Вечный сюжет Часть 1 Глава 9- Древняя пьеса

За две с половиной тысячи лет, пока она идёт на сцене, в каких только костюмах её не играли. Для роли в трагедии о порочной страсти подойдёт платье из любого времени. Актриса, играющая Федру, хорошо смотрится и в платье времён минойского Крита, и в древнегреческом хитоне времён Еврипида. И в одежде из более поздних времён – в корсетах и кринолинах времён Людовика XIV, как на премьере «Федры» Расина. Даже в стиле современного минимализма, надев футболку и джинсы, можно произнести монолог о неразделённой любви, нарушающей мораль общества.
 А для любви Федры его собственная одежда казалась неподходящей. На самом деле,  неудачной. Потому, что не грела. Если плащом ноги накрыть, всё равно холодно. Хотя ещё лето не закончилось. Может, потому, что на улице идёт проливной дождь, или знобит после полученной по глупости раны.
 Тогда Ипполит накрыл голову плащом, так стало немного теплее. Он сидел в мегароне, в углу возле наружной двери. Сейчас, ранним утром там никого не было, все слуги ещё спали. Наверное, из-за дождя и грозы. Непогода помешала царевичу выйти из дому. Если бы было ясно, собрался и ушёл, всё равно, куда. А теперь приходится сидеть и думать.
 Скоро закончится лето, начинается осенняя навигация. Скоро вернётся хеттский посланник, перед отплытием на родину заедет в Афины. Хастияр услышит от него слова, сказать которые он решил давно. И тогда, кто знает, что случится тогда, после его клятвы в верности Хаттусе и Престолу Льва.
 Одна лишь только мысль не давала покоя и крутилась в голове. Он прочитал её в одной из хеттских табличек, и теперь не мог избавиться и повторял в уме снова и снова.
 Если хорошие люди вынуждены жить с плохими, плохие их обязательно изведут.
 Эта простенькая мысль накрепко засела в сознании. Тогда он взял кинжал хеттского царя, положил его на пол, и начал крутить. Железный клинок вращался, указывая остриём, то на углы, то на двери.
 Конечно, если люди поступают по совести, соблюдают законы, не начинают вражду без причины и прощают врагов, они неизбежно проиграют негодяям, не связывающих себя какими-либо правилами. Защитой от несправедливости может служить царская власть или вмешательство богов.
 Слова из клинописной таблички продолжали вертеться в уме. В очередной раз кинжал остановился напротив двери.
 На противоположной стороне, из внутреннего входа вышла Федра. Чем до сих пор не интересовался Ипполит, так это женскими нарядами. Но вид мачехи поразил его.
 На Федре было странное одеяние, не похожее ни на что. Она завернулась в полотнище пурпурного цвета, а на плечи набросила ткань ярко-красного и чёрного цвета, которая тащилась за ней по полу , как длинный хвост. На голову она надела сверкающую диадему, в виде лучей солнца.
 Она остановилась напротив Ипполита и сказала ему глухим, не похожим на собственный, голосом:
   - Ты жив ещё? А я думала, что тебя разбили собственные кони, и я не успею ничего сказать!
   - Ну, это уже откровенное издевательство. Надо мной и над всем хеттским войском. Чтобы я и погиб от собственных лошадей.  Что ты мне хочешь этим сказать?
   - Я хочу и не хочу сказать, одновременно. Но чем больше сопротивляюсь, тем сильней хочу ответить.
   - Что за чушь? Ты можешь яснее выражаться?
   - Наконец ты говоришь свои собственные слова правильно! Как написано в стихах. А почему ты голову плащом накрыл? Я же тебе ещё ничего не говорила!
   - Потому, что холодно. Тебе какое дело?
   - Холодно ему, в Афинах летом! А мне легко танцевать в северных городах зимой, в одном лишь лёгком платье, и лежать на полу, изображая изнемогающую от любви женщину. А на него безумный постановщик наденет звериную шкуру, а меня, бывает, водою обольёт.  И всё на радость зрителям. Здесь, в Афинах, и костюмов приличных нет и обстановка ужасная. Встань немедленно и слушай! И сними эту тряпку с головы! Я написала тебе новое письмо, его мне нашептали голоса. Прочти письмо сейчас! Пусть все услышат!
