Бренное и немеркнущее...

Обрывается жизнь человека...
А его ты знаешь с начала века,
то есть, практически, в течение двух десятков лет!
А его, как двое суток, в живых уже и — нет!
Бытие и — небытие...!
Бренное и немеркнущее  —  рядом.
Но жизнь была! Это уже — награда.
 
Развивается общение. Встречи, разговоры по телефону или мессенджеру. Эмоционально настраиваешься на волну того, с кем общаешься...

В буднях друг другу чем-то...  — да помогли...!  Как-то поддержали друга друга в сложных ситуациях. Вместе посещали семинары и творческие педагогические мастерские, и выезжали из страны на тренинги по специальности. Всё это, и многое другое, объединяло людей. И ещё два месяца тому назад они могли поговорить обо всём, с открытым сердцем посвящая друг друга в свои личные дела...

Как такие люди могут быть индифферентны к кончине каждого из них?

Конечно, это невозможно,  даже по их воле..., но воли такой не было...!

И вот, погрузившись в печаль  постигшего горя от кончины давней приятельницы, Наталья не могла оградить себя ни от раздумий, воспоминаний о ней, ни от всего, что связано с проводами в последний путь....

Благо, что есть интернет-услуги и многое можно дистанционно сделать, например, дать соболезнование в газету, оплатив выставленный счёт через интернет-банкинг; или перечислить “денежку” на покупку цветов для траурной церемонии...

В больном состоянии Наталья не видела свою подругу Лидочку, и хотела бы, чтобы в таком образе она и осталась в её памяти...

Поэтому она решила не ехать на похороны в Кохтла-Ярве, находящегося в двух-трёх часах езды на автобусе от Таллинна. Позже, прибыв  туда к сыну, она хотела посетить кладбище Рауди, расположенного недалеко от известного Пюхтицкого женского монастыря... И это можно было сделать и на девять, и на сорок дней поминовения...

Два сына Лидии всё сделали достойно, чтобы проводить мать в последний путь, и купили место на кладбище для их матери. И сразу в мозгу Натальи промелькнула, что она боялась другой траурной версии с кремацией... А это стало происходить очень часть. Даже богач Иосиф  пожалел денег на землю для своей жены Людмилы, и её кремировали, а потом, спустя пару недель выдали урну...

Надо думать, что в небольшом городке Йыхви, где построили крематорий, церемонию проводов усопшего любой может заказать, когда угодно, но крематорий работает по своему графику, и набрав необходимый “материал” для запуска, может произвести кремацию останков намного позже,  и выдать, соответственно, прах тоже — в пролонгированном варианте... А кто там знает, чей прах и где, но каждому выдадут урну...!

И вот золовка Людмилы была кремирована и этому не препятствовали ни её тридцатилетняя дочь, ни её сороколетний сын, потому что всецело зависели от финансов отца, и сами не принимали решения, и не нашли убедительных слов и не напрягали просьбами своего папашу, чтобы предать земле, по-христиански, свою скоропостижно скончавшуюся мать ...

А что их отец?! Родители жили в разных квартирах. И новая женщина их отца даже испытала облегчение, а возможно,  могла и обрадоваться кончине законной супруги Иосифа, ведь для неё она была препятствием к новому браку с богатым мужчиной... А развод был не выгоден Иосифу, так как много собственности было за супругой, начиная ещё с криминальных 90-х годов... А может, всё очень устраивало его, и легче жить без обязательств через ЗАГС по отношению к своей постельной жене...

Эти опровдательные отговорки про гражданский брак — смехотворны... ! Какой там гражданский, если рождён в постели...

И ни к чему подменять понятия законности! В слове ЗАГС есть “гражданский”, а в постели есть любовники и сожители... Может, их гражданами называть? И их отношения потому считать гражданским браком...?!

Но это — отвлечение от печальной темы в комичную...

Траур есть траур, но всплывают и разные забавные эпизоды, когда радовались жизни или было легко на душе...

