Игорь

ИГОРЬ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
___
День первый.
Я еще не открыла глаза, но уже слышу раздражающую мелодию звонка мобильного. С трудом обнаружив его среди многочисленных подушек, одним глазом вижу время – шесть сорок пять утра – и незнакомый номер.
- Да?
- Доброе утро, это Игорь…
- Игорь, - не скрывая раздражения, хриплю в трубку, - иди в жопу.
Бросая телефон куда-то к двери, с головой укутываюсь в одеяло, готовая снова уснуть.
- Совсем сдурели – звонить в субботу в такое время. – Бурчу я себе под нос.
И тут же сознание возвращается: командировка, собранный чемодан, самолет в девять часов. Такси до аэропорта, предусмотрительно заказанное вечером.
Телефон снова начал звонить, и я подскочила, путаясь в собственных ногах и одеяле.
- Девушка…
- Игорь, да, алло, Игорь! Извините меня ради бога, я все проспала, все перепутала…Я спущусь через десять минут, ладно? Только не уезжайте, пожалуйста.
- Без проблем. Жду.
Голос у Игоря низкий и спокойный, не раздраженный.
Я понимаю, что мне не светят ни душ, ни завтрак, ни даже кофе с сигаретой. По правде говоря, даже чемодан не до конца сложен. Налету умываюсь, бросаю в него туалетные принадлежности, надеваю первый попавшийся под руку свитер. За окном дождь. Прекрасное утро.
В сумку кидаю косметичку и мысленно хвалю себя за то, что храню всю косметику в одном месте, а не разбрасываю по дому.
Джинсы натянуты, билеты и паспорт проверены, все окна в квартире закрыты, чемодан готов, в зубах пачка сигарет – спустя двенадцать минут я выхожу из парадной, навстречу серому утру и пробкам. 
- Здравствуйте, - говорю приятного вида водителю и сажусь рядом, - извините меня еще раз, я совсем не хотела.
- Все в порядке.
С виду он на год-два старше меня. Приятный парень, уставшие зеленые глаза, темные волосы, аккуратная щетина. В руках – два стакана из ближайшей кофейни и круассан.
- Вот, возьмите, - он протягивает мне красный картонный стаканчик и круассан, - что-то мне подсказывает, что времени на завтрак у вас не было.
- Вы знаете, Игорь, при других обстоятельствах я бы не приняла этот жест, но сейчас не в силах устоять. Спасибо.
Делаю глоток кофе – американо с молоком.
- Ох… спасибо вам.
Игорь молча разворачивается и выезжает из двора, пока я уплетаю божественный завтрак. Расправившись с мучным за считанные минуты, я достаю из сумки пачку сигарет, но тут же вспоминаю, что курить в такси не положено.
Ловлю на себе взгляд водителя.
- Курите, курите, - говорит Игорь, глядя уже на дорогу, - если не возражаете, я бы тоже закурил.
Я облегченно выдыхаю.
- Вообще-то, я не верующая, - говорю, - но благослови вас господь за спасение этого утра от полного краха.
- Всегда пожалуйста.
Игорь улыбается и закуривает синий Винстон, я затягиваюсь Парламентом.
- Отдыхать едете? – Неожиданно он прерывает мое наслаждение вкуса кофе и сигарет.
- В командировку.
- Куда, если не секрет?
- В Одессу. Я в турфирме работаю, у нас там есть филиал, нужно уладить кое-какие дела, так меня сделали козлом отпущения.
- Надолго?
- На неделю. Буду скучать по Питеру и вот этой погоде.
- А вы родом отсюда?
- Да. А вы?
- Тоже. У меня вообще свой бизнес, но сейчас переживаем не лучшие времена. Убер спасает.
Игорь с неподдельным интересом слушает, что я ему говорю. Забавный парень. Всю дорогу до аэропорта мы обсуждаем погоду и политику, пока, наконец, не достигаем пункта назначения. Игорь помогает мне достать чемодан из багажника.
- Хорошей вам поездки, Алена. Надеюсь, по приезду вас повысят за ценный вклад в работу фирмы. – Говоря это, он подмигивает мне и садится в машину, не дожидаясь ответа.
Я опаздываю на рейс.
День восьмой.
Прилетев поздно ночью, я была настолько уставшей, что даже не распаковала сумку . И вот, в воскресное утро, я расправилась с делами по дому: загрузила одежду в стиральную машину, прибрала беспорядок, который сама же оставила перед отъездом, полила единственный в доме цветок – и надела спортивный костюм, чтобы выехать на велосипеде. Яркое солнце за окном заставляет наивно надеяться, что ты вовсе не в Санкт-Петербурге, и сейчас совсем не конец сентября.
Я кое-как открываю металлическую дверь и вытаскиваю велосипед и свое тело на «свежий» воздух.
И тут же вижу знакомое лицо.
- Привет, - говорит Игорь.
Он стоит прямо передо мной, прислонившись к серебристому капоту машины.
- Привет. – Я смотрю на него с удивлением и не знаю, чего ожидать.
- Я вас уже часа два жду – не знал, во сколько имеете привычку просыпаться, решил подстраховаться. Вы молодец, одиннадцать – лучшее время, чтобы выходить из дома в воскресенье.
- А если бы я осталась внутри? – Спрашиваю с вызовом.
Этот мужчина ведет себя как маньяк.
- Глупости. – Он достает из кармана сигарету и закуривает. – На вас это не похоже.
- А что на меня похоже? – Чувствую забаву и раздражение.
Он делает новую затягу и смотрит на меня с прищуром, как будто напряженно размышляя.
- Алена, - наконец отвечает, серьезно (даже слишком), - можно я угощу вас кофе?
Очень подозрительно, когда незнакомый мужчина караулит тебя возле дома, тем более – если предполагает, что нужно  сесть с ним в машину. Пускай даже водитель такси. Я видела много фильмов, знаю, как это бывает.
Тем не менее, та часть меня, что любит приключения, принимает решение и дает ответ:
- Можно.
- Отлично. Оставьте велосипед дома, ладно? Я подожду.
Я возвращаюсь домой и меняю серые лосины на брюки, а толстовку на кардиган.
Мы едем пить кофе.

