8. Таверна Бродячий танцор

  Сегодняшнюю ночь было решено посвятить разведке местности. Было бы крайне неразумно идти за Гримуаром, не зная его местоположения, поэтому я, решив принести извинения за мое сонное отсутствие, вызвался найти нынешнее место обитания искомой книжки. Сара тоже выразила желание пройтись.
  На всякий случай мы оба накинули длинные штаны и легкие куртки, заодно прихватив с собой широкие полосы ткани, чтобы, в случае чего, прикрыть нос и рот от песка. На ноги я надел высокие сапоги, а девушка ограничилась кроссовками. Можно выдвигаться.
  Зик был оставлен «главным по палочкам», и мы с моей ученицей прошли между скалами в прохладную темень ночной пустыни. Луна шла на убыль, но, тем не менее, исправно освещала поблескивающий песок бескрайних барханов, крася их в нежно-голубой.
  - Макс, - нагнала меня Сара, до этого шедшая слегка позади. – Ты можешь рассказать, как ты познакомился с Зиком? Ты уж извини, мне было немного неловко спрашивать, - с некоторым укором ответила она на мой вопросительный взгляд.
  - Я могу понять твое любопытство, так что, так и быть, расскажу. С этим «потомственным артистом» примерно через два месяца после того, как я попал в Альдерону. Я направлялся в одну деревню, по поручению королевы…

***

  Закат в прекрасных землях Альдероны, нетронутых безжалостно цивилизацией, серым полотном асфальта и бездушных многоэтажек – что может быть лучше? Красное солнце окрашивает бескрайние поля в винный цвет, превращая пшеницу в мак, и теряется где-то в ветвях высоких елей. Птицы заливаются трелями в сумеречном перелеске, оглашая округу последней за день песней.
  На мне – плотный, но легкий черный кожаный нагрудник с металлическими пластинами на груди и блоках и королевский гербом – голубем с мечом в клюве – отличительным знаком гвардии, на плечах, предплечья и голенях – стальная броня. Под броней – угольно-черная рубаха и такого же цвета штаны, подвязанные поясом из темной кожи, на котором, на левом боку поблескивал серебром амулет в виде перевернутого меча, вписанного в полную окружность от рукояти до середины маленького лезвия. На плечах у меня висит плащ с меховой каймой у шеи, под цвет брони. На ней же подвязана легкая серая повязка.
  Копыта моего коня в крепких стальных подковах легко цокали о попадающиеся на давно истоптанной и изъезженной дороге камушки, добавляя новые ноты в вечернюю птичью трель. Арсен – так я назвал своего жеребца – уверенно вез меня в сторону, указанную Ее Величеством.
  Она послала меня в одно из поселений к западу от Андериги, так как было сообщено об атаках бандитов: «Грабють, мол, нас, Вашество. Уж не поможете ли бедным крестьянам, не спасете ли от беды?» Лисарда – человек добрый и отзывчивый, что очень помогает ей как королеве – для нее на первом месте стоит народ и государство, а личные интересы – дело десятое, и посему меня направили на помощь «бедным крестьянам».
  Как оказалось, в лесной чащобе у деревни и впрямь хозяйничали разбойники, которые, правда были далеки идеалами от небезызвестного английского лучника, поэтому после очередного «улова» деньги не передавались бедным, но оседали в кошелях самих бандитов. Но, видать, со временем им стало мало простых дорожных грабежей и некоторые из них стали нападать на деревню. Хотя «нападать» - это преувеличение. Они попросту пробирались в дома под покровом ночи, брали, что могли, и сбегали, стоило сторожевым псам поднять лай – смелостью бандиты далеко не отличались. Зато они отличались упорством, ибо по прошествии двух спокойных суток они снова возвращались.
  К слову сказать, их обычное место грабежа было как раз на лесном участке дороги в столицу, и поэтому, стоило им завидеть меня, в одиночку едущего на верном Арсене, как они попытались меня ограбить. Именно что «попытались». Я выбил у одного из них кинжал и безо всяких проблем разобрался с остальными. Убивать я их не стал – зачем лишний раз отнимать жизни? – и они как было, тринадцать душ, убежали. Преследовать я их тоже не стал. Еще успеется.
