Любви старинные туманы

“Любви старинные туманы…”
(поэтический трагифарс)
Действующие лица:
Она(Поэтесса)
Тень(отражение в зеркале)

Тусклый ночной свет. Сцена разделена условно на две части :реальность и отражение в зеркале. Молодая девушка ходит по комнате с листком бумаги и  ручкой в руках.
Она:
Обвела мне глаза кольцом
Теневым — бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.
То-то же! По ночам
Не молись — идолам!
Я твою тайну выдала,
Идолопоклонница.
Мало — тебе — дня,
Солнечного огня!
Пару моих колец
Носи, бледноликая!
Кликала — и накликала
Теневой венец.
Мало — меня — звала?
Мало — со мной — спала?
Ляжешь, легка лицом.
Люди поклонятся.
Буду тебе чтецом
Я, бессонница:
— Спи, успокоена,
Спи, удостоена,Спи, увенчана,
Женщина.
Чтобы — спалось — легче,
Буду — тебе — певчим:
— Спи, подруженька
Неугомонная!
Спи, жемчужинка,
Спи, бессонная.
И кому ни писали писем,
И кому с тобой ни клялись мы…
Спи себе.
Вот и разлучены
Неразлучные.
Вот и выпущены из рук
Твои рученьки.
Вот ты и отмучилась,
Милая мученица.

Сон — свят.
Все — спят.
Венец — снят.

Берет в руки фотографию ,находящуюся среди бумаг ,находящихся на столике.
Она: Ты, меня любивший фальшью
Истины - и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!

Ты, меня любивший дольше
Времени. - Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.

Она(раскидывает бумаги по комнате):
 Каждый стих - дитя любви,
Нищий незаконнорожденный.
Первенец - у колеи
На поклон ветрам - положенный.

Сердцу - ад и алтарь,
Сердцу - рай и позор.
Кто - отец? Может - царь,
Может - царь, может - вор.

Замечает в зеркале отражение.

Тень:  Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном пререплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тот час же к вам, бывало,
— Уж поздно!- Мама, десять строк!…-
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки…
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет, в воздухе свежо…
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры…
Кладбище… Вещий крик совы….
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген, живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком — корона…
Вдруг — нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы…
— О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!

Она: 
Звенят-поют, забвению мешая,
В моей душе слова: «пятнадцать лет».
О, для чего я выросла большая?
Спасенья нет!

Еще вчера в зеленые березки
Я убегала, вольная, с утра.
Еще вчера шалила без прически,
Еще вчера!

Весенний звон с далеких колоколен
Мне говорил: «Побегай и приляг!»
И каждый крик шалунье был позволен
И каждый шаг!
Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет!
— Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.

Она(бросает все стихи в огонь ,в камин):
Что другим не нужно — несите мне!
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.
 
Пламень любит — легкие вещества:
Прошлогодний хворост — венки — слова…
Пламень — пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете — пепла чище!
 
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю — и горю до тла!
И да будет вам ночь — светла!
 
Ледяной костер, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан
Собеседницы и Наследницы!

Тень: Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребенок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод — с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.
Заснешь — проснешься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!

А зоркий сторож из дома в дом
Проходит с розовым фонарем,
И дробным рокотом над подушкой
Рокочет ярая колотушка:
— Не спи! крепись! говорю добром!
А то — вечный сон! а то — вечный дом!
На сцене остается еще одна фотография.
 
Тень замечает на своем столике фотографию.
Она:
Снова поют за стенами
Жалобы колоколов…
Несколько улиц меж нами,
Несколько слов!
Город во мгле засыпает,
Серп серебристый возник,
Звездами снег осыпает
Твой воротник.
Ранят ли прошлого зовы?
Долго ли раны болят?
Дразнит заманчиво-новый,
Блещущий взгляд.
Сердцу он (карий иль синий?)
Мудрых важнее страниц!
Белыми делает иней
Стрелы ресниц…
Смолкли без сил за стенами
Жалобы колоколов.
Несколько улиц меж нами,
Несколько слов!

