Ой! ценой в миллионы

Из сборника «Страна, которую мы забыли»

Глава 10. Сдавайте валюту! (1994-1995)

10.9. «Ой!» ценой в миллионы

     В последнее время я стал обращать внимание на то, как невыносимо медленно работают банковские кассиры. Доставшиеся мне в комплекте с обменным пунктом кассирши, Галя и Оля, были гораздо расторопнее. Однако, я бы предпочел, чтобы они умерили свою прыть. Совершенно несхожие по характеру, в работе они обладали на удивление одинаковым почерком.
     Во-первых, обе они никогда не перепроверяли себя вовремя. Сходу набрав на калькуляторе требуемые цифры, они объявляли результат клиенту и больше к этому вопросу не возвращались.
     Во-вторых, спустя некоторое время, то есть, когда «поезд уже ушел», почему-то принимались пересчитывать уже проведенную операцию. Вот тут-то на всю комнату и раздавалось сакраментальное «ой!».
     Никакие воспитательные меры результата не приносили. Хотя реагировали девушки на них по-разному, в соответствии с индивидуальными особенностями характера. Когда недостачу вычитали из зарплаты Ольги, она расстраивалась, но воспринимала это как справедливое решение. Галина в той же ситуации надувалась, как мышь на крупу, всем своим видом показывая, что с ней поступают недостойно.
     Между тем, эти «ой!» звучали по любому мелкому поводу. Но вздрагивать заставляли каждый раз всерьез. В особенности если доносились не от окошка, где обменивались небольшие суммы, а раздавались в глубине комнаты у стола, за которым была оборудована касса для гораздо более серьезных операций. Поэтому я, вроде как в шутку, под страхом увольнения запретил пресловутые громкие вскрикивания. Но это не могло избавить нас от их первопричины. У девушек, поочередно работавших на мелочёвке, недостачи в пределах 50 долларов обнаруживались почти постоянно, и мы относились к ним, как к неизбежному злу. Однако, наиболее крупные промашки зарубками остались в памяти.
     После очередного «ой!» выяснилось, что Оля обсчиталась на 2 миллиона рублей, то есть по тогдашнему курсу выдала клиенту около 700 «лишних» долларов. Впрочем, на этот раз нам повезло. Поскольку гражданин попросил выписать разрешение на вывоз валюты, у нас осталась копия, которая сдавалась в банк. Таким образом мы вычислили его фамилию, имя и отчество. Вполне достаточно, чтобы узнать номер домашнего телефона. Можно представить выражение лица этого человека, когда, войдя в квартиру и не успев еще даже переодеться, он услышал в телефонной трубке мой голос. Покладистость покупателя валюты, учитывая «бизнес-климат» начала девяностых, была вполне объяснима. Возвратившись в обменный пункт, он избежал возможных неприятностей и даже получил свой бонус. К вечеру того дня розничный курс доллара немного снизился, и Оля пересчитала покупку на более выгодных для клиента условиях.
     В следующий раз «ой!» прозвучало менее громко, но уже по-настоящему горестно. Девушка выдала клиенту лишних 7 миллионов! Мужичок этот был приезжий, откуда-то с Урала или из Сибири. Кассирша хорошо знала его в лицо, так как он менял у нас деньги довольно регулярно. Никто не сомневался, что после такого пассажа везунок вряд ли когда-либо появится вновь. Лишь одна Ольга продолжала верить в свою счастливую звезду. В общем, увольнять ее пока не стали, так как только она могла идентифицировать этого клиента.
     И представьте, через какое-то время он действительно объявился у окошечка нашего обменного пункта. Встречу в красках излагала сама кассирша. Когда клиент скромно дождался своей очереди с небольшой суммой в руках, Оля сразу же узнала его и, потупив взгляд, спросила: «А вы ничего не хотите мне сказать?»
     Говоря о дальнейших событиях, она поведала только о походе в ресторан и нескольких свиданиях. Остальные подробности можно было додумывать в меру испорченности каждого свидетеля этой рождественской истории. Но, главное, семь миллионов вернулись в кассу. А злополучный клиент вскоре окончательно исчез из поля зрения.
     На моей памяти было только два случая, когда девушки обманывали не сами себя, а обсчитывали клиентов. То ли по мнению последних, то ли на самом деле. Однажды у окошка начал разгораться скандал. Мужчина средних лет с горячностью доказывал, что сдавал на 50 долларов больше, чем ему посчитала кассирша. Ольга настаивала на своем. Без моего вмешательства было уже не обойтись. Пришлось закрыть кассу, повесить объявление о техническом перерыве, пригласить скандалиста во внутреннее помещение и посвятить его в тонкости работы кассира. То есть продемонстрировать компьютер, в который вносились записи обо всех операциях,  и сверить итоговые данные с остатками в кассе. Подобная открытость, подкрепленная чувством собственной правоты, подействовала обезоруживающе. В конце концов, клиент извинился, и мы расстались вполне довольные друг другом.
