Теракт в Госдуме... Гл. 2. Разбор случившегося

   Об этой политической акции не писали и не шумели в средствах массовой информации. Все прошло быстро и закончилось так же неожиданно, как и началось, но стало совершенно секретным.
На одном из заседаний Государственной думы в зале неожиданно погас свет. Паника, возникшая по этому поводу, прервалась довольно резким голосом из темноты:
– Господа думские заседатели, просим соблюдать полное спокойствие. Дума полностью блокирована. Это – теракт мести, но необычный, мы будем праздновать месть, просвещать и карать за похороны истины и чести государства мечты. торжеством демократической свободы.
    После чего свет снова появился, но очень слабый, будто по некоторым местам зажглись свечи, и в полумраке зала, над головами заседавших пополз туман. У всех от этого тумана закружилась голова. Через мгновение в этом мареве, покачиваясь из стороны в сторону, все увидели выплывающий гроб, с восседавшим на нем чудовищем, похожим на черта, вурдалака и странную химеру олицетворяющую страх. На гробу большими буквами было написано «истина», а чертик под гитару пел, сидя на нем, замысловатую песенку про истину. Поправляя на своих рогах американскую шляпу с изображением флага Америки, стал даже приплясывать на гробу и выкрикивать: «Нам хоть прыгать, хоть плясать дали б только поплевать. Демократов попугать, и чем выше наш подскок, тем уместней ждать отскок».
   Зазвучала соответствующая музыка и все невольно стали тоже приплясывать в такт ей. Вскоре присутствующие, увидев себя как бы со стороны, поняли, что бессознательно вошли в экстаз танца, но не поняли, отчего у них на голове появились, как и у вурдалаков рога. От этих изменений собравшиеся не взвыли, а наоборот обрадовались и стали ликовать, как от большого счастья, дающею возможность бодаться на совещаниях.
Ликование празднования оборвал оружейный залп. Непонятные люди, как будто вышедшие из залетевшего воронья, в накидках опричников эпохи Ивана Грозного, вооруженные пистолями, заняли все выходы. Летающий гроб над головами заседающих тут же ударился об стену, танцующий бес на нем исчез. Из него вышла дама в маске ангела, похожая на принцессу.
– Я представитель истины! – восклицала она. – За поклонение дьяволу и попрание истин будем вас карать, так как нет у вас мер ответственности и морального наказания народом за вашу глупость и алчность. В результате вы потеряли огромную страну и посеяли в ней вражду. Ни одно общество не может быть свободно от дураков, но дурак во власти – это преступник, а без кары глупость не лечится. Однако меча суда над вами не подняли за то, что вы страну врагам сдали и вместо мира любви – мир вражды заказали. Мы, справедливости ради, каре безумию вилы подняли. Пока не покаетесь, преклонившись истине, рога ваши не исчезнут. Будем вас крестить истиной, пока не излечитесь от глупости и подлости, иначе рогоносцами алчными останетесь навсегда, а рогоносцы во власти быть не должны – это беда. Только значимость каждого в общественной прави – должно бить мечом по рогам вашей дьявольской яви.
Мы по Божьей воле пришли, чтоб по его воле, карой святой, очистить ваши души от скверны и актом преклонения благородному явлению спасти вас от этой беды. Охрана полностью заменена и поддерживает нас. Сейчас будем выполнять предрешенную вам божественную миссию. Примите это, как ниспослание Божьего суда, возмездием за пренебрежение к гласу разума до беды, с экзекуцией за убийство страны. А потому совестливо призываем вас к смирению и волей чести в покаяние просим сегодня учредить справедливое и богоугодное общество любви для воскрешения в стране мечты.
С этими словами она запела песню следующего содержания:
О, Боже мой, о, Боже мой!
Стоит распятье над судьбой.
Бедой гонимая душа,
Надежды просит для себя.

И такие, как она все,
Все у Бога просят себе.
А он моча глядит на всех,
Утешая, сулит надежд.

Бог! Бог! Бог!
Созданный мир людей плох.
Я собираю волю свою,
Чтобы исправить ошибку твою.

Власть на земле, это власть от греха,
Духом твоим я прошу у тебя,
Сил, чтоб исправить земную беду,
Так чтоб не знали народы нужду.

О, Боже мой! О, Боже мой!
Твое распятье предо мной.
От боли крутится земля.
То там, то тут гремит война.

Бог! Бог! Бог!
Созданный мир тобою плох.
Я собираю волю свою,
Чтобы исправить ошибку твою.

Власть открестилась от истин святых.
Ей бы покаяться в бедах людских.
Руки в крови, погоняет нужда,
Ждет лучшей доли людская судьба.