Я сижу в большом плетеном кресле, укутавшись в теплый плед, и допиваю третий бокал вина. Игорь напротив, и он рассуждает о квантовой механике. Есть такие чудесные моменты в беседах с человеком, когда разговор, начавшийся с темы о литературе, плавно перетекает в кинематограф, затем в секс, затем в интересы поколений, политику, науку и физику. Я смотрю на него и думаю: мы провели вместе целый день, а мне до сих пор не было скучно. Я успела как следует рассмотреть его благородный нос без горбинки, правильную линию губ, густые брови. Белая хлопковая рубашка аккуратно выглажена, и пахнет он не то одеколоном, не то дезодорантом  - не слишком едко, но достаточно, чтобы  я почувствовала. Роскошный запах.
Я смотрю вокруг: вечерний город в свете уходящего солнца, вероятно, последнего по-настоящему теплого солнца в этом году; люди, что в кои-то веки никуда не торопятся, а неспешно прогуливаются, наслаждаясь таким редким для петербуржцев теплым вечером выходного дня; дома, что выглядят так просто и в то же время так величественно…
- Алена?
- Да? – Я возвращаюсь в реальность и гляжу прямо на своего нового знакомого.
- О чем ты думаешь?
И я выдаю ему все, как на духу, все мысли: о дне, что мы провели вместе, о солнце, людях и ценности момента.
- Я думаю, нужно брать от жизни всего понемногу, но ни в коем случае не жадничать. Будешь жадным – она даст тебе то, чего не просил. – Подытожила я.
Закончила свой рассказ, а он наблюдает за мной очень пристально, наблюдает и молчит.
- Ну, не молчи? – Я делаю глоток красного сухого. – Хотя, если хочешь надо мной посмеяться – уж лучше тишина.
Безмолвие продолжается еще несколько секунд, когда он, наконец, выдает:
- Поехали ко мне?
И это стало лучшей ночью в моей жизни.

День девятнадцатый.
Я выхожу из офисного здания, где располагается мое место работы, а он уже ждет меня. Стоит возле серебристой машины и курит. В руках – большой букет цветов. Подхожу ближе и понимаю, что это – розы. Не люблю розы, но искренне радуюсь.
- Ты не представляешь, что сегодня произошло!..
И Игорь рассказывает мне о том, что кто-то сделал ему выгодное предложение, и теперь должны настать лучшие времена в его бизнесе; что он ждал этого два года; что я даже представить себе не могу, какой ценный вклад внесла в это дело.
- Я? – Удивляюсь, пристегивая ремень безопасности. – Как я вообще к этому причастна?
- Ты знаешь… - Игорь запнулся. – Я не уверен, как это можно объяснить, но ты меня вдохновила. Знаешь, почему я позвал тебя тогда к себе, три недели назад?
- Потому что хотел секса?
- Нет. Ну, разумеется, это одна из причин. Чего ты смеешься, Ален? Пойми, секс – это просто. Но ты… Ты видишь вещи не такими, как их видят все. Ты видишь лучшие, прекрасные стороны. И я хочу научиться быть таким.
- Не надо. – Забавляюсь я. – Придется уйти в творчество – твои родители разочаруются.
- Смешно. – Он говорит и смотрит прямо, на дорогу, но не на меня. – Но тебе надо понять, что я не смеюсь. Мне кажется, что-то поменялось. С появлением тебя начался некий новый этап в моей жизни…
Он говорит это все, явно ожидая услышать в ответ нечто важное. Но я не готова к таким откровениям, ведь, несмотря на то, что мне нравится этот мужчина, я все еще плохо его знаю. Слова не значат ровным счетом ничего, и в то же время могут повлечь за собой непоправимое, поэтому разбрасываться ими нельзя – так я считаю.
- Что ж, - со мехом отвечаю ему и кладу руку на его плечо, - выходит, я роковая женщина? Вот это поворот!
- Тебе бы все шутки шутить…
- Кончай это, Игорь. Мне приятно, что ты ценишь мое присутствие в своей жизни, для вас – мужчин – это редкость. Кстати, куда мы едем ужинать?

День тридцатый.
Читай: лучший секс в жизни.
Читай: на работе замечают, что я не высыпаюсь, а все потому, что ночами мы разговариваем. Он уговорил меня прочесть «Замок» Кафки, я его - «Гарри Поттера».
Читай: когда он улыбается, я тоже улыбаюсь.

День сорок пятый.
Я приготовила ужин и тайно порадовалась, что соус для спагетти вышел вкуснее, чем когда-либо до этого. Счастливый случай.
- Кстати, ты никогда не рассказывала мне о своем отце.
- Нечего рассказывать.
- Как это – нечего? Его не было?
- Отца не было. – Я отвожу взгляд, не в силах затрагивать больную тему. – Был мужик, что пил, не просыхая, и бил нас с мамой, если его что-то не устраивало. А не устраивало его практически все.
- Ален…
- Все в порядке, правда. У меня нет детской травмы или чего-то в этом духе. Я все переносила спокойно. Каждый день, приходя из школы, я лишь надеялась, что он сегодня не вернется с завода. Что с ним приключится беда… Наверное, я плохой человек. Что ж, зато я научилась со всем справляться самостоятельно, мне не нужно постоянно мужское плечо под боком.
- Это я заметил.
- Не пойми меня неправильно, я рада, что ты появился в моей жизни, но люди так ненадежны… Нет смысла на кого-то рассчитывать, кроме себя.
- Как бы то ни было, я хочу, чтобы ты знала, что я рядом, даже если не необходим. – Я вижу, что с каждым последующим словом Игорь начинает нервничать. Он тянет свою руку к моей. – И, раз уж о том зашла речь… Возможно, еще рано, но мне кажется, я…
В мгновение меня охватывает паника: я не готова, нет, я не готова. В голову не приходит ничего лучше, и я опрокидываю бокал со стола. Тот разбивается с шумом, Игорь замолчал.
Мы принялись за уборку.
Ночью мы лежим в постели, и я уже почти засыпаю, но слышу его неровное дыхание. Странно, как люди чувствуют друг друга, находясь в такой близости – ведь он молчит, не двигается и почти не издает звуков, но я как будто физически ощущаю тяжесть мыслей, которые он несет. Горячая грудь вздымается и опускается под моей ладонью, а я лишь жду: то ли пока он соберется с мыслями, то ли пока усну.
- Ты же знаешь, что я хотел сказать. – Раздается в тишине.
- М? – Я делаю вид, что плохо расслышала.
- Я люблю тебя.
Я молчу.
- Я даже не уверен в этом до конца, но сейчас я чувствую так: я люблю тебя.
И все, что я могу выдавить в ответ после нескольких минут размышления:
- Я так рада, что ты есть.

День пятьдесят седьмой.
Я узнаю на практике, что Игорь – отличный повар.

День семидесятый.
Мы пьем шампанское в честь того, что в его бизнесе появились заметные скачки вверх, и теперь он будет целиком посвящать себя ему, а не сторонним заработкам.

День восемьдесят третий.
По случайному стечению обстоятельств я знакомлюсь с обворожительной женщиной преклонных лет – мамой Игоря. Она мне нравится.
День девяностый.
Мы ночуем порознь, и я понимаю, что не хочу засыпать, если его нет рядом.
Читай: привязанность.
Читай: зависимость.
Читай: любовь.