Однажды Наталья и Лидия возвращались с семенара учителей английского языка, были усталыми, голодными... Но у Натальи был пригласительный на юбилейный концерт местной еврейской общины, и Лидия с лёгкостью согласилась пойти вместе туда... Будучи родом из Гомеля, она много знала еврейских обычаев и праздников, никогда не проявляла антисемитизма и очень благосклонно относилась к евреям.

Они вошли в Дом культуры, где всё было резервировано для десятилетнего юбилея местного Общества еврейской культуры.

Талантливые вокальные и танцевальные коллективы прибыли из всех городов Эстонии. На концерте прозвучали сильные вокалисты и виртуозные музыканты. И был фуршет в обширном вестилюле дома культуры, где официанты в белых фраках и перчатках обслуживали всех туда входящих. Вкусное вино из Израиля предлагалось в фужерах, которые вставлялись в специальные  “прищепки” к тарелкам... И люди передвигались, куда хотели, то обозревая выставку народного творчества, то профессиональные полотна местных художников, а то жизнерадостно подходили к знакомым, чтобы с ними позвенеть фужерами... и обменяться добрыми репликами.

Лидия сидела к театральном кресле и угощалась за процветание культурного общества иудейской направленности, а Наталья встроилась в длинный хоровод, организованный известным художником Игониным ... На всех праздничных мероприятиях общины он всегда организовывал людей в танцевальные композиции...  Наталья  всегда этому была рада, а Лидия только наблюдала за происходящим... и воскликнула:

— Ты ещё отплясываешь, а я уже давно — нет! Вес и суставы не позволяют!

Наталья посочувствовала тогда Лидии, и сказала, что ей — всё труднее и труднее с каждым годом, а без танцев и песен праздника она не представляет...

— Пока ещё могу, тем более, что обхватив друг друга за плечи в хороводе... и с минимум па...

Да, вспоминается и такое...

У Лидии всегда была страсть к заказам одежды по интернет-каталогам, и всегда она покупала красивые вещи, которых не было в продаже, тем болеее на её габариты, весом за центнер... И с превышением веса она всё время боролась. Эндокринолог её выписала новый препарат “мисимба”, ужасно дорогой, даже не по карману многим. Но Лидия не пожалела и сотни евро, чтобы его выкупить по рецепту:

— Раз надо — так надо!

И начала его принимать. В вечерных разговорах, когда включив громкую связь и на кухне занимаясь чисткой овощей, они докладывали друг другу о разном, в частности, и о медикаментах. И Лидия уже тогда сказала, что самочувствие ужасное, возможно, реакция на этот препарат...

Но кому есть дело до её препарата?!

Врач выписала и всё время не видела ничего, кроме превышения веса...!

Как быстро, всё же, Лидии не стало! Просто уму непостижимо! Так всё нелепо!

При регулярном посещении врачей и — такое! Ходила-Ходила на свидания с Медициной, и ничего та в ней не заметила смертельного!

У медиков есть отговорка, что мы все —  разные и по-разному лечение проходит, по-разному действуют одни и те же медикаменты! Это — так!

Но когда говорят, что ПОЗДНО оперировать, то это уже понятно, что ПРОМОРГАЛИ и не то даже лечили!

Значит, все  регулярные послушные визиты к врачам  — для проформы, и ни семейный врач, ни эндокринолог особо и не вдавались в состояние больного, раз и навсегда поставив один диагноз  —  диабет второго типа.

Настроили пациентку на диету и подсчёт углеводов, и она их считала и считала! В каждой трапезе обязательно прикидывала сахарА: глюкозу, фруктозу и лактозу... Подсчитывала и калораж съеденного...

Казалось, всё шло под контролем.

В результате  — неоперабельная онкология желудка и  —  ханА!

Наталью окутывали и окутывали новые вихри печали при воспоминании о своей подруге накануне её похорон...