   - Я и первое не читал и второе не собираюсь. Когда же ты уймёшься?
 Федра протянула ему табличку, но Ипполит отбросил её в сторону. Но Федру это почему-то обрадовало.
   - Наконец я вижу хоть какую-нибудь страсть! Ведь мне одной приходится всю сцену на себе тянуть. А ты будто и не главный герой, хватит постоянно отмалчиваться! Начнём, пусть услышат речь Федры, не склеенную из кусков папируса, не стёртые слова на обрывке телячьей кожи, поверх которой проповедник написал молитву. А вживую. Ведь лучше всех последнюю принцессу Крита сыграет она сама. Итак, мой бог, непобедимый Эрос учит дерзости…
 Федра начала произносить слова, похожие на ахейские, но странно звучащие. Некую возвышенную речь, с мелодичным ритмом, напоминающим плеск волн. Смысл её ускользал от Ипполита, как он не вслушивался в стихи Федры. Из речи он понял примерно половину, причём самые простые слова.
 Но их было достаточно. Там были и чудовища с головой быка, и критская царица, переспавшая с быком, и страна женщин, и ещё множество удивительных вещей, о которых сын ахейского царя понятия не имел.
    - Да, Федра. Выходит, эти самые чудовища-Минотавры, братья твои? Хорошие родственники. И ещё одно – разве у тебя была старшая сестра Ариадна, которая жила до землетрясения, при власти настоящих минойских правителей? Ей же должно быть лет сто, наверное. Да, Федра.
   - Ты повторяешься! Кто тебе эту речь написал? Никаких способностей!
   - Я всё понял! Ты же просто сумасшедшая, Федра. А я тут всерьёз страдаю! Чего только не передумал. Казалось, если с тобой приключилась порочная страсть, значит, и со мной что-то не так. Не зря же мачеха в меня влюбилась. В чём я согрешил? А на самом деле мачеха обезумела и глупости плетёт. Да, не повезло мне. Живу в одном доме с сумасшедшими и сам становлюсь таким же полоумным, как вы все. – Сказал Ипполит, поглядев на перевязанное запястье.
 Но для Федры его слова не стали неожиданностью. Наоборот, она будто ждала их, заранее придумав ответ, такой же высокопарной речью:
   - Ты думаешь, мне изменила память? Или я роняю собственное достоинство?
   - А что ты ещё делаешь? Ведёшь себя, как шлюха. Ведь спать со шлюхой – это единственный случай, когда отцу и сыну дозволено одновременно вступать в связь с одной и той же женщиной. Не стыдно, нет? Хотя, кому я объясняю, ты же не соображаешь ничего. Ещё когда я первый раз увидел тебя, ты и тогда была не совсем здоровой. А сейчас, тем более, свихнулась окончательно.
   - Нет, всё понял ты, жестокий!
   - Это я, жестокий? Да ты должна благодарить всех богов, что так получилось. Я же могу пользоваться тобой, как хочу. Ты бы и не понимала ничего. Ладно, надоело мне этот бред слушать,  лучше пойду отсюда.
 Ипполит поднялся и собрался выйти на улицу, тем более, что дождь заканчивался. Вновь для него не было места в родном доме и надо искать, куда себя деть. Но Федра перегородила ему дорогу.
   - Ты считаешь меня безумной? Но я знаю о вещах, которые случатся много позже нашего времени! Хочешь знать, что будут думать о тебе? Да тебя никогда здесь не поймут, в Афинах над тобой всегда будут смеяться! Ты думаешь, что поступил благородно, отказавшись отомстить отцу моими руками? Что не стал марать руки кровью родственников, чтобы получить власть и вернуть имущество. Да кто об этом подумает! Все будут говорить только о том, что отказался спать с мачехой. А ведь мог бы, она сама предлагала!
