Гость

1

НАТ. АВГУСТ. ЖАРКИЙ СОЛНЕЧНЫЙ ПОЛДЕНЬ. ЧИСТОЕ ГОЛУБОЕ НЕБО. НА КРАЮ ТЕМНОЙ РОЩИ ВОЗВЫШАЕТСЯ ХОЛМ, К КОТОРОМУ ВЕДЕТ ДОРОЖКА ОТ ПРОЛЕГАЮЩЕЙ НЕПОДАЛЕКУ ТРАССЫ, ЗА КОТОРОЙ ЛЕЖАТ ЗОЛОТЫЕ ПОЛЯ. НА ЛЫСОЙ ВЕРШИНЕ ХОЛМА, К КОТОРОЙ ОТ ЕГО ПОДНОЖИЯ ВЕДЕТ ДОРОЖКА ИЗ РАЗЪЕХАВШИХСЯ БЕТОННЫХ ПЛИТ, СТОИТ ПОКОСИВШАЯСЯ ТИПОВАЯ БЕТОННАЯ СТЕЛА. НА НЕЙ – МЕДНАЯ ЗВЕЗДА И ТАБЛИЧКА С НЕЧИТАЕМОЙ НАДПИСЬЮ. ВОКРУГ – ПЛОЩАДКА, ЗАМОЩЕННАЯ УНЫЛОЙ БЕТОННОЙ ПЛИТКОЙ И СКАМЕЕЧКА В УГЛУ. ВСЮДУ ЗАПУСТЕНИЕ И ПРОБИВАЮЩАЯСЯ ЧЕРЕЗ ЩЕЛИ МЕЖДУ ПЛИТКАМИ ТРАВА. 
На скамейке двое. ДЕДУ лет под сто. Сгорбленный, почти лысый, несколько прядок волос даже не седые, а прозрачные. Кожа темная, вся в старческих пятнах. Водянистые, выцветшие от старости глаза. Трясущиеся руки с узловатыми пальцами. На нем войлочные башмаки, трико и вытершийся до блеска пиджак с орденом Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией», под которыми колодка с ленточками десятка юбилейных медалей. Возле него на земле палочка-посошок и тряпичная сумка.
Напротив, сутулясь, отвернувшись к роще под холмом и прислонив к скамейке нелепо выглядящую удочку, сидит весь какой-то тусклый и невзрачный ВТОРОЙ. Он одет в потрепанный серый плащ рыбака с накинутым, несмотря на жару, капюшоном, но под плащом видно, что он высок и худощав.
Дед смотрит на расстеленную на скамейке перед ним районную газетенку, на которой стоят два стакана и разложены нарезанный хлеб, несколько кружков колбасы, пара яиц и огурцов. Глядит на Второго, пожимает плечами и достает из сумки третий стакан, ставит его на скамейку. Вновь глядит на Второго.
ДЕД
(старческим дребезжащим голосом)
Так уж… от туточки оно усэ и було… 
Второй вздрагивает и полуоборачивается к Деду.
ВТОРОЙ
(глухо)
Я знаю.
Дед не обращая внимания, продолжает, как будто для себя. 
ДЕД
Мне ж тогда осемнадцать сполнилось. И наши усэ… И Васыль… Шпендрик такой був… И Егорий тетки Любы… Упокой, Осподи…
Наклоняется, достает из сумки «поллитру», наливает в три стакана. Средний накрывает горбушкой.
ДЕД
И як попэрли, як попэрли… А нам куды ховаться? Яки там окопы… Мы, яку ямку хто откопав - туды и поховались. А эти по нам пахкають – так кули токо и вжикають беспричь, як бджжёлы …
Дед машет рукой, морщится и поворачивается к трассе. Показывает трясущейся рукой куда-то вниз, под холм.
ДЕД
Во-о-он там Семен Ильич лег. Агроном наш. Бадьористый був, хотя городовык. И с девками нашими вадыл, пока гогулю ему не набылы. Ну, дило такое… Снарядом ему голову оторвало.
ВТОРОЙ
Да, я помню.
Дед глядит на него, потом кивает.
ДЕД
А, ну да…
Вдали раздается шум мотора. С трассы в сторону холма сворачивает туристический автобус. Дед глядит на него из-под ладони, пожимает плечами и отворачивается.
ДЕД
Они ж попервах мимо шли. А мы в барбете. Пахкаемо.
(фыркает)
У них танкетки и матацыки, а у нас винтовки и кулемет. Только и того, що мы вгору забралысь, а воны спиднызу…
Снизу раздается звук шагов и бубнеж экскурсионной группы. 
Второй, поежившись, поворачивает капюшон к вновь прибывшим и снова отворачивается к роще. 

