Тьма в окне. Глава 1. Часть 1-2

«Мгновения, меняющие всю нашу жизнь, приходят внезапно, как и мгновение, её обрывающее.»
Терри Пратчетт


1

- Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве четвёртого янва…

Миша Воронов сидел за второй партой у окна и следил за желтым дождём кленовых листьев. В металлической серости полуденного неба листья казались более выразительными, а в их неспешном планировании в воздухе было что-то эдакое. Что-то заставляющие не слушать рассказ Ольги Евгеньевны о жизни Грибоедова. Он написал всего лишь «Горе от ума», но и одной книги стало достаточно, чтобы попасть в школьную программу. Хорошо, что уже пятница. И последний урок. Через сорок минут – домой. Забросит рюкзак, и поедет кататься на велосипеде, может быть, ему удастся-таки удержать баланс и проехаться на заднем колесе хотя бы пару метров. Если наклониться немного назад, наверняка получится.

Серое небо разрезала фиолетовая молния настолько яркая, что на мгновение оно стало белым, практически бесцветным. И, странное дело, Миша почувствовал, будто случилось нечто важное, из ряда вон выходящее, непредсказуемое. Как животное за несколько минут до катастрофы – бури, цунами, землетрясения, извержения вулкана – мальчика захлестнуло ощущение паники и желание сбежать куда глаза глядят. Какую-то жалкую долю секунды только подсознательный страх руководил ним, сердце забилось чаще, обострилось зрение, и он мог разглядеть номера зелёной Тойоты, которая остановилась на пешеходном переходе и пропустила бабушку.

А потом тревога прошла. Так же неожиданно, как и появилась – лишь мурашки на коже и пот на ладонях подтверждали необъяснимый приступ паники.

- Миша, повтори, что я только что сказала, - потребовала Ольга Евгеньевна. Это были последние слова, что ученики услышали от неё.

Когда Миша поворачивался в сторону учительницы, чтобы извиниться, что отвлекся, он услышал два разных звука: глухое падение чего-то тяжёлого на линолеум и визг нескольких одноклассниц. Ольга Евгеньевна лежала ничком на полу в проходе между партами и даже не пыталась встать. Её рыжие волосы разлились подобно расплавленной меди; зеленое платье задралось чуть выше колен, так что можно было заметить слегка раздутые варикозом вены на икрах; одна из кремовых туфель на невысоком каблуке лежала в нескольких сантиметрах от тела.

Почему-то Миша сразу так подумал – „тело”. Почувствовал укол стыда за такую мысль.

- Ольга Евгеньевна? – Света протянула руку к учительнице. Дотронулась плеча, но никакого видимого эффекта прикосновение не принесло. Ножка стула касалась виска преподавателя, поэтому девочка не посмела подняться из-за парты.

- Что там случилось? – спросила Кристина, переставая делать вид, что пишет конспект и доставая телефон из-под стола.

- Видимо, она упала в обморок, – сказал Миша. В голове до сих пор звучало одно слово. „Тело”.

- Сгоняйте кто-нибудь за медсестрой, - предложил Влад, приподнимаясь на стуле, чтобы получше рассмотреть учительницу. Увидел только медный отблеск волос.

- Миша, у тебя мама – врач. Ты должен знать, что делать. – Света посмотрела ему прямо в глаза. Подсознательный страх вернулся. Такой взгляд означал ответственность, а к ней не был готов.

- Позвоните кто-нибудь в скорую, – ответил Миша. – И нужно за медсестрой сходить.

- Я пойду, - поднялась Яна. Её конский хвост подпрыгнул, и она быстро закрыла за собой дверь.

- Вот блин, - сказала Кристина. – Нет связи.

- У меня тоже, - подтвердили хором практически все.

- Миша... Света всё смотрела на него, будто он что-то мог сделать.

Мог. Он знал, что мог. Но одновременно он знал, что не для Ольги Евгеньевны. „Тело”.

- Мне нужно зеркало, - сказал Миша хрипло.

- Тебе макияж не поможет, - рассмеялся Влад, а вместе с ним и все остальные. Кроме Светы.

Не обращал на дурацкую шутку внимания. Как и на смех. Пускай шутят и смеются сколько угодно. Они боятся, пускай и не признались бы об этом даже себе. Смех – это разрядка, и она им нужна.

