Сумасшедший дворец

      Первые лучи холодного февральского солнца проникали в тронный зал через высокие окна с мозаикой. Случилось то, о чем Катерина не мола даже мечтать. Готовилась её коронация, готовилась её судьба. Любой другой на её месте не мог бы сдержать радости, внезапно заполучив корону самой большой страны в мире; девушка её возраста, быть может, заплакала от счастья, но слезы юной императрицы давно закончились. Она бы хотела заплакать, но не от счастья, а от горя. Какова цена этому престолу? Хотела ли она такой судьбы? Девушка могла определенно точно сказать, что нет.
      Она не могла даже вспомнить, когда все началось, потому что все началось задолго до её рождения. Старшая дочь императора, жемчужина правящего дома. Прекрасная принцесса, прекрасная сказка, если бы реальность не была столь жестока и безумна. Реальность заключалась в том, что её отец, царь Петр, с молодости был увлечен разного рода черной магией, темными ритуалами и демонопоклонничеством. Еще в правление её деда, царя Федора VI, ходили слухи о кровавых оргиях и жертвоприношениях, совершаемых наследным принцем. Ходили слухи о разграбленных храмах, о вырезанных крестьянских семьях, о дикой банде дьяволов, что каждую ночь носятся по улицам столицы и окрестным деревням, творя свое черное дело во имя зла. Все это тщательно скрывалось двором Федора VI Благодатного.
      Когда Петр взошел на престол, его черные деяния получили размах. Не сразу, спустя несколько лет, дворец превратился с цитадель порока. Катерина родилась примерно в эти годы, когда министры и простой люд еще считали нового царя оговоренным злыми языками, но на всякий случай побаивались. Маленькая девочка не могла рассказать миру о том, что происходит в подвалах дворца, как она теперь жалеет об этом…
      С малых лет несчастная принцесса наблюдала за тем, как развлекаются её родители в обществе своих друзей. Царицей стала девушка из знатной семьи, которая, впрочем, входила в банду демонопоклонников Петра с самого её основания, и участвовала во многих «забавах». Зачем они приносили её, невинного ребенка, на эти праздники? Она наблюдала за дикими от крепких напитков и дурманящих порошков людьми, которые подобно зверям совокуплялись, не стесняясь даже её, маленькой девочки, или же крошили друг другу черепа и выпускали кишки. Она видела, как её родители сходятся в адском танце и сливаются воедино в середине комнаты, хотя сама еще ничего не понимала. Она видела, как её отец брал нож и кидал его в случайного беднягу, подвернувшегося под руку. Чувствовала руки незнакомцев, волосатые и гладкие, сильные и трясущиеся, которые внезапно поднимали её и куда-то тащили. Помнила, как каждый раз её отец с кулаками, ножом или молотком набрасывался на горе-похитителя и становился в её глазах ангелом-хранителем. Она все это видела, она все это помнит.
      Начиная с десяти лет отец стал регулярно насиловать её. На постоянных праздниках перед друзьями или ночью, в покоях. Поначалу ей это казалось неправильным, и она жалела маму, но боялась рассказать ей об измене отца. Боялась, быть может, разбить ей сердце, а быть может, стать в глазах родной матери конкуренткой. Кто же теперь разберет, как оно на самом деле было? Но бояться не было нужды. Мама знала.
      Через какое-то время они втроем устраивали оргию. В том возрасте бедная Катя еще не понимала, что взрослые находят в совокуплении. Ей это казалось страшным занятием, во время которого к тому же еще и очень больно. Хорошо, что мама была рядом и поддерживала её. На всеобщих оргиях никому не разрешалось дотронуться до неё, кроме родных отца и матери. За это она была благодарна родителям.
      Несмотря на то, что вскоре после рождения Катерины, царская семья обзавелась другими дочерьми, будущая императрица всегда была в центре внимания, тогда как малышей почти всегда держали на руках слуги, стоявшие около выхода из подземелья. Катя была настоящим сокровищем, жемчужиной. Первым ребенком императора Петра и его супруги Ксении. Ей доставалось больше всего родительского внимания, заботы и извращенной любви, да и публика на праздниках радовалась именно от вида её, старшей дочери их друзей. Она лучше всего понимала это, когда отец ставил её полностью голенькую на стол и заставлял выкрикивать заклинания на непонятном языке. И хотя никакого эффекта от этих заклинаний не было, гости всегда взрывались хохотом и аплодисментами, от которых дворец ходил ходуном. Так было всегда, с детства и до самой смерти отца.