Месяц склоняется чистый
В души поэтов и книг,
Сыплется снег на пушистый
Твой воротник.

Тень:
Не любовь, а лихорадка!
Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко,
Нынче помер, завтра жив.

Бой кипит. Смешно обоим:
Как умен — и как умна!
Героиней и героем
Я равно обольщена.

Жезл пастуший — или шпага?
Зритель, бой — или гавот?
Шаг вперед — назад три шага,
Шаг назад — и три вперед.

Рот как мед, в очах доверье,
Но уже взлетает бровь.
Не любовь, а лицемерье,
Лицедейство — не любовь!

И итогом этих (в скобках —
Несодеянных!) грехов —
Будет легонькая стопка
Восхитительных стихов.

Она:
Не успокоюсь, пока не увижу.
Не успокоюсь, пока не услышу.
Вашего взора пока не увижу,
Вашего слова пока не услышу.

Что - то не сходится - самая малость!
Кто мне в задаче исправит ошибку?
Солоно - солоно сердцу досталась
Сладкая - сладкая Ваша улыбка!

- Дура! - мне внуки на урне напишут.
И повторяю - упрямо и слабо:
Не успокоюсь, пока не увижу,
Не успокоюсь, пока не услышу.

Тень: Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно!
Прекрасные глаза, глядите осторожно!

Баркасу должно плыть, а мельнице – вертеться.
Тебе ль остановить кружащееся сердце?

Порукою тетрадь – не выйдешь господином!
Пристало ли вздыхать над действом комедийным?

Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.
Вчерашний день прошел – и мы его схороним.

 Тень бросает в огонь фотографию .Она ,пытаясь спасти ее ,достает письмо.
Она(читает письмо):
Воскресение, нет — уже понедельник! — 3-ий час утра.
Милый, ты сейчас идешь по большой дороге, один, под луной. Теперь ты понимаешь, почему я тебя остановила на: любовь — Бог. Я тебя люблю.Беру твою черную голову в две руки. Мои глаза, мои ресницы, мои губы (о, помню! Начало улыбки! Губы чуть раздвинутся над блеском зубов: сейчас улыбнетесь: улыбаетесь!)
Я не хочу воспоминаний, не хочу памяти, вспоминать то же, что забывать, руку свою не помнят, она есть. Будь! Не отдавай меня без боя! Не отдавай меня ночи, фонарям, мостам, прохожим, всему, всем. Я тебе буду верна. Потому что я никого другого не хочу, не могу (не захочу, не смогу). Потому что то мне даешь, что ты мне дал, мне никто не дает, а меньшего я не хочу. Потому что ты один такой.

Тень: Мне тебя уже не надо,
Милый – и не оттого что
С первой почтой – не писал.

И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать – смеясь.

(Писанные мной одною –
Одному тебе! – впервые! –
Расколдуешь – не один.)

И не оттого что кудри
До щеки коснутся – мастер
Я сама читать вдвоем! –

И не оттого что вместе
- Над неясностью заглавных! –
Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся – труден
Почерк,- да к тому – стихи!

Нет, дружочек! – Это проще,
Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо –
Оттого что – оттого что –
Мне тебя уже не надо!

Она: Мой путь не лежит мимо дому — твоего.
Мой путь не лежит мимо дому — ничьего.

А всё же с пути сбиваюсь,
(Особо — весной!),
А всё же по людям маюсь,
Как пес под луной.

Желанная всюду гостья!
Всем спать не даю!
Я с дедом играю в кости,
А с внуком — пою.

Ко мне не ревнуют жены:
Я — голос и взгляд.
И мне не один влюбленный
Не вывел палат.

Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю за ночь —
Мосты и дворцы.

(А что говорю — не слушай!
Всё мелет — бабье!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.

Хоромы — как сноп соломы — ничего!
— Мой путь не лежит мимо дому — твоего.

 Следующее стихотворение они читают вместе. Тень заставляет ее порвать и сжечь свою фотографию.