День девяносто восьмой.
Я уверена, что готова сказать заветные три слова, к разговору о которых, кстати, мы так и не возвращались. Пытаюсь найти подходящее время. Хочу увидеть его лицо, запомнить его и насладиться моментом, радостью от того, что мы любим друг друга и вместе нам хорошо.
Но Игорь застревает на работе, и меня хотят повысить – мы видимся реже и, в основном, в постели.

День сто шестой.
Меня снова отправляют в командировку.
- Останься. – Он прижимает меня к себе, и в темноте я чувствую лишь его кожу и запах. – Не уезжай, как я тут без тебя?
Я целую его ладони.
- Это всего неделя. Я не хочу застрять на одной должности навечно, ты понимаешь это, как никто.
- Мне придется встречать новый год без тебя! А как встретишь…
- Замолчи. Не хочу даже думать об этом.
- Увольняйся. Станешь моей содержанкой, а я – твои богатым «папиком». Ох, заживем!
Мы хохочем, а я думаю «я люблю тебя, люблю, люблю, люблю!». Думаю, но не произношу вслух – не хватает смелости. Думаю: «вернусь из командировки – тогда уж точно».

День сто десятый.
Я провела два дня в Москве, когда вечером вернулась в гостиницу. День был абсолютно идиотским, все шло наперекосяк и валилось из рук, и мне лишь надо услышать родной голос, чтобы успокоиться. Я набрала номер.
- Привет.
- Привет.
- Как ты?
- Нормально.
- Как прошел твой день? Что слышно на работе?
- Как обычно.
Разговор совершенно не клеится.
- Игорь, ты в порядке?
- Да, Ален, все нормально.
- Ты ведешь себя странно.
- Ну что ты пристала, а? Знаешь, у меня нет настроения, давай завтра поговорим. Доброй ночи.
Я открыла было рот, чтобы ответить «спокойной ночи», но в трубке уже послышались гудки.

День сто пятнадцатый.
Игорь не смог встретить меня из аэропорта, потому что занят работой, и я еду в такси под звуки попсовой музыки радио и снегопад за окном. Блики огней, украшения к праздникам, люди торопятся домой, чтобы выпить горячего чая с родными и близкими. Атмосфера любви и взаимопонимания. Тепло, даже когда на улице минус двадцать градусов по Цельсию.
Игорь ковыряет овощи-гриль в тарелке, положив голову на ладонь и глядя куда-то в даль. Его лицо немного осунулось, и я заметила, что воротник рубашки сильно помят. Не похоже на него.
- Да ничего особенного. – Отвечает он на мой вопрос о том, как прошла рабочая неделя.
Меня начинает раздражать неловкость и напряженность, возникшая между нами по неизвестной причине. Чувствую: вот оно. Сейчас или никогда. Минутой позже – и станет слишком поздно.
- Послушай, - начинаю я, тяжело вздыхая и с трудом подбирая слова, - я знаю, что со мной бывает непросто. И еще я не особенно умею проявлять эмоции, находить фразы для таких моментов… Думаю, из моего поведения и так можно было сделать вывод, и все же, я должна сказать то, что  собираюсь сказать.
- Ну? – Он смотрит на меня исподлобья. – Не тяни, говори уже.
Может, не стоит? Может, это ошибка? Я вижу, чувствую, что его беспокоит что-то, и время сейчас не подходящее.
Успокаиваю себя: начала – говори. Вероятно, именно это его и беспокоит. Вы вместе больше трех месяцев, а ты до сих пор не призналась в том, о чем обычные девушки кричат спустя две недели.
- Я люблю тебя, Игорь.
- Я люблю тебя, точно и искренне, всем сердцем. – Повторяю еще раз, как будто чтобы он поверил.
 В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь звоном вилок и ножей людей за соседними столиками. Свет в ресторане приглушенный, и я не могу видеть целиком лицо Игоря, понять его реакцию.
- Не молчи, скажи же что-нибудь. – Я говорю это и почти смеюсь, но чувствую, как к горлу неизбежно подходит ком.
Странно, как люди чувствуют друг друга, даже если ничего еще не сказано и не сделано.
Он только выпрямляет спину, чтобы открыть рот и заговорить, а на моих глазах уже наворачиваются слезы.
Я тянула до последнего, и оказалось слишком поздно.
В голове лишь только: «я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю!».
- Что ж, - реагирует он, изображая заинтересованность овощами в тарелке, - спасибо. Я очень рад, что ты есть в моей жизни.
 Его слова такие же холодные и черствые, как эти чертовы овощи.
День сто пятнадцатый.
Читай: разочарование.

___конец первой части

ИГОРЬ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ
__
День сто восемнадцатый.
Игорь сидит прямо передо мной. Я не нахожу себе места, и кажется, будто от напряжения, что повисло в воздухе, ломит кости.
Наконец, он откладывает телефон, громко вздыхает и трет лицо ладонями, будто сильно не выспался. Берет в руки кружку с кофе и начинает говорить, не отрывая от напитка глаз:
- Я сегодня ночью спал с другой.
От неожиданности я прыснула, сама не понимая причину смеха.
- Тебе смешно? – Игорь смотрит теперь прямо на меня.
Я отвечаю:
- Да. - И тут же добавляю:
- Кто это был?
- Юля.
- Та, с которой ты был до меня?
- Да.
Я разглядываю его, пытаясь прочесть эмоции, но вижу нечто, похожее на вызов в его глазах, и мне это не нравится.
- Мне скучно с тобой. Ну, если речь идет о сексе. Не цепляет.
Я опешила:
- То есть, это я виновата?
- Ну…
- И вместо того, чтобы это обсудить, ты решил просто «зацепиться» с другой женщиной? Тебе, что, шестнадцать?
Игорь молчит.
- Ты ничего не добавишь?
- Мне нечего больше сказать.
- Тебе не стыдно?
- Нет.
Не стыдно. Значит, говорить нам больше не о чем.
Я вышла из кафе и пошла в противоположную от офиса сторону. Плевать, что рабочий день еще не закончился, плевать, что позже мне сделают выговор.
Слезы катятся из глаз и остывают на морозе, и люди оглядываются на меня.