      Когда Катерине едва исполнилось 17, произошло страшное. На одном из больших празднеств (большими назывались оргии с участием тысяч человек, всех слуг и использованием всей территории дворца, сада и даже близлежащих улиц) отец внезапно поругался с матерью. Она как-то обозвала его, Катя не слышала, как именно, но от того оскорбления отец побледнел, все его тело пошло мелкой дрожью, а в глазах появилось зло более древнее, чем сам мир. Ночью Катя узнала, что отец стер себе зубы, трясясь от злобы. Весь следующий месяц родители не разговаривали, отец каждую ночь проводил в спальне старшей дочери, но это не останавливало подготовки к следующему празднику. В большом банкетном зале столы отодвинули ближе к стенам, а в самом центре начали возведение какой-то странной каменной конструкции.
      В день очередного праздника отец, несмотря на предшествующую этому дню хмурость, был, как и в старые времена, пьян и весел. Он также шутил, танцевал, пил, нюхал порошок, дрался и трахался, как и в молодости, вот только мамы не было видно, а все шестеро дочек, кроме годовалой Лиды, были предоставлены сами себе. В середине вечера Петр, в одних бриджах и короне, вскочил на стол и объявил, что в этом месяце жертва будет принесена самым оригинальным способом, чем когда-либо. Уже в этот момент Катя почувствовала беспокойство, то же читалось и на лицах её сестер.
      Беспокойства не были беспричинными, опасения девочек подтвердились, когда под громкие аплодисменты и оркестровые трубы в зал внесли большое серебряное блюдо, на котором лежала их мать. Она лежала на животе, а её руки и ноги были связаны между собой над спиной царицы. Оба была абсолютно голой, её груди были передавлены толстыми красными веревками, изо рта торчало большое спелое яблоко, а из ануса немалых размеров баклажан. В густые русые волосы вплетены лепестки фиолетовых петуний. Под хохот и улюлюканье толпы, было объявлено, что это будет величайшая жертва их темному богу – царица, приготовленная на углях. Странная конструкция в середине банкетного зала оказалась маленькой печью.
      Пятеро сестер, остолбеневшие, смотрели, не в силах ничего поделать, как их мать запихивают в тесную печь и закрывают дверцу. Несчастная царица, некогда сама участница кровавых расправ, оргий и жертвоприношений, сейчас сама стала жертвой. По приказу мужа, на глазах у дочерей и толпы, её поместили в невероятно маленькое помещение, где невозможно было пошевелить даже запястьем; а печь тем временем зажгли, оставив царицу Ксению в тесной духовке. Чем больше мучения, тем больше будет рад Чернобог.
      Несмотря на постоянные смерти и мучения, происходившие на глазах у девочек, каждая из них помутилась рассудком от пережитого шока. Пока пирующие предавались разврату во славу Чернобога, все пятеро девочек, как одна, искали тихого уголка, искали спасения от этого шумного ада. И все пять попыток оказались тщетными. Спустя несколько часов до них дошла весть, что жареную императрицу подавали гостям в банкетном зале под тщательным руководством их отца.
      Спустя три месяца, на очередном празднике, принцесса Злата, вторая по старшинству после Катерины, заколола императора Петра украденным у него же ритуальным ножом. В разгар веселья она пронзила его грудь и искупалась в крови собственного отца. Несмотря на огромное количество людей в комнате, видела это только одна Катя. Когда же цареубийство было замечено, никто из толпы не решился приблизиться к принцессе с окровавленным ножом и окровавленным лицом. Дворец, запертый на время проведения праздника, остался запертым и после. Злата короновала сама себя и приказала казнить каждого находящегося во дворце, кто не являлся слугой или солдатом. Все гости, все друзья, столько лет собиравшиеся здесь на кровавые оргии, были казнены. Правительство, узнавшее о смене власти наутро, согласилось признать власть пятнадцатилетней Златы в обход прямой наследницы Катерины, радуясь, что ужасное правление Петра, прозванного в народе Проклятым, подошло к концу. Но радость скоро сменилась реальностью.