2

НАТ. ТАМ ЖЕ.
На площадку поднимается человек 15 во главе с экскурсоводом ЗОЕЙ. У нее боевая раскраска и груз домашних забот на лице, огромные титьки спереди, башня из волос сверху и манеры барсука. Конвоируемые ею туристы осоловели от долгой тряски по местным дорогам и недоуменно озираются по сторонам.
Брезгливо оглянувшись на Деда и Второго, Зоя осматривает свое стадо.
ЗОЯ
А остальные где?
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ:
Поссать пошли.
Кто-то коротко, но одобрительно ржет.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ:
Пусть там погуляют, что им тут-то делать?
ЗОЯ
(пожав плечами)
Ну ладно….
(набирает воздух и - скороговоркой)
мы находимся на знаменитой кижачской высоте где летом сорок второго года адская машина вермахта наткнулась на героическое сопротивление советских войск наши бойцы под командованием капитана тютяева удерживали высоту сражаясь с превосходящими силами противника рвущимися к станице авнюковоской…
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
И чё мы воще тут забыли? Тож мне, нашли памятник… По каким-то погостам, мать, с утра ездим!
Дед, насупившись, пытается высмотреть в толпе говорящего, силясь дотянуться до своей палки.
ЗОЯ
Это наша достопримечательность, памятник погибшим в Великой Отечественной войне. Сейчас посмотрим и едем дальше, там у нас экскурсия на пивзавод по плану.
Группа заметно оживляется.
ЗОЯ
Вы можете пофотографироваться, пока я рассказываю.
Приезжие рассредотачиваются по площадке. Кто-то закуривает. Один из экскурсантов достает фотоаппарат и делает несколько снимков. Толстуха в розовом платье с огромным цветком на плече, как стройный баобаб обвивает своего унылого спутника с синим носом, пока их фотографирует ее подружка.
ЗОЯ
(скороговоркой)
рота героически погибшего капитана тютяева отвлекла на себя армаду немецких танков, рвущихся вглубь нашей территории немцы целый день вели огонь по нашим позициям но советские бойцы стойко отражали их атаки и нанесли врагу серьезный урон это позволило сдержать наступление колонны вермахта на кавказ…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
А у нас обед запланирован?
ЗОЯ
Да, конечно…
МУЖСКОЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Бля, ну так поехали, а? Чё мы тут… «Примечательность»!
Зоя смотрит на часы.
ЗОЯ
Да, пойдемте в автобус.
Толпа, не оборачиваясь, быстренько покидает площадку.

