День Святого Георгия. роман. Глава 33

Пили из рек, ночевали в снегу, держались
Возле костра, где дымилась добыча, жарясь.
Жизнь научила всех не давить на жалость.

Шли сквозь дремучий лес, по камням, сугробам;
Шли через перевал, по таёжным тропам.
Если вдвоём сорвались - пропали оба.
                С. Васильев (Сплин)


*

ЛЛ с Иваном приехали позже. В доме уже царили нереальные ароматы, все сидели за столом, и, похоже, довольно давно. Вика открыла им калитку. Бабушка встретила в прихожей. В гостиной переругивались Наташа с Юрой. Лица у них были веселые. Голоса - чуть пьяные.
 
Иван нервничал всю дорогу. И сейчас никак не мог развязать шнурки. ЛЛ прошла в гостиную. Юра вышел навстречу.

- Привет, парень – и Юра протянул руку.

Иван сухо кивнул, демонстративно убрав руки за спину, ожидая продолжения. Юра понимающе кивнул, убрал руку, но все-таки представился и продолжил:

- Юра, дядька Вани, за которым…, из-за которого…, ну, в общем, это я был в Турции с Ванюшкой, и у твоих ребят в Газиантепе.

Иван снова сухо кивнул. Юра выдержал паузу:

- Я там сильно облажался! Я виноват. Злоупотребил твоим именем, там на месте.

- А-а-а, так ты заметил! – вспыхнул Иван.

Юра кивнул:

- Это была вынужденная мера. Я пытался минимизировать риски. Просто не получилось… Немного… Прости.

Иван с сарказмом покивал:

- М-м-м, теперь это так называется… - и прошел в гостиную, «пусть все слушают»

Юра замер, видимо осмысливая тактику боя, скрипнул зубами, вышел в гостиную следом, встал напротив и в три четверти к зрителям, и сосредоточенно  глядя на собеседника продолжил. Впечатление было, что он пытается не сбиться или не забыть текст:

- Я там в полях, воспользовался твоими источниками, попросил несколько больше, чем положено, чем было разрешено. Прости. Тысячу раз прости. Готов рассчитаться, искупить.

Иван сунул руки в карманы и повернулся так же в пол-оборота к противнику и в три четверти к столу:

- Да на хрена мне твои изменения! Там все налаживалось годами, не тобой! И как бы ты рассчитался?! Что с тебя взять, голь перекатная?! У меня источник рисковал. Подставился! А на него завязана вся сеть! Теперь он требует преференций, и я их ему, естественно, дам! А куда я, на хрен, денусь?!

- Ну, не кипятись! Не так уж он и рисковал. Это я тебе, сто пудов, информация была такая невнятная, что если бы не Ванька, я бы и не врубился, как ею пользоваться. Все же обошлось!

- Вот нормально! Может, мне тебя еще поблагодарить?! Может, твоими молитвами обошлось?!

Юра еще раз попытался что-то сказать, оправдаться, потом еще раз, но Ивана понесло, и он изливал весь свой накопившийся за месяц гнев и сарказм. И конца и краю не было. Не было конца. Не было краю...

- Все! – Юра, наконец,прервал его, звучно выдохнул, повернулся к женщинам – Наташа, Глафира, Лена, Вика-Викуся... Спасибо, за хлеб, за соль, за участие! Ленка, собирайся, мы уходим!

ЛЛ перепугалась почему-то. Но из-за стола поднялась и направилась к мужчинам та маленькая заплаканная женщина, которую никому не представляли.

- Юра, ну куда же вы, а пирог? – спросила растерянно Глафира.

Юра протянул руку в сторону жены (видимо жены, решила ЛЛ) дождался, когда она подойдет, обнял и  помог преодолеть узкий проход между собой и Иваном. Потом он снова повернулся к столу, еще раз всем кивнул, красиво повернулся и вышел в прихожую.

- Юрочка, может, все-таки останетесь, ну что же вы, Леночку вон даже ни с кем не познакомили?!... До следующей электрички два часа… И темно становится… - затараторила Глафира просеменила следом, обошла Ивана и просочилась следом за уходящими. Потом она попросила подождать, и так же обогнув Ивана, исчезла на кухне.

Юра еще раз обернулся к Ивану. Тот был явно раздосадован тем, что его прервали. У него было еще, что сказать.

Юра был краток:

- Я за свои слова отвечаю. Я тебе должен. Готов рассчитаться. Меня всегда можно найти вон через Наташу.