Печаль пройдёт, как всё проходит  —  это понятно!  И даже при отступлении мыслей в сторону... уже съёживается по объёму печальное состояние... Но — не по себе!

Врач не видит больного... Уткнутся сейчас в монитор и изучают анализы или другие исследования, на пациента даже не смотрят... А старые врачи, не имея такого арсенала диагностического оборудования, прежде всего вглядывались в человека, пришедшего к ним в кабинет, или того, кого посещали на дому... Слушали тоны сердца и фазы дыхания, держали за руку, или отсчитывая пульс, или просто интересуясь кожными покровами больного... Ещё ДО анализов, и всяких УЗИ и МРТ...  —  врач профессионально сканировал пациента визуально, своим прикосновением и разумом...

И сразу делал вывод о том, чем помочь человеку... И хороший врач умеет говорить таким тоном, который входит в пОры кожи человек, а не только в ухо....

На старшего сына Натальи накричала эндокринолог, да так, что он зарёкся к ней ещё раз пойти ... Это сгоряча, конечно, такой вывод... Надо просто искать вменяемого доктора!

Но как не стыдно вести себя так врачу!?
 
Есть такой тип разговора, который обозначают так — “поговорить, как врач с больным”, т.е. участливо..., умиротворённо настраивая на позитив, но ни в коем случае,  не дёргать острыми пиками своих придирок и поучений!

И Мать Натальи часто в рассказе упоминала это:

 — Что я могу ему сказать, что потребовать, что советовать, на чём настАивать?!  —   Я с ним могу поговорить только, как врач с больным...

При этом и вкладывалось в такую формулировку понятие, как щадящий и добрый разговор, но не менторство и грубость...!


Да ушла Лидия... Нет среди живых уже, как двое суток, а на третьи  — похоронят. Всё  —  земной путь окончен!

Вырастила двух сыновей, порадовалась девятилетней внучке и четырёхлетнему внуку  —  детей старшего сына. А младший сын был холост.

Все они страдают, что нет больше бабули  —  так сразу сказала её сноха...

Естественно, узнав об невосполнимой утрате для семьи матери и бабушки, Наталья выразила соболезнование и соцсетях, чтобы люди знали и возможно, прибыли бы на прощание в Дом для обрядов в указанное время там...

Школьные коллеги Натальи обращались с вопросами к ней о Лидии. И малых детей она учила английскому, а теперь они  —  взрослые парни.

Все сожалели и выражали соболезнование.

Но при бурном душевном потоке сопреживаний и соболезнований Наталья наткнулась на холод учительницы начальных классов своей дочери и даже подумала:

 —  Кому мы тогда отдали своих детей учиться!?  — Это же бездушная машина, не родившая своих детей, и чужих детей не любившая...

Эта Татьяна значилась в уважаемых учителях, и Наталья, работая в той же школе, как её коллеги, стремилась отдать свою дочь именно к ней в класс... И учительские дети тогда попали в тот второй класс... (В первом классе они так и не учились официально, так как, считалось, что его прошли в детском саду "Tareke*" , и поэтому их обучение шло по программе, рассчитанной на три года. Были классы, в которых дети обучались в течение четырёх лет, в соответствии с другой программой, и все выравнивались уже в пятом классе.)

И при обучении, вроде, и дети, и родители были довольны и учительницей, и учёбой. Просто дети с жаждой знаний и большой любознательностью хорошо учились и выполняли всё, что надо было!

Наталья вспомнила, как однажды её дочь Елена принесла табель в начальной школе за четвёртый класс, то есть по окончанию ею начальной школы, и в нём была “четвёрка” по природоведению, а остальные предметы шли на “пять”... Ребёнок был расстроен, что  — не все “пятёрки”... Наталья тогда, тридцать лет назад, просто успокоила дочь, сказав, что это  —  ерунда, и впереди будет много классов и оценок, и ещё есть перспектива быть отличницей...