День сто девятнадцатый.
После обеда встречаюсь с подругой Аней.
- Слушай, ну а чего ты ожидала? Это не лишено смысла, у тебя же сколько, два мужчины до Игоря были? Хорошо, что так сложилось. Знаю, тебе больно, но я даже немного рада. В конце-концов, ты молодая еще. Сегодня же суббота, давай куда-нибудь сходим вечером? Выпьем, потанцуем, может, с кем-нибудь познакомимся?
Мы идем в бар, где проводили субботние вечера шумными компаниями еще в студенческие годы. Предаваться ностальгии со старыми друзьями – невероятно приятное занятие, особенно в сопровождении текилы.
- Аня? Черт возьми, сколько времени я тебя не видел? Что ты здесь забыла?
Спиной ко мне стоит высокий широкоплечий мужчина и, разводя руками, удивленно обращается к подруге.
- Макс! – Чуть ли не выкрикивает она и подрывается с места. – С ума сойти, Максим тоже здесь!
Когда с бурными приветствиями, наконец, покончено, мужчина поворачивается ко мне, и я с удивлением узнаю в нем нашего одногруппника Максима Игнатенко.
- Обалдеть. – Только и могу из себя выдавить.
В студенческие годы Максим был неприметным тихим мальчиком, которого мы ласково называли «долговязый» за внушительный рост и непропорционально худые ноги. Учился он довольно посредственно, интересов у него было не много, но он был хорошим человеком, потому частенько оказывался в одной с нами компании. Теперь же тот самый «долговязый» превратился в привлекательного, спортивного и сексуального. Удивительно все-таки, как непредсказуема жизнь!
Как это водится, Максим садится возле нас, и теперь мы обсуждаем былые деньки втроем. Нам смешно до колик и слез, и музыка в помещении кажется все громче и приятнее, а люди отходят на второй план. Я перестаю считать выпитые стопки текилы.
Спустя несколько часов у Ани звонит телефон и она удаляется в поисках тихого места.
- Ты чудесно выглядишь, Лен, - так Максим меня называл много лет назад,- правда. Я обомлел, когда увидел тебя.
- Спасибо. Ты тоже похорошел, видно, что спортом занялся.
Макс отпускает глупую шуточку про боксеров, я подхватываю, мы хихикаем, как школьники, когда Макс якобы невзначай берет меня за руку.
- Не делай так больше, ладно? – Говорю ему и вырываюсь. – Я устала от всего этого.
- От чего?
- От мужчин. Вы сложные и непонятные.
- Впервые слышу подобное заявление. – Максим улыбается. – Обоснуй.
Алкоголь сделал свое дело и успешно развязал узел моего языка, и я выкладываю все, что копилось в мыслях последние дни, словно говорю сама с собой, а не с малознакомым приятелем. Он слушает меня внимательно, не перебивая.
- Этот твой Игорь – козел. Настоящий мужчина так не поступает.
- А как поступают настоящие мужчины, Максим? – Чуть ли не с агрессией спрашиваю. – Да и где они, настоящие? Что это вообще такое?
- Ай. – Он отмахивается и залпом допивает водку с соком, и тут же снова смотрит на меня и выпаливает:
- Вы, девушки, интересные существа: выбираете себе абы кого, а потом ноете, что все мы плохие и неправильные. Глупости это, Лен, ну правда. Много вокруг прекрасных мужчин, да только скажи мне, если бы я тебе предложил сейчас, как Игорь тогда, поехать ко мне? Ты бы согласилась? Я более, чем уверен, что нет. Вероятно, ты бы даже стала худшего обо мне мнения: мол, что я себе позволяю, слишком в себе уверен. Ну, что ты на меня так смотришь? Разве я не прав?
Он говорит это все, а я, выпившая, уставшая, разглядываю его лицо, смотрю в глаза, на губы, и думаю о том, как чертовски хочу, чтобы сейчас на его месте сидел Игорь. Чтобы он так же, со страстью, доказывал мне свою точку зрения, чтобы был настолько близко, что я могла бы почувствовать запах его одеколона. И потом мы могли бы вместе уехать, и заснуть рядом, увидеть друг друга, когда проснемся.
Эти мысли навеяли на меня печаль и чувство страха, я думаю: и что, так теперь будет всегда? Каждый раз, общаясь с мужчиной, я буду мысленно сравнивать его с Игорем?
Надо выкинуть его из головы, надо срочно забыть и вычеркнуть из сердца, словно никогда его там и не было.
- Ты прав, Максим, - говорю, - если ты предложишь поехать к тебе – я откажусь.
- Вот видишь, - отвечает Макс, - это было предсказуемо.
- Но мы можем  поехать ко мне. – Я смотрю прямо в его глаза и вижу, что в них загорелся огонек.
Читай: алкоголь = безрассудство.
Читай: месть.

День сто двадцатый.
Мы пьем кофе, и я говорю Максиму:
- Это было ошибкой. Мне казалось, что, если я сделаю это, мне полегчает.
Он спрашивает:
- Полегчало?
- Нет.
- Но тебе было хорошо.
- Да.
И, подумав, добавляю:
- Очень.
- Как бы то ни было, я не хочу терять с тобой связи. Хотя бы общение. Я ведь по тебе сох еще тогда, в университете.
Я запускаю руки в волосы и закрываю глаза.
Все меняется слишком быстро – я не успеваю.

День сто сорок третий.
Некурящему человеку сложно понять, насколько бесценно сочетание горького вкуса сигарет с горьким вкусом кофе, поэтому Максим не понимает, почему мне так нелегко отказаться от дурной привычки. Он готовит некое подобие завтрака, пока я смотрю в окно на залитый солнцем февральский снег и выдыхаю дым в форточку.
- Я вернусь сегодня вечером? – Чувствую затылком, что он обернулся в мою сторону.
- Нет. Я буду занята.
У меня нет никаких дел на этот вечер. Но в нашей с Максимом безмолвной договоренности есть определенные правила, и я уверена, что это его не устраивает. Но лучше держать дистанцию.
Будь на его месте Игорь, я бы нашла для него время, даже будучи по уши в делах. Будь это Игорь, я перестала бы курить с утра в кухне – по его просьбе.
Но Игоря здесь нет. И хватит думать об этом.

День сто шестьдесят девятый.
Нахожу среди своих вещей футболку Максима. Надеваю ее перед сном – она приятно пахнет.

День сто восемьдесят первый.
Пятница. Близится туристический сезон – на работе аврал.
Максим заезжает за мной после работы и везет в неизвестном направлении. Пунктом назначения оказывается небольшой загородный дом.
- Чей он?
- Разве это имеет значение?
Я смеюсь:
- Да, если ты пробрался сюда незаконно.
Макс смеется в ответ:
- Я специалист по системам безопасности – нас не поймают.

День сто восемьдесят третий.
В доме собрались все: Аня, Даша, мои двоюродные братья, мои коллеги по работе. Максим устроил сюрприз в честь дня рождения, к моему удивлению: я даже не подозревала, что он знает точную дату. Мы пьем вино и смеемся, я принимаю поздравления и делюсь последними новостями, и Максим среди моих друзей – как рыба в воде.
Вечером компания села за большой стол, и, после плотного ужина, как это обычно бывает, начались разговоры на серьезные темы: от политики до религии.
- Ты говоришь про исповедь, - отвечает Максим на реплику одного из моих сотрудников, - хотя, по правде, не имеешь представления о том, что это. Ведь суть не в том, чтобы прийти к священнику и высказаться. К настоящей исповеди надо готовиться в течение нескольких дней, и за это время ты должен настолько все поменять, что твоя жизнь перевернется с ног на голову. Пока ты готовишься к исповеди – ты по-настоящему очищаешься.
Он все говорит и говорит, а я думаю: черт возьми, ведь он не так уж и плох.
Ночью я целую Максима и говорю:
- Спасибо.
Говорю:
- Спасибо, что сделал этот вечер таким прекрасным, - и снова касаюсь губами его губ.