  На въезде в деревню меня встречал староста собственной персоной – больно важный человек к ним приехал. Человек неглупый, он быстро разъяснил мне ситуацию – так, мол, и так, бандиты-разбойники, людей грабют, кур таскают, пшено топчуть, животину пужають - разве что собак не сношают! – помогите, мил человек, не оставьте в беде. Говорилось это, соответственно, со слезами в голосе, однако мне крайне не понравилось то, что его глаза, оставаясь подозрительно бесстрастными, будто бы сканирования меня с головы до ног. Он словно оценивал меня на предмет опасности для него лично.
  Меня отвели в дом, затем показали место для сна (коим, к слову, оказался небольшой стог сена в конюшне, куда поставили моего Арсена), усадили за стол и попросили посвятить в план по поимке нарушителей спокойствия маленькой деревушке. Я же, увидев жадный блеск в глазах у старосты, сказал, мол, чем меньше народу знают план, тем меньше шансов у разбойников как-нибудь выведать готовящуюся для них ловушку, ну а если план буду знать только я, то их шансы и вовсе станут равны нулю. Староста кивнул и отвернулся, и я готов поклясться, обладай он огненной магией, дом уже полыхал бы…
  Следующей ночью я, выспавшийся за день, сидел на страже на ветке одного из деревьев, любуясь деревушкой в лунном свете. Воздух был тих, легкий ветерок шуршал пшеницей на поле и листьями деревьев, сверчки пели свои песни, а луна в чистом небе глядела на Альдерону холодным и безучастным голубым глазом, озаряя все, что видел.
  Треснула ветка в лесу, я опустил голову. Идут.
  В темноте перелеска начали проявляться силуэты. Люди. Человек пять. Нет, семь. И еще один. Они медленно двигались в сторону деревни. На каждом, насколько я мог видеть, были капюшоны и маски, а на поясе у каждого висели кинжалы.
  Внезапно один из них, тот, что шел первым, поднял сжатую в кулак руку, а затем махнул двумя пальцами сначала влево, затем вправо. Я ухмыльнулся. Похоже я не зря подозревал, что староста послал кого-то шпионить за мной – бандиты знали о том, что в этом месте была ловушка, поэтому и обошли ее кругом. Отряд вновь остановился. По данным, которые они получили, все подходы к деревне со стороны леса были уставлены множеством ловушек, а тот, по которому они шли был «заминирован» хуже всего – материалов не хватило. Так же они знали, что зона ловушек кончается за двадцать метров до первых домов. Разбойники разделились на четыре группы – в каждой по два человека – и, огибая ловушки, пошли дальше.
  Вот только здесь был один маленький нюанс. Ловушек… не было. Я обманул и старосту, и его шпиона, и, наконец, самих бандитов, сделав вид, что что-то делаю, закрывая листьями и веточками. Так же я подкинул пару золотых мальчугану, сказавшему старосте, что все подходы к деревне закрыты.
  Сила Гримуара Тьмы позволяла мне сливаться с тенями и перемещаться по ним, так что я откинулся на темный ствол, став тенью, быстро спустился с дерева, подобрался к последнему отряду и вернулся в привычную форму.
   - Как дела, ребята? Что делаем?
  Видели бы вы, как подпрыгнули те двое! Они мгновенно повернули в мою сторону головы, в их выпученных глазах читался испуг смешанный со злостью. Один попытался выхватить клинок из ножен, однако один удар в грудь и разворот с подсечкой – и незадачливый вояка валяется с кровоточащим носом в шаге от моей персоны.
  - Не советую доставать ваши ножички, - сказал я, скрещивая руки на груди. Кто-то сплюнул, все еще не воспринимая меня всерьез. Ну-ну. Слева на периферии зрения что-то мелькнуло, я вскинул руку и в тот же миг сжал кулак. Дерево. Длинная ровная палочка с металлическим наконечником с одной стороны и оперением с другой. Я зыркнул в сторону деревни и сказал, добавив металла в голос. – Стрелять из луков я тоже не советую.
  Староста уронил лук. Это он решил пустить в меня стрелу, пока моё внимание было поглощено остальными. Остальные глядели на меня с яростью и поражением в глазах, и, насколько я могу судить по вытянувшимся маскам, с разинутыми ртами. Ага, не ожидали?  Хотя, для такой-то деревни это вообще должно быть за гранью понимания – ладно хоть от удивления в обморок никто не падает.