 Федра перебросила через руку красно-чёрный плащ, а потом указала в глубину пустого мегарона:
   - Смотри! Все они собрались и глядят на нас! Им не понятно, почему ты с мачехой не переспал? Зачем отказывался? Хочешь им сказать, что поступил по совести? А они тебя не слышат и находят собственные причины! Если собрать все книги, которые они напишут о любви Федры к Ипполиту, и сложить все вместе, получится гора повыше критской Иды. И ни в одной не сказано, что отказываться вступать в связь, которая по твоей вере считается запретной, это признак душевного здоровья. А пользоваться ради собственной выгоды слабостью влюблённой женщины, это поступок порядочного человека. Нет! Ведь ты для них вызов всей человеческой природе! Ты же отказал всем женщинам в месте под солнцем, отказавшись вступить в кровосмесительную связь! Подумать только, он посмел сопротивляться силам страсти! Значит, что-то с ним не так! Он женоненавистник! В чём причина? Может, в его матери? Или он предпочитал мужчин?
   - Я женщин до сих пор не бил, потому, что так когда-то научили. Насилие по отношению к тем, кто заведомо слабей тебя, недостойно мужчины. Но моё терпение не бесконечно…
   - А моё? Легко ли мне знать правду о том, почему ты отказываешь? Ведь на самом деле ты не влюблён в прекрасную и недоступную богиню, деву Артемиду. Или в царевну, дочь смертельных врагов своего отца. Голоса не правы!  Ты просто не хочешь замараться в грязи и стать таким же, как все они. Ведь это правда?!
 Конечно, правда, иначе бы он не молчал в ответ. Сейчас Федра ощутила мучительный гул в голове, тысячи голосов заговорили в ней одновременно. Он стоял рядом, совсем близко, и не хотел её. Потому Федре и захотелось поступить так, как поступил бы на её месте мужчина.
 Ударить бы его по лицу с размаха, так чтобы упал на пол, и бить, пока сознание не потеряет. А потом будет всё равно, можно делать только то, что хочется тебе.
 Если бы подобное насилие могла осуществить женщина над мужчиной. Но это вряд ли бы получилось у Федры. Она чувствовала, что её желания невозможны, снова и снова невозможны.
   - Куро! – Сказала Федра. – Так говорят на Крите. Это значит, довольно, подведём итог, я больше не могу с тобой бороться.  Не хочешь меня и не надо. Но, может, ты всё-таки передумаешь? Разве ты не слышал, что я говорю о голосах?
   - Вот дура. Голоса она слышит. После всего, что ты мне за это время наговорила, мне и разговаривать с тобой противно. Как твои голоса сказали? Богиня-дева или дочь врагов моего отца? Да кто угодно, главное, чтоб не безумная шлюха, вроде тебя. Любая будет лучше Федры.
 Она вновь поступила неожиданно для Ипполита. Он то думал, что Федра, услышав оскорбление, попытается дать ему пощёчину. Но Федра обняла его за шею и стала вновь произносить возвышенную и загадочную речь.
 На этот раз Ипполиту показалось, что она сказала:
   - Если у тебя нет опыта, давай, я всё сделаю сама.
 Но он снова ошибся, ведь царица Афин говорила совсем другое:
   - Пусть будет так, как велят мне голоса. Если ты отказываешься прервать нить моей грешной жизни, я это сделаю сама. Ведь порочная любовь и так уж слишком долго длится. Дай мне своё оружие!
 Верно, её настоящей целью был кинжал Супиллилулиумы. Федра воспользовалась замешательством юноши, и через мгновение в её руках оказался кинжал хеттского царя. Федра отступила назад на пару шагов, подняла руки и занесла кинжал над грудью.
 Она оглянулась по сторонам и сказала, обращаясь к пустому залу:
   - Не прерывайте меня, я эту сцену испортить не дам! И не смейте говорить мне, Федре, что я, Федра, в роли Федры, неубедительна!
 Но умереть по собственной воле ей не дали. Ипполит наконец то пришёл в себя, и понял, что без последствий дело не обойдётся. Ему пришлось постараться, чтобы вырвать кинжал из рук мачехи, у которой неожиданно появилось много сил.
   - Что ты делаешь, безумная женщина! Ты себе поранишь, а я останусь виноват!