Дьяволу молятся силы греха,
Кара небесная им не гроза.
Нет надежды на бога у них,
Мир ищет истин и новых святых.

Бог! Бог! Бог!
Созданный мир тобой плох.
Я собираю волю свою,
Чтобы исправить ошибку твою.

Допев заявила:
– Сегодня мы, а точнее я с дружиной божьего суда, хотим исправить ваши ошибки и покарать измену мечте человечеству и истине на земле. Будем бить ею и крестить. Волю её возносить, как меч духовности, и тенью её начнем вершить справедливость над каждым неверным нашей вере любви. Пусть забота этого промысла, верой и правдой, где право, как выражение любви, станет Божьим возрождением единения совести каждого из вас, и контрибуцией здравому сознанию. Не приведи Господь, чтобы постигла вас кара еще кощунственнее, чем участь, постигшая предшествующие Верховные Советы и Думы.
* * *
Уже при выяснении этого, доложенного при разборе силовиками якобы имевшего место загадочного теракта, следственная группа внимательно пыталась прислушаться к каждому пострадавшему свидетелю. С трудом (из-за помех в зале) они разбирали оставшиеся на их диктофонах записи. Пытаясь восстановить картину случившегося по воспоминаниям потерпевших, они все больше убеждались в невероятности случившегося или больше полагали, что это чистой воды их болезненные фантазии. Однако следователей смущало то, что все, как сговорившись, говорили о каком-то дурманящем тумане, от свеч в полумраке и одинаковых загадочных иллюзиях.
– При зажженных свечах, в этом полумраке, – объяснял один из думских заседателей. – Они, люди эти в небесных накидках и масках, похожие на опричников Царя Грозного, приказали всем раздеться. Всю верхнюю одежду попросили собрать и уложить в груду перед трибуной для сожжения. Раздали всем по белой простынке, с брошюрой под названием «Империя любви». В ней от имени какой-то партии «За рай на земле» утверждалось, что мир может выжить только в единой богодержавной мировой складчине и объединенной вере всех стран планеты. Была также приложена конституция общества на многоуровневых статусных отношениях, дающих ту или иную регулируемую форму свобод. Всю эту банду возглавляли два бандита, один назвал себя Иосифом Сталиным, а другой Царем Грозным. Оба они были в точности похожи на этих представителей нашего государства.
     Следователи, усмехаясь над их сказочным бредом, только почесывали затылки.
– Да эти цари карать умели. С того света, как из подполья, выходит, явились, – шутили они. – Один, видимо, коммунистическую революцию завершить решил, другой свою монархию восстановить.
– Не знаем, не знаем, а может действительно и то и другое хотели, да так, чтобы мы законами утвердили и нам, как покаяние учли, но поначалу так и объявили:
– Когда всё сброшенное с вас, предастся очищающему огню, а вы соответствующему обряду покаяния, то за правильное рассмотрение и принятия работы «Империя любви» законодательным утверждением, наступит момент вашего прощения, через крещение истиной.
     Начнем с купания в святой воде, а кончим обрезанием. Те, кто уже обрезан, обрежем ещё больше, несогласных расстреляем, если с новой верой не обвенчаем. Короче, наше решение будет явлением на вашем конце, пока не появится ясности в голове.
    После сказанного всех уже настойчиво попросили поторопиться с раздеванием и облачиться в простыни, дабы приготовиться к явлению покаяния и причащения. Заметили, что все преданное очищающему огню, когда пеплом будет, то оным каждому посыпать голову свою обязанным станет.
– И что, никто не оказал никакого сопротивления? – спросил один из следователей.
– Все некоторое время были в шоке и не двигались. Но эта ситуация еще более усложнилась, когда Старовойтова от возмущения подняла визг неудовольствия, против империи диктатуры любви. Она это бредом считала, ни платформой единения, как для страны, так и для земли. Подчиняться не желала, хотя с работой Истины была и незнакома. Как право сделать формой любви и социализм с капитализмом скрестить, план в рынке сохранить не понимала. К прорыву из оцепления всех призывала.
Требовала демократии любого рода и всем равных прав. Что означало, чтобы и дураков на управление государством короновали, если те кланяться деньгам не мешали. Хотя они никогда не понимали, что рынок только грабить тех, кто не у власти разрешает, и нормативов ограбления не знает.
     За оказание сопротивления и книги незнания ей обрили голову и, раздели, затем, обмотав белой простыней, к трибуне привязали, хорошо, что прыгать с трибуной заставлять не стали.
Напряжение немного спало, когда ей, привязанной, петь от безысходности приказали. Она отказывалась, говоря, что эта песнь не отражала её душу, понятия и практически является душевным её распятием. Песнь эта действительно была похожа на призыв сменить пол России, а для чего и какие дела под сменой пола предполагались, не понимала, да если и что и понимала, то душевно любое насилие отрицала. Однако долго и яростно сопротивляться не смогла, подчиняясь требованию налетчиков запела, коверкая слова:

Ненавижу я шара земного разбой.
Как явление мира в неглиже предо мной.
Он, к свободе наживы по миру идет
К поклонению золоту в страсти зовет.