День двухсотый.
Мало того, что я терпеть не могу среды – я, к тому же, не успела позавтракать и поругалась с начальником. В расстроенных чувствах звоню Максу, чтобы посетовать на дурное стечение обстоятельств.
- Не переживай, Лен, к вечеру все станет на свои места – вот увидишь. У тебя же сейчас обед? Почему ты не поела?
- Не могу. У меня через десять минут встреча с нашим потенциальным корпоративным клиентом.
- Я помню, ты рассказывала. Уже там?
- Сижу в машине. Хотела сначала позвонить тебе.
-  Я бы рад с тобой еще поболтать, но мне пора. Я верю, что ты уйдешь с подписанным договором. Позвонишь потом?
- Позвоню. – Отвечаю. – Пока.
- Целую.
И я выхожу из машины и направляюсь в ресторан, в котором клиент назначил встречу.

Напротив меня сидит мужчина средних лет приятной наружности. Он выглядит как стереотипный бизнесмен: дорогой костюм, солидного вида часы, под рукой – два телефона.
- Я очень рад, что вам здесь нравится. Это место, конечно, на любителя, но все же я чувствую себя здесь, как дома. К тому же, близко к офису. Еще раз спасибо, что согласились встретиться здесь.
- Не за что. – Говорю ему и делаю глоток кофе. – Послушайте, Александр, это все просто чудесно, но я понимаю, что вы тянете кота за хвост и хотите обсудить все, кроме бизнеса. Вы передумали и не можете сказать об этом прямо? Или я чего-то не понимаю?
Мужчина засуетился.
- Что вы, ни в коем случае! Дело в том, что в последний момент к нам захотел присоединиться мой соучредитель и по совместительству друг – он прислал мне сообщение буквально десять минут назад. И, признаться, мне показалось интересным внести в нашу встречу элемент неожиданности, чтобы посмотреть, как вы будете себя вести.
- Зачем?
- Чтобы знать, насколько хорошо вы владеете ситуацией в критической обстановке – сами понимаете, в бизнесе это важная черта.
- Понимаю. А этот ваш друг – почему он решился в последний момент?
-  Поначалу ему было все равно – он сказал, что я могу действовать по своему усмотрению. Но теперь он говорит, что хочет быть уверен, что я не связываюсь с левыми конторами и заключаю контракт с достойными людьми. А вот, кстати, и он!
Мне пришлось немного обернуться, чтобы увидеть лицо дотошного соучредителя Александра.
Мгновение, и сердце, кажется, остановилось.

Игорь сел за бар рядом с Александром.
- Игорь, познакомься – это Алена. Мы не начинали обсуждать серьезных дел без тебя, чтобы не повторяться, поэтому предлагаю не медлить.
- Добрый день, Алена. – Он улыбается.
- Приятно познакомиться, Игорь.
Я чувствую, как кровь приливает к вискам, и краснеют щеки, и начинает предательски сосать под ложечкой.

Через полчаса я держу в руках подписанный контракт, и Игорь предлагает заказать бутылку шампанского.
- Ты что, друг, - прерывает его Александр, - нам еще нужно вернуться в офис сегодня. Однако, Алена, я согласен, что такое дело стоит отметить. Предлагаю нам поужинать в пятницу после работы, обсудить детали, да и просто узнать друг друга получше. Если вы не против, я приведу свою жену – она обожает знакомства с моими коллегами. Скажите, у вас есть кто-нибудь? Если да, обязательно приводите его с собой.
Дружелюбие и некоторая бестактность мужчины застает меня врасплох.
- Да, Алена, приводите его с собой. – Поддакивает Игорь и ехидно улыбается. И тут же его лицо делается серьезным:  - не может быть, чтобы у девушки вроде вас никого не было.
Я не теряюсь:
- Действительно, не может. Я обязательно сообщу ему о вашем предложении.
- Вот и чудно! – Говорит Александр и встает. – Что ж, нам, пожалуй, уже пора, да, Игорь?
- Ты знаешь, Саш, - отвечает тот, - я останусь здесь, пообедаю, а ты езжай, ладно?
Мы остались вдвоем.
- Покурим?
Я молча встаю и направляюсь к двери.
В тишине мы выходим на улицу, где еще не прошли зимние холода, но уже пригревает весеннее солнце. Игорь достает зажигалку и прикуривает сперва мне, затем себе.
- Хорошо выглядишь, - наконец, он прерывает молчание.
- Спасибо.
- Я действительно не знал, что это ты.
- Я тоже.
Он наблюдает за мной так пристально, что мне становится не по себе.
- Давай выпьем сегодня вечером где-нибудь?
- Я не могу.
- У тебя правда кто-то есть?
- Да.
- Любовь, все дела?
Я не отвечаю.
- Ладно, это не мое дело.
Он докуривает и возвращается в ресторан, и, не успеваю я затушить сигарету, как он выходит оттуда в пальто и говорит:
- Теперь мне действительно пора. Был рад встрече, Алена. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Я смотрю в его спину и стою на месте, как вкопанная, не в силах вымолвить ни слова.
Читай: случай или судьба.

День двести второй.
Через тридцать минут я встречаюсь с компанией в каком-то модном баре-ресторане. На мне туфли на высоком каблуке, чулки, простое черное платье и золотые серьги. Машина такси будет под домом через пять минут.
Максим не знает о моих планах. Я сказала, что встречаюсь с клиентами по рабочему вопросу.
Впрочем, мои слова отчасти являются правдой. Но это «отчасти» отдается комом в горле.

- In vino veritas! – Радостно восклицает Александр и поднимает бокал.
Я вставляю:
- Absit omen!
- И что же значат твои слова? – Включился в разговор Игорь, глядя на меня исподлобья.
- Видишь ли, Александр поднял тост со словами « Истина в вине», а я лишь добавила: «пусть это не будет дурной приметой».
- Что вы имели в виду? – Хлопает ресницами Юлия, жена моего нового бизнес-клиента.
Я оставила вопрос без ответа и лишь украдкой взглянула на Игоря, что по-прежнему смотрит на меня.
Вечер протекает плавно, как сливочное масло на нагревающейся сковороде, и меня не покидает предчувствие, что скоро сковорода накалится и масло начнет шипеть. Только бы не обжечься.
- Вы знаете, - подает голос Юля, - вечер был действительно дивным, я очень рада, что Саша сотрудничает с такими замечательными людьми. – Она берет ладонь мужа в свою. – Но нам, к сожалению, пора.
Дальше все, как всегда – долгие прощания, радостные восклицания и обещания «как-нибудь повторить», которым никогда не суждено сбыться.
Мы снова остались один на один.
И дальше происходит то, чего я совершенно не ожидала – Игорь заводит разговор о моих делах, о работе фирмы, о ситуации в стране, и, незаметно для себя, я забываю о течении времени. Как полгода назад, мы перескакиваем с одной темы на другую, перебивая друг друга и не успевая за ходом мыслей, страстно жестикулируя и доказывая свои точки зрения.
- Я скучала по этому. – Признаюсь ему честно.
Игорь смотрит на часы.
- Всего одиннадцать. Поехали куда-нибудь?
Мы пьем и говорим обо всем. Речь заходит даже о личной жизни, и я без задней мысли рассказываю про Максима.
- Почему он не знает, что ты сейчас со мной?
Я в очередной раз молчу, потому что не знаю, что ответить.