  - Позвольте мне внести предложение, - мой негромкий голос звучал набатом в глухой тишине. – вы покинете этот лес и уйдете отсюда по-хорошему, предварительно вернув или, если надо, отработав все краденное, искренне покаявшись перед жителями, а так же оставив здесь свое оружие, либо я лично выдворю вас отсюда. В первом случае я гарантирую вам защиту от самосуда и справедливый суд, на котором это, будьте уверены, зачтется. Во втором же случае я не могу обещать вам абсолютную целостность ваших костей, а особо рьяным – и сохранность их жизней. Что скажете? – я повернулся к старосте.
  Он попятился. На виске у мужика пульсировали жилка, а глаза метали молнии, но он весь просто трясся от страха. Вновь повисло молчание. Кто-то задумался, кто-то покрепче сжимал рукоятку кинжала или древко стрелы. Нарушали общую идиллию лишь мы со старостой: он стучал зубами от страху, так как я метнул пойманную стрелу в стену за ним, и теперь она торчала в дюйме от его правого уха, а я, насвистывая песенку, бродил взад-вперед, периодически бросая на неприятелей взгляд.
  - Господин гвардеец, - обратился ко мне один из ночных вояк, и в его голосе слышалась надежда. – вы даете слово, что нас не казнят, если мы сдадимся?
  - Клянусь своей честью, - кивнул я приободрившемуся парню. – Если вы садитесь, то я гарантирую вам жизнь. Заметьте, жизнь, но не свободу – сами виноваты. Решайте.
  Разбойник сорвал с себя маску и скинул капюшон. Он, судя по лицу, не сильно старше меня – лет восемнадцать. Волосы русые, еле-заметная бородка. Короткие ножны со вложенным в них кинжалом тоже упали на землю.
  - Я сдаюсь! – тихо, но отчётливо проговорил юный бандит, глядя мне прямо в глаза. Я кивнул и перевел взгляд на его сотоварищей…
  В результате все восемь человек плюс староста были связаны у дерева – холщовые маски крайне неплохо сыграли роль импровизированных наручников – в передо мной валялась грудка разнообразных кинжалов, два лука и небольшой арбалет. Правда, не все ночные воришки вняли гласу рассудка в моем лице, посему у двоих из них были сломаны руки. Но, как говорил один мудрый человек, «кто с мечом к нам придет, того мы тем же, столько же и по тому же месту». Сами виноваты.
  Я спросил у связанных, кто может меня отвести к их убежищу и, отвязав добровольца, пустил его вперед и бодро потопал вслед за ним в глубь леса. Шли мы достаточно резво, даже не смотря на то, что мой попутчик то и дело жаловался на отсутствие у «его благородия» хоть какого мало-мальского факела. Однако, стоило бросить на него один укоряющий взгляд, как недовольная варежка затыкалась, по крайней мере, на ближайшую пару минут.
  Ночной лес поражал. Пока мы с моим провожатым шли сквозь деревья, он не затихал ни на минуту, но это был не тот гам, присущий взбудораженному рынку в разгар торгового часа, и не шум яростного сражения, нет. Лес жил своей жизнью, жизнью спокойной и размеренной. Освещенный холодной синевой лунного света, он сиял огоньками светлячков, шумел стрекотом сверчков, шуршал кронами и листьями деревьев на лёгком ветерке. Земля под ногами, усыпанная подстилкой из травы, мха и хвойных иголочек, мягко пружинила. Всегда любил пройтись вот так: вдыхать аромат леса, полного запахов деревьев, листвы, земли и непередаваемой прохладной свежести, послушать тихую трель ночи, полюбоваться на холодное небо, усыпанное звездами, будто драгоценными камнями, с огромной жемчужиной в центре – луной.
  - Пришли, - Не люблю, когда меня так бесцеремонно выдергивают из состояния единения с природой, но делать нечего. Разбойник указывал на большой замшелый валун, который, по-видимому, закрывал вход в их логово.   