Ой, планета народов ты на ложном пути.
И наживы шантаж спутал крылья твои.
К диктатуре талантов птицей феникса рвусь.
И своею судьбой, ей на верность клянусь.

Развяжите. Развяжите. Отпустите меня.
Как Планету из плена насилий и зла.
Белым лебедем счастья в небо взлечу.
Я идеи согласья Планете несу.

Даже пол я готова всем странам сменить,
Чтобы всех повенчать и семьёй одной жить
Не с наживою спать, нац. доход целовать
И народ, как частичку его, обнимать.

Отрежьте пол наживы у земли,
Нац. достояние пришейте для любви,
В объятья зовет новой жизни позыв,
«Концепцию мира сменить» – мой призыв.

Достояние нац., а не деньги для права,
Станет истиной счастья, а не ложь капитала,
Мир оторви же пуповину злу.
Я лишь талантов диктатуру жду.

И в социальную семью
Мы превратим тогда землю.
Смените на планете власти пол.
Накиньте на позор её камзол.

И пусть живет нажива в колпаке,
А не сверкает чревом в наготе.
Людское достояние без лести
В наживе страсти не имеет чести.

Смените пол, на диктатуру созидания,
На показатель мирового достояния.
Лишь демократия контроля на земле
Пусть приласкает созиданья жизнь везде.

Да притупись ты жало рока от беды,
Чтобы не знать нам демократии вражды.
Развяжите! Развяжите! Отпустите меня
Как планету из плена насилья и зла.

Белым лебедем в небо прозренья взлечу.
Я идеи спасенья Планете несу.

    Пение её им не понравилось и её заставили перепевать, прижигая пятки углями, пока не спела как желала налетчиков рать.
– Ну, вот, я спела, если помилуете, могу вам и гимн коммунистов спеть, хотя считаю, что хороший коммунист только тот, кто уже труп.
– Хорошо спели, считай соломку себе подстелили, как подстилку. Зачтем, но это вам полного помилования пока не дает, а всего лишь говорит о том, что вы и папу, и маму за деньги продадите, и во имя своего спасения свою душу черту подарите. Вы же со всей своей братией с утопической демократией мечту людей убили, империю развалили, значит, кару себя сожжения все же не отменили. К ней призывали больше всех, значит, будете отвечать за всех. Но за пение кара будет отсрочена на терпение до кары конца.
Она удивленно посмотрела на налетчиков и будто задумалась, а председательствующий далее по чтению писания налетчиков заявил:
– Трибуну эту вы всего лишь превратили в воронье место, олицетворяющее вашу внутреннюю сущность. Вам бы, похоже, только дали свободу всех каркать, за непризнание вашей утопической демократии, где полная свобода – это всегда война. Плановые отношения отрицаете и объединяющую их роль не понимаете. как и то, что выборная власть – это мишура. Диктатура учредительной власти созидательной нужна, а не голоса похотливых собак наживы из-за угла. Выборы только для контрольной власти, чтобы не бесилась на площадях за власть толпа, проснувшись с бодуна. Непонимание этого – ваша беда, и на большие подвиги вы не тянете, да и думать не умеете, а рветесь в большие политики.
    Прикованная дама от возмущения стала брызгать слюнями, но на неё маску медицинскую надели, чтобы своими слюнями чуму дуристики не распространяла, а ей сказали:
– Ясно, что вы не только плохо думаете, но и ложку рассудка держать не можете, как бездумное дитя, по роже бьете себя любя, но зато много говорите, играя на примитивных желаниях мирян, предлагая обман. Которым хотелось бы, чтобы море Азовское превратилось в пиво жигулевское, а тучи грозовые в деньги шальные, но такого не бывает, а вы за эти идеалы кровь проливать призываете.
    Мы, же свободой никого не баловали и только по делам в бывшей стране давали. Теперь в свободе отдохнете, когда от мук своих помрете, так как к обрезанию не подходите. С песней вы достойно, по-королевски, умрете, но пока полюбуйтесь на кару других и легче её сами перенесете.
     Она по-прежнему возмущенно твердила, почему только на ней отыгрываются, а Гайдара и других не трогают. Ей отвечали, что доберутся до всех и без помех.
      Жириновскому кара выпала еще более жуткая: ему, чтоб успокоился и не лез на рожон, Иосиф Сталин исподтишка пальнул в зад солью из своего дробовика.
– Это, – сказал он, обращаясь ко всем, – за то, что коммунистов не понимает совсем, ненавидит, и терпение не проявляет и Ленина с мавзолея убрать предлагает. Все потому, что при них жильё, учеба, медицина бесплатной все же тогда были, а коммерсантам – это нынче поле наживы, желанная стихия и мечта. От этого «Жирик», по-собачьи взвыл и с разодранным задом несколько раз вприпрыжку вдоль трибун пробежал, и Сталина проклинал.
     Успокоился только тогда, когда ему эту пятую точку кто-то из своих единомышленников промыл. Однако все равно до конца этого рокового заседания он периодически садился отмокать в неизвестно откуда кем-то раздобытую лоханку, похожую на тазик. При всем этом он жутко матерился на Иосифа, проклиная весь белый свет и, превозмогая боль, горланил песни, одна из них была таковой:

Я не люблю крахмальные манжеты
И власть, что покупают на монеты.    
Не пишу народу грешные заветы,
Но свечки бы поставил в минареты.

Как желанье света в сознанье лесу.
Я единую веру по миру пущу.
О чем молчу, но дорожу,       
Как солью земли, к ней себя отношу.

И один человек может мир развернуть,
Если рычаг власти сможет получить.
Пусть мою фамилию помнят времена,
Под моей фамилией партия росла.

Раз, два, три, четыре, пять.
Мы всегда в бою за власть.
Я луч света в темном царстве,
Хоть не всегда и нравлюсь власти.

Но, кто к Родине с изменой я гроза   
Шкуру обдираю, как с грехов козла.
Тоска печаль и увяданье
Будет народа ожидание,
Если не выберут во власть меня,
Посланца божьего и вольного творца.   
   
Прощай явленье до побед.
Прощай мой думский кабинет.
Грозный и Сталин являют свет,
За крах страны держать ответ.   
Кругом вода вот я как чайка,
А подомною зла лоханка.
 
Зачищается счастья наслоение            
Опричников водой искупления.
Где-то в осени разума мировая беда,
Вот и бесятся истории прошлого братва.
Видно Богом послана нам для прозрения, 
Чтоб не правило страной исступление.

Нету букв в букваре осужденью, страдаю,
Когда дикость развала страны ощущаю.    
Не расскажешь, не приснится во сне
Хоть умри, но прозрения пуля во мне,   
Воет волком отмщенья к чести в душе.

Я б на балалайке вам спел бы гимн земли,
Чтобы штыки не знали здесь крови и слезы.
Всадник безголовый в управе над страной,
Развалил отчизну разрухой и враждой. 
И прозрение разума, с божьей пулей в груди,
Трона явленье требует, сути счастья страны.

