Часть 2. Действия

День. Заседание парламента
«Великобритания! Неприступная, непобежденная империя, как и её народ. Пусть меня услышит и шотландский горец, и люди «земли песен» из Уэльса!
Пусть многие из вас не верят в меня. В меня даже не верят коллеги по мысли и по духу. Но вы подумайте! Что вас заставляет подниматься каждое утро из постели и совершать свои дела? Что заставляет вас не отчаиваться в самые трудные времена? Ваши мечты и надежды? Ваши дети? Ваша совесть? Нет. Только не нужно меня клевать. Это чертов гарант! Гарант вашей безопасности. Это флот. О да! Я строг, но практичен, поэтому не побоюсь этого сказать. И вы, сидящие здесь лицемеры, можете меня упрекнуть в том, что ваш гарант - это какие-то моральные и добрые побуждения, может, кстати, и дети. Хм.. Но назревает буря, господа. Буря, которая может унести наш с вами дом – наши всеми любимые и ненавидимые нашими врагами острова. На днях мы все с вами узнали, что Дания и Швеция, некогда враждующие между собой страны все же обуздали свои территориальные претензии и заключили пакт. И не нужно этому удивляться. Это две страны, имеющие единое скандинавское начало. Культура и разум взяли верх над предрассудками. А мы все негодуем, как это так, что у нас, кроме слабых колоний нет союзников. Мы, господа, привыкли полагаться на флот, но я бы рекомендовал провести рекогносцировку, а также улучшить боевые показатели нашей армии, повысить боевой дух и попросить у Российской империи один Семеновский полк. И не нужно кричать будто я предлагаю продать нашу землю дьяволу! Я предлагаю выход из так называемого Скандинавского кризиса, который навис над Северным морем, волны которого будут у наших берегов. По моему мнению, следует указать скандинавам на их забвение и напомнить, кто есть владычица морей этого мира!
Если оставить наших моряков и торговую компанию в плену и попытаться договориться дипломатией – это будет являться нашей слабостью. И после этого кризиса нас никто не будет считать сильной мира сего, и никто не учтет больше нашего мнения! И если вы думаете, что я призываю страну к милитаризму, то пусть сядет на судно и поплывет к берегам Скандинавского полуострова, где, уже, наверняка, гниют наши с вами земляки! Они сделали свой выбор, бросив нам вызов – теперь мы должны не дать слабину. Время слабостей и смутных дней миновало. Настал час для того, чтобы укрепить нашу империю. Это время решений – и консерваторам нет здесь места!
И последнее, что я вам хотел сказать. Отныне каждый гражданин, какую бы антипатию он не испытывал по каким-либо признакам, должен встать плечом к плечу. Шотландский горец, валлийский поэт и ирландский скульптор должны стоять в одном строю. Если это нас не сплотит на крестовый поход к берегам Скандинавии, нашу империю ждут века анархии.
Последуете ли вы этим путем или выберете путь слабости – решать вам, господа. Но не уж то нам с вами терпеть и изнывать от зуда комаров, когда можно их прибить одним хлопком?!»
Тишина. Секунды тишины. В такие моменты чувствуешь, будто все вокруг остановилось, ощущается легкая слабость и недомогание.
Затем последовали крики. Всплески эмоций, овации. Я чувствовал, как по их жилам вновь потекла кровь и как по их телам пробежали мурашки. И я был рад за этот народ, рад за их сплоченность, рад за поддержку. Если бы они знали, на что я их посылаю!
Но они продолжали кричать. И, по сути, я уже был премьером. Оставалось лишь отдать приказ. Через пять часов все военные суда будут отправлены из верфей и доков к берегам Дании и Швеции, но когда они туда прибудут, они поймут, что их обманули. Возвращаться будет слишком поздно. Ведь Ла-Манш, это улица, а Великобритания – банк. И стоит только увести всех патрульных с улицы, как банк будет тут же ограблен кучкой воришек, которые живут через ту же, черт бы ее побрал, улицу, пересечь которую не составляет большого труда.
Мои надежды были направлены к адмиралу британского флота, но он остался слеп. Остается ждать кульминации, встревоженных криков и паники на улицах. И время замедлится – минуты будут идти как часы, а часы я сочту за дни.
Через несколько часов после убытия британского флота – кораблей первого и второго ранга, и вообще всех, вплоть до фрегатов, французско-испанский флот все-таки осуществит свою мечту. И будут гореть улицы Лондона, и будет гореть мой любимый бар – и буду я сомневаться.