Наташа тоже вышла в коридор. Обнялась с маленькой Леной, что-то тихо ей говорила. В это время Глафира вынесла сверток, вкусно пахнущий пирогом, и передала его женщине.
 
Юра ловко обулся одной рукой. Даже умудрился подать плащик жене. Та неловко потопталась, помогла ему втиснуть гипсы в куртку. Он надвинул кепку, приобнял Наташу, потом бабушку, даже немножечко постоял так. Потом аккуратно сдвинул ее с дороги, обнял жену и подтолкнул к выходу.


*


В доме повисло тягостное молчание.

Иван прошел к столу, сел на свое место, сцепил пальцы в замок. Все послушно заняли свои места.

- Ваня, картошечки? – на правах хозяйки спросила Глафира.

- Да, Глафира Андреевна, хорошо бы водочки.

- Да, конечно, Викуся, передай Ивану Андреичу рюмку.

Вика передала. Иван налил и опрокинул. В одиночестве. В полном молчании. Принял тарелку с дымящейся картошечкой из рук Глафиры. Поставил, подхватил грибочек с колечком лука, отправил в рот, и взглянул, наконец, на окружающих:

- Слушайте, я так устал от нравоучений. Давайте, хоть вы не будете на меня смотреть, как на врага народа?! У меня в доме живет персональный пастор - И он театрально повел рукой в сторону ЛЛ -  лечит с утра до вечера, что хорошо и что плохо! Сегодня все ставят мне на вид. Может, это я во всем виноват? что парень туда попал, что его пришлось оттуда доставать?...  Может, мне еще прощения попросить у, как его там, этого героя,… этого вашего однокрылого?

Неожиданно для всех ЛЛ швырнула вилку, так что чуть не разбила тарелку. Она смяла салфетку,и уперлась руками в праздничную скатерть Глафиры. Потом сказала зловеще спокойным голосом:

-…Парень туда попал, потому что поехал спасать отца… И наш однокрылый герой тоже поехал туда спасать близких ему людей… И они сделали это по зову сердца… А ты почему?... То что они туда поехали, говорит о силе духа этих людей… О высоких человеческих качествах… А ты почему сделал то, что сделал?... Потому что я попросила... А ты - мог.  Баба просит, почему нет… Единственный из всех ты мог, у тебя были возможности, связи и ресурсы… Притом ресурсы были административные… Или это не так?... и ты и своего кармана профинансировал операцию спасения?

- Вот уж точно, кто бы тебе тогда купил твои дорогие туфли? Может, однорукий бандит?

ЛЛ с грохотом встала, ее стул упал, выглядело это довольно угрожающе.

- Я с тобой ношу дорогие туфли, без тебя – дешевые… Мне это не принципиально. Это тебе важно. Тебе важнее, чем мне, в каких туфлях я хожу… Поэтому ты мне и покупаешь такие туфли, а не другие. Можешь не покупать.

- Ты мне их пришлешь по почте, я в курсе. Это знакомо.

- Мы с тобой трижды расходились, а ты так и не понял почему…

- Ну-ка? Просвети меня!

- Потому что ты сноб, и тебе важно, только то, что о тебе подумают. И не вот эти люди, на которых тебе плевать. А что  подумает твой гребаный бомонд. И прогибаешься ты перед ним.

- А ты – нет!
 
- Я? нет! Я ношу такие туфли, какие  могу себе позволить. Тебе нравятся дорогие туфли вот ты за них и платишь… Ну, а заодно приобретаешь еще одну выгоду, я оказываюсь тебе должна и обязана по жизни! Ты покупаешь услугу.

- Услугу? Какую еще услугу?

- Я думаю, ты покупаешь любовь. Любовь – как услугу. Но любовь – это не услуга! Это снисхождение. Это дар.  И самоотверженность. И Юра – это может. А ты – нет! И когда тебя одаривают, нужно быть благодарным, по крайней мере. И это…Юра может, а ты – нет! То, что ты получаешь, оплачивается дорогими туфлями! А за то, что получает Юра, он платил кровью.

- Вот как?!

- Да. Я без твоих туфель обхожусь много лет, всю жизнь по сути. И без твоего бомонда. Мы с твоим бомондом всегда тебя оспаривали. И он всегда побеждал! Побеждал любовь.
 
- Зачем же ты возвращалась?

- Ты, на минуточку, тоже! И ты первый начал…. А я возвращалась за любовью! А не за туфлями! И я ее просила! Я просила о любви. А не покупала. Но ты не видишь разницы.  Это твоя проблема.
 