Но самА Наталья думала и тогда, и сейчас:

 — Это же надо — не иметь ни сердца, ни импульсов к тому,  чтобы ребёнок познал полный Успех!, а создать прецидент, как издёвку, чтобы опечалить способную школьницу пониженным баллом по такому интересному предмету, как природоведение...

Что, разве нельзя было проявить учителю подход к девчонке для освоения учебной программы на высший балл!? Если все основные предметы, и математика, и языки осваиваются на “пять”, то что же это такое, что природоведение в начальных классах не идёт ...!?

Но ещё тогда от учителя Наталья слышала постулаты, дескать, всё познать невозможно одинаково хорошо и что не будут зазнаваться и будут лучше учиться...

 —  Какое убожество! Судит по себе! А у меня все предметы шли на “пять” и что!?  —  такое невозможно!?

Да и Елена впоследствие окончила основную школу, то есть девять классов,  с наивысшими оценками. А когда надо было переводить документ на английский,  для учёбы в Италии, то по всем предметам было пропечатано `Excellent` (“превосходно”, “отлично”).

Но кто такая эта учительница начальных классов, чтобы в начальной школе так издеваться над ученицей, стремящейся к совершенству в учёбе!?

И вот сейчас при общении в соцсети с этой уже постаревшей Татьяной, давно неходящейся на пенсии, Наталья ощутила горечь от холода...

Она даже одним словом не выразила соболезнование по поводу смерти Лидии. И когда Наталья ей рассказывала кое-что об обстоятельствах жизни Лидии и контактах её с врачами, она хладнокровно твердила:

 — Никто от этого не застрахован. Каждый организм по-разному всё воспринимает.


Да, с этим не поспоришь! Правильно  —  всё!

Ни формул вежливости, ни ноток сожаления и сострадания! Ни поддержки страдающего от потери...!

Разве школьников не учила такая учительница, что когда рассказывают или упоминают о гибели человека, то тут же надобно, и по-человечески правильно, среагировать словами соболезновани, хотя бы одним словом :

 — Соболезную!

Когда Татьяна услышала, что Наталья просто шокирована таким финалом и очень страдает, вспоминая общение с Лидией, та опять выпалила, как робот:

 —  Всё скоро пройдёт, будет легче!

Да понятно, что всё пройдет, пройдёт и это...  — Известно всем!

НО разве нет других слов, сопереживания, участия или поддержки?! Просто по-человечески выразить душевную позицию... или  быть в роли психолога, чтобы и поддержать и наставить ...

— Щас! Выразит та, кто на это не способна!

А вот настоящиее женщины и педагоги, а это, как правило, природные психологи, да и по образованию положено всем учительствующим быть таковыми, говорили, что будут молиться за Лидию ... Или вспоминали хорошие моменты, или спрашивали об её сыновьях и внуках...,, и хвалили их. Как-то всё было по-людски душевно, и так приятно, что столько добрых и отзывчивых людей!


Путь земля будет пухом для Лидии!

В памяти останется, как очень способная к языкам; с большим кулинарным умением вкусно приготовить разные блюда; с изысканным желанием хорошо одеваться; с радостью путешествий; со стремлением к обновлению всего, что её окружало; с нетерпимостью к беспорядку в доме... и любому хламу! Лидия была очень свободной и смелой — три года ходила в море, после окончания Ленинградского мореходного училища. Побывала и в портах Кубы, Франции, Великобритании и других стран.

Это уже намного позже, родив детей, она окончила университет и стала филологом.

Как будет не хватать мне Лидии! Но её звезда не померкнет в воспоминаниях.

Есть её продолжение в сыновьях и внуках, чисто генетически...

И родные, и друзья, уверена, будут помнить Лидию всегда, во времени... пронося в себе свои искренние добрые чувства и светлую память о ней, с немеркнущим лейтмотивом:

— Да святится имя Твое...!


*Tareke — теремок, хижина


Бренное и немеркнущее. Глава из повести "Наталья"