 В конце концов, ему удалось отобрать у Федры кинжал. Во время борьбы с него упал плащ, а Федра запуталась в красно-чёрных хвостах странного одеяния. И упала на пол.
   - Нет, я не позволю надо мной смеяться! – Федра вновь начала разговаривать с пустым пространством мегарона. – Да, пусть будет так, как мне велели голоса!
 Она поднялась на ноги и выбежала из зала. Ипполит почувствовал, что пережил самые необычные мгновения в жизни. Но повторять их, он бы ни за что не решился. Потому он просто подобрал с пола свой плащ, отряхнул его от пыли, ведь они с Федрой основательно прошлись по нему. Надел плащ и заколол пряжкой, приводя на ходу в порядок одежду. И собрался уже выйти на улицу.
 Но тут в мегароне вновь появилась Федра. Она вбежала в зал, рыдая на ходу. Федра пришла сюда не одна. Она тянула за собой за руку Тезея, а позади него шёл Менестей. Федра остановилась посреди зала и указала рукой на Ипполита:
   - Смотри! Он меня изнасиловал!
   - Что? – Не понял её муж.
   - Не побоялся Зевса, - Федра вновь заговорила мелодичной речью. – И я, твоя жена, преступника прилюдно обвиняю! И если ты ведёшь свой род от Посейдона, должен выполнить мои желанья и наказать его!
   - Как же ты мне надоела, - ответил ей Ипполит. – Что ж за день сегодня неудачный. Я, наверное, лучше пойду отсюда.
 Он не успел сделать к дверям и пары шагов, как Тезей остановил его. До царя только сейчас дошёл смысл слов Федры.
   - Куда ты собрался? Разве не слышал, что она сказала? Надо разбираться!
   - Ну, если так дело обстоит, давайте, - согласился с отцом Ипполит. – Я за оракулом в храм схожу, а вы с ней пока побудьте, на всякий случай.
   - Что значат твои слова? – Сказал Тезей, который пытался понять, что же случилось в его доме, но пока не мог. – Какой оракул?
   - Ну, оракул, лекарь, жрица или звездочёт, кто-нибудь, кто может изгнать духов безумия из тела твоей жены. С ней совсем неладно. Потому вы от неё не отходите, и стойте здесь, как я вам сказал. А я пойду искать того, кто разбирается в лечении безумия. Вдруг, здесь найдётся какой-нибудь прорицатель. А вы не вздумайте уйти и оставить её одну!
   - Ты почему в моём доме распоряжаешься? – Удивился Тезей.  – Разве ты хозяин здесь? Кто тебе позволил?
   - А, я ещё и позволенья должен спрашивать? Твоя безумная жена сейчас пожар в доме устроит или ещё что-нибудь выкинет. Если ты не можешь за порядком уследить, мне самому придётся это сделать.
   - Откуда вдруг взялась подобная наглость? Кто ты здесь такой?
   - Я твой сын, хотя за последние годы об этом нечасто вспоминали.
   - Замечательный ответ, - сказала Федра. Она до сих пор стояла молча, и перебирала пурпурную ткань, будто хотела стряхнуть с неё невидимые пушинки. – Любопытная постановка, хоть мне и не всё одинаково понравилось. А где же все? И почему тебе никто не хлопает?
   - Царь, ты же совсем забыл о своей жене! – Вмешался Менестей.
 Он указал на Федру, о словах которой будто бы забыли отец и сын.
   - А, вот моя жена обвинила тебя в преступлении! Что скажешь?
   - Я даже оправдываться не собираюсь, - ответил ему Ипполит.
   - Правильно, не надо, - вставила слово Федра. – У тебя в речи обычно этого нет.   
 В ответ Ипполит так поглядел на мачеху, что та вдруг остановилась и перестала отряхивать с юбки невидимый мусор.
   - Да, не собираюсь, потому, что ни в чём не виноват. Твоя жена сошла с ума, и говорит безумные речи, в них нет ни капли смысла. Как же ты жил с ней столько лет!