      Злата была дочерью безумного царя-демонопоклонника, с рождения она присутствовала на бесчисленных сумасшедших праздниках, во время которых совершались жертвоприношения, люди совокуплялись со своими друзьями, незнакомцами, животными и даже трупами, на глазах этой девочки живьем зажарили и съели её мать, а затем она собственноручно убила отца. Её психика, пожалуй, пострадала куда серьезнее, чем у её сестер. Осознавая содеянное (казнь десятков людей, в числе которых были представители многих знатных домов), так же, как и осознавая свое положение, эта пятнадцатилетняя девочка внезапно жутко испугалась за свою жизнь. Ей стали всюду мерещиться враги, что ни день, казнили кого-то из слуг, подземелья, некогда служившие притонами, превратились в пыточные, как и весь дворец. Злата опасалась, что заговорщики могут использовать одну из её сестер, а потому приказала заточить в подземелье всех, включая маленькую Лиду.
Тем временем Катя все больше и больше сходила с ума. Сидя в одиночной клетке, она вспоминала свою жизнь и готовилась к смерти, не от голода или холода, так от топора палача. Она пыталась переосмыслить весь свой жизненный путь, понять, зачем вообще ей было рождаться, каков был замысел Бога, если он вообще есть. Наверное, его все-таки нет, раз она не может найти ответов на свои вопросы. А есть ли Чернобог, которому отец с матерью приносили жертвы и во славу которого творили зло? Лучше бы он был, а то получается, что все эти жертвы были напрасными.
      Прошло около месяца и малышка Лида умерла. Умерла на руках тринадцатилетней Лизы, запертой вместе с ней. Сестра пыталась ухаживать за младенцем, пробовала кормить грудью, а когда из этого ничего не вышло, стала пережевывать пищу для малышки. Но заключение в сыром и темном подземелье никак не предназначено для младенцев, а потому вскоре Лида заболела и умерла, перед этим неделю не прекращая громко плакать, разнося свои крики во все концы тюрьмы, не давая спать и даже думать своим сестрам и другим заключенным.
      Смерть сестры, да еще и самой младшей, совсем еще младенца, оставила отпечаток на сердце Златы. Не в силах простить себя, она металась по дворцу, билась головой о стены, рвала на себе волосы и одежду, резала руки и лицо и никого к себе не подпускала, размахивая большим ножом. Спустя два дня безумство Златы достигло пика, и она отдала самый бесчеловечный приказ в своей жизни.
      Спустя три дня после смерти Лиды, ранним утром, тюремщики вывели из клеток сестер, кроме Катерины. Три девочки, три младшие сестры стояли перед клеткой самой старшей, которая глядела на них взглядом, лишенным чего бы то ни было. Взглядом, полным спокойного безумия. Именно так Катерина и смотрела. С того утра и до конца своей жизни. Она видела, каждое мгновение она видела, как её сестер по очереди протыкают штыками и добивают, лежащих, истекающих кровью, но продолжавших кричать. Крик, крик, бесконечно долго, даже после того, как тела перестали подавать признаки жизни, превратившись в изрубленные куски мяса. Крик в голове девочки не прекращался еще много дней.
      Однажды, она не знает когда, потому что потеряла счет времени, к ней спустилась сама Злата. Младшая сестра объяснила старшей, почему оставила её в живых. Все дело в зависти, эта стерва всегда завидовала сестре, которую больше любили родители и которая была лучше во всем. Услышав это, Катерине захотелось усмехнуться, но уже не было сил. Она так и не поняла до конца, почему зависть стала причиной оставить её в живых. Может, она еще слишком маленькая, чтобы это понять, поймет, когда повзрослеет, вот только когда это должно случиться, если уже сейчас она чувствует себя столетней старухой?
      Злата иногда спускалась в подземелье и вела беседы с Катей. О прошлом, о настоящем, о родителях, о сестрах, иногда она рассказывала, какого ей править страной, спрашивала совета у старшей более мудрой сестры, а та с трудом отвечала первое, что ей взбредет в голову. Из таких бесед тет-а-тет она узнала, что казнь сестер держится в тайне, что за пределами замка об их судьбе вообще ничего неизвестно, не знают даже, что они были заключены в темнице. Узнала она также и о том, что отец спал и со Златой тоже, и с Лизой, но больше других предпочитал именно Катю. Особенно нынешнюю императрицу злило, когда в порыве страсти он называл её именем сестры, и от этого еще больше завидовала. Петр никого так сильно не любил, как свою старшую дочь. Даже жена не могла сравниться с ней.
      Холодным зимним днем Катерину вывели из темницы и отвели в башню. Несколько дней её как могли мыли, отдирали слой грязи, накопившийся в темнице, и старательно откармливали. Как выяснилось позже, подготовка шла к празднику в честь шестнадцатилетия и по совместительству совершеннолетия императрицы Златы, где настояло присутствовать и её родной сестре. На удивление, прием был довольно светским, даже непривычно, хотя именно так и должен выглядеть нормальный праздник. Дамы в платьях, столики с закусками, музыканты играют современную музыку, гости танцуют в строгом порядке и все невероятно вежливы друг с другом! Жаль, Катя не могла потанцевать с этими нарядными юношами и девушками, потому как не была обучена ни одному модному танцу.
      Безумие Златы тщательно маскировалось ей самой. Девочка всеми силами пыталась создать видимость нормальности, хотя подземелья и тюрьмы ломились от врагов народа, городские реки были заполнены трупами казненных, а каждую ночь над городом летали душераздирающие крики пытаемых.
      Во дворце, разумеется, было известно истинное положение дел. Было известно о припадках императрицы, о её периодах ярости, когда она, вооружившись ножом, гонялась за кем-нибудь из слуг. Было известно и о казни других дочерей Петра Проклятого, но неожиданное появление Катерины вызвало бурные обсуждения в кулуарах и комнатах для курения опиума. В одной такой комнате и возник заговор против Златы Безумной.
      Не скоро, очень не скоро, заговорщики претворили свой план в жизнь. Прошел год тщательного планирования, прежде чем один из слуг, мальчишка лет девяти, подбросил императрице в чашку кофе малюсенькую таблеточку, из-за которой у монархини разболелся живот. Вместе с животом воспалился и разум императрицы, последние её дни прошли в самых кровавых репрессиях за все недолгое правление безумной монархини. Волна казней и пыток, лишив жизни сотни невиновных, тем не менее, затронула и подлинных заговорщиков. Все они, как один, пали от руки Златы Безумной в последние часы её жизни. Спустя неделю мучений в постели и на ночном горшке, императрица скончалась вскоре после своего семнадцатилетия.
      Еще два часа назад Катерина толком не понимала, что происходит. В шесть часов утра её разбудили, не сказав ни слова, начали одевать, она привыкла к такому положению вещей, но в этот раз вместе со слугами были чиновники самого высокого ранга, а платья были слишком изысканными и дорогими. Она начала догадываться, когда её вели к тронному залу, потом держали в тесной комнате, явно чего-то ожидая, но не говоря ей ни слова. Постепенно возвращавшееся чувство времени подсказывало, что прошло примерно два часа с того момента, как её разбудили, и вот теперь её усадили на трон, опять же, ничего не говоря.
      В этот момент она с ужасом поняла, что происходит. Первым, что она почувствовала, стало невыносимое одиночество, словно во всем мире она одна. Она и была одна всю жизнь, когда отец выводил её голую на потеху друзьям, когда она сидела в темнице с сестрами и когда сидела в башне одна. Она была одинока все это время, всю жизнь, почему же тогда это чувство возникло только сейчас? Наверное, потому что теперь точно нет ни родителей, ни сестер. Теперь её жизнь будет состоять из бесконечного потока незнакомых людей, бессмысленной болтовни и непонятных докладов, от неё же все будут ждать лишь улыбки и росписи на официальных документах. Это теперь и будет её жизнь, без малейшего намека на родственную душу. Но так надо, так надо для страны, теперь все будет нормально.
Лучи февральского солнца пробивались через высокие окна в тронный зал, где она готовилась стать императрицей. Самой одинокой девочкой в мире, навечно. Осознав свои перспективы и поняв, что от неё потребуется в ближайшем будущем, она заставила свои губы скривиться в подобие грустной улыбки, а из смотрящих в одну точку, спокойно безумных глаз, вытекла одинокая белая слеза.