Окунь

Кастрюля стояла на огне и готовилась продемонстрировать свои лучшие качества.

Бывалый окунь вот уже пятнадцать минут гонял по озеру зарвавшегося малька. Малец позволил себе смеяться над ним, что само по себе было невероятной наглостью. Окунь третий раз прижимал наглеца к берегу, и третий раз дерзкий малыш умудрялся ускользнуть. Но развязка неумолимо приближалась. Силы были не равны, малыш уставал. Он уже слышал стук зубов у своего хвоста, ощущал чешуёй вероятный исход, но никак не мог заставить себя смириться с происходящим. "А если просто остановиться и попросить прощения? А! Была, не была!" Но вдруг… Вдруг стало нечем дышать, и он в первый раз в жизни оказался НАД водой. «Так вот она какая - смерть!», - подумал малёк и отключился.

Окунь отключился не сразу. Он когда-то уже попадал в подобную ситуацию, и тогда ему удалось уйти. Поэтому окунь начал действовать. Он колотил изо всех сил хвостом, извивался ужом, подпрыгивал в ведре, но, в конце концов, успокоился и решил передохнуть, найдя себе место поводянистей.

Вода в кастрюле закипала.

- Ну что, очнулся? - обратился окунь к малышу, когда тот открыл глаза.
- Крышка нам! Алесс капут, то есть полная уха!.
Малыш вздрогнул, услышав знакомое слово. Он знал, что для рыбы нет ничего страшнее ухи.
- И как нам быть, дяденька?
- Никак, - прошипел окунь и надулся.
- Вы простите меня за то… ну… что я…
- Ладно, проехали, не время сейчас.
Остальные рыбы в ведре, насупившись, молчали.

«Ты, это, залезай под меня, мы сейчас на самом дне, авось, до нас дело не дойдёт», - прошептал окунь малышу, когда пухлая рука Елены Петровны, раз за разом стала уносить в неизвестность братьев по несчастью, - Поживём ещё».

- А это, что за мелюзга, Васька, ты зачем его притащил? И так рыбы целая кастрюля!
- Ой, мама, а давай его - в аквариум, вдруг оживёт?
И малёк снова отключился.

- Хорошая кастрюля! - улыбалась хозяйка, нарезая ломтями хлеб,- отошёл малёк то?

- Плавает, мам,- зачавкал ухой Васька, - А последний окунь здоровый был, да мам? Он мне на зорьке, вместе с мальком попался…

Кастрюля остывала. Она гордилась своей работой. Всё же, фирма – есть фирма!