Только мама

Электропоезд из Сергиева Посада не спеша, как бы крадучись, продвигается в сторону Москвы. Создаётся ощущение, что ему явно не хочется после благостной намоленной атмосферы, царящей вокруг Троице-Сергиевой лавры, оказаться в водовороте столичной жизни даже на то короткое время, пока он не отправится в обратный путь. Там на обратном пути по обе стороны железнодорожной колеи будут привычно мелькать верстовые столбы, покосившиеся ветхие избушки, однотипные гаражные комплексы, напоминающие медовые соты, бетонные ограждения, исписанные граффити. А высоченные многоэтажки, оставаясь позади, станут стремительно расти вниз.
Пассажиры, побывавшие в Москве по своим бесхитростным делам, с удовольствием погрузятся в теплое нутро железной гусеницы, предвкушая встречу с домашним очагом на той самой станции, где они провели большую часть своей невзрачной жизни и, скорее всего, проведут и её остаток. Но это будет потом. А пока гусенице предстоит путь в столицу длиною в час. 
Возвращаюсь в Москву с зимней дачи своего школьного приятеля. Мы славно повеселились на новогодних праздниках, но пришла пора возвращаться в город, дабы не злоупотреблять хозяйским гостеприимством. На каждой остановке в вагон заходят торговцы всякой всячиной. Рослый маститый узбек на все лады с сильным акцентом расхваливает свой разноцветный текстиль. Наверняка во времена Союза он был уважаемым человеком, а теперь вот зарабатывает на жизнь торговлей в электричках. 
Следом за узбеком в вагоне появляется невысокий белобрысый паренёк. Манера поведения выдаёт в нём амбициозного провинциала, твёрдо решившего покорить Москву, которая, однако, упорно не желает покоряться. Он пускает всё своё красноречие на то, чтобы убедить пассажиров приобрести у него ни много ни мало Библию, справедливо полагая, что большинство из них книгу книг не читало. Увы, но пламенная речь парня не производит никакого впечатления на сонное царство пассажиров.
Некоторое оживление вносит следующий коробейник - коренастый мужичок, который пытается осчастливить путников губными гармошками, наигрывая на них известные мелодии. Всё это действо напоминает некую пьесу, в которой отсутствует сюжет, зато каждые несколько минут меняются декорации, и которую можно было бы назвать "Се ля ви по-русски".
На станции Лось в вагон заходит щуплая цыганка с чумазым пацаном лет семи-восьми. На шее у цыганки цветастый платок, в руках гармонь. Растянув меха, она тонким голоском затягивает песню про маму. Мальчик как может ей подпевает. Песню я узнал только по тексту. Её изначальный мотив не имеет ничего общего с цыганским исполнением. Признаться, я был удивлён, когда услышал знакомые слова не слишком раскрученной, но одной из самых любимых моих песен.
"По небу плывет луна, на улице тишина, а в доме не спит одна только мама. И ночью тихонько дверь откроет она тебе. Поверь, что никто другой, только мама", - попискивают цыгане под надрывный аккомпанемент гармошки. Пассажиры подают исполнителям мелкие купюры. В первый раз я услышал эту песню на подаренном кем-то сборнике братьев Радченко, и сразу же проникся её душевностью. Тогда мне ещё не было тридцати. Я недавно женился, у меня родилась дочь, по работе я уверенно шёл в гору, постоянно бывая заграницей. В общем, состояние моей души описывалось формулой: "лучшее, конечно, впереди!". Мы часто слушали диск с песней про маму в машине по дороге из Москвы в Можайск, откуда родом была моя половина, и обратно. Тёще песня про маму тоже очень нравилась. К тому же я почти сразу с момента нашего знакомства стал называть её мамой. Так что эта песня нас ещё больше сблизила. До поры до времени...
Следующая моя встреча с песней про маму состоялась в Эстонии, когда я побывал там в командировке. Мне уже было хорошо за тридцать, и я начал ощущать первые симптомы кризиса среднего возраста. Привычная жизнь стала навевать скуку. Точь в точь как в песне Владимира Высоцкого «Своя колея»: «И вот теперь из колеи не выбраться. Крутые скользкие края моя имеет колея»... Карьерный рост застопорился. Появилось ощущение бессмысленности того, что я делал. Хотелось драйва, который я не знал, где взять. На смену формуле "лучшее, конечно, впереди" пришла формула "лучшее, возможно, впереди".
Так получилось, что в ходе командировки я встретился со своей первой институтской любовью. Так её и назовём - Любовь, хотя на самом деле звали её по-другому. По окончании института, в котором мы вместе учились, Люба решила не оставаться в Москве и вернулась в свой родной Таллин, будучи уже в положении от новоиспечённого мужа из российской глубинки. В общем, любовь, как водится, прошла, Любовь же в Таллинн отбыла. Мы не общались больше десяти лет, но всемогущие социальные сети снова свели нас сначала в виртуальном пространстве, а потом, как результат, в реальности. 
«На озарённый потолок ложились тени. Скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья. На свечку дуло из угла, и жар соблазна вздымал, как ангел, два крыла крестообразно». Пожалуй, точнее, чем Борис Пастернак, нашу встречу невозможно было бы описать. Он как будто при ней присутствовал... И вот в таком крестообразном состоянии меня застала знакомая мелодия, но на совершенно непонятном мне языке, звучащая по местному радио.
