Жолква

(продолжение)

  Город Нестеров (теперь город Жолква) находится недалеко от города Львова, километров 30-35, не более. Собрав свои скромные пожитки, я направился на вокзал и уже к вечеру был в Нестерове. Рабочий, а потом и световой день в городе закончился, и мне пришлось переночевать в местной гостинице, состоящей из четырех или пяти номеров. Ранним утром я уже стоял навытяжку перед полковником, заместителем командира бригады по политической части.
– Такие богатыри нам нужны! – с порога произнес старший по званию, не подозревая, какие сложности ожидают бригаду при попытке одеть меня в военную форму.

  Для начала меня отправили в кассу, где мне (правильно!) выдали 100 советских рублей.
 Фантастика! На мой вопрос:
  – За что? – прапорщик - кассир ответил:
  – Так надо.
  - Тогда другое дело!
    Надо, так надо!


– Принимайте третий дивизион! – приказал  мне начальник и дал провожатого, чтобы я не заблудился среди техники и служебных помещений.
И на том спасибо!
Штаб третьего дивизиона располагался в небольшом здании, построенном в стиле немецкой кирхи с развевающимся красным знаменем  над главным входом.
Замполит дивизиона крепко пожал мне руку и показал мой рабочий кабинет. Затем он проводил меня в офицерскую гостиницу, которая находилась в двухстах метрах от штаба. Для того, чтобы сократить путь, нам с майором пришлось преодолеть невысокий забор, окружающий воинскую часть по периметру. В гостинице майор потребовал для меня отдельную комнату, так как политработники должны  находиться наедине со своими мыслями.
– Отдыхай! К 16.00 подойдешь в штаб! Знакомиться будем! Пропуск я подготовлю! – добродушно сказал мне майор и растворился в коридоре гостиницы.
Я присел на кровать и осматривал свое новое жилище. Если никаких сюрпризов не будет, мне предстоит прожить в этих стенах почти два года! От таких мыслей невольно накатилась слеза, которую я не успел прогнать, как накатилась вторая...
Маменькин сынок, как ни крути!

  На некоторое время я забылся в тревожном сне, однако к 16.00, как и было приказано, прибыл в штаб дивизиона для знакомства с будущими сослуживцами. Офицеры штаба провели меня в секретную часть и окружили со всех сторон.
– Сейчас мы будем тебя принимать в наш дружный коллектив! Не возражаешь? - для проформы спросил  капитан, фамилию которого я до сих пор помню.
– Не возражаю! – настороженно ответил я.
На столе оказался наполненный до краев стакан с прозрачной жидкостью.
– Так это же спирт! – попытался я открыть Америку в отдельно взятой секретной части дивизиона.
Мне никто не возражал.
Я понимал, что если я не справлюсь с такой лошадиной дозой спиртного, то мне придется опять скитаться по всему военному округу в поисках пристанища на два ближайших года.
– А закусить что-нибудь есть? – робко спросил я, так, на всякий случай. Один из присутствующих офицеров пошарил рукой под столом и достал оттуда часть залежалой луковицы. Трезво оценив ситуацию, я принял единственно правильное решение: надо пить! Какой-то гражданский опыт у меня, конечно, был и я им воспользовался, как шаблоном. После того, как стакан опустел, у меня начался процесс вулканизации ротовой полости, через секунду можно было смело вызывать пожарных. Вместо этого я положил в рот луковицу и попытался ее разжевать. Теперь можно было вызывать еще и спасателей. Мои, теперь уже сослуживцы, начали изо всех сил раскачивать небольшое помещение секретной части дивизиона.

– Вы можете идти! – услышал я короткие гудки в тумане и вышел из неустойчивого помещения. До моей вынужденной посадки на пол в коридоре штаба оставались считанные секунды, однако в это время к спасению организма подключились все силы, которые тренировала во мне жизнь. По счастливой случайности, в этот момент инстинкт самосохранения находился в кабине моего автопилота, и я услышал только одно его слово:
– Забор!
Я сразу вспомнил наш с майором утренний маршрут и приступил к его повторению. Натренированным движением я перевалился через забор, за которым находилась гостиница. Окружающие предметы уже начинали терять свои четкие очертания, но имея недавний опыт полета в сложных погодных условиях, я схватился за собственный поясной ремень, повторяя как заклинание  слово "картошка" и, протаранив дежурного по КПП, преодолел проходную гостиницы. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я всей своей массой «вышиб» дверь собственной комнаты. По расположению единственного окна я вычислил место расположения кровати и, следуя рассчитанной автопилотом траектории вынужденной посадки, плюхнулся точно на железную «панцирную» сетку. Перед тем, как мое сознание полностью отключилось, я успел подумать:
– Вот теперь я на службе!  – и забылся уже офицерским сном.
 