Почувствовать запах, который так любил когда-то, сравни возвращению в дом, где провел детство. Коснуться тела, которое изучил настолько хорошо, что знаешь расположение каждой родинки – будто съесть кусочек бабушкиного пирога. Губы касаются губ, и я думаю «Господи, да».
Думаю: «Как мне тебя не хватало».

Читай: не стыдно.
Читай: голос сердца, а не разума.
Читай: счастье.

День двести третий.
Пять часов утра.
Мы лежим рядом. Я слышу его тяжелое дыхание, и сама дышу быстро и тяжело. Мы выдохлись и наслаждаемся блаженной усталостью.
Я наклоняюсь и целую его в щеку.
- Спасибо.
- И тебе.
В темноте  вижу, как блестят его глаза. Он смотрит прямо на меня.
- Я надеюсь, ты понимаешь, что это был лишь секс? Это ведь ничего не значит, верно?

Читай: если бы душа была похожа на музыкальный инструмент – у моего только что оборвались струны.
____конец второй части.

ИГОРЬ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
___
День двести двадцать четвертый.
- Я чувствую себя героиней какого-то до жути банального и глупого голливудского фильма о любви.
- Ты сумасшедшая, Алена. – Говорит мне Аня.
- Если раньше у меня были сомнения насчет твоей адекватности, то теперь я совершенно уверена, что ты ненормальная. – она делает глоток кофе и откидывается на спинку дивана. – Был бы у меня мужчина вроде Максима, я бы ни за что не променяла его на «этого».
- Ты знаешь…- Я запнулась, словно спрашивая саму себя, уверена ли в том, что собираюсь сказать. – Пожалуй, меня все устраивает. Мне сейчас хорошо.
- То есть тебе нравится просто спать с Игорем, не имея никаких перспектив?
По-моему, перспектива отношений все еще жива, но я не говорю об этом вслух.
- Да.
- Ты действительно больная. Тебя переклинило на этом мужике.
В этот раз мне пришлось согласиться с подругой.

День двести сорок первый.
Темно. Я лежу на животе, уставшая и совершенно голая. Его пальцы нежно касаются моей кожи.
- У меня в детстве тоже произошел забавный случай. – Говорит Игорь. – Мне было, кажется, лет пять, когда умерла моя прабабка. Мы не были близки , и до тех пор ни разу не бывал на похоронах. И вот, мама забирает меня из детского сада, и я радуюсь, потому что пришел домой раньше. Она сажает меня на стул, и с очень серьезным лицом говорит «Бабушка Марта сегодня умерла, дорогой. Завтра мы пойдем на поминки». Она плачет, а отец стоит рядом и держит ее за плечи, чтобы успокоить. И знаешь, что я отвечаю? Я спрашиваю: «А торт будет?».
- О господи! – Я расхохоталась. – Ну, ты даешь!
- Ну а что? Я не знал, что такое поминки, думал, это то же, что именины.
Я смеюсь до колик, а потом наступает приятная тишина.
- Слушай, - вдруг спрашивает Игорь, - это правда, что я храплю?
- Да. А ты, что, не знал?
- Нет. Надо с этим что-то делать.
- Мне твой храп даже нравится.
Говоря это, я ложусь на его грудь и закрываю глаза, готовая уснуть. Но мысли постепенно накатывают, одна за другой.
- Погоди, - говорю, - а почему ты спросил?
- Мне сегодня сказали, что я храплю, и я удивился. Решил уточнить.
- Кто сказал?
Мой вопрос остается без ответа. Я сажусь в постели.
- Ты был занят вчера вечером, потому что был не один?
- Да.
- Ты спишь с кем-то еще?
Я не вижу его лица, но отчетливо ощущаю на себе взгляд.
- Да.
И волна чувств в очередной раз захлестывает мое сердце: обида, разочарование, гнев. Не в силах справиться с эмоциями, я веду себя как настоящая истеричка: поднимаюсь, собираю по полу свои вещи, и беспорядочно и неаккуратно начинаю одеваться.
- Ты чего? Что случилось?
- А ты не понимаешь?
- Нет…
- Ну и козел же ты, Игорь.
- Ален…
- Скажи, - я останавливаюсь и смотрю прямо на него, - ты хотя бы постельное белье сменил?

Конечно же, он этого не сделал. Пулей вылетев из парадной в холодную весеннюю ночь, я закурила и почувствовала, что, помимо вышеуказанных чувств, появилось новое, самое страшное.
Читай: омерзение.
Читай: дело вовсе не в табаке.

День двести семьдесят девятый.
- Странно это как-то, - говорит Даша, - на кой черт ты его позвала?
- Да, - поддакивает Аня, - давайте все позовем любовников-придурков? Соберем их вместе, сядем напротив и дружно спросим: «Ребят, ну почему вы такие мудаки, а?».
Я закатываю глаза:
- Я миллион раз повторяла, что мы с Игорем теперь друзья, и не более. Девочки, ну что вы, в самом деле? Даже Дима смирился с тем, что Игорь идет с нами, а вы все пристаете.
Коллега покосился на меня, давая понять взглядом, что относится к ситуации более чем безразлично. Мы держим путь в бар, чтобы отметить начало общего отпуска. Несмотря на позднее время, небо светлое, как днем – белые ночи в самом разгаре.
- Когда-нибудь он еще будет бегать за тобой! – Уверенно причитает Аня. – Вот увидишь, будет страдать, плакать, а ты и глазом не поведешь. Так всегда происходит, это закон подлости жизни!
- И все-таки, - с удовольствием протягиваю я, не обращая внимания на реплику подруги, - что бы ни было, я обожаю Питер. Вы только посмотрите, какая красота!
И все останавливаются на середине моста, чтобы насладиться моментом.
Читай: как ни крути.
Читай: жизнь прекрасна.