Тень:Он тебе не муж?
Она: Нет.
Тень: Веришь в воскрешенье душ?
Она: Нет.
Тень: Так чего ж?
     Так чего ж поклоны бьешь?
     Отойдешь.
Она: В сердце -- как удар кулашный:
     Вдруг ему, сыночку, страшно --
     Одному?
Тень: Не пойму!
     Он тебе не муж?
Она: Нет.
Тень: Веришь в воскрешенье душ?
Она: Нет.
Тень: Гниль и плесень?
Она:  Гниль и плесень.
Тень: Так наплюй!
     Мало ли живых на рынке!
Она: Без перинки
     Не простыл бы! Ровно ссыльно-
     каторжный какой -- на досках!
     Жестко!-- Черт!
     Он же мертв!
Тень: Пальчиком в глазную щелку --
     Не сморгнет!
     Пес! Смердит!
     -- Не сердись!
     Видишь -- пот
     На виске еще не высох.
Она: Может, кто еще поклоны в письмах
     Шлет, рубашку шьет...
Тень: Он тебе не муж?
Она: Нет.
Тень: Веришь в воскрешенье душ?
Она:  Нет.
 Тень: Так айда! -- ...нагрудник вяжет...
 Она: Дай-кось я с ним рядом ляжу...
 Тень: Зако -- ла -- чи -- вай!
Она рвет фотографию и сжигает под воздействием отражения.

Тень: Солнце — одно, а шагает по всем городам.
Солнце — мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.— Никому. Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму!— Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!
В вечную ночь пропадет,— погонюсь по следам...
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

Она: О нет, не узнает никто из вас
— Не сможет и не захочет! —
Как страстная совесть в бессонный час
Мне жизнь молодую точит!

Как душит подушкой, как бьёт в набат,
Как шепчет всё то же слово…
— В какой обратился треклятый ад
Мой глупый грешок грошовый!

Тень: Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем,
Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным - так далеко-далеко.
Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,
И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню - на руке моей рабочей -
Серебряных перстней, чердак-каюту,
Моих бумаг божественную смуту...
Как в страшный год, возвышены бедою,
Ты - маленькой была, я - молодою.

Она:
Непрочен суд земной!
И голубиной — не черни
Галчонка — белизной.

А впрочем — что ж, коли не лень!
Но всех перелюбя,
Быть может, я в тот черный день
Очнусь — белей тебя!

Читают вместе. Читают .повернувшись к друг другу спиной.

Тень:Над черным очертаньем мыса –
Луна - как рыцарский доспех.
На пристани - цилиндр и мех,
Она:Хотелось бы: поэт, актриса.

Тень:Огромное дыханье ветра,
Дыханье северных садов, -
И горестный, огромный вздох:
Она: Не раскидывайте мои письма !
Тень:Так, руки заложив в карманы,
Стою. Синеет водный путь.
Она:Опять любить кого-нибудь? –
Тень:Ты уезжаешь утром рано.
Горячие туманы Сити –
В глазах твоих. Вот так, ну вот...
Она:Я буду помнить - только рот
И страстный возглас твой:
Тень:- Живите!
Она:Смывает лучшие румяна –
Любовь. Попробуйте на вкус,
Как слезы - сОлоны. Боюсь,
Я завтра утром - мертвой встану.

Из Индии пришлите камни.
Когда увидимся? - Во сне.
- Как ветрено! - Привет жене,
И той - зеленоглазой - даме.


Тень:Ревнивый ветер треплет шаль.
Мне этот час сужден - от века.
Я чувствую у рта и в вЕках
Почти звериную печаль.

Такая слабость вдоль колен!
- Так вот она, стрела Господня!
- Какое зарево! – Сегодня
Я буду бешеной Кармен.

Она:Так руки заложив в карманы,
Стою. Меж нами океан.
Над городом – туман, туман.
Любви старинные туманы.

Она: Точно гору несла в подоле -
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.

Точно поле во мне разъяли
Для любой грозы.
Я любовь узнаю по дали
Всех и вся вблизи.

Точно нору во мне прорыли
До основ, где смоль.
Я любовь узнаю по жиле,
Всего тела вдоль

Cтонущей. Сквозняком как гривой
Овеваясь, гунн:
Я любовь узнаю по срыву
Самых верных струн

Горловых,- горловых ущелий
Ржавь, живая соль.
Я любовь узнаю по щели,
Нет!- по трели
Всего тела вдоль!