  Надо отдать должное организаторам экспресс застолья, мой сон был в точности рассчитан до начала утреннего построения части, куда я и явился свежий, как огурец. Увидев меня на утреннем построении, все офицеры бригады одобрительно закивали головами.
Наш человек!
– Видать почта у них хорошо работает! – успел подумать я. Меня направили к заместителю начальника по тылу, который осмотрел меня с головы до ног и уныло произнес:
– М - да! Где мы тебе форму такую найдем?
– Не знаю, товарищ полковник! – как можно равнодушнее сказал я. – Вы призывали, Вам и одевать!
Следующие несколько дней были посвящены поездкам по различным воинским частям округа. Результат наших набегов на склады оказался нулевым. Даже в Железной дивизии города Львова нам ничем не удалось разжиться.
- Все! Придется возвращаться домой, на гражданку? - грустно сообщил я.
- Придется шить на заказ! – грустно резюмировал полковник и отвез меня в гостиницу.
На этом месте моего рассказа можно было смело  сделать паузу в несколько месяцев, так как в небольшом городке существовало только одно ателье, которое могло выполнить такой сложный военный заказ. Однако по причине отсутствия каких-то лекал для изготовления  военной формы, куда входили: ежедневная форма одежды, полевая и парадная шинели, повседневная и парадная формы, не говоря уже о рубашках цвета хаки, они ничего не могли, да и не хотели делать! Тупик! Замкнутый круг! Мне пришлось ходить на службу в своей гражданской одежде, пропуская при этом всевозможные построения, совещания, собрания и выезды на ночные учения по тревоге.
Призвали в армию!

  Основное отличие от моей предыдущей работы состояло в размере заработной платы. За должность и звание мне платили 260 рублей. По тем временам это были совсем неплохие деньги. Мне особо и тратить их было не на что. Питание в офицерской столовой стоило недорого, а в остальном, мелочи!
Так продолжалось  полгода.
 Однажды, в разгар рабочего дня я вышел на крыльцо своего штаба, чтобы размяться на свежем воздухе и, надо же было такому случиться: мимо, со своей свитой, проходил какой-то внеплановый генерал. Увидев меня в длинном демисезонном пальто, расклешенных брюках и с меховой шапкой типа «совок-пирожок" на голове, генерал почти захлебнулся собственной истерикой:
- Кто это? Откуда? Кто приказал? – вопросы сыпались из него, как из рога изобилия. Я представился ему по всей форме и внятно объяснил, почему военной формы на мне, собственно, и нет. Человек в золотых погонах пришел в бешеную ярость и приказал всей своей свите заняться пошивкой моего обмундирования в кратчайшие сроки за казенный счет. На следующий день меня, персонально, отвезли во Львов, где заказали минимальное количество формы для оставшегося срока службы. Сапоги большого размера удалось совершенно случайно найти на одном из заброшенных складов, где они лежали еще со времен белофинской или отечественной войн. Через две недели заказ был выполнен и я, впервые за полгода службы, примерил на себя форму офицера. По какому-то секретному сигналу именно в это время  родной военкомат прислал приказ об очередном повышении меня в звании (!)!
Старший лейтенант! 

  На новенькую с иголочки форму я нацепил погоны старшего лейтенанта и во всем этом впервые вышел на общее построение части.
Фужер, простите, фураж, точнее, фурор был полный! Создалось такое впечатление, что мои сослуживцы никогда не видели человека в форме старшего лейтенанта? Они осматривали и ощупывали меня со всех сторон, не забывая при этом произносить комплименты о том, что военная форма мне очень идет! Так, через полгода после призыва на действительную военную службу я стал полноценным офицером Советской Армии в форме, гвардии старшим лейтенантом Бернацким!
Совсем другое дело!
После окончания срочного срока службы и увольнения в запас я сохранил единственный комплект повседневной формы на память! Раз или два в году я примерял его перед зеркалом и вспоминал быстро пролетевшие два года.
С каждым годом застегнуть форму на все пуговицы становилось все труднее, а когда мне присвоили очередное звание гвардии капитана запаса, китель и брюки старшего лейтенанта категорически отказались от своего бывшего владельца.
Форменная субординация!
        ФОРМЕННАЯ!


(продолжение следует)