День двести восьмидесятый.
Мы, как будто компания гуляющих студентов, сидим на бордюре через дорогу от рокового заведения моей молодости. Где-то позади виднеется розовый свет встающего солнца.
Даша положила голову на плечо Ани, что закуривает вместе с Димой и задумчиво смотрит вдаль.
- Не знала, что ты куришь, - обращаюсь я к последнему, одновременно прикладывая ледяной пакет к лицу Игоря.
- Не знал, что ты дерешься, - Дима ухмыляется.
- Это не я, это все он! – Оправдываюсь и перекладываю вину на Игоря.
- Не я, а твой Максим! – Восклицает он. – Черт его дернул лезть на рожон?
- Кто из вас еще полез на рожон? – Язвит Аня.
- Я вообще все пропустила! – Подает голос полуживая Даша. – Что конкретно произошло?
- Мужики не смогли Алену поделить. – Поясняет мой коллега. – Ты танцевала с тем парнем, когда появился Максим, пьяный до беспамятства, увидел нашу девочку с Игорем и взорвался.
- То есть он первый начал?
- Нет, - я встаю на защиту Макса, - он начал с колких шуточек, а потом решил полить Игоря грязью, и тот не выдержал.
- Он сам нарвался. – Пробурчал Игорь. – Кто он такой, чтобы говорить мне такие вещи? Он же неудачник, Алена, не представляю, как ты с таким связалась.
- Да, - отвечаю я, - но это не он сидит сейчас на пороге бара с пакетом замороженного горошка на носу.
Секунда, – мы все смотрим на Игоря и оцениваем комичность ситуации, - и улица разражается громким хохотом моих горе-друзей.

День триста второй.
Тема жестокой дискриминации темнокожих людей в двадцатом веке всегда была для меня особенно трогательной.
И вот, я сижу на диване, укутавшись в плед, несмотря на то, что на дворе середина июля, и по моим щекам текут слезы, целое море слез. Игорь сидит рядом – мы только что поставили на паузу нелегкий для просмотра фильм на эту самую тему.
- Ты плачешь из-за фильма?
- Да.
- Почему?! – Он удивленно вздымает брови.
И я начинаю суматошно и неразборчиво объяснять, что в моей голове не укладывается сама мысль о том, что один человек может унижать другого подобными образами; что не хочу верить, что мо предки были настолько же бессердечными; что эти народы, должно быть, несут невероятно тяжелую ношу обиды и горечи.
Он, как всегда, слушает, не перебивая, а затем какое-то время думает над ответом. Мы смотрим друг другу в глаза.
- Я люблю тебя.
- Что?
- Я люблю тебя, Алена. – Он сидит прямо, на расстоянии вытянутой руки, и выглядит абсолютно серьезным.
Я хихикаю:
- Знаешь, раньше ты говорил подобное, но в более интимных позах.
Тишина.
- Игорь?
- Я знаю, что много раз был не прав, что вел себя ужасно. Но сейчас я искренен с тобой, Ален, я правда люблю тебя, я не хочу дружить с тобой – хочу большего.
Читай: закон подлости жизни.

День триста третий.
- Это был лучший секс в моей жизни, - говорит Игорь и целует меня в плечо, затем в губы, затем в шею, и я верю в его прямодушие.

День триста тридцать первый.
Игорь проснулся пораньше, чтобы приготовить мне завтрак, и я, довольная, пью кофе и уплетаю яичницу прямо в постели.

День триста сорок восьмой.
Четверг, тридцать первый вечер августа, мы пьем вино, провожая летние дни и наблюдая последний закат августа. Пьем вино и говорим друг другу слова любви. Совсем как в кино.

День триста шестьдесят второй.
Я поздравляю Игоря с днем рождения и дарю часы, которые понравились ему в магазине несколько месяцев назад. Мы ужинаем сначала с его семьей, и я знакомлюсь с его отцом, а затем с друзьями. И чувствуем себя пьяными, молодыми и счастливыми.

День триста девяноста восьмой.
- Не отпущу тебя.
Я обнимаю его со спины крепко-крепко, в надежде, что он не сможет вырваться.
- Милая, ты же знаешь, что надо. Эта работа…
Он целует мои руки.
- Я вернусь, оглянуться не успеешь. Я буду постоянно на связи, обещаю.
- Целых восемь недель! – Стону я. – Как я тут без тебя!
- А я без тебя?
Игорь целует меня снова и снова.
- Я буду так скучать.
- Еще бы! Только попробуй не скучать!
Мы смеемся, но нам обоим тоскливо, словно школьникам, вынужденным расстаться на летние каникулы.
День четыреста второй.
- В общем, мы с временными коллегами идем ужинать, чтобы познакомиться поближе.
- Это здорово. – Отвечаю я, пока сама собираюсь покинуть рабочее место.
- Кто это там? – Слышу женский голос.
- Это Алиса, работает в нашей команде.
- Симпатичная? – На «автомате» спрашиваю я.
- Алена. – Его голос делается серьезным. – Мне не важно, симпатичная она или нет. Я люблю тебя. Позвоню тебе, когда буду дома, хорошо?
- Ладно. Хорошего тебе вечера.
Я возвращаюсь домой, и, хотя день не был слишком сложным, чувствую себя изнеможенной. Перехватив кое-какой еды, набираю горячую пенную ванну, включаю музыку и опускаюсь в воду, в надежде, что смогу расслабиться и почувствовать, наконец, облегчение. Но этого не произошло: мое воображение всеми известными способами рисует портрет той самой Алисы. Интересно, о чем они сейчас разговаривают? Блондинка она или брюнетка? В ресторане они сели за стол рядом или напротив?
Это глупо, конечно, но Игорь уже однажды оступился, что мешает ему поступить так дважды и трижды? Он говорит, что любит меня, и вряд ли признался бы в измене, если бы она имела место быть. Мы вместе немногим больше трех месяцев – как и в прошлый раз. Но теперь он заботится обо мне, признается в любви, постоянно остается на связи.
Почему же до сих пор я не могу довериться ему?

День четыреста пятый.
Игорь звонил мне каждый день своего отсутствия, но сегодня я не смогла найти время на долгий разговор, и нам пришлось ограничиться сообщениями.
День четыреста восьмой.
Мы говорим по скайпу около получаса.
- Слушай, я уже засыпаю, извини меня, совсем нет сил.
- Конечно, родная, иди спать. Я люблю тебя.
- Я тебя тоже. Пока.
День четыреста девятнадцатый.
- Как все прошло? – Слышится хорошо знакомый голос из динамика телефона.
Я закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться, но ловлю себя на мысли, что не имею ни малейшего желания проживать день заново и рассказывать обо всем Игорю.
- Нормально, ничего особенного. А твой?
И, пока слушаю о последних событиях, я успеваю вымыть посуду, подмести пол и навести порядок в комоде с одеждой.
День четыреста тридцатый.
- Почему ты вчера мне не перезвонила?
Его голос кажется уставшим и расстроенным.
- Извини меня, милый, я совсем забегалась, пришла домой – и тут же уснула.
День четыреста тридцать седьмой.
Во время обеда я пью американо и неожиданно ловлю себя на мысли, что в последний раз говорила с Игорем в воскресенье, а сегодня уже вторник. Думая об этом, я так же понимаю, что ни разу за двое суток не заинтересовалась тем, где он находится и чем занимается.
Читай: прострация
Читай: безразличие (?).
День четыреста сорок девятый.
- Неделя, и мы снова будем вместе, рядом. Знаешь, сегодня я понял, чего мне больше всего не хватало все это время.
- Чего же? – Откликаюсь я.
- Кофе, что ты делаешь для меня по утрам.
- Серьезно? – Я смеюсь. – Ты же всегда говоришь, что он невкусный.
- Знаю. Но, видимо, я настолько к нему привык, что забыл о том, насколько он горький.
- Видимо, так…- Сказала я и задумалась.
Задумалась вовсе не о кофе.