     Его пение время от времени прерывали и безуспешно одергивали, подбадривая налетчики:
– Владимир Вольфович, что поделаешь, не обессудьте, карты легли так и Индийский океан вам иначе не представить ни как. Вы же хотели помыть ноги в нем, а пришлось мыть пятую точку. Утешайте себя тем, что мечта ваша осуществилась и вы действительно как чайка. Постарайтесь представить, что лоханка эта – ваш Индийский океан.
– Чего же они хотели от вас добиться раздеванием? – задал вопрос вслух, как будто сам себе, во время паузы рассказчика, следователь.
– Очищения от скверны, видимо, – ответил один из потерпевших. – Наши одежды, по их мнению, были носителями негативной информации. Вот и очищали нам и ауру, и душу.
– Средневековый приём борьбы с ведьмами, или издевательство? – Спросил опять один из следователей.
– Неясно, но разделись все только тогда, когда очищение в воде купанием стало явно угрожающим ощущением. Сначала кто-то из налетчиков крикнул:
– Господа, вода из гроба! Святое крещение! – Все сразу почувствовали, как ноги погрузились в воду. Женщины мгновенно подняли юбки и с визгом заохали:
– Вода! Вода, во очищение!
    Вода действительно, как будто хлынула под тумбы и прибывала очень быстро. Казалось, разверзалась из гроба истины над головами невероятным потоком. Когда воды стало столько, что, даже забравшись на кресла и тумбы, нельзя было не захлебнуться, все моментально скинули с себя все одежды и, кое-как барахтаясь на поверхности, стали кричать, призывая к спасению себя и России.
– Тонущие, да попадут в ад, – периодически слышали мы в ответ на свои стоны и призывы о помощи.
    Когда на поверхности воды появилось несколько больших спасательных кругов, мы увидели, что на одних были надписи «строй капитализм», на других «строй социализм» и только на одном большом было название «Империя любви».
– Воля ваша Богом исполнена. По умалению вам жаловано спасение. Спасайтесь, кто может, – подбадривал нас какой- то глас, доносившийся с высоты. Поднимая роковую волну над головами утопающих, он, плескаясь ею, как будто издевался над нашими судьбами.
    Бросились мы в панике сначала каждый по своим убеждениям: кто к капитализму, кто к социализму, но, как будто в пророческом назидании грядущей действительности, тонуть стали вместе с этими кругами. Все-таки, видимо, власть, державшаяся на гнете физическом и финансовом, действительно, не от Бога и спасения грешникам дать не в силах, ибо не в деньгах счастье, а в творческом служении, и с любовью к ближним, счастлив душой человек.
    Как только мы все зацепились за круг «Империя любви», так и вода исчезла, как и не было ничего. Одежды наши смыло к трибуне, и они валялись вокруг неё небрежными кучами.
    Собирали мы их в одну кучу у трибуны, уже повязанные простынями, как просили. Было очевидно, что воля наша была окончательно сломлена, и нас, всех охватило безысходное чувство всеобщей покорности. Огонь страха стоял перед глазами у каждого, сжигая все остальные ощущения. Голова вроде бы все осознает, а тело было не подвластно сознанию.
    Микрофоны в зале были отключены, видимо, во избежание прослушивания, но слышимость в нем была отличная, будто зал наполнялся какой-то неведомой акустической силой. Два господина из налетчиков в образах царя Грозного и вождя Сталина уселись в президиуме по обе стороны от председателя Думы. В загадочных мантиях голубой лазури, как инквизиторы Средневековья, но от небес после некого успокоения зала, стали диктовать ему свою волю.
    Воскресшая из гроба представительница истины ходила как сама истина по залу, призывая всех к осознанию своих душевных заблуждений и покаянию. Усердствуя в неких внушениях, объявила в громкоговоритель:
– Вы, господа заседающие, крещение святой водой истины уже прошли. Осталось вам покаяться и пеплом головы посыпать, чтобы рога отлетели и от обрезания не поседели. Плохо то, что вы с гласом госпожи Истины, в розданной вам работе, под названием «Империя любви» не знакомы, хотя каждому из вас она подарена была, да и в вашей библиотеке и в интернете есть пока. Вы читать, видимо, плохо умеете или все ещё сознанием бредите? Если в нем у вас запоры, то слабительное дадим и на горшки усадим, и не делаете вид, что не читали, просто перед чтением вы свои мозги пеплом своей дуристики не посыпали. Вот для этого мы сегодня к вам в гости и забежали.
    После некоторого молчания из зала стали неохотно доноситься различные отклики. Было ясно, что основная масса с данной работой действительно не знакома. Тогда названную работу они решили зачитать со своеобразными разъяснениями отдельных концептуальных её положений. Следователь включил диктофон, случайно оставшийся у одного из потерпевших, и стал слушать:
– Вот слышите на диктофоне? Они все фракции, как «школерят», по очереди петь заставили и, прикрякивая, танцевать, когда они что-то понимать не желали. Когда все, как куклы на ниточках, отпрыгались и, медитируя отпелись, председателя Думы читать работу заставили, а они прочтенное образно действиями им разъясняли.
– Хорошее веселенькое начало, но все похоже на небездарную сказку, – сказал, сдерживая усмешку, следователь, и поинтересовался:
– Как же они, все-таки, вам рога обломали и обрезанием всех покарали? Медики сказали, что факт крещения истиной в штанах отразился, но высказали сомнение, так как некоторые ничего не помнили, а другие утверждали, что крещены были ещё в детстве, кто в синагоге, кто в мечети, и никто сознаваться не хотел.
– Где правда, где вымысел? Мы понять не можем, – промолвил офицер.
– А вы просмотрите и проанализируйте все показания и особо председателя и вам всё станет ясно.
Следователь внимательно просмотрел всё, даже писание святой истины под названием «Империя любви», которой налетчики крестили думцев. Проанализировав это, написал отчет о произошедшем в подробностях, как о нереальной действительности. После уже таинственным образом эти записи попали ко мне.
Склонившись над лежащим текстом, я стал с любопытством читать, стараясь понять написанное, что после моего дополнительного расследования и представляю читателю.
                ***

                ***
                ****