 Валун достаточно плотно примыкал к скале и камням, являвшим собой проход в пещеру, так, что пролезть в щели между ними могла лишь очень худая белка да ветер. Я задумался. Камень был слишком тяжел, чтобы его могли двигать голыми руками, однако, судя по широкой борозде в земле, так и есть. Соответственно, используется какой-то механизм, приводящий камень в движение и открывающий вход, при этом замаскированный от глаз и рук случайных охотников или путников, что ведет за собой необходимость использования неких особых приспособлений, играющих роль своеобразного ключа. Так же возможно, что валун – не более, чем обычная иллюзия, но тогда на логово кто-то да должен был напороться – не вариант. Либо используется магическая печать Земли или Ветра, но в таком случае расходы энергии на поддержание печати в рабочем состоянии будут огромными (да и какой уважающий себя маг подастся в разбойники?), так что скорее всего используются старые-добрые механизмы.
  Я-таки не ошибся. Мой проводник подошел ко входу, все так же заваленному замшелый глыбой, отодвинул полог мха на одном из камней поменьше – я успел увидеть на шершавой серой поверхности камня углубление – поднес сжатый кулак к нему и повернул. Тут же заскрипели веревки, наматываемые на блоки, и со скрежетом валун пополз в сторону, открывая проход в логово. Появилось желание нацепить шляпу с коротким козырьком, взять в зубы трубку и, многозначительно пуская изо рта клубы дыма, сказать «Элементарно, Ватсон!»
  Схваченный бандит вопросительно взглянул на меня, видимо собираясь что-то сказать, но передумал, и, обреченно вздохнув, двинулся в тьму открывшейся пещеры. Сообразительный.
  Тьма вокруг царила непроглядная, так что моему невольному спутнику приходилось ориентироваться, держась за неровные каменные стены, поросшие мхом. Я же видел в темноте без проблем, посему лишь усмехался, глядя на потуги разбойника. Меж тем, пока мы шли, ход начал постепенно уходить вниз, что не подняло настроение бандита. Наконец, впереди забрезжили отблески огня, скорее всего факела, и коридор закончился.
  Всегда поражался тому, какую красоту может создать мать-природа: стоило нам выйти на свет, как мы очутились в огромной, если не сказать гигантской, пещере, освещенной как искусственно, факелами и масляными лампами, так и естественно – в своде были видны щели, сквозь которые внутрь проникал лунный свет. В другом конце пещеры шумел небольшой водопад, видимо здесь заканчивала свой путь какая-нибудь небольшая речушка, однако увидеть его не представлял ось возможным, так как почти все пространство пещеры занимали деревянные постройки, состоящие из настилов на сваях и лестниц и создававшие некое подобие этажей, устроенных так, что верхний этаж не перекрывал предыдущего полностью, притом количество этих самых этажей не превышало трех. Таких построек было две, при этом на одной из них я заметил грубо сделанные гамаки – видимо это строение используется как казарма.
  Нас ждали. Было бы крайне неразумно, если бы у них не было никаких систем оповещения, сообщающих о том, что к ним кто-то проник (хотя веревки там скрипят так, что даже колокола из Нотр Дама не справились бы лучше). Все, кто находился на верхних этажах, высыпали к краям, направив в сторону моей персоны стрелы, уверено лежащие на натянутых привычной рукой тетивах луков. Те же, кто был внизу, держали наготове короткие мечи и кинжалы. Заезженное приветствие, совсем не оригинально.
  - Приветствую честных работников острого лезвия! – разбавил я повисшее молчание. – Безумно рад вас видеть, но я спешу - мне нужен ваш главный. Советую опустить свои игрушки и дать нам поболтать по-хорошему, в противном случае я вынужден буду поступить как законченная скотина и пройти к нему по вашим хладным трупам, что негуманно и противно. Ну что скажете?
  - Ты смеешься? – воскликнул один из лучников. Бородатый, лицо в шрамах, левый глаз закрыт повязкой, выражение лица – чистый бандит. – Мне кажется, что тебе, мальчишка, надо разуть глаза – нас больше, не говоря уже о вооружении. Ты пожалеешь, что…
  - Ты здесь босс? Нет? Тогда свалил в туман, мешаешь. Не тебя ради я своему коню подковы стирал. Так мне дадут с главным поговорить?
  Кажется, у него отвалилась челюсть. Видать, не привык к подобной вопиющей наглости! Он налился краской и зарычал. Ага, не нравится!
  Меж тем, пока мы с бородатым устраивали сценку, схваченный разбойник тихо сквознул к своим и прошмыгнул за спины товарищей. Пусть идет.