Тень: Ночи без любимого — и ночи
С нелюбимым, и большие звезды
Над горячей головой, и руки,
Простирающиеся к Тому —
Кто от века не был — и не будет,
Кто не может быть — и должен быть.
И слеза ребенка по герою,
И слеза героя по ребенку,
И большие каменные горы
На груди того, кто должен — вниз…

Знаю все, что было, все, что будет,
Знаю всю глухонемую тайну,
Что на темном, на косноязычном
Языке людском зовется — Жизнь.

Она пытается стереть отражение. В руках оказывается письмо.

Тень:О!!Стой!...Арлекин! — Так я Вас окликаю. Первый Арлекин за жизнь, в которой не счесть — Пьеро!1 Я в первый раз люблю счастливого, и может быть в первый раз ищу счастья, а не потери, хочу взять, а не дать, быть, а не пропасть!
Я никогда не давала человеку права выбора: или всё — или ничего, но в этом всё — как в первозданном хаосе — столько, что немудрено, что человек, пропадал в нем, терял себя и в итоге меня...
Она: (продолжает )Вы сделали надо мной чудо, я в первый раз ощутила единство неба и земли. О, землю я и до Вас любила: деревья! Всё любила, всё любить умела, кроме другого, живого. Другой мне всегда мешал, это была стена, об которую я билась, я не умела с живыми! Отсюда сознание: не — женщина — дух! Не жить — умереть.
 Вокзал.

Читают вместе. Воспоминания встречи . Тень изображает мужчину.

Она: Движение губ ловлю.
И знаю — не скажет первым.
— Не любите?
Тень:Нет, люблю.
Она:Не любите! — Но истерзан,
Но выпит, но изведен.
(Орлом озирая местность):
Тень:Помилуйте, это — дом?
Она:Дом — в сердце моем. — Словесность!

Любовь — это плоть и кровь.
Цвет, собственной кровью полит.
Вы думаете, любовь —
Беседовать через столик?

Часочек — и по домам?
Как те господа и дамы?
Любовь, это значит…
Тень:Храм?
Она:Дитя, замените шрамом

На шраме!
Тень: Под взглядом слуг
И бражников?
Она:(Я, без звука:
“Любовь — это значит лук
Натянутый — лук: разлука”.)

— Любовь, это значит — связь.
Всё врозь у нас: рты и жизни.
(Просила ж тебя: не сглазь!
В тот час, в сокровенный, ближний,

Тот час на верху горы
И страсти. Memento (1) — паром:
Любовь — это все дары
В костер, — и всегда — задаром!)

Рта раковинная щель
Бледна. Не усмешка — опись.
— И прежде всего одна
Постель.
Тень:Вы хотели: пропасть
Сказать?
Она:Барабанный бой
Перстов. — Не горами двигать!
Любовь, это значит…
— Мой.
Тень:Я вас понимаю. Вывод?
Она:Перстов барабанный бой
Растет. (Эшафот и площадь.)
Тень: Уедем.
Она: А я: умрем,
Надеялась. Это проще!
Достаточно дешевизн:
Рифм, рельс, номеров, вокзалов…
Тень: Любовь, это значит: жизнь.
Она:Нет, иначе называлось
У древних…
Тень: Итак? —
Она:Лоскут
Платка в кулаке, как рыба.
— Так едемте? — Ваш маршрут?
Яд, рельсы, свинец — на выбор!

Смерть — и никаких устройств!
Тень: Жизнь! — Как полководец римский,
Она:Орлом озирая войск
Остаток.
— Тогда простимся.

Тень:Я этого не хотел.
Не этого.
Она: (Молча: слушай!
Хотеть — это дело тел,
А мы друг для друга — души

Отныне…) — И не сказал.
(Да, в час, когда поезд подан,
Вы женщинам, как бокал,
Печальную честь ухода

Вручаете…) — Может, бред?
Ослышался? (Лжец учтивый,
Любовнице как букет.
Кровавую честь разрыва

Вручающий…) — Внятно: слог
За слогом,
Тень: итак — простимся,
Сказали вы?
Она:(Как платок,
В час сладостного бесчинства.

