолжительного запоя не осталось ни гроша, чтобы залить бушующий внутри пламень жуткого  похмелья. А пить было с чего. Бизнес с недвижимостью сначала приносивший доход стал хиреть, а потом и вовсе зачах на корню. Сначала от него ушла жена, уставшая от его запоев, которыми он «лечил» стрессы, потом перестали звонить друзья, зато появились те, о ком он раньше и не подозревал – местные бомжи и незнакомые алкоголики, всегда готовые выпить на его деньги.
Похмелье было жутким до такой степени, что Петр окунул голову под упругую струю ледяной воды из крана и долго так стоял, согнувшись над ванной, пока не стало чуть-чуть легче.
И тут в дверь застучали. Не сильно, но довольно настойчиво, как стучат представители коммунальных служб, энергетики и судебные пристава.
-Петр Иванович тут живет? –   донесся из-за двери чей-то голос.
Долги у Петра были везде, и он замер, все еще согнутый над ванной, пытаясь заставить работать вялый,      отравленный суррогатным алкоголем мозг, решая непосильную задачу  – отвечать или нет?
-Да вы не беспокойтесь, - донесся до него тот же голос, - я к вам не по казенному делу, а по личному.
Должен был всем не только Петр, но и ему были должны: в прежнее время  он не раз ссуживал знакомым «до зарплаты». Может, кто-то вспомнил о старом? Было бы кстати…
Он наспех промокнул голову грязным, давно не стираным полотенцем и поплелся к двери.
За дверью стоял человек в черном. Нет, не из  кинофильма, а вполне обычный себе мужчина лет сорока в лакированных черных туфлях, черном костюме, черной рубашке. На черном галстуке кровавым пятном алел рубиновый камень. А вот лицо у него было совершенно бледным, словно никогда не видевшее солнца. В руке человек в черном держал небольшой кейс.
-Я бы все же прошел в квартиру, - сказал он.
Петр кивнул – входи.
Незнакомец никак не отреагировал на облезлые обои, давно не крашеный пол, грязные окна. Не сморщил нос от неприятного запаха   немытого тела хозяина квартиры, как сделала бы это какая-нибудь фифочка из казенной службы. Он удобно устроился в продавленном  кресле с засаленными подлокотниками, перекинул ногу за ногу и внимательно посмотрел на Петра.
-Болеешь… - констатировал он. – Да ты садись…
Петра словно кто толкнул на диван напротив.
Ничего не было в человеке в черном угрожающего, но веяло чем-то явно  нехорошим.
-Могу помочь… - улыбнулся незнакомец.
-Дашь на бутылку? - невольно сглотнул вязкую горькую слюну Петр.
-Куда проще.
И незнакомец  просто дунул на Петра, как дуют на спелый одуванчик дети.
Фух! Внутрь человека него нечто горячее, обжигающее, огненное, которое буквально за секунду выжгло все похмелье   напрочь.
-Теперь легче? – поинтересовался гость.
Петр словно заново родился.
-А теперь давай по существу, - и незнакомец вынул из кармана блокнот. – Озвучивай свои желания, а я их запишу. Луну с неба не обещаю, а остальное  выполню.
Теперь Петр внимательнее пригляделся к гостю. Ничего необычного в том не было, разве горящие красными угольками глаза.
-Как понимаю, ты не Дед Мороз исполняющий желания детишек…
Незнакомец согласно кивнул.
-И не банковский служащий, предлагающий кредит…
Снова кивок головы.
-Тогда ты тот, кто властвует над этим миром!
-Не именно он, - предупреждающе поднял палец незнакомец, - но  именно  его я представляю в подобных случаях.
-Тебе за тридцать лет, - продолжил гость, - и у тебя ни флага, ни родины. Ты опускаешься по социальной лестнице все ниже и ниже. Следующей неприятностью будет лишение тебя квартиры за долги. А там мусорные контейнера и смерть от паленого алкоголя или болезни. Но все хорошее можно вернуть назад: бизнес, жену, достаток. Хочешь?
Петр хотел! Но вопрос цены?