  Наш спор наращивал темп, так что все присутствующие, расслабившись с интересом следили за дебатами. Бородач продолжал гавкать на меня в стиле «на кой ты пришел в моя хата?», а я раз уже в третий объяснял ему, как дитю малому:
  - Сколько раз я должен повторить, дубина ты стоеросовая, я сюда не к тебе приехал, а к твоему главарю, неужели это так сложно? Так ты пройти дашь, нет?
   - Пустите его, парни! – перебил собравшегося вновь рявкнуть что-то резкое бородача голос. Что интересно, голос этот был довольно высоким и казался мне почему-то знакомым. – Раз ему так надо меня видеть – пусть идёт. Дарис, проводи его сюда!
  С лёгким шорохом кинжалы и мечи заняли свои законные места в ножнах, тетивы луков были ослаблены а стрелы вернулись в колчаны. Толпа стала рассасываться – люди возвращались к своим прерванным делам: кто вновь ложился спать, кто садился за стол доигрывать партию в потрепанные карты – в итоге дав пройти ко мне тому самому бородачу, с которым я собачился. Видимо, это его звали Дарисом и его приказали меня сопроводить. Какая ирония.
  - Учти, парень, я за тобой слежу, – сказал он, сделав характерный жест указательным и средним пальцами, указав сначала себе, а потом мне в глаза. – вздумаешь выкинуть что-то, и я тебя лично прирежу!
  Я лишь пожал плечами. Меня никак не покидало ощущение, что я до этого уже слышал голос главаря, вот только где и как?
  Меня повели вглубь пещеры, к трехэтажной постройке, причем бородач то и дело оборачивался, кидая подозрительные взгляды в мою сторону, что, после пары подобных оборотов, начинало надоедать, и я занялся осмотром убранства логова.
  Да, к чести разбойников сказать, устроились они на славу: помимо местных «общежитий» тут я заметил небольшую кузню, в данный момент затухшую, несколько разных мишеней из дерева, видимо для тренировок по стрельбе из лука и метанию ножей, а так же пару манекенов, сделанных из мешковины, набитой соломой – эти уже для изучения искусства махания длинными острыми железками. Помимо прочего, то тут, то там стояли столы со скамейка и, на которые возвращались некоторые обитатели логова. Я почувствовал себя виноватым – своим приходом отвлек их от приема пищи, а это не есть хорошо для желудка.
  Мы взошли на плотный деревянный помост, прошли вглубь постройки и поднялись по лестнице, просчитав по пути два пролета.
   На третьем «этаже» и располагался главарь – это было понятно по большой карте на стене, висящей за кроватью – ее можно было бы назвать роскошью, больно красивая резьба на изголовье! – оружейной стойке, в которую были вставлены меч, копье и лук, да и кол ан со стрелами висел здесь же, а так же по небольшому круглом столику, рядом с которым стоял деревянный стул с высокой спинкой. Сам стул был повернуть к нам «лицом», так что было прекрасно видно человека, что сидел в нем.
  У меня вырвался нервный смешок. Чего-чего, а того, кто был боссом местной мафии на самом деле, я менее всего ожидал увидеть. Не зря голос показался мне таким знакомым…
  На стуле, будто на троне, восседала красивая черноволосая девушка со слегка вздернутым носом и пронзительно-голубыми глазами. На ней был темненый кожаный доспех, расстегнутый так, что еще немного – и его можно было бы называть вырезом, облегающие брюки в тон и сапоги с голенищем, опущенным до ремешка. Перчатки без пальцев висели на широком поясе, рядом с кинжалом и мешочком – скорее всего кошелем. Темные, почти черные локоны падали на загорелое лицо, частично скрывая небольшие еле заметные шрамы. Губы ее сложились в довольную улыбку, стоило ей заметить меня.
  - Макс! – произнесла она, вставая. – Сколько лет, сколько зим!
  - И тебе здравствуй, Лира, – сдержанно произнес я, приветствуя старую знакомую, скрестив руки на груди. – Я думал, что ты все еще занимаешься заданиями Гильдии? Теперь такие задания ворам выдают?