- Любонька, ты знаешь эту мелодию?
- Да, Андрюша, знаю! Это моя любимая песня про маму в исполнении нашей знаменитой группы! Шепнув это, Любаша сразу же забылась поверхностным сном, используя моё плечо в качестве подушки.
Кто же всё-таки таки автор песни? - недоумевал я. Неужели горячие эстонские парни спионерили её у наших авторов? Впрочем, какая разница? Даже если так, значит, им нужнее.
Время не ждёт, неумолило ведя как прямой, так и обратный отчёт. Та памятная командировка давно позади. В моей семейной жизни наметилась широкая трещина. С супругой всё меньше взаимопонимания и всё больше взаимного раздражения. Парадокс, но весь наш немалый совместно нажитый капитал не приносит удовлетворения. Поводы для ссор пустячные, последствия серьезные. Мы надолго расползаемся по разным квартирам. Проблемы множатся, как снежный ком. Порой моя половина не пускает меня в квартиру, если я прихожу домой поздно или выпивши. В таких случаях приходится использовать совет всё из той же песни: и ночью тихонько дверь откроет она тебе. Поверь, что никто другой, только мама.
В один не прекрасный день я теряю работу по причине сокращения. Рыночная конъюнктура, возраст. Бывает! Устроиться сложно, провинциальная амбициозная молодежь постоянно перебегает дорогу. Это как в спортзале: всегда найдётся парень понакачаннее и помоложе. Если с таким состязаться в единоборствах, то нужно вложить всю силу в один единственный нокаутирующий удар...
Необычайно жаркое лето в самом разгаре. Мне исполняется сорок четыре года. Из зеркала на меня смотрит человек с ещё подтянутым телом, но с изрезанным морщинами лицом. Отмечаю днюху в спортивном духе: в течение дня отжимаюсь на брусьях и подтягиваюсь на перекладине по количеству прожитых лет. Как водится, принял поздравления от узкого круга самых близких людей: родителей, двоюродных братьев, некоторых друзей, побывавших в этот день в соцсетях и увидевших соответствующее уведомление. Пожелания однотипно-актуальные: здоровья, гармонии, стабильности, творческих успехов, семи футов под килем. На даче за праздничным столом трое: мама, папа, я - дружная семья. Стол ломится от закусок, фруктов и напитков. Задушевные разговоры, как водится, перемежаются спорами о политике: кто прав, кто виноват и что делать. Отец пытается доказать, что у нас в стране всё плохо и без внешнего управления не обойтись. Я горячо возражаю, что справимся своими силами, а варягам, если придут, будут нужны только наши природные ресурсы. Примиряет нас небольшая доза сорокаградусной под аккомпанемент звучащей по радио песни «Только мама». Поднимаю рюмку за родителей. Они украдкой смахивают слёзы, вспоминая своих ушедших матерей - моих бабушек. Нежно глажу маму по её седым волосам.
Проходит месяц. Теперь моя очередь поздравлять отца с днюхой. Та же обстановка, тот же состав. Над дачным столом барражируют мухи, под ним вьются коты в надежде получить по такому случаю какое-то особенное лакомство. Их надежды оправдываются.
Стопка взмывает вверх в честь отцовского здоровья, долголетия и сбычи мест. Он грустно кивает, роняя в ответ, что в этом возрасте уже не ждёт от жизни никаких чудес. Вдруг замечаю, что настенные часы показывают неправильное время. Причина банальна: часы остановились. Заменить батарейку - пара пустяков! Но черт их дернул остановиться именно в этот день! Пытаюсь прогнать от себя суеверные мысли. Не очень-то получается.
Утром пошли с мамой в лес за грибами. Папа остался в доме. Он может и пошёл бы с нами, но мешала одышка. Недавнее обследование показало, что его сердце сильно изношено и современная медицина не в состоянии ему чем-либо помочь. Побродив по лесу около часа, мы с мамой устанавливаем антирекорд, не найдя ни одного благородного гриба. Папа встречает нас у калитки и относит пустые лукошки в бытовку. В его походке чувствуется усталость прожитых лет.
Меня ждут в городе дела. Наскоро целую родителей в щёки и бью по газам своего Кар Карыча. Неделю ношусь, как настёганный. По дороге не помню куда и откуда, снова слышу из динамиков автомагнитолы «Только маму». Вдруг оживает мобильник, на экране мамин номер. Приглушаю звук, отвечаю на вызов. На том конце трудно узнаваемый срывающийся на крик мамин голос: Андрюша! Вызывай скорую! Папа без сознания!!! Одеревеневшим языком пытаюсь успокоить мать дежурными фразами. Бросаю машину на обочину и трясущимися руками набираю 103. Дежурная отвечает, что бригада будет в ближайшее время. Бригада прибывает, когда всё уже кончено. Смерть наступила мгновенно...
Медленно и неотвратимо доходит смысл слов песни, которая  сопровождает меня на разных этапах моей жизни. Теперь этот смысл как никогда пронзительно-актуален. «По небу плывёт
луна, на улице тишина, а в доме не спит одна только мама. И ночью тихонько дверь откроет она тебе. Поверь, что никто другой, только мама. Только мама...».