Уроненный…) — Битвы сей
Вы — Цезарь. (О, выпад наглый!
Противнику — как трофей,
Им отданную же шпагу

Вручать!) — Продолжает. (Звон
В ушах…)
Тень: — Преклоняюсь дважды:
Впервые опережен
В разрыве.
Она: — Вы это каждой?

Не опровергайте! Месть,
Достойная Ловеласа.
Жест, делающий вам честь,
А мне разводящий мясо

От кости. — Смешок. Сквозь смех —
Смерть. Жест. (Никаких хотений.
Хотеть, это дело — тex,
А мы друг для друга — тени

Отныне…) Последний гвоздь
Вбит. Винт, ибо гроб свинцовый.
Тень: Последнейшая из просьб.
Она: Прошу.
Тень: — Никогда ни слова
О нас… Никому из… ну…
Последующих.
Она:(С носилок
Так раненые — в весну!)
— О том же и вас просила б.

Колечко на память дать?
Тень:Нет. — Взгляд, широк;-разверстый,
Отсутствует. (Как печать
На сердце твое, как перстень

На руку твою… Без сцен!
Съем.) Вкрадчивее и тише:
— Но книгу тебе?
Тень:— Как всем?
Нет, вовсе их не пишите,

Книг…

Она:Значит, не надо.
Значит, не надо.
Плакать не надо.

В наших бродячих
Братствах рыбачьих
Пляшут — не плачут.

Пьют, а не плачут.
Кровью горячей
Платят — не плачут.

Жемчуг в стакане
Плавят — и миром
Правят — не плачут.

Зубы
Втиснула в губы.
Плакать не буду.

Самую крепость —
В самую мякоть.
Только не плакать.

В братствах бродячих
Мрут, а не плачут,
Жгут, а не плачут.

В пепел и в песню
Мертвого прячут
В братствах бродячих.

— Так первая? Первый ход?
Как в шахматы, значит? Впрочем,
Ведь даже на эшафот
Нас первыми просят…
— Срочно

Прошу, не глядите! — Взгляд. —
(Вот-вот уже хлынут градом!
Ну как их загнать назад
В глаза?!) — Говорю, не надо

Глядеть!!!

Внятно и громко,
Взгляд в вышину:
— Милый, уйдемте,
Плакать начну!


И — набережная. Последняя.
Всё. Порознь и без руки,
Чурающимися соседями
Бредем. Со стороны реки —

Плач. Падающую соленую
Ртуть слизываю без забот:
Луны огромной Соломоновой
Слезам не выслал небосвод.

Столб. Отчего бы лбом не стукнуться
В кровь? Вдребезги бы, а не в кровь!
Страшащимися сопреступниками
Бредем. (Убитое — Любовь.)

Брось! Разве это двое любящих?
В ночь? Порознь? С другими спать?
— Вы понимаете, что будущее —
Там? — Запрокидываюсь вспять.

— Спать! — Новобрачными по коврику…
— Спать! — Все не попадаем в шаг,
В такт. Жалобно:
Тень: — Возьмите под руку!
Не каторжники, чтобы так!..

Ток. (Точно мне душою — на руку
Лег! — На руку рукою.) Ток
Бьет, проводами лихорадочными
Рвет, — на душу рукою лег!

Льнет. Радужное всё! Что радужнее
Слез? Занавесом, чаще бус,
Дождь. — Я таких не знаю набережных
Кончающихся. — Мост, и:
Тень:Ну-с?
Здесь?
Она: (Дроги поданы.)
Тень:Спо — койных глаз
Она:Взлет. — Можно до дому?
В по — следний раз!


Она:По — следний мост.
(Руки не отдам, не выну!)
Последний мост,
Последняя мостовина.

Тень:Мост.
Бла — гая часть
Любовников без надежды:
Мост, ты — как страсть:
Условность: сплошное между.

