M-lle Ами по достоинству оценила труд Пола Эктофа

  "ТЕЛЕФОН С ТИХИМ ДОЗВОНОМ" - это один из самых отвязных рассказов в гротескной серии «DUализмус».
  Так, по крайней мере, сам себя позиционирует автор. То бишь я сам.
  Вам лишь остаётся этот рассказ прочесть и удостовериться. Во-первых, в силе «перчика».
  Во-вторых, подивиться возможностям "нового русского слова" в жанре "китческ" и интеллектуального "юмора на грани маргинала». 
  Можете, при желании, послать рассказ вместе со мной куда-нибудь подальше: под настроение, так сказать. Ничто не воспрещается. По газонам ходить. Ввиду возраста и крокодайловой кожи поверх чуйств, я ничему не удивляюсь. Меня может развеселить только удачное сочетание букв, а расстроить - нелепая бессмыслица с претензией на риторику, совокупность которых с чавканьем пожирает как русскую культуру, так и русский язык.
  Но вот, не так давно, читающие меня друзья вспомнили и поведали нечто... такое... о моей ранней "городской фольклористике", что меня... ну просто... ну-у-у... до неприличия ОБРАДОВАЛО.
  Передаю эту историю так, как запомнилось... со своей, конечно, глазурью.
  А участники описанного события пусть простят еслифф что. Ибо жанра КИТЧЕСК (китч, спаренный с гротеском) не только не оплевали критики, но даже теоретики пока что не сформулировали. Я первый. Не верите - наберите в Яндексе. И это русская ответка на 4000-летний китайский ФУ.
 