- Мне нужно зеркало, - повторил. Поднялся, аккуратно перешагнул голову, стараясь не наступить на волосы. Все на него смотрели, встав со стульев, но больше не двигаясь. „Где же Яна?”, - подумал. Перешагнул на другую сторону, положил руки на бок учительницы и попытался её перевернуть на спину. Ольга Евгеньевна была достаточно высокая и весила не больше шестидесяти килограммов, однако даже на несколько сантиметров сдвинуть её не удалось.

- Помогите кто-нибудь, - попросил Миша. И в ту же секунду понял свою ошибку. Бесполезно просить их о помощи – каждый только наблюдает, надеясь, что поможет кто-то, кроме него, следовательно, не поможет никто. Мгновенно исправился:

- Влад, Кирилл, Саша, идите сюда и переверните её.

Выбрал тех, кто был сильнее и сидел ближе. Подействовало почти моментально. Они подошли и, взяв за края вязаной шерстяной кофты, перевернули вчетвером учительницу на спину. Её нос был разбит и измазан кровью, но, судя по всему, кровотечение уже прошло. Казалось, будто Ольга Евгеньевна забрызгала нос, часть щеки и подбородок клюквенным соком. Лицо её и губы успели уже побледнеть, руки были сложены на груди, видимо, она стояла в такой позе перед падением. Из-за этого легко можно было заметить, что преподаватель не дышала.

„Тело”.

- Мне нужно зеркало! – крикнул Миша, глядя на одноклассников. Он чувствовал, как отчаяние и страх волной накатывают на него: все это слишком реально, чтобы быть правдой, слишком неправильно, слишком...

- Держи, - сказала Лера и передала что-то Кристине, Кристина – Свете. Света протянута Мише.

Розовая пудреница. Миша раскрыл её. Облако приторно пахнущей пудры выпорхнуло и растворилось в воздухе. Дрожа, Миша опустился у лица учительницы. „Тело”: распахнутые голубые глаза, накрашенные и кое-где слипшиеся ресницы. Зрачки расширились и, казалось, поглотят его в черноту. Вдруг о чем-то вспомнил. Мысль не успела оформиться во что-то конкретное, но рука уже потянулась к карману рубашки и достала телефон. Разблокировал экран. Связи и вправду не было. Включил фонарик. Посветил им в глаза учительницы. Надеялся вопреки своему предчувствию и очевидным знакам, что зрачки сузятся до размера головки иголки, но так не случилось.
В горле пересохло.

„Где же Яна с медсестрой?”

Дрожащими пальцами выключил фонарик и положил телефон на место. Приставил зеркало пудреницы ко рту Ольги Евгеньевны. Сначала смотрел на отражение. Был бледный как смерть, глаза горели испугом. Потом его внимание привлекло другое – клюквенный сок в ушной раковине и на шее. Не клюквенный сок – кровь. Больше всего его поразило то, что кровотечение не останавливалось: капля за каплей, как из протекающего крана, кровь капала из уха на мочку, сплывала по шее и исчезала под воротом кофты.

- Ничего себе, - сказал Миша вслух скорее от неожиданности, посмотрев на запотевшее зеркало. – Она дышит.

Почувствовал, как по классу прошла волна облегчения.

- Мне нужен носовой платок. – Света тут же протянула ему платок, вышитый розами.

- Влад, я буду делать ей массаж сердца, а ты – искусственное дыхание.

Странно, но на этот раз никто не засмеялся и не ответил язвительным комментарием.

Сложив руки на грудной клетке учительницы, Миша начал массаж сердца, думая об одном: „Где же, чёрт подери, Яна?”.



2

Яна тоже смотрела в окно. Время от времени на часы. Минутная стрелка медленно, слишком медленно ползла к 13:00. Сидела, обложившись учебниками по литературе, русскому и алгебре. Телефон был надежно спрятан, звук отключен, поэтому она могла не переживать, что русичка ее заметит.

„У меня или у тебя?”, - написал Андрей.

Знала от Катьки, что Андрей не просто так ее к себе зовет. Катькина сестра уже с ним встречалась, поэтому Яна прекрасно понимала, чем закончится сегодняшнее свидание. И все равно, у меня или у него. Хотела сделать это в своей комнате и в своей постели. Не знала до конца причин такого выбора, но считала решение правильным.

„Что посоветуешь?” – написала Кристине.

„Расслабсься. Поласкай его, поподбадривай. А вообще, сама все поймешь. Когда начнет раздевать, тело само тебе подскажет.”

„Спс”.