Она:Гнезжусь: тепло,
Ребро — потому и льну так.
Ни до, ни по:
Прозрения промежуток!

Ни рук, ни ног.
Всей костью и всем упором:
Жив только бок,
О смежный теснюсь которым.


Тень:Теснюсь, леплюсь,
Мощусь. Близнецы Сиама,
Что — ваш союз?
Та женщина — помнишь: мамой

Звал? — всё и вся
Забыв, в торжестве недвижном
Те — бя нося,
Тебя не держала ближе.

Она:Пойми! Сжились!
Сбылись! На груди баюкал!
Не — брошусь вниз!
Нырять — отпускать бы руку

При — шлось. И жмусь,
И жмусь… И неотторжима.
Мост, ты не муж:
Любовник — сплошное мимо!

Тень:Мост, ты за нас!
Мы реку телами кормим!
Плю — щом впилась,
Клещом — вырывайте с корнем!

Она:Как плюш! как клещ!
Безбожно! Бесчеловечно!
Бро — сать, как вещь,
Меня, ни единой вещи

Не чтившей в сём
Вещественном мире дутом!
Скажи, что сон!
Тень:Что ночь, а за ночью — утро,

Эк — спресс и Рим!
Гренада? Сама не знаю,
Смахнув перин
Монбланы и Гималаи.

Она:Про — гал глубок:
Последнею кровью грею.
Про — слушай бок!
Ведь это куда вернее

Сти — хов… Прогрет
Ведь? Завтра к кому наймешься?
Cкa — жи, что бред!
Что нет и не будет мосту

Кон — ца…
Тень: Конец.

Она:
От усердия (напряжения) я внезапно и беспробудно заснула. Я подстерегала Ваши шаги, я не хотела бы когда-нибудь признаться себе, что проглядела Вас. Я растянулась на полу, положив голову на порог балкона, — распласталась на жестком, чтобы не уснуть. Подымаю глаза: две створки двери и все небо. Было много шагов, я вскоре перестала слушать, где-то что-то играло, я почувствовала всю свою низость (низость этих последних дней с Вами — о, без обиды! — я была слаба. Вы были Вы).
Друг мой, нынче вечером Вы не пришли, потому что Вам нужно было писать письма (Вашим). Это уже не причиняет мне боли. Вы меня к этому приучили.
Люди смотрели на меня со своей колокольни, в то время как я была на своей. Вот почему я никого не сужу.
Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро.
Все это скоро кончится, я уже чувствую, как оно уходит, чувствую под ресницами, внутри губ. Вы ничего не потеряете, останутся стихи. Жизнь наполнится устройством дел. Вам не придется больше быть распятым между Вашими и “другой” (да простят мне Бог и Ваше чувство меры — от которого я так страдала! — чрезмерность образа).
 Обнимаю Вашу темноволосую голову
Р.S. (Неожиданная мысль.) Истинный палач, палач средневековья, — тот, кто имел право поцеловать свою жертву, тот, кто .Дарует смерть, а не тот, кто лишает жизни. Это не одно и то же. Подумайте над этим.

Тень(карикатура на мужчину):
Письмо-ответ.

Вы поймите, дорогая, как мне трудно писать вам, я чувствую себя таким виноватым перед вами, виноватым особенно оттого, что мне не хватает воспитанности, как внутренней, так и обиходной, которую вы так цените. Но что мы — против болезни? Смотрите на меня как на больного.
Все оставляло меня безразличным, и никакая сила на свете не могла заставить меня сделать то, что я считал обязательным для себя. В час, когда я вам это пишу, все это уже позади, и я вновь чувствую в себе прилив той особой энергии, которая приходит после болезни. Я очень огорчен, что мое молчание вызвало у вас ошибочные предположения. Спящие не ходят на почту.
Она: Зато в ресторан — сколько угодно!
Тень: Я возвращаю вам ваши письма, чтобы вы были абсолютно уверены, что у меня их нет. Я оставил себе лишь одно — последнее, то, которое вы передали мне, когда уезжали. Оно дорого мне как знак, что окончен определенный путь; как последний звук удаляющегося голоса. Но если вы всё же почувствуете беспокойство по поводу этого листка в моих руках, скажите мне, и я вам тотчас же верну его.