   - Нет! Вы поглядите на него!  - Тезей указал рукой на пустой зал, жестом, очень похожим на жесты царицы. Он словно бы обращался к пустому залу, будто сейчас в мегароне находилось множество людей. – Его обвиняют в преступлении, а он ведёт себя так, будто не о нём идёт речь вовсе.
 Но Тезею недолго обращался к пустому мегарону. Вскоре главный зал начал заполняться людьми. Слуги услыхали голос царя и начали собираться на шум. Ведь во дворце что-то случилось, и каждый стремился узнать новости. Вскоре в мегароне собрались все, кто жил во дворце Тезея.
 Рабыни, чья судьба была рожать для хозяев новых работников, убирать, кормить и шить одежду для царской семьи, самим довольствуясь куском хлеба. Ремесленники, товары которых расходились по всей округе, обеспечивая процветание царскому дворцу, но не их дому. Воины, призванные защищать царя, наградой им должна стать слава взамен короткой жизни. Чиновники, гордившиеся знанием грамоты, что отличало их от остального народа. Но, благодаря знаниям, они пересчитывали чужое добро, а не своё собственное.
 Словом, в главном зале собрались все, кто зависел от царя Афин. И сейчас они стали свидетелями семейной ссоры в царском доме. 
 Царь, его жена и сын оказались в плотном кольце народа, который слышал каждое  слово и передавал его тем, кто стоял подальше. Теперь они понимали, что в жизни людей, наделённых богатством и властью, тоже случаются несчастья.
   - Ты говоришь, что не виноват. Что это всё не ты, что обвинения моей жены сплошная ложь. Что никакого отношения ты не имеешь к тому, в чём тебя царица обвиняет. И это всё неправда, и историю с изнасилованием придумала она сама. Так, ведь?
   - Конечно, - ответил ему Ипполит. – Я уже который раз повторяю.
   - Что же мне эти слова напоминают? Так врали  твои хеттские родственники, когда Египет чуть не развалили?
   - Если уже зашла речь о моих родственниках, давайте о хеттах и поговорим. Там подобного безобразия нет! Если бы в Хаттусе случилась похожая история, устроили бы судебное разбирательство. Собрали свидетелей и выяснили обстоятельства дела. Если бы здесь, посреди дворца, действительно  изнасиловали царицу, крики были бы слышны на всю округу. И тут же собрались бы люди. Сейчас же все собрались! Значит, не было здесь ничего! Во всяком случае, когда кто-нибудь во дворце изнасилует рабыню, всё прекрасно слышно! Ты этим часто развлекаешься, лавагет!
 Менестей отступил в сторону и стал за спиной у царя. Тезей чувствовал, что пора прекращать разбираться при народе, но остановиться уже не мог. Как и его сын.
   - Если меня решили судить, то я настаиваю, чтобы меня судили по законам, которые одинаковые для всего государства, а не творили, кому, что в голову взбредёт! Это всё неправда! Отец, лучше бы ты спросил свою жену, почему она всё время за мной ходила, и постоянно появлялась, там, где бывал я. И что она вообще утром здесь делала?
   - Я пришла просить за сына, чтобы не причинял ему ты зла, когда станешь царём! – Тут же нашлась Федра. – И произносить ложные обвинения не способна особа царского рода. Подобное коварство свойственно только людям низкого происхождения. А благородные особы не способны на ложь!
   - О, это для меня новости, - тихо сказал Ипполит, вспомнив, сколько раз ему пришлось соврать за свою недолгую жизнь.
   - Нет, вы поглядите, что твориться! – Возмущался Тезей. – Я ещё живой, а родня уже наследство поделила!  Я здесь хозяин, и только я один буду распоряжаться в моём доме! И никто, слышишь, никто не будет указывать мне, как я должен вести суды в моих владениях! А что же ты, такой правильный, соблюдаешь все законы хеттов, надоел афинским людям рассказами о богине солнца, и сам же обычай хеттов нарушаешь? Изнасиловал жену отца! Да тебя в Хатттусе казнили б тут же!