3

Нат. Там же.
Дед провожает глазами экскурсионную группу.
ДЕД
От жеж паскуды… Собрала бузовую босоту и блэкочэ, канашка, для галочки.
Сплевывает вслед посетителям.
ДЕД
Та какой там урон? Пару танкеток запалили, а байстрюков-то этих багато… Как воны опомнились - встали вкругаля и угваздали нас, як у тире. А у нас в бикете ни пахкать нечем, ни годувать нечего…
Передает Второму стакан, сам поднимает свой.
ДЕД
Уси козакы наши ось гамузом дарэмно полегли…
Замолкает, глядя на Второго. Молчит, вздыхает. Второй молчит и, не шевелясь, смотрит из-под своего капюшона куда-то в сторону рощи. 
ДЕД
Как раз в оцэй динь. Я-то, мабуть, один доси их помню. Ну, не чокаясь…
Выпивает, крякает.
ДЕД
Якот яка…
Нюхает корочку. Второй, не снимая капюшона, тоже опрокидывает стакан, цокая о зубы. Дед принимает у него стакан, ставит и наливает снова. 
ДЕД
Анихто с наших станичных к ночи не уцелел, окрим меня. Помрячило – только ночью очухался, да по мочаку, да воронкам – абы вдрать до байрака. А воны… Ось воны усэ и згынулы. Петро, шмалюгавый который, та Гнат, та Стреляй-баба блызнякы. 
Дед снова оглядывается на Второго, вздыхает, съедает кружок колбасы. Второй, не снимая капюшона, водит головой по сторонам, оглядывая окрестности.
ВТОРОЙ
Да. Это место смерти.
Дед ежится, не спуская с него глаз.
ДЕД
Капитан вин, суклятый, Тютяев, самохрапом решил туточки немцев обождать. Только потом проговорился, що приказ був до Авнюковки бигты и ее бэрэгты. Там батальон стоял. Пушки…
Дед чистит яйцо, съедает, смотря на стелу.
ДЕД
От за цэ его хто-то и… того…   
Второй поворачивается к нему вполоборота и глухо хмыкает под своим капюшоном.
ВТОРОЙ
Вот тоЛькО не нАДо мнЕ Это РАСсказыВАть. Как буДтО я НЕ зНАю, КТО егО… ТоГо!
Дед смущается, вздыхает и отводит глаза.

4

Нат. Там же.
Второй распрямляется. Все вокруг выцветает и тусклеет, несмотря на то, что на небе ни облачка. Воздух становится плотным и мерцающим. Дед без особого выражения смотрит на удочку, которая приобретает четкие очертания, превращаясь в отполированную от долгого использования косу. Второй встает, распрямляется, потягиваясь и разминаясь. Его плащ быстро чернеет.
Дед пожимает плечами, поднимая стакан и передавая другой Второму. Тот поворачивается, принимая его.
ДЕД
Ну… туди за памаракы дирябнем?
ВТОРОЙ
(хмыкнув)
За ПАмяТь? С уДОВОльсВИЕм бЫ НЕ ЧОКалСЯ за НЕЕ…
Дед выпивает и закусывает огурчиком. Второй поднимает стакан. Его кисть, до того нечеткая, превращается в набор соответствующих месту костей. Капюшон Второго спадает, когда он подносит стакан ко рту. Под капюшоном - белый череп, в глазницах которого горят синие огоньки. Он, цокнув стаканом по зубам, опрокидывает водку в рот, где та исчезает, превратившись в туманное облачко.
ДЕД
Давно дознать хотел… Это… А там… Що мини будэ? За Тютяева этого, за усэ прочее?
Второй наклоняется, ставя стакан на скамейку. Пожимает плечами.
ВТОРОЙ
Я ГОвОРИЛ: Я ТОЛЬКо ПРИНИмАЮ, ОФоРМЛяЮ и ПРОВОжАЮ. Я НЕ СУЖу.
Дед понимающе кивает.
ДЕД
Та я помню. Ты вжэ в седьмом рику разчурукал, когда меня унук, Пилип, посюда из онкоцентра привез.
ВТОРОЙ
НЕТ, ТЫ СПРАШИВАЛ ОБ ЭТОМ ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.
Дед поджимает губы и отворачивается. Кивает.
ДЕД
Когда моя стара… Ну, ты знаешь…
ВТОРОЙ
ДА.
ДЕД
Ты гутарыл…
ВТОРОЙ
Я НЕ ЗНАЮ, ВСТРЕТИТЕСЬ ЛИ ВЫ. ЭТО ЗАВИСИТ НЕ ОТ МЕНЯ.
Дед вздыхает. Машет рукой, отгоняя воспоминания и наливает по третьей.
ВТОРОЙ
И ЕЩЕ РАЗ, ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД.
Дед непроизвольно хватается за правый бок.
ДЕД
Это когда я с ахтобуса буздыхнувся. Врач, що мене бабчыл, балакал бизугавно, не выживе, мол, дид… Навидаться к им …
(обводит рукой склон холма)
хотел…
Второй кивает и, не дожидаясь Деда, берет свой стакан.
ВТОРОЙ
НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ВЫ В ЭТОМ НАХОДИТЕ…
Морщинистое лицо Деда расплывается в лукавой улыбке. Он поднимает стакан, чокается со Вторым. Тот выпивает, снова цокая зубами о стекло и превратив водку в белый пар где-то в районе подъязычной кости.
ВТОРОЙ
НО, ВИДИМО, ЭТО ЭФФЕКТИВНО.
Дед ухмыляется и съедает еще кружок колбасы.

