Фронтовая шапка дяди Миши

Эту историю мне поведал племянник фронтовика Владимир Пика. Рассказ глубоко проник в мою душу и я, с разрешения, положил его на литеры.

 Вот, что из этого получилось.

Дядя Миша - мамин старший брат. Судьба его интересна тем, что он был призван в армию перед войной, где-то в 1939 году и попал служить на Дальний Восток, в Особую Дальневосточную Сталинскую дивизию морской авиации. Это что-то типа николаевских леваневцев*, военнослужащие срочной службы в морской форме - считались моряками.

 Когда в 1941 году началась война, боевые действия на Дальнем Востоке еще не велись. Но войска там держали на случай войны с Японией.

 Бойцы стремились на фронт. Они получали письма, в которых родные и близкие писали , что враг пришел на родную землю: - грабит, убивает. И хотя люди рвались в бой, войска продолжали держать на Дальнем Востоке. Только после того как знаменитый разведчик Р.Зорге сообщил, что Япония не вступит в войну, пока Германия не захватит Москву, ситуация в корне изменилась.

 Командир построил дивизию в каре, зачитал Приказ Верховного Главнокомандующего о направлении для обороны Москвы батальона добровольцев и скомандовал: - «Добровольцы, три шага вперед!» Вся дивизия сделала три шага. Людей никто не принуждал. Патриотизм был высочайшим, ведь там, на западе страны, их родные и близкие нуждались в защите и помощи.

 Осень 1941 года, дело шло к зиме. Добровольцев экипировали хорошо: - выдали кожаные шапки из белой овчины, полушубки, комбинезоны на меху, унты, как у летчиков, даже трехпалые меховые краги. Кроме того, сослуживцы, не попавшие в добровольцы, поделились теплыми вещами и всем, чем могли.

 Все это одели поверх морской формы: бушлатов, тельняшек и бескозырок. И вперед на фронт, под Москву.

 Воевали моряки геройски – в атаки ходили исключительно в бескозырках. Немцы не выдерживали ни одной их  атаки. Но … мало их, моряков, там было.

Дядя Миша – зам. командира взвода, и вот там с ним произошло такое. Командир послал его в штаб батальона с донесением - это в 50 метрах от окопов, большая землянка, там и штаб.
 
А бой идет, работает немецкая артиллерия. Дядя Миша только собрался нырнуть в землянку, а тут прямое попадание и всех кто был внутри - накрыло.

От взрыва дядю Мишу присыпало землей на ступеньках перед входом.  Бревном с наката выбило челюсть и вышибло зубы. И так он лежал, присыпанный землей и снегом, одна только рука из сугроба торчала.
 День зимой короткий:- ночью никакой войны потому,  – людям отдых требуется.
Ночью обстрел прекращается, и тыловики собирают тех, кто уже отвоевался.
 
Что значит, собирают: - а по-русски: - лежит окоченелый убитый боец – на сани его или то, что от него осталось. Торчит нога или рука из сугроба, топором ее бац и на сани тыловика. Не потому, что тыловики – негодяи такие были. Просто было много очень убитых - не управлялись. Такова жестокая правда той войны.
 Но тут, торчащая из сугроба рука в добротной кожаной рукавице - краге. Напарник говорит: - «Погоди рубить, посмотри рукавица, какая». Снимает рукавицу, берет за руку, а рука – теплая, значит - живой.

 Откапали дядю Мишу и отправили в офицерский госпиталь – зам.комвзвода, все-таки. А кормежка там была почему-то скудная – война, оправдывалось начальство. И обратили раненые герои внимание, что интендант подворовывает.

Энтузиасты выследили мерзавца и взяли его на горячем.

 Нашлись трофейные стволы. Интенданта поставили к стенке и тут-же пустили в расход.
По законам военного времени поступили правильно, но надо бы по закону. Короче, приехал особый отдел, разбирался, вынес резюме: - всех участников самосуда разжаловать, лишить всех наград, и - в штрафники. И на том спасибо.

 В госпитале дядя Миша провалялся до конца лета 1942. А тут и Сталинград подоспел. В общем, госпитальных штрафников прямо туда.
 
Рассказывал дядя, как формировали штрафные подразделения. Приехали красные командиры в зону, привезли ящики с патронами, винтовки. Построили зеков, коротко и ясно объяснили: - враг наступает. Желающие кровью искупить вину перед Родиной, выйти из строя.
 Вышли, стали в очередь. Подошли, записались, расписались, получили винтовку, пожали руку и - в строй.
Оружия не хватало: - одна винтовка на пятерых- в бою добудешь.
 
Никаких заградотрядов, как модно описывают сегодня. Оборона в несколько эшелонов: - первая линия окопов – штрафники, за ними - вторая, третья … уже с «нормальными» солдатами.

 Штрафников использовали для разведки боем. Штрафники в атаку – немцы открывают огонь. Наши засекают, их огневые точки и начинают подавлять.
 Поэтому штрафникам  было достаточно и одной винтовки на пятерых.

 Перед наступлением все готовятся: - кто винтовку чистит, чтобы в атаке не подвела; - кто письмо пишет, возможно, последнее.
Перед боем - обязательные наркомовские 100 грамм*.
А дальше, обнялись-простились друг с другом и вперед, за Родину, за Сталина … без винтовки.

 Ура, Ура, бежал фронтовик, споткнулся непонятно от чего. Потом понял: - перебило ногу. Лег на спину, зажал руками ранение ниже колена. Лежит, унт полный крови и боль.

 Атака, конечно, захлебнулась. Кто-то остался на нейтральной полосе:- убитые, раненные. Кто-то  вернулся назад в свои окопы.

 А немцы оттуда палят, наши отсюда гатят. В атаку больше никто не ходит, помощь оказать не кому. Раненные лежат, не шевелятся, стонут, зовут на помощь.

 Кто пробует ползти - немецкие самолеты сверху добивают их из пулеметов. Был такой промысел у немецких «асов».

День пролежал, терял сознание, все надеялся на помощь. Ночью собаки санитарные, таскали его, таскали, не смогли, видно примерз.

 А утром и те и другие опять начали метелить: - пулеметы, минометы, артиллерия.
 
После артподготовки немцы пустили в ход танки. Мысленно простился с родными и близкими, думал, задавят – обошлось.
Удачно сработала наша артиллерия. Танк не дополз – задымил в метрах в 30. Немцы-танкисты выскочили и побежали к своим.

 