Мой исход прост – я усядусь к кресло-качалку – налью себе виски, закрою шторы и закурю трубку, ожидая английских констеблей. Все-таки я не имею права приносить вердикт империям, даже тем, которых я искренне ненавижу. Это слишком тяжко. Это…это черт  возьми, несправедливо. Я…один…виноват. Я есть предатель, я есть Иуда, я есть судья!
……………………………………………………………………………………..
Послышался грубый стук в дверь. Его сердце начало биться быстрее, а вдохи стали глубже. Глаза наполнились одновременно надеждой и страхом.
Он медленно положил трубку, отставил бокал с виски и привстал, поправив сюртук.
- Входите.
Лицо его приняло другую окраску. Появилось облегчение и разочарование. И один тяжелый вздох.
- Прошу прощения, премьер. Вас требуют к срочному заседанию! – громко и серьезно проговорил вошедший.
- Извините, лорд, а вас, случайно, не известили, в честь чего данное собрание? – с диким любопытством спросил Он гостя.
Гость медленно прикрыл дверь, подошел к премьер-министру и начал говорить в пол голоса.
- Сэр, - сказал гость тихо, как будто боясь, что кто-то его услышит. – Я знаю ваш секрет.
- Хм, ну так что же, излагайте, сударь.
- Дело в том, что ваш знакомый министр решил вас оповестить о нападении французов?
- Не понял, простите?
- Он просил вас разыграть по старой дружбе, сказал, что так вы вспомните, что были лихим шутником и задирой и отвлечетесь от внешнеполитической напряженной ситуации. Премьер?
Он оперся на стол двумя руками и начал смеяться, пока смех не перешел в истерику. Затем взял второй бокал и разлил виски. Глубоко вдохнув, парировав удары своих догадок и мыслей, он наконец-таки выдохнул, и спросил гостя, протягивая бокал.
- А вы, уважаемый, являетесь патриотом своей страны?
- О, конечно! Я сплю и вижу, как мы одержим победу над загордившимися протестантами!
- Теперь я задам вам второй вопрос, но для начала сделайте глоток виски…И так? Не боитесь ли вы, что французы нападут?
- Что вы, сударь. Бог с вами! Наш гарант – наши неприступные адмиралы, опытнейшие полководцы моря, а в их руках каравеллы, фрегаты, линкоры…
- Я задам вам третий вопрос. После которого вы допьете ваш виски и закурите трубку. Вам ли не странно, что протестанты воюют с протестантами, французы дарят нашей королеве породистых лошадей, а весь наш флот ушел к Скандинавским берегам?
- Да будет вам! – закуривая, ответил гость. – У нас ни с кем нет войн, и французы, в последнее время…да и вы, слава богу, нам на голову свалились! Без вас мы бы и не решились дать отпор…а вы это к чему?
- А вы знаете, что если французы пересекут Ла-Манш, и наш адмирал узнает об этом…да черт возьми, хотя бы тут же, сию секунду и узнает, то наш флот вернется лишь через несколько дней после скрытого нападения? Или может вы знаете, что преимущественно большая часть нашей армии расквартирована в Шотландии и Белфасте? Что вы! Вы не знали?
- Вы…это…Это что же получается, что сейчас самый подходящий момент, который вы упустили? Но ведь французы с нами… - его лицо поникло, и он побледнел, а на лбу показались капельки пота.
- Эх, вы. Жалкие британцы, такие глупые, и такие наивные. Вы заслуживаете такой участи!
- Но как! Как вы могли!
В ответ премьер начал смеяться. Он поднял бокал с обновленной порцией алкоголя и сказал:
- Это вам за то, что вы с министром устроили против меня заговор. Как вы могли?! Или он подумал, что я потерял хватку и совсем отупел, сидя в четырех стенах? Или он считает, что если я суровый и серьезный, то я не человек?
- Боже…Святая Мария! Премьер! Чертовы обстоятельства, в которые меня посвятила моя служба. Я ведь подумал, что вы всерьез, хотя и выглядит все правдоподобно!
Затем гость вдарил склянку виски, и довольный, то ли от того, что выпил с самим премьер-министром, то ли от того, что его разыграли – отправился спать.
Премьер же сидел и покачивался в своем кресле-качалке, куря трубку. Он думал. Мыслил. Ждал.
Минуты шли как часы, часы – будто дни. Должно быть, мир свихнулся.
Премьер смотрел в окно – снова лил дождь, будто ничего не изменилось. Пели птицы, был чудесный рассвет, который, словно злая шутка, был и закатом.
- И все-таки вы заслуживаете….