Пятно с грифом сов. секретно

   Boris S. Gotman, Ph.D
   
   Небольшое вступление для тех, кто не очень знаком с военной техникой.

   Есть такое название  "Стелс" - обобщенный термин, обозначающий технологию маскировки боевой техники – самолетов, кораблей и прочего для сокрытия их от радиолокационных и других систем обнаружения.
 
   В простейшем варианте это может быть особая форма корпуса и специальная краска, уменьшающие отражение радиосигнала от самолета, корабля и т.п. в сторону антенны радара.

   Теперь перехожу к сути рассказика, надеясь развеселить читателей воспоминаниями о своём  участии в упомянутой теме.
 
   Случилось это около сорока лет назад.

   У нашего излюбленного  вероятного противника уже летали со скоростью 3М, то есть, превышающей в три раза скорость звука,  разведывательные самолёты-шпионы "Локхид А-12 Архангел". 

  Они заменили скомпрометировавшие себя "Локхид У-2".

  Именно на таком самолёте летал Пауэрс, пока его не сбили советские ракетчики.

  Потом американского шпиона Пауэрса обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля, запомнившегося большинству советских граждан внешностью знаменитого актёра Донатаса Баниониса, исполнившего его роль.

  "Архангела" не могли догнать тогдашние советские истребители.

   Мало того, шпионы эти летающие были изготовлены по технологиям "Стелс" и почти не определялись радарами.

   Проект американцы назвали  Blackbirds  - "Чёрные птицы".

   Это  имеет непосредственное отношение к теме рассказа: наши учёные с подачи разведчиков решили, что проект назван так из-за цвета антирадарной краски, которой красили "архангелы".

   Конечно, было известно, что "архангелы" скрывает от наших радаров не только антирадарная краска, но и особые обводы корпуса,  и другие детали конструкции. 

   Но для этого нужны были высокопрочные композиционные материалы и технологии, которых тогда в СССР не было.

   Поэтому практически единственное, что можно было сделать для маскировки отечественной боевой, в первую очередь, авиационной техники, это придумать антирадарную краску.
   
   Служил я тогда на факультете авиационного вооружения одной из военных академий и   волей неволей тоже немного слышал о "Стелс".

   Тем более, что полковник М., начальник кафедры, на которой я служил, уже изобрел  эту самую стратегическую краску.
 
   Ничего удивительного, что изобретатель по ходу  написал докторскую диссертацию. 

   Ещё более секретную, чем сама совершенно секретная краска.

   Защита диссертации проходила в зале Ученого Совета Академии.

   Надо заметить, что интерьер зала составляла трофейная немецкая мебель и ковры.
 
   Да не просто трофейные, а легендарные, вывезенные из кабинета самого Гиммлера.

   Все в прекрасном состоянии. Только на коврах были дырочки от собачьих когтей. Что придавало трофеям некую пикантность.

   Особо величественно смотрелся огромный резной стол под великолепным зеленым сукном. За этим-то столом и заседали члены спецсовета.
 
   Мы с моим напарником капитаном Стриженко, вооруженные по этому секретному случаю кроме табельных "макаровых" ещё и автоматами,  принесли перед защитой колбу с этой совсекретной краской.
 
   Поставили её, как полагается, на демонстрационный столик.
 
   Развесили под руководством нашего начальника-соискателя плакаты, разложили остальные причиндалы, передали все это под опеку особистам  и скромно уселись на галерке.

   Передали  под опеку особистов, потому что сами получили краску вчера в секретной лаборатории.  Ровно триста грамм - максимум, который можно было взвесить на аналитических весах.

   Особисты расписались нам в допуске, что получили под охрану "колбу стеклянную лабораторную с чёрной краской, опечатанную печатью номер такой-то … печать не- повреждена".

   Надо отметить, что такая бдительность была связана не только и не столько с возможными происками иностранных разведок, но и с ценой этой краски: когда кто-то из наших автолюбителей поинтересовался у изобретателя, как можно получить её для покраски автомобиля, тот ответил, что дешевле будет купить самолёт.
   
   Защита шла вполне прилично. "Вполне"  потому, что мне не понравилось, как мой начальник отвечал на вопросы членов Совета – долго думал, говорил как-то вяло.
 
   Для себя я тогда решил, что если  доживу до своей защиты, у меня ответы от зубов будут отскакивать. Что  через сколько-то лет и случилось к радости  родственников и друзей.
 
   А пока что полковник М., отвечая на какой-то специфический вопрос об одном из компонентов, взял задумчиво колбу с демонстрационного столика, сделал два шага к столу, за которым, напомню, сидели члены спецсовета, и поднял краску над зелёным сукном.
 
   У меня похолодело в груди.
 
   И не зря!

   Колба вдруг выпала из руки задумавшегося без пяти минут доктора наук.
 
   Три сотни сов.секретных грамм!   
 
   Прямо на супер драгоценный стол!
 
   Хорошо хоть, колба только треснула, а не разлетелась осколками во все стороны.
 
   Но черная смола секретной краски широким потоком начала растекаться по бесценному зеленому сукну.
   
   Председатель Совета, генерал-полковник, срочно объявил перерыв и попросил всех немедленно покинуть зал.
 
   Остались только он, Начальник Академии, соискатель, особисты и мы со Стриженко.
   
   Генерал-полковник перевёл взгляд с  "черной птицы", продолжавшей по-хозяйски растекаться по  бесценному  сукну, на полковничьи эполеты бледного соискателя:
   
  -У меня к Вам, товарищ полковник-инженер только один вопрос: сколько надо времени, чтобы очистить стол?
   
  -Не могу знать, товарищ генерал! Краска очень прочная, разрабатывалась для сверхзвука…
      
  -Плевать на сверхзвук и прочую стратегию (отношение к теме диссертации он красноречиво обозначил, произнеся слово "стратегия" без первой "т", но,зато, с длинной раскатистой "р-р-р").  Если через три дня стол не будет как новенький,  вся "чёрная птица" для Вас  закончится, потому,  что Вашими новыми сослуживцами будут белые медведи. Я понятно выражаюсь?!
      
  -Так точно, товарищ генерал!

  -Вот и отлично! Продолжим совет, приглашайте публику! - распорядился генерал-полковник.

   Зал быстро заполнился, члены спецсовета потеснились, чтобы не сидеть рядом с пятном.

   Защита прошла успешно, а потом и голосование.

   Председатель Совета поздравил нового доктора наук, добавив, правда, в конце не понятную большинству из присутствовавших фразу:

  -С медведями всё остаётся в силе...

   Когда публика разошлась, нам с капитаном без долгих разговоров было велено стол восстановить во всей его историко – политической  ценности и красе.

   Не без труда  удалось убедить высокое начальство усилить нас со Стриженко  особистами – ведь за совсекретную  краску ещё надо будет отчитаться!

   Не буду утомлять читателя подробностями как мы снимали краску, взвешивая и перевешивая каждую каплю не только её, но и растворителей.

   Через день "чёрная птица" превратилась в серую, но и только.

   До белых медведей оставались ночь, день и время в пути.

   И тут Стриженко вдруг вспомнил, что похожую зелёную ткань он видел у своего дальнего родственника, заядлого бильярдиста.

  -Поехали к нему, - решительно сказал он.

   Мы сели на мою "чезету" и понеслись в ближний пригород, где жил капитанский родственник.

   Продолжение следует - http://proza.ru/2018/09/23/732