5

НАТ. ТАМ ЖЕ.
Внизу с дороги, идущей от трассы к холму, гудит автомобильный сигнал. Дед, скривившись, оглядывается на приближающуюся машину.
ДЕД
Пилип дыбае.
(помолчав)
Ну, можэ, пора? Що марнуваты? Ось вжэ ты бильшый… Як оце там усе…
Второй качает черепом и останавливает Деда жестом костей правой руки.
ВТОРОЙ
НАВЕРНОЕ, НЕ В ЭТОТ РАЗ.
(кивая на бутылку и стаканы)
НАЛЕЙ-КА ЕЩЕ НАПОСЛЕДОК. Я ВСЕ ПЫТАЮСЬ ПОНЯТЬ, КАК ЭТО РАБОТАЕТ.
Дед довольно наливает и, держась за поясницу, прячет пустую бутылку в сумку. Снизу раздается голос Пилипа.
ПИЛИП
(запыхавшись)
Эй, дед! Пора уже! Мне еще в Краснодар на сервис машину гнать!
ДЕД
Ах тыж, бисова сыла, аггел тэбэ возьмы! Обожди! Сейчас спущусь…
Дед и Второй поднимают по последней. Снова цокает о зубы стекло, снова клубится белый туман среди костей. Дед, кряхтя, собирает стаканы и остатки закуски в сумку, берет ее.
ДЕД
Где мой байдэк? А, от жеж вын…
Берет палку и, опираясь на нее, осторожно переступая, делает шаг в сторону дорожки. Оборачивается.
ДЕД
Да уж. Ну, ажось, гарная  була бэсэда.
ВТОРОЙ
ОПРЕДЕЛЕННО.
Дед хмыкает.
ДЕД
Ну так…
Второй берет свою косу, поворачиваясь и делая шаг в сторону рощи. С противоположной стороны снизу раздается голос Пилипа.
ПИЛИП
Дед, ну скоро ты? Тебе помочь, что ли?
ДЕД
(возмущенно потрясая палкой)
Себе помоги цыцьку сосать, шаромыга! 
(вполоборота Второму)
Вылыкый он! Тридцать ему сполнилось, оглоеду!
(вниз, Пилипу)
Ни биткайся, сейчас спущусь!
Дед, медленно переступая, делает еще пару шагов и снова оборачивается.
ДЕД
Слухай… А оце чому такэ усе?…
Второй останавливается. Смущенно переступает с одного комплекта костей нижней конечности на другой.
ВТОРОЙ
НУ… ТЫ – МОЙ… ГОСТЬ. Я, РАНО ИЛИ ПОЗДНО, ПРИХОЖУ КО ВСЕМ… А КО МНЕ В ГОСТИ ПОЧТИ НИКТО.
ДЕД
А. Ну да. Туди до побачення вдругоряд?
ВТОРОЙ
НЕСОМНЕННО.
Дед поворачивается и, постукивая палкой по плитам, осторожно спускается по дорожке с холма. Воздух вокруг него вновь становится прозрачен и светел, мир снова обретает краски. Он останавливается, оглядывается. На холме стела, скамеечка. Возле нее никого. Дед вздыхает и идет дальше.