Крематорий

(художественный вымысел)


Родственники Геннадия Василькова, числом 10-15 сгруппировались возле подъезда 5-этажного дома, и хранили тихое молчание. Где-то раздавалась приглушённая попса, которая мешала событию, но не очень. Мужик в шляпе лет 50-и достал из кармана свёрнутый лист бумаги, и уже в сотый раз перечитал молча: «Дорогие родственники, мне очень жаль, но я хотел бы не быть похороненным обычным способом, так как боюсь проснуться под землёй, но прошу меня свезти в Ельцовский крематорий. Я понимаю, что доставляю лишние хлопоты, но прошу выполнить мою просьбу». В этот момент подъехала «таблетка», вынесли гроб и поместили в машину. Подъехал и микроавтобус и все присутствующие отправились в дальний путь по ухабам, в Город Ельцовск, куда ехать чуть более часа.
***
По приезду все, наконец, высадились у пафосных ворот, похожих на врата ада. Внутри были выполнены все формальности, и престарелая пара, родители Геннадия Василькова, умершего от рака, подошли к дальней железной двери со звукоизоляцией. На звонок вышел человек лет 25-30 потёртого вида, среднего роста, с морщинами. Про таких говорят: морда просит кирпича.

-Вы будете присутствовать?

-Нет.

-Тогда распишитесь.

И он протянул журнал. Подпись была поставлена, и дверь закрылась. Все родственники вышли на улицу.

Работник крематория снова открыл ту же самую железную дверь, ему подали каталку с гробом. Он завёз её внутрь, и закрыл дверь, которая была на магнитном замке. Затем гроб был помещён в одну из трёх печей, по центру, и дверца закрыта.

В помещении больше не было никого. Печник Пахом сел на железный стул за железный столик и одел наушники. В печи уже разгорался огонь, процесс шёл. На столике лежала потрепанная книга, железная кружка, китайский чайник, сахарница, полулитровая бутылка пива «Гёссер».

Вдруг он услышал какой-то крик, и резко снял наушники. Подбежав к средней печи, он понял, что крик идёт оттуда, и хотел было броситься отключать рычаг. Но не сдвинулся с места. Крик продолжался, но Пахом рассудил, что несчастный всё равно не выживет, и будет лучше, если он умрёт здесь и сейчас, чем будет несколько суток умирать в сильнейших мучениях. Пахом стоял возле печи, а крик не умолкал. Через стеклянную дверцу на лицо Пахома отбрасывались лучи красного огня. Оттуда раздавался крик, и причём очень долго, а печник стоял возле дверцы. Со стороны могло показаться, что он не просто застыл, а торжествует, и даже улыбается, хотя это было не так. Огонь языками пламени играл свою пляску на морщинистом лице Пахома Геннадьевивича Абидурина. В помещении царил полумрак.


24.09.18