- Мы уже в прошедшем времени говорим! Ну вот, сначала помоги ближнему, а потом от тебя жена уйдет. По этому самому. Ну, спасибо тебе, родная!

- Я с этим твоим хамством сталкиваюсь годами. И кое-как приспособилась. И как-то научилась противостоять. Думала, ну что, это со мной что-то не так! Но сейчас вижу, это система, это не со мной,  это ко всем такое отношение. Ты плюешь в лицо, потом говоришь «прости» и снова плюешь. Ты замороченный на себе жлоб!  Ты сейчас втаптываешь в грязь человека, по моральным качествам тебя превосходящего в разы! Ну, может не в разы, но превосходящего.

- Ну-ка, ну-ка, это в чем же он такой превосходящий?

- Ну, во-первых, я уже сказала. Он сделал то, что велело ему его сердце.  Его сердце велело ему рискнуть за други своя…

- Угу, и?

- Он рискнул жизнью. И кроме этого рискнул нарушить твои жлобские запреты! То есть он рискнул и жизнью, и честью…

- Ты посмотри, какая образцовая христианка!

- А ты бы до сих пор рефлексировал. Стоит ли? Есть ли резон, будет ли польза, и что скажет бомонд. Если бы бомонд, и резон - тогда может быть… А вот сделал бы ты это для меня, например, я совсем не уверена, родной… - ЛЛ наконец, оглянулась подняла свой стул  и заходила по гостиной взад-вперед.

Иван Андреич напряженно смотрел на безнадежно остывающую картошку невидящими глазами:

- Хотел бы заметить, что нормальная жена, как раз бы отговорила мужа от подобных рисков…

- Да! Отговаривала бы! Да. И я бы, наверное, отговаривала. Но тебя - не пришлось! У тебя такого вопроса в принципе не возникало.

- Понятно. А компенсация мне какая-нибудь все же полагается?

- А какая тебе нужна компенсация? Ты же сделал доброе дело?! Разве мало? Вот ему – не нужно – и ЛЛ показала на закрытую входную дверь - Он пришел к тебе извиняться. Хотя использовал твои связи не для себя. И мог не приходить!И не извиняться.  А ты ему - руки не подал! Но он - не требует компенсации!

- С кого? Может, с меня? Может, я ему еще должен остался? Нормально!- Иван Андреич откинулся на спинку стула.

- Ну, что-то подсказывает мне, что сделал он это - для тебя. Хотя, ты все равно не поймешь. А он мог бы спросить с Вани, с матери его - да, Наташа? С Вики. Да хоть бы и с тебя, с меня. Он  же герой? – герой! А он не простит!

- Я щас заплачу – сарказм Иван становился почти осязаемым.
 
Но и ЛЛ, кажется, приближалась к точке кипения:

- Да нет, зачем? Твои слезы рассчитаны не на эту аудиторию! В сад, пожалуйста!

- Вот сейчас ты становишься жестокой!

- А ты так привык, что твоя девочка добренькая? А я не добренькая! Не девочка! Да и не  твоя, кажется! Тебе кто-то обещал, что будет добреньким. Всегда? Кто?
 
- Дай-ка вспомнить,… Не твой ли Бог?

- Да неужели? Вот как ты извернулся… Все обязаны быть добренькими, все! кроме тебя! А ты теперь взял себе право ставить мне на вид « вот сейчас ты недостаточно добренькая» «это не соответствует христианским канонам!» А сам-то ты соответствуешь?
 
- А я не верующий!

- И поэтому можно срать на головы?! Всем?! А может, мое христианское сердце требует набить тебе морду?! -  ЛЛ вдруг перестала ходить взад-вперед по комнате, а направилась в коридор и оттуда закончила - или уйти в ночь вслед за этой прекрасной парочкой!... Вот чего сейчас хочет мое христианское сердце.
 
Иван Андреич снова сцепил руки в замок и уставился на картошку.
 
- Да, сейчас оно требует именно этого! - ЛЛ вошла в гостиную, уже застегивая плащ, взяла бабушку за руку – Глафира Андреевна, простите меня, простите за нас обоих. Вообще за всех простите. Что мы тут у вас устроили… Вика, Наташа пока-пока, увидимся. Надеюсь, это больше не повторится. Никогда - сказала она и прямо посмотрела на мужа. Потом развернулась и ушла, аккуратно закрыв за собой двери.