„У меня.” – написала Андрею.

„Буду ждать тебя сама знаешь где.”

Заблокировала телефон и накрыла тетрадью, в которой делала вид, что писала конспект. Посмотрела в окно. С кленов опадали листья. „Уже октябрь”, - подумала. Прошло только три месяца, а казалось – вечность. Да, она словно всегда знала Андрея. Может легко предугадать его жесты, улыбки, слова, реакции. Ей только не нравится, что он курит, но ведь это можно изменить.

А потом Ольга Евгеньевна что-то сказала и упала, будто какая-то невидимая сила толкнула ее. Ударилась о пол с таким звуком, словно кто-то хлопнул раскрытой ладонью по барабану. Яна взвизгнула от неожиданности. Подумала, что Кирилл, сидящий на первой парте, подставил преподавателю подножку, и хотела засмеяться. Только никто не смеялся и учительница не вставала. Это показалось ей странным. Пугающим, хотя вроде как ничего страшного в этом не было.

Смотрела, как повернулся Миша, открывая рот, чтобы что-то сказать, а потом его закрывая. На Мишином лице недоумение смешалось со страхом. Яне показалось: он понял то, чего не поняла ни я, ни остальные. И одновременно он пожалел, что понял.

Света, Кристина, Влад, Миша начали разговаривать, а она и слова не могла произнести. Чувствовала: случилось нечто необычное и пугающее, то, чего случиться никак не могло. Но это случилось, и она этому свидетель. Её затопила волна страха, она хотела убежать.

-... за медсестрой сходить, - услышала.

Вскочила, словно через нее от пальцев ног до головы пропустили электрический ток.

- Я пойду. – Встала из-за парты, не чувствуя ног, и выскочила из класса.

Остановилась сразу за дверью и оперлась о неё. В коридоре звенела тишина, а в Яниной груди больно билось сердце. Видела за окном тяжёлые чернеющие тучи. На пару секунд в них засверкали фиолетово-красные молнии. А затем небеса опять погрузились в темноту.

„Нужно к медсестре”, - повторяла в голове слова как мантру. – „Нужно к медсестре”.

На цыпочках прошла мимо 8-А, потом 7-Б, потом 7-А. Не слышала ни звука. Яне чудилось, будто она спит, и стены, двери, лестница – все вокруг ненастоящее. Опустилась на первый этаж, не встретив никого. „А кого я могла встретить? Урок же идет”.

Слева от нее пахла капустой столовая, справа находился запасной выход. Прошла мимо 1-А и 1-Б классов. Кажется, там дети шумели громче, чем обычно. У Яны появилось желание открыть дверь в 1-Б и посмотреть на Богдана, младшего брата, но внутренне подавила это желание.

Вышла в холл. Половина пола сверкала от воды, в центре стояло ведро и рядом валялась деревянная швабра. Яна повернула за колонну, там был кабинет медсестры. Постучалась в дверь, с которой по чуть-чуть слезала краска. Постучалась еще раз. И еще.

Если бы не то, что увидела в классе, развернулась бы, но вспомнила тот звук, тот стон барабана, с которым упала Ольга Евгеньевна, и нажала на ручку. Дверь подалась. Яна, входя, постучалась еще раз. Первым увидела плакат „Пейте, дети, молоко, будете здоровы”, прикрепленный к стене скотчем. Под плакатом – кушетку, застеленную синей клеенкой.

В кабинете не пахло как в больнице или аптеке, тут стоял запах ромашкового чая и шоколадных конфет. Медсестра сидела за столом и пила чай. И, заметила Яна секундой позже, смотрела в наушниках что-то в телефоне. Девочка подошла и постучала по краю столешницы. Баночки с йодом в застекленном шкафчике недовольно зазвенели.

Медсестра оторвала взгляд от телефона и показала на стул.

Яна послушно села.

- Что беспокоит?

- Там, знаете ли...

Яна не договорила, потому что медсестра вытащила наушники, замерла на считанное мгновение. Было видно, как кровь вытекает из её ушей. Словно в замедленной съёмке, чай вылился на какие-то бумаги на столе, когда медсестра ударилась головой о столешницу и больше не пошевелилась.

Яна услышала, как кричит, а потом белые стены, плакат „Пейте, дети, молоко, будете здоровы”, весы с гирьками, шкаф с медикаментами, окно, в котором снова загорелась молния, почернели и провалились в пропасть вместе с ней.