  - Какие мы серьёзные… – покачала она головой, демонстративно прикрыв глаза. Затем она махнула бородачу, чтобы он оставил нас наедине. Она плюхнулась на кровать и похлопала по краю. – Садись, что как не родной!
  Я вздохнул и присел, зная, чем это может быть чревато. Как я и думал, Лира, которая с первой нашей встречи подшучивала надо мной так называемыми «подкатываниями», попыталась было обвить мою шею руками, но я прервал попытки соблазнения, и мы начали разговор.
  Как выяснилось из рассказа, воровку сделали ответственной за отдельный «регион влияния» в окраине Андериги и поставили во главе отряда разбойников. За определенную плату, взимающуюся каждый месяц, деревни обеспечивались защитой от различных проблем, которую армия и гвардия королевского дома физически не могли обеспечить. Похоже, Лисарде пришлось пойти на сделку с Гильдией Воров, поручив им охрану окраин взамен на некоторые поблажки. Однако, зная способности Ее Величества по части разного рода переговоров, я уверен, что условия сделки были крайне выгодными.
  Я, в свою очередь, рассказал о своем задании, чем изрядно удивил атаманшу. Она не знала, что на подконтрольную ей деревню, честно платившую положенные деньги, было совершено несколько «набегов», что было неприемлемо. Вернее сказать, у нее были подозрения на этот счет, однако доказательств было мало. Я объяснил ей, кто был главой «бунта», а так же добавил, что с нарушителями уже разобрался, чему Лира была очень рада. Получив от нее поцелуй в щеку, я был клятвенно уверен в том, что нарушители, местонахождение которых я также передал, будут переданы гвардии лично атаманшей, сразу после контрольного нагоняя от нее же.
  На том и порешили. Я ловко увернулся от новой попытки Лиры чмокнуть меня – на этот раз она целила в губы - и, попрощавшись, направился к лестнице.
  - Удачи тебе, Макс! – донеслось мне вслед. – Будешь в наших краях – заходи!
  Я вышел из пещеры и направился прямиком к деревне. Дело сделано, больше здесь мне делать нечего, а Арсена из стойла забрать надо.
  Подходя к деревне, я улыбнулся связанным разбойника, все так же сидящих вокруг ствола дерева. Те лишь хмуро глянули на меня и пробурчали что-то невразумительное.
  Я тихо вывел своего скакуна и, выйдя на основную дорогу, поскакал обратно в сторону столицы.
  По правую сторону от меня раскинулось поле, ограниченное лесом где-то вдалеке, тихо шелестящее на ветру. Луна уже сошла со своей пиковой точки в небе и теперь медленно двигалась к горизонту, собираясь вскоре освободить место солнцу, однако все так же лила свой холодный свет на бескрайнее поле пшеничных колосков.
  Где-то слева, в лесу завыл волк, заставив Арсена всхрапнуть и мотнуть головой.
  - Ну-ну, – я похлопал коня по шее, успокаивая его. Волки могут представить угрозу одинокому путнику, но я должен с ними справиться в случае чего.
  Минут через двадцать мерной рыси у меня заурчало в животе, и я понял, что поспешил, так быстро уехал из деревни. Но ничего, у меня должно было остаться вяленое мяса – его и пожую.
  Я откинулся полы плаща и потянулся к мешочку на поясе, надеясь нащупать шершавую поверхность полевой закуски. Однако мои рысканья помогли мне отыскать лишь крошки. Мясо кончилось.
  Я запустил пальцы в волосы. Я же все съел, пока ждал в засаде! Как можно было так облажаться? Мог бы в деревне попросить немного еды в дорогу – хозяева не отказали бы. Мог б6, наконец, у Лиры вытянуть немного сухофруктов – тоже для утоления голода неплохо. Стоило мордашке воровку проплыть мимо моего внутреннего взора, как в голове вспышка и пронеслось то, что лежало на столах в логове. От картинки жареного поросенка живот свело судорогой, и набрался полный рот слюны.
 -  Нет, так дело не пойдёт! – сказал я вслух, с остервенением сплюнув. – Надо найти какую-нибудь таверну или что-то подобное. До столицы я в таком состоянии не доеду.
  Таверна в таком случае действительно была лучшим вариантом – там и накормят, и спать уложат, были бы деньги. А они у меня были. Немного, но были.
