Дневник эмигранта

Дневник эмигранта, всего один лист, был мне подарен женщиной. С полным правом делать с записками что угодно, публиковать под любым именем. Якобы это из архива Бунина Ивана Алексеевича, но имя автора не указано. Может кто из пишущих принёс для просмотра и оценки признанному писателю. Кто знает? Сколько прошло времени, поди разберись.
______________________


Не надо горевать о нас,
Грустим мы о былой России...
Но калачом не заманить,
Как бы не звали, не просили.

Мы здесь давно спокойно спим,
Без страха что придут за нами...
Мы знаем от своих друзей -
Как забирали их ночами.

Желаем вам открыть глаза,
Или услышать правды слово...
Здесь Слава Богу хорошо!
Это у вас в тюрьме хреново!
_______________________________________

Последние годы. Смерть[править | править код]

После войны Бунины вернулись в парижскую квартиру. В июне 1946 года в Советском Союзе вышел указ «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российский империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Франции»[155].

Как писала в те дни Вера Николаевна, обнародование документа вызвало много волнений в эмигрантской среде, в некоторых семьях произошёл раскол: «Одни хотели ехать, другие — оставаться»[156].

Бунин, отвечая на вопрос корреспондента «Русских новостей» об отношении к указу, сдержанно заметил, что надеется на распространение этой «великодушной меры» и на другие страны, где живут эмигранты, — в частности, на Болгарию и Югославию. Посол СССР во Франции Александр Богомолов провёл два собрания, на которых, помимо него, выступали прибывшие в Париж Константин Симонов и Илья Эренбург.

Кроме того, посол лично пригласил Бунина на завтрак; во время встречи Ивану Алексеевичу было предложено вернуться на родину. По словам Богомолова, писатель поблагодарил за предложение и обещал подумать[155][157]. Вот что вспоминает об этом Константин Симонов[158]:

Заговорив о возвращении, он сказал, что, конечно, очень хочется поехать, посмотреть, побывать в знакомых местах, но его смущает возраст. Поздно, поздно... Я уже стар, и друзей никого в живых не осталось. Из близких друзей остался один Телешов, да и тот, боюсь, как бы не помер, пока приеду. Боюсь почувствовать себя в пустоте. (…) А я привязался к Франции, очень привык, и мне было бы трудно от нее отвыкать. А брать паспорт и не ехать, оставаться здесь с советским паспортом — зачем же брать паспорт, если не ехать? Раз я не еду, буду жить так, как жил, дело ведь не в моих документах, а в моих чувствах...

Константин Симонов

Возвращение не состоялось, и Бунин, имея эмигрантский паспорт, до последних дней оставался человеком без гражданства[159].