-Сущая мелочь, - незнакомец явно читал его мысли, - твою душу. Все равно она тебе без надобности: ее ни заложить в ломбарде, не записать в залог при кредитовании нельзя, она эфемерна. Да и что проку от души в этом сарае? – И он обвел взглядом запущенную квартиру. – В противном случае после твоей смерти   у мусорного контейнера она все равно отойдет ко мне, но уже даром.
Незнакомец, как банк,  хитрил, Петр ощущал это своим вторым «я».
-Но там, - и Петр указал пальцем в давно небеленый потолок, - тебе ее запросто не отдадут. Все же я не такой прожженный грешник, было и в моей жизни что-то светлое.
-Даже если и так, - человек в черном пожал плечами, - это всего лишь  вопрос времени: будут выслушаны обе стороны, взвешены хорошие дела и плохие, оценены грехи и добродетели, после чего моя чаша перевесит всё.
-Вот ты крещен в младенчестве, - листнул гость свой блокнот. – А в церкви бываешь? Нет. Когда-нибудь исповедовался и причащался? Тоже минус. Непостоянные половые связи, карты, обманы и подкупы, ложь на каждом шагу, алкоголь, наркотики – это все ты! Правда,  до твоего падения вниз, сейчас остался лишь алкоголь, и он убьёт тебя быстрее любой болезни. Зачем тому, кто уже обеими ногами в аду, душа?
-Но еще будет Страшный суд!
-Вряд ли ты и там что-то выиграешь, - с сомнением покачал головой гость. – Ты, что та ржавая водопроводная труба, которую как ни скобли, новой не сделаешь – одни дыры.
На минуту в квартире зависло гнетущее молчание.
-Ты предлагаешь  в обмен на материальные блага подписать договор?
-Не на духовные же… - рассмеялся человек в черном.
-Тогда какие именно?
-Это уже другой разговор, - довольно потер ладони гость. – Тебе по пунктам или как?
-Мне договор, - буркнул Петр. – Сам хочу все прочесть.
На кейсе щелкнул замок и перед Петром на пятнистую от жира старую газету, лежащую на журнальном столике, легло несколько белоснежных листов с печатным текстом.
С банковскими документами Петр сталкивался не раз, это было подобие их, только вместо суммы кредита здесь стоял   длиннющий перечень материальных благ. Заканчивался документ   подписью и датой.
Надо сказать, в обмен на душу обещалось многое.
-Значит, я смогу вернуться к прежнему образу жизни?
-Даже больше, - наклонился вперед гость. – После подписания договора тебе уже не будут грозить разорение, неудачи, болезни. Правда, есть один небольшой нюанс…
-Скрытая комиссия? – попытался пошутить Петр?
-Ничего подобного, договор прозрачен как вода. Твое земное благополучие будет ограничено во времени. Нельзя же быть счастливым вечно!
-То есть, есть срок его действия?
Гость кивнул.
-На все про все тебе будет дано тридцать лет. За это время можно полностью насладиться жизнью тебе самому, обеспечить своих близких, свести счеты с врагами.
-А помогать другим?
-Только не на безвозмездной основе. Договор не допускает благотворительности, помощи церквям и монастырям. Впрочем, вот приложение к нему…
На пяти листах было перечислено все, что нельзя было делать.
-Подписывать кровью?
-Всего лишь укол булавкой, - расплылся в улыбке гость.
Петр вздохнул, взял договор, взвесил его на руке и… разорвал пополам.
Гость недоуменно взглянул на человека и начал бледнеть, словно высвеченная солнцем тень. Сначала исчезла его нижняя половина, затем туловище, лишь злобно сверкающие глаза, как угли, еще несколько минут тлели на уровне невидимой головы над продавленным креслом, но и они вскоре погасли. А разорванный пополам договор оказался десятком чистых листов бумаги.
-Три года в деревне мак не родил и ничего, никто не умер, - хмыкнул Петр, вспомнив старую поговорку. – Обойдусь и без этой мистики, какие мои годы. Просто пора взять себя в руки.
Он встал и подошел к окну. За пыльными стеклами алел рассвет нового дня. И душа человека, досель неслышимая и неощутимая прежде, вдруг встрепенулась и запела…