   - Я? Да чтобы я когда-нибудь нарушал законы, которые установлены богиней солнца! Я такого никогда не делал и не собираюсь! Да чтобы я вступил в связь с домашней скотиной, ну, как иногда это делают здешние крестьяне, или с родственниками!  Кто может меня в чём-либо подобном обвинять! Вы бы лучше поучились у людей, которые умней вас, как надо поступать, что они говорят о законах и справедливости!  Почему я должен выслушивать ложные обвинения?
   - Ты думаешь, что как незаконный сын, ты моим сыновьям помехой будешь? – Сказала Федра, она оглянулась по сторонам, а потом продолжала, - о, сколько публики собралось! Это успех!
   - Вот какие вещи выясняются! Выходит, я тут незаконный сын! А, ну да, моя мать – это пленница, которую на войне захватили! В стране, где одни женщины живут! Забыли, кому вы всем обязаны? На чьи доходы корабли строились? Какую прибыль получали от торговли медью с Кипром? Сколько будет стоить бронзовое оружие, если отобрать беспошлинную торговлю медью и оловом? Посчитать, как вы хорошо живёте благодаря приданому моей матери? И ты говоришь, что это только твой дом, а я здесь никто?!
   - Да, Тезей, прими решение, самое лучшее для твоего дома, - невпопад сказала Федра. – Лучше, погляди, как нас сейчас все слушают и на нас смотрят! Никогда ещё история о страсти Федры не собирала столько зрителей! Ведь её играют в первый раз! Но не в последний! Много сотен лет будет привлекать история кровосмесительной преступной страсти. Видишь, людям это нравится! Они смотрят на нас и думают, если бы Федра жила в нищете, ей бы подобного в голову не пришло! А они ведь живут мыслями о хлебе. Им приятно думать, что жизнь тех, кто ходит в золоте, может быть несчастной. Да и любовь редко случается в их жизни, ведь для неё надо прикладывать усилия. А это сложно, и не хочется, потому всех тянет поглядеть на изображение порочных страстей, и последняя принцесса Крита прекрасно подходит, чтобы стать их героиней.
   - Федра, иди уже к себе. Ты и так беды наделала, не надо продолжать. – Обернулся к ней Ипполит.
   - Хорошо, но ты позовёшь меня, когда представление закончиться и все выйдут поклониться зрителям?
   - Обязательно, позову.
 Федра вышла, на ходу оглядываясь назад и постоянно оборачиваясь.
 Наступал решительный момент огласить приговор царского суда. Все жители города смотрели на правителя, от которого зависела судьба собственного сына. Но сам царь никак не мог решиться, чью сторону выбрать. Тут же из-за спины Тезея выглянул Менестей.
   - Царь, ты же говорил, что твой сын на тебя вовсе не похож! Смотри, это не так! Он же нравится женщинам, хотя и не прикладывает к этому особых усилий!
 Царевич подозрительно посмотрел на лавагета, который вдруг нагнулся и подобрал что-то на полу. Менестей начал рассматривать эту вещь, избегая встретиться взглядом с Ипполитом. А он в свою очередь почувствовал, что нечто подобное с ним уже случалось, тогда, шесть лет назад. Память снова развернула перед ним картину из прошлого.
    - Нет, я бы никогда так не поступил.
 Может, прототип мифического героя на самом деле обладал сверхъестественными способностями? Потому, что ему удалось узнать мысли собственного сына.
   - Я бы никогда не стал устраивать подобное позорное зрелище. А если бы кто-нибудь действительно оскорбил мою жену, убил бы собственной рукой.  – Вслух сказал Ипполит, ему тоже стал понятны мысли собственного отца до тога, как он успел объявить о приговоре.
    - Вон отсюда! Ты осуждён на изгнание из моих земель.
 Жизнь едва началась, как уже успела бесславно закончиться. Что остаётся говорить поклоннику хеттских обычаев, когда надежды на справедливость не осталось?
         - Бог Солнца, пастырь человечества!
         - Ты встаёшь из моря и восходишь на небо.
         - Ты судья над человеком и зверем полевым.
         - Если кто-нибудь со мной поступит дурно,
         - Ты увидишь всё и рассудишь по Правде!
         - Только ты один восстановишь справедливость,
         - Бог Солнца!