     Во втором случае претензии предъявляла бабушка, которая в сопровождении внучки купила полторы тысячи долларов. Дома обнаружилось, что им недодали 50 долларов. Обе вместе вернулись как раз в тот момент, когда Галя, с которой они имели дело, ушла обедать. Естественно, пришлось дожидаться ее прихода. Уже имея опыт решения подобных проблем, я не сомневался, что всё быстро прояснится к взаимному удовлетворению сторон.
     Но поначалу Галина категорически отказалась что-либо обсуждать, а, тем более, пересчитывать, так как золотое правило гласит: «Проверяйте деньги, не отходя от кассы». При этом она так сильно разволновалась, что пришлось ее успокаивать, объясняя, что ничего страшного не произошло. Однако, когда я сказал, что мне проще вернуть бабуле свой собственный полтинник, кассирша вдруг изменила тон и заявила, что сама объяснится с клиентами. Но при этом тут же выдвинула жесткое условие, что разговор будет происходить без лишних свидетелей: только она и бабушка с внучкой. Я не придал этому особого значения, и через пять минут Галя вернула незадачливым клиентам недостающую сумму, напоследок прочитав им нотацию о том, что деньги надо считать, не отходя от кассы.
     Только некоторое время спустя до меня дошло, почему Галина так сильно разволновалась и так странно себя повела из-за относительно рядового происшествия. На дверях обменного пункта красовалось объявление, со стрелкой, указующей на кнопку звонка: «Обмен более 300 $». Кассиршам, работавшим «на окошке», было строго настрого приказано более трехсот долларов не брать, а направлять таких клиентов внутрь обменного пункта. В то же время они должны были неукоснительно соблюдать два основных требования ЦБ: проводить обменные операции только при предъявлении паспорта и выписывать квитанции. Ведь девушка за окошком была практически у всех на виду, и любой проверяющий имел возможность проконтролировать ее работу, не заходя внутрь обменного пункта.
     Но ведь в означенный день Галя работала именно у окошка. Конечно же, никаких записей об обмене 1500 долларов она не сделала. Квитанцию об обмене не выписала. Как бы это ни было неприятно, но стало ясно, что девушка не прочь при случае поработать «на свой карман». Вскоре после этого она заболела и очень переживала, что из-за гриппа не может выйти на работу. В итоге мы договорились, что будем включать ее в график по мере необходимости. Я постарался, чтобы такая необходимость возникала всё реже, и, в конце концов, Галя попросила уволить ее по собственному желанию.
     Как-то раз поздно вечером ко мне зашел Санчес. Еще до моего перехода на работу к нему в обменный пункт. Вид у него был озадаченный и расстроенный одновременно. Из ларька, как компаньоны иногда между собой называли своё предприятие, бесследно исчезли четыре миллиона рублей. До поздней ночи сотрудники пересчитывали и перепроверяли всё, что можно. Прокручивали все варианты. Но даже ни одна гипотеза не родилась. Естественно, как и все недостачи, эту сумму молча погасили за счет собственных средств, старательно скрывая инцидент от банковских надзирающих дам. Даже просто сознаться в вопиющем непрофессионализме было смерти подобно. Смерти для обменного пункта, открытого с такими неимоверными усилиями. Как вообще банк может после такого доверять свои денежные средства этим деятелям!? В то же время совершенно очевидно, что участие вышестоящего банковского начальства в неизбежном громком разбирательстве ни в коей мере не поможет найти пропавшие миллионы.
     Через полгода, когда Санчес уже давно уехал к родителям в Штаты, и вместо него на хозяйстве оставался я, меня вызвала к себе замначальника валютного управления Валентина Михайловна Еременко, курировшая все обменные пункты банка «Возрождение». Она молча предъявила мне акт, присланный из какого-то иркутского финансового учреждения. В нем указывалось, что такая-то кассирша при вскрытии банковской упаковки с десятитысячными купюрами обнаружила девять пачек по сто купюр номиналом 10 тысяч рублей и одну пачку  с купюрами номиналом 50 тысяч. Теперь предстояло вернуть лишние деньги в количестве 4 миллионов рублей в то отделение банка «Возрождение», где в свое время должна была быть зафиксирована соответствующая недостача.
     К акту была приложена стандартная картонка. Такие обычно венчают банковскую упаковку спрессованных купюр. Упаковщицей на картонке значилась наша Галя. Здесь же красовалась ее собственноручная подпись, а также оттиск печати, которой банк «Возрождение» наделил наш обменный пункт.
     -Как же так получилось, что вы не обнаружили недостачу? – ехидно поинтересовалась Валентина Михайловна.
     В ответ я молча пожал плечами.
     -Пусть кассир напишет объяснительную, - уже более серьезно сказала начальница.
     -Так она давно уволена, - пришлось напомнить мне.
     -Почему же вы ее уволили?
     -Вот именно из-за такого,- соврал я, указав на иркутский акт.
     На прощание Валентина Михайловна еще раз с нажимом поинтересовалась:
     -Так значит, деньги не ваши?
     Пришлось еще раз не очень вежливо молча пожать плечами.
     Ой-ой!

Мышецкое, июль 2017