а пока, приятной вечности...

никакого обмана.
никакого притворства.
никакой неискренности.
красота требовала дистанции:
прикоснуться к ней – значит разрушить.
к тому же,
вроде ты попала в ненадежное равновесие
вдохновения и...  болота.
тонешь в нём?
тонешь?
всю оставшуюся жизнь
ты будешь оглядываться на то,
что происходит сегодня.
улицы стали  немы,
здания  глухи,
у автомобилей исчезли голоса,
а у людей  лица закрытые,
словно сжатые кулаки.
и пролетающие самолеты ничего не вещают.
подобно звездам, 
что притягиваются к черной дыре.

пусть отравление болотом  и  имело
свой срок давности,
срок давности вообще  высечен
на скрижалях вселенной,
срок давности – это забвение.
и дело не в памяти, а в  самом  теле:
нет больше ни гормонов,
ни адреналина, чтобы взорваться
и разрушить  вязкость, мутные его запахи.
будто имеешь дело с жидкой взрывчаткой,
нужно принять вызов   того черного смерча,
который глушит.
и пусть болото - болезнь,  а  мы - вакцина,
в нас одни и те же микробы.
бред, бред, бред…
и  все сошло с конвейера безнадежности.

как же  хотелось перемен:
быть другой женщиной,
жить другой жизнью,
в другом месте ...
в голове смутно   прорезалась музыка,
исполняемая на чем-то вроде фагота.
звучит скорее не мелодия,
а голый ритм.
и рокот негромких голосов, подобно молитвам .
потом вступает что-то серебристое,
парящее, напоминающее кларнет...
он похож на ветер, что собрался в одном месте,
похож на свет,
ночь,
на искушение,
лазерный луч...

я хочу представить  это.
ощутить мгновение,
когда, проработав семьдесят часов подряд,
спасаешься литрами  кофе.
потому что стоит на секунду отвлечься,
все  будет  потеряно...
мгновение,
когда вдруг   что то материализуется
из абсолютной пустоты.
слово?
образ?
мысль?
что?

не верите?
дело ваше.
быть может, в один прекрасный день
и вам явится то,
что вы не сумеете объяснить.
тогда и поговорим ....
поговорим о надежде и опустошении,
как будто они одно и то же.
как будто в этом языке есть только одно слово
для этих состояний.
как будто надежда подразумевает разрушение,
а разрушение - надежду с такой неизбежностью,
что одного имени
для них более чем достаточно.

а пока – приятной вечности.


театр одного актёра, монолог.