  Теперь я разглядывал окрестности уже не с исключительно созерцательными намерениями. К огромному сожалению, одной красотой сыт не будешь…
  Когда я уже начинал потихоньку пожевывать кожаные поводья, меж деревьев, что аркой возвышались теперь над дорогой, я заметил проблеск света, что заставило меня пустить Арсена галопом. Теперь до моих ушей доносилась еще и игра лютни. Теперь я был на все сто уверен, что за поворотом я увижу таверну или, по крайней мере, что-то похожее. Ой, да я сейчас был бы рад и просто костру случайного рейнджера…
  Чутье меня не подвело, и, повернув, я действительно увидел в тени перелеска домик, окна в котором, несмотря на поздний час, еще горели. Само здание было далеко не маленьким да и еще имело несколько пристроек – скорее всего, судя по поилкам и стогам сена, конюшню для стоянки постояльцев и склад для утвари – все из крепких досок. Основной дом был сделан из обтесанных круглых балок с двумя окнами, из которых лилась приятная слуху мелодия, и крышей, покрыто плотным слоем соломы. Вся территория была обнесена небольшим забором высотой мне по пояс, а у большого проема стояла табличка. В лунном свете мне удалось разобрать надпись, гласившую: «Таверна «Бродячий танцор». Замечательно.
  Спрыгнув со спины коня и оставив его пока за забором, я прошел во двор.
  Справа, на расстоянии около метра от забора располагалась грубо сделанная собачья конура с вытянутым полукруглым отверстием-входом и надписью «Лэрк», вырезанной на небольшой доске, что располагавшуюся ровно над темным походом, лишь одной богине известным образом державшуюся на одном гвозде. Конура была пустая, так что судьба Лэрка вызывала вопросы и логичное беспокойство за здоровье этой псины, однако наполовину сгрызенная косточка, валявшаяся неподалеку, внушала-таки надежду.
  Конюшня и склад, в контраст конуре, как впрочем и сам дом, были сложены на совесть – доски и бревна лежали одна к одной, гвозди не торчали, и единственная проблема, к которой мог бы придраться разве что чересчур привередливый посетитель, была в возможности поймать занозу, проведя рукой по дереву. Сено в конюшне лежало свежее, да и вода в поилке была – значит недавно здесь были постояльцы с лошадьми – об этом же говорило множество полукруглым следов на протоптанной земле, которая, будто широкая лента, отделялась от полотна основной дороги и вела через проход в заборе к крытым стойлам.
  Я, закончив оглядываться, направился к основному зданию, которое в отличие от всех прочих было двухэтажным – я полагаю, что наверху находились хозяйская и гостевые комнаты.
  Крепко сколоченная дверь послушно повернулась на петлях в сторону двора, стоило лишь приложить небольшое усилие. Я отошел с траектории двери и, постучав для приличия по ее внутренней стороне, прошел внутрь.
  Таверна встретила меня теплом, что было особенно заметно после продолжительной поездки зябкой ночью, запахом сушеных трав и цветов, пучками висевших то тут, то там на вертикальных балках и стенах, которые и без того были разукрашены множеством ярких рисунков цветов, а так же игрой лютни, которую я слышал, еще когда подъезжал. Прямо передо мной располагалась огороженная деревянными стойками зона, что обычно использовалась хозяевами в качестве некоего «рабочего пространства» – там производили подсчет денег, там выдавали еду и напитки, там же, на случай чего, хранили и оружие. Вдоль стен располагались разнокалиберные столы со скамейками и стульями – от небольших столов на четверых, до длинных, способных вместить более дюжины веселых пьянчуг – и каждый из них был накрыт скатертью с искусными узорами, а так же на каждом стояло по подсвечнику на одну свечу, которые, воткнутые в подобающие им места и зажженные, добавляли свою толику света, частично помогая своим «старшим сестрам» -  лампам, сделанных из круглых стальных или чугунных поддонов, которые крепились к горизонтальным перегородкам под потолком на трех цепях и в которых горели небольшие деревянные чурбачки.