Желаю вам всего самого хорошего.

Тень:
Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,
Вы надо мною, как большая тень,
Как древний дым полярных деревень.
 
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас.
 
Я что-то помню: звонкая дуга,
Огромный ворот, чистые снега,
Унизанные звездами рога…
 
И от рогов — в полнебосвода — тень…
И древний дым полярных деревень…
— Я поняла: Вы северный олень.
Она в истерике разбивает зеркало. В ее воображение они с отражением сливаются и она попадает по ту сторону реальности.
 
Тень:
Сегодня ночью я одна в ночи –
Бессонная, бездомная черница! –
Сегодня ночью у меня ключи
От всех ворот единственной столицы!
 
Бессонница меня толкнула в путь.
– О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! –
Сегодня ночью я целую в грудь
Всю круглую воюющую землю!
 
Вздымаются не волосы – а мех,
И душный ветер прямо в душу дует.
Сегодня ночью я жалею всех, –
Кого жалеют и кого целуют.


Тень: Новогодняя ночь. Бал-маскарад.
Она: В одном из них при неярком свете, в удушье обстановки.
Тень: Жалкая, взятая напрокат роскошь! 
Она: Я без маски, с несколькими знакомыми.
Тень: Белый бурнус, тюрбан. Лицо без маски.
Тень: Вы узнаете меня?
Она: Нет.
Тень: Вглядитесь хорошенько. Возможно ли, чтобы костюм так меня изменил?
Она: Я “хорошенько вглядываюсь”.
Тень: Неужели вы и впрямь меня не узнаете?
Она: Лицо молодое, довольно приятное. Темная шевелюра.
Я, робко:

—Да, да; сейчас мне кажется, что я действительно видела вас, может быть, когда-нибудь где-то... Скорее слышала... мне кажется, что ваш голос мне... (Он все смотрит.) Нет, нет, решительно я вас вижу впервые!
Кругом смех, полувосхищенный, полуудивленный, восклицания и за всем этим шумом — четко:
Тень: Такой-то.
Она: Вы? Боже! Простите меня, ради Бога, но я так плохо вижу, и у меня плохая зрительная память, и мы так давно не виделись, и тогда у вас были усы.

Тень: Усы, у меня? Да я никогда в жизни не носил усов!
Она: Быть того не может. Я очень хорошо помню: маленькие, щеточкой усики.
Тень: Но уверяю вас, клянусь, что никогда в жизни...
Тень: Мадам, вы ошибаетесь, вы его путаете с кем-то другим, это и впрямь так: он никогда не носил усов!
Она: Странно. Я отлично помню. Маленькие, щеточкой. Он, в отчаянии:

Тень: Маленькие ли, большие, щеточкой или а-ля Гийом, я никогда не носил усов!

Она: Ах нет! Успокойтесь! Я верю вам! Но — все-таки странно: я отлично помню: маленькие черные усики. А, погодите, погодите, не в очках ли дело? Конечно, была одна вещь, теперь ее нет — очки, а маленькая щеточка усов — это были брови. (Как бы сравнивая): Большие брови. Да, в этом, конечно, дело. Но все-таки странно — я отлично помню...
Тень: В самом деле странно.

Она: Положа руку на сердце: узнала ли я его, да или нет? действительно ли до такой степени безвозвратности я его не узнала?

В первый миг — да (то есть нет), во второй — что-то пронзило, в третий — я уже знала (узнала) голос, не лицо, которое я, впрочем, никогда не узнавала, но, воспользовавшись истинностью моего первого “нет”, уже закусив удила, продолжала не узнавать до конца.

А усы? Что касается усов, то я ничуть не лукавила. Я не только о них помнила, но как только он назвал себя, я увидела их и увидела, что их не хватает. И эти “щеточки бровей” тоже не были шутливой выдумкой. Видишь нечто поверх чего-то. Но пара ли это усов над парой губ или пара бровей над парой очков — это деталь, знать которую не мое дело, а его. Пусть удовольствуется “щеточкой”.