  // Одна дико красивая (50 perc шорской крови) и чрезмерно иностранно экзальтированная особа, она же общая подружка (не вру: никакого секса, только глазами!) по кликухе Мамзеля, по имени Амъ, или Ами, в паспорте  Амели, по возрасту...
  А возрастной сценарий в поэтическом изложении (стиль танка) выглядит так:
  - Ярко выраженный бутон, запах полярной медведицы, равно звёзды её, с певчими лягушками мужского полу, хороводом расположенных, на листе, может лилии, заедино и врозь, в полночь, перед расцветом - который на рассвете грядет, вот-вот, поясок ослаблен, пчёлки-дуры спят в муравейнике, кругом капканы и пенисы, но время непорочности ещё есть, чуть-чуть, мёд вместо пестика, тычинки воспряли, тычинки отвалите!
  Понятен возраст? Согласитесь же, что самый zmak и zimec?
  Так оно и было. Вокруг стола. Смак и цимус. Нефриты и грифели. Посередь бутончик. За окном брезжит.
  Итак, Ами, веселившаяся в компании преимущественно женатиков, в баре типа "Harats" (никакой рекламы), городка N, лёгкие напитки, ароматическое курение методом кальяна и никаких веселящих конфект, для разнообразия решилась.
  На читку. Этого. Тогда свежего ещё. Как бы с пылу-жару. Пропечатанного в Тверской. Наверное, типографии. Моего рассказа. Про спижж… Про телефон, короче.
  Ей рекомендовали "Телефон" как "рассказ с перчиком".
  Неожанра "китческ" тогда в помине не было.
  А в таком едва расцветшем возрасте обойдённая похотью молодёжь - ну женская её часть - ну просто обожает и желает перчика.
  Китческ - как-то меньше. Особенно от знакомых лиц, каковых формально и единолично представлял я.
  Но не в тот раз.
  В тот раз Пол Эктоф сортировал вещички по коробкам - собирался навсегда покинуть работу, чтобы стричь вконец транспустившуюся пензию.
  В ту найт Мениска строил баррикады во Львове.
  Той самой порой известный всему миру глаff-персонажъ Бимъ Нетотовъ с надутыми счастием щёками осваивалъ окраины Санктъ-Питембурга на предмет ПМЖ.
  ...Словом, в абстрактном перчике присутствует и смак, и порно, и ёрнь, я же не вру?
  Моим друзьям было интересно понаблюдать за Ами.
  А они, кстати, этот рассказик - на предыдущих посиделках, под шахматишки, пиво и кубик с щелбанами, уже осилили (читка вслух) - и, более того, даже вскользь обсудили. Поставили оценку "годится". И как всегда: "но не Набоков пока".
  Где-то на второй минуте чтения мамzеlle Амъ забросила назад голову и сказала "фи какой дурдом". Но чтения не остановила.
  На второй странице было заметно покраснение щёк и кряхтенье, обозначившее задавление смеха вовнутрь себя: мамzеlle Амъ старательно демонстрировала девственность с силой духа, и фигуру тела, называемую в то либерально-продажное время "не так-то просто меня взять бесплатно, тем более скопом, тем более через литературу, в которой я дока, ибо второй курс филфака".
  На третьей или четвёртой минуте она неожиданно сорвалась с места и умчала в дет... оп, в дамскую комнату.
  Вернувшись, продолжила чтение.
  Внутри неё будто что-то переменилось.
  Теперь она то всхлипывала горлом - как Влад-Вольф-Жиръ, то давилась порционным, но громким, высокотональным и несдерживаемым хохотом.
  Народ вокруг обратил внимание на этот чрезмерно весёлый полутороногий и неказистый столик (друзья его называли "господин Мульберт") с хохмачами и весёлой дамой - легкого поведения наверно. Положив причиной заразы употребление кой-чего, что по четвергам, под живую музычку, в тот барчик захаживало: разложенное по карманам молодых людей: с пучками на затылках, с перхотью по плечам, с прыщами на пенисах (выведено логически) и зелёными авоськами глазниц.
  Подошёл официант и сделал учтивое предупреждение. Показал при этом таблетку ацетилсалицила для успокоения нервов и заменил стальную пепелку на хрусталь.
  Предложил бокал чевонить покрепче пива: в подарок от хозяина кабака, который как бы случайно оказался в зале и литературные манипуляции моих товарищей наблюл: взамен на молчание.
  Но всё было в порядке. Даже искусственно состаренный г-н Мульберт и кусок бронебойного стекла на нём остались целыми: наша общая любимица Амъ-Ами-Амели активно и неоднократно билась об них головой, стараясь несмотря на.
  А её друзья с рассказчиком покатывались со смеху: это был настоящий скомороший пикник: одна в юбке - что nоnсенс, когда на обочине цивилизации, и которая гэ "N"!
  - Воистину, - говорил Христос, поворачиваясь и морщась, где-то там - за амвонами сектора Газа - не каждая дорожка с кокой даст такой эффект, как эта иерихонская глотка из Харатса.
  Рассказчик не помнит - прочла ли мамzеlle Ами-Амели мой рассказ полностью в тот неровён час; но помнит точно - что ответила наша героиня Амели на нескромный вопрос "чего ради она так часто срывалась в туалет".
  ...
  Оказывается!
  У неё с детства
  была
  обнаружена
  редкая!
  реакция!
  организма:
  не на смех, а именно на
  сдерживаемый смех.
  Мышцы мочевого пузыря и ещё кой-чего похлеще будто переставали контролировать естественные процессы.
  А если смеяться по-чесноку, то всё приходило в норму.
  И мало того, что Ами не хотелось опростоволоситься перед старшими покровителями, но на ней в тот день были чрезвычайно дорогие подарочные трусики (не скажем от какого транзитного кренделя и из какого крендельского созвездия, и всвязи с чем подарочек)…
  Но эти ангельской красоты трусики - в случае свершения несчастья - однозначно пришлось бы выбросить, а самой из заведения уйти, причём наверняка с позором.
  Хотя, Амели можно было бы простить всё - даже если бы она поблевала в вазу со льдом, оборотившись к уважаемой публике хотелым местом.//

   Вот такой любопытный опыт с народной критикой онлайн в мой графоманский адрес был произведён.
   Это был ровно две тысячи ноль тринадцатый год.
   Ну и город "N". Да вы, поди, и сами догадались. Что никакой не "гэ N", а обыкновенный русский "У".
   У - заглавная, угловато-замысловатая.
   Угадаев, значит. //

coda