День четыреста пятьдесят четвертый.
Я уже тридцать минут высматриваю Игоря в аэропорту, и вокруг меня еще с десяток таких же «ожидающих»: парней и мужчин, девушек и женщин, чьих-то родителей, братьев, сестер, любовников, любовниц, возлюбленных – все в нетерпении пытаются заглянуть за высокое матовое стекло, чтобы как можно раньше улицезреть родные лица.
Я сижу на металлическом стуле и пью отвратительный чай из автомата за углом.
И вот, наконец, из-за «барьеров» начинают вываливаться люди: кто с чемоданом, кто с рюкзаком, а кто и вовсе с маленькой сумочкой.
Вижу Игоря и медленно поднимаюсь, пока он идет мне навстречу.
Пока я двигаюсь в его сторону, я оглядываюсь по сторонам и обращаю внимание на интересную особенность: большинство из этих людей, что считали секунды до прибытия рейса, со страстью буквально бегут к своим «приезжим», бросаются на них с объятиями, поцелуями и бестолковыми вопросами. Они улыбаются во весь рот, кто-то даже плачет, помогают друг другу нести тяжелые сумки. И тогда я задаю себе вопрос:
Почему я не одна из них? Почему я не бегу, не плачу, не сияю от счастья?...
Игорь обнимает меня, прижимает к себе всем телом, я чувствую его тепло. «Нет,» - проносится в голове, - «все в норме. Он обнимает меня, и мне хорошо. Значит, я действительно люблю его. А эти дурные мысли нужно засунуть куда подальше». И из глаз текут слезы – сама не понимаю, как так вышло.
Читай: самовнушение – сильнейшее в мире оружие.

День четыреста семьдесят третий.
Мало того, что я ненавижу среды – эта оказалась особенно гадкой. Третье января, начальства нет, я – за главного, и никто не хочет работать.
К вечеру я возвращаюсь домой до смерти уставшая, раздраженная и противная сама себе.
- Все будет хорошо, ну, не переживай. – Игорь обнимает меня за плечи.
- Давай я приготовлю ужин, а ты пока прими ванную? М? Как тебе такая идея? – Он все не унимается.
Подходит ко мне и целует меня в шею.
- Ален. Все пройдет, к тому же, тебе это точно зачтут в будущем. Ты у меня большая молодец, правда.
Он стоит за моей спиной, но я чувствую, будто задыхаюсь, и тут же вырываюсь из его объятий.
- Перестань, Игорь, оставь меня в покое! Хватит уже, ладно? Дай мне побыть одной и отдохнуть.
- Отдыхать со мной ты теперь не можешь? – Спрашивает он и, не дожидаясь ответа, набрасывает на плечи куртку, берет пачку сигарет и выходит в подъезд.
Спустя полчаса я выхожу за ним и за руку веду обратно, в квартиру. Мы ничего не обсуждаем – просто, молча, ложимся спать – совсем близко, в обнимку.
Мне не спится.
Читай: недопонимание.

День четыреста девяностый.
Игорь сидит напротив, на диване, в полусогнутом состоянии, и смотрит в пол.
- У тебя кто-то есть? – Тихо спрашивает он.
- Нет. – Честно отвечаю.
- Тогда почему? Ведь все было хорошо.
- Все давно начало рушиться. – Я стараюсь говорить спокойно, как можно мягче, но без лишней нежности.
- Ты ничего не говорила.
- Я надеялась, что это проходящее, плохой период.
- Так, может, так оно и есть? – Он, наконец, поднял взгляд, полный горечи и надежды.
- Нет, Игорь. – Отвечаю ему и добавляю во второй раз:
- Я тебя не люблю. Мы больше не можем так жить.
Читай: ирония судьбы.

День четыреста девяноста седьмой.
- Привет.
- Игорь, прошу, хватит мне звонить.
- Ты подумала над моими словами?
- Да. Но это ничего не меняет.
- Ты уверена?
- Господи, да, я уверена! Прости, что сделала тебе больно, но постарайся с этим смириться, хорошо? Перестань. Я не хочу ссориться и расставаться на плохой ноте.
- Ладно.

День пятьсот пятый.
Смотрю в глазок и вижу в коридоре Игоря, который еле стоит на ногах. Из жалости я пускаю его к себе, и это оборачивается часовым монологом на тему «ты не понимаешь», «большая любовь» и «дай же мне шанс». Я смотрю на этого человека – пьяного, несобранного, несчастного – и не испытываю ничего, кроме жалости.
Утром я выпроваживаю его и блокирую все телефонные контакты, что могли нас связывать.

День пятьсот пятнадцатый.
- Все еще донимает тебя?
Я громко вздыхаю и отвечаю Ане:
- Ага.
- А я говорила, что именно так все сложится… И как ты себя ощущаешь по этому поводу?
Я пожимаю плечами:
- А как я должна себя ощущать?
- Ну, чувствуешь, что справедливость восторжествовала? Что отомстила ему, отплатила его же монетой?
В течение минуты я копаюсь в собственных мыслях, в надежде отыскать там хоть крупицу злорадства или ощущение исполненной мести.
- Ничего подобного. – Признаюсь честно. – Жалость к нему и немного обиды на судьбу за то, что все так вышло, но не более.
Аня, в кои-то веки, никак это не комментирует, а лишь смотрит сквозь меня, глубоко задумавшись о чем-то.

День первый.
Я еще не открыла глаза, но уже слышу раздражающую мелодию звонка мобильного. С трудом обнаружив его среди многочисленных подушек, одним глазом вижу время – шесть сорок пять утра – и незнакомый номер.
- Доброе утро …
- Игорь, - не скрывая раздражения, хриплю в трубку, - иди в жопу.
Я отключаю телефон, бросаю его куда-то к двери, с головой укутываюсь в одеяло и засыпаю самым крепким сном.
Читай: несвоевременность.
Читай: непредсказуемость.
Читай: жизнь.

Конец.