Она:Коли милым назову - не соскучишься.
Превеликою слыву - поцелуйщицей.
Коль по улице плыву - бабы морщатся:
Плясовницею слыву, да притворщицей.
 

А немилый кто взойдет, да придвинется -
Подивится весь народ - что за схимница.
 Филин ухнет - черный кот ощетинится,
Будешь помнить целый год - чернокнижницу.
 
 Хорошо, коль из ружья метко целятся,
Хорошо, коли братья верно делятся,
Коли сокол в мужья метит - девице…
 Плясовница только я, да свирельница.
 
Коль похожа на жену - где повойник мой?
 Коль похожа на вдову - где покойник мой?
 Коли суженого жду - где бессонница?
Царь-Девицею живу, беззаконницей!

Тень:
Ятаган? Огонь?
Поскромнее, — куда как громко!
Будь, знакомая, как глазам — ладонь,
Как губам —
Имя собственного ребенка.
Кружатся в танце. От бессилия падают.

 
Она:
Мое полное забвение и мое абсолютное неузнавание сегодня — не что иное, как твое абсолютное присутствие и мое полное поглощение вчера. Насколько ты был — настолько тебя больше нет.
Если Вы не забыли меня, как я забыла Вас, то лишь оттого, что Вы никогда не болели мною так, как я болела Вами. Если Вы меня не забыли абсолютно, — это оттого, что в Вас ничто не может быть абсолютным, даже безразличие. Я кончила тем, что не узнала Вас, Вы же никогда и не начинали узнавать меня.
Посмертная месть? Нет. В любом случае — не моя. Что-то (очень значительное!) мстит за меня и через меня. Вы хотите знать этому имя, которое я пока еще не знаю? Любовь? Нет. Дружба? Тоже нет, но совсем близко: душа. Раненная во мне и во всех других женщинах душа. Раненная Вами и всеми другими мужчинами, вечно ранимая, вечно возрождающаяся и в конце концов — неуязвимая.
Неизлечимая неуязвимость.
Это она мстит…Вы играли, как ребенок, — а Вы и есть ребенок.Это она мстит, ослепив меня. до такой степени, что я забыла Ваши видимые черты, и явив мне подлинные, которые я никогда не любила.
 Она:
Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
Чтобы пел надменный голос:
«Гибель здесь, а там тюрьма!»
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!
Я несусь,— за мною пасти,
Я смеюсь,— в руках аркан...
Чтобы рвал меня на части
Ураган!
Чтобы все враги — герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!

Пока она читает это стихотворение тень исчезает.

Она:Подруженька? Подруженька?

Ночные шепота: шелка
     Разбрасывающая рука.
     Ночные шепота: шелка
     Разглаживающие уста.
         Счета
     Всех ревностей дневных --
         и вспых
     Всех древностей -- и стиснув челюсти
  И стих
     Спор --
  В шелесте...
 
  И лист
  В стекло...
  И первой птицы свист.
  -- Сколь чист! -- И вздох.
  Не тот. -- Ушло.
     Ушла.
  И вздрог
     Плеча.
 
     Ничто
  Тщета.
     Конец.
     Как нет.
 
  И в эту суету сует
     Сей меч: рассвет.
Видит на полу порванную фотографию.
 
 
Твои знамена — не мои!
Врозь наши головы.
Не изменить в тисках Змеи
Мне Духу — Голубю.
 
Не ринусь в красный хоровод
Вкруг древа майского.
Превыше всех земных ворот —
Врата мне — райские.
 
Твои победы — не мои!
Иные грезились!
Мы не на двух концах земли —
На двух созвездиях!
 
Ревнители двух разных звезд —
Так что же делаю —
Я, перекидывая мост
Рукою смелою?!
 
Есть у меня моих икон
Ценней — сокровище.
Послушай: есть другой закон,
Законы — кроющий.
 
Пред ним — все; клонятся клинки,
Все меркнут — яхонты.
Закон протянутой руки,
Души распахнутой.
 
И будем мы судимы — знай —
Одною ме;рою.
И будет нам обоим — Рай,
В который — верую.