  За одним из столов сидел неприятного вида мужичок в рубаха без рукавов и холщовых штанах, затянутых на поясе и на ногах верёвка и, чтобы не спадали. Он лил себе в рот из объемного глиняного стакана желтоватую и пряно пахнущую жидкость и, судя по затуманенным глазам, далеко не первую порцию. Рядом с ним сидел на столе темноволосый паренек, одетый в узкие штаны цвета темной оливы и рубаху, тоже оливковую, но посветлее, с широким кожаным поясом, да высокие сапоги на ногах, и мягко водил по струнам деревянной лютни палочкой со сплющенным и широким концом, сопровождая мелодию тихой песней:

Среди сокровищ наших – вой волков
И музыка уторенной дороги,
Смех радости и дробный стук тревоги,
Плач скрипки, шепот моря, звон оков…
 
  Он пел про бродячих певцов, забытых своим караваном, идущих по свету, напевая свои песни. Голос мальчика был бархатным, ласкал слух, да и тоном он управлял умело, так что я, вторя примеру последнего постояльцы, застыл на какое-то время, просто наслаждаясь красотой музыки, даже не заметив женщину за стойкой.
  - Доброй вам ночи, господин. Чего угодно?
Я вздрогнул от неожиданности и с трудом переключил внимание на нее. Одета та была в длинное светло-коричневое крестьянское платье  с длинным подолом, черные волосы заплетены в косу и подвязаны узкой лентой повыше лба. Карие глаза осматривали меня одновременно как гостя, и как источник дохода. Я прокашлялся:
  - Как я понимаю, вы хозяйка этого заведения? – она улыбнулась и кивнула. – Я бы хотел остановиться на ночь и поесть. У вас свободные комнаты есть?
  - Конечно есть, – очередная улыбка появилось на лице хозяйки, но на этот раз в ней ощущалась толика жадности. – Но только в том случае, если у господина есть деньги.
  - О, на этот счет можете не волноваться, госпожа…
  - Зовите меня Даной – правильно поняла мою паузу хозяйка. Затем она прошла за свою стойку, раскрыла большую книгу, взяла перо, окунула его в чернильницу и посмотрела на меня. – Ваше имя, господин?
  - Максимилиан Бистрайд. Но прошу, зовите меня просто Макс.
  - Как скажете… – пропела она, занося мое имя в книгу. Поставив точку, Дана глянула на меня и вновь улыбнулась. – С вас пять медяков за комнату да три за ужин, – я вытащил из маленького подсумка на поясе кошелек для монет, который я использовал еще на Земле, отсчитал семь монет и высыпал в ладонь хозяйке. Цена вполне божеская, я доволен. – Ваша комната наверху – вторая слева. Ужинать желаете здесь или у себя?
  - Здесь, если можно, – внезапно меня осенило: Арсен все еще стоит в ожидании меня там, за забором! – Я тут вспомнил: госпожа Дана, у меня на улице стоит конь – его надо бы в стойло поставить и воды с овсом дать.
  - О, не волнуйтесь! Найдем и скакуну вашему местечко. Зик! – крикнула она в воздух, перекрыв чудные звуки музыки. Лютня замолчала.
  - Да, матушка? – послышался приятный голос. Парень, что до этого играл на инструменте, спрыгнул со стола и подошел к хозяйке. Когда он встал рядом, стало заметно, что он примерно на голову ниже чем я.
  - Будь добр, поставь коня нашего гостя в стойло и дай ему овса. Вода в кадушках ведь оставалась?
  - Вроде бы, – ответил паренек, глядя на дверь. – Но если она закончилась, я подолью.
  Секунда – и он уже вышел в темноту двора. Хозяйка, провожавшая сына взглядом, теперь перевела глаза на меня.
  - Господин, на ужин у нас оленина со свежими овощами и вино, сойдет?
  Я лишь кивнул. Даже упоминание о еде вызывало у меня жгучее желание откусить кусок от стены, а мой желудок заставлял выводить рулады на чистейшем китовьем. Дана правильно поняла меня и, хихикнув в ладонь, пошла за обещанной снедью.
  Принесенную порцию я умял меньше чем за минуту – хозяйка даже не успела принести вина. Последнее я выпил в один присест. Затем, отблагодарив за вкусный ужин, поднялся в снятую комнату.
  Очутившись в месте своего временного обитания, я ощутил, насколько вымотался за день. Подборов желание плюхнуться на кровать как есть – в доспехах и плаще, я разделся, оставив одни штаны, стянул сапоги, и лишь тогда позволил себе улечься и погрузиться в бездну сна.