А вот ещё был случай... 1966 г. Две недели изгнани

      
       Весна. Прекрасный солнечный день. Едва дождавшись звонка на перемену, мальчишки и девчонки дружной весёлой гурьбой выскочили из класса и побежали по коридорам школы на улицу. Всем хотелось немножко побеситься во дворе. Один из пацанов вытащил футбольный мяч и в хоккейной коробке начался искромётный блицкриг матч. В порыве футбольной страсти никто не слышал, когда прозвенел звонок на урок. Во дворе опустело, а на спортивную площадку вошёл директор школы Сергей Александрович Фёдоров. Он строго потребовал отдать ему мяч и немедленно пойти на занятия, но пацаны словно псы, сорвавшиеся с цепи ничего и никого не видели, и остервенело продолжали пинать мяч. Тогда Сергей Александрович решил просто отобрать у нас мяч, но мы поглощённые азартом стали играть с ним как с ровесником. МЫ ВСЕ УВАЖАЛИ И ДАЖЕ ЛЮБИЛИ ЕГО. ОН БЫЛ ДЛЯ НАС НЕПРЕРЕКАЕМЫМ АВТОРИТЕТОМ. Но что случилось с нами в тот день никто не мог объяснить себе ни тогда ни потом. С большим трудом ему удалось отобрать у нас мяч и только тогда мы опомнились и побежали на уроки.               
       После занятий он вызвал нас к себе в кабинет. Мы стояли, опустив головы пряча где-то глубоко в полу свои виноватые глаза. Сергей Александрович спокойно и убедительно объяснял нам основы поведения в школе. Рассказывал нам как вели себя пионеры герои в борьбе с врагами Советской Социалистической Родины. Убеждал нас равняться на них. Учил нас уважению к взрослым и беспрекословному подчинению учителям. Мы всей душой понимали его и готовы были тотчас-же просить прощенье, но он, закончив свои нравоученья, строго сказал: "За ваше возмутительное поведение, я исключаю вас из школы на две недели и по окончании этого срока жду вас у себя в кабинете с родителями".               
       Поникшие и удручённые мы вышли из кабинета и побрели во двор школы. Один из нас, Олег Вершинин, сказал: "Я низа-что не пойду домой. Я лучше буду жить эти две недели на чердаке интерната". Другой паренёк, Витя Хафизов, подхватил тему и сказал, что он знает хорошее место в крановой шахте теплопровода и что там даже лежат матрасы, на которых будет тепло и удобно спать. Время ещё было не позднее, и мы пошли просто шататься по городу. Мы бесцельно бродили по улицам города и вдруг почуяли необыкновенно ароматный запах сдобного хлеба. Мы прошли вдоль забора, огораживающего этот соблазнительно-притягивающее место и обнаружив отодвигающуюся доску проникли на территорию хлебозавода. На улице уже темнело, и мы беспрепятственно подошли к цеху. Через несколько минут у каждого из нас было по буханке горячего белого хлеба. Счастливые мы пошли к месту предполагаемого ночлега. Спустившись в тёмную шахту теплотрассы и вдохнув влажную, омерзительную вонь гниющих матрасов и недоеденных продуктов, мы пулей выскочили наверх на улицу. На улице было уже темно и более чем прохладно, и мы инстинктивно пошли в сторону интерната.               
       Все двери в интернат были закрыты изнутри на засовы, и мы стали искать открытые окна, но и они все были закрыты, кроме одной форточки в столовой. Недолго думая, мы пролезли через форточку в посудомоечный цех. Дверь из посудомойки оказалась открыта, и мы прошли дальше на кухню. На огромных электроплитах стояли огромные пустые алюминиевые кастрюли. На кухне, как и во всей столовой было темно, но запах толчёной картошки и жареных котлет помог нам найти небольшую кастрюльку. До отвала наевшись котлет и картошки мы прямо на кухне улеглись спать на кафельном полу. Скоро мы замёрзли и проснулись. На улице уже стало светло, и мы вновь через форточку вылезли из столовой и пошли куда глаза глядят. Гуляли мы не долго и пока дошли до моего дома отец уже ушёл на работу. Мы зашли в нашу избушку, закипятили чаю, попили и снова легли спать. Отец уходил на работу рано, а приходил поздно. Вечером перед приходом отца мы вышли из дома и пошли по проложенному вчера маршруту. Добыли горячего хлеба и проникнув через форточку в столовую поужинали макаронами по-флотски. Но этого нам показалось мало, и мы стали шариться по кухне в поисках ключей от холодильной камеры. Поиски ключей оказались недолгими, и мы открыли не только холодильник, но и склад с другими продуктами. В складе оказались не только крупы, макароны и сахар, но и конфеты, печенье, пряники, яблоки, варенье, и всевозможные мясные, и рыбные консервы. Взяв понемногу всего, кто чего хотел радостные мы аккуратно закрыли склад и положили ключи туда где взяли. Несколько дней и ночей мы жили в этом ритме. Днём собирали бутылки - сдавали и на вырученные деньги ходили в кинотеатры, а ночью умеренно опустошали продуктовые закрома интерната.         
       За три дня до окончания "исключения" мальчишки разошлись по домам. Когда они привели своих родителей к директору, то досталось им, как говорится "по первое число". А мне отец сказал, что я зря скитался десять дней, как бездомный. Что бы не случилось у меня в жизни, как бы я не набедокурил, он никогда не обидит меня, а всегда поймёт, поможет и подскажет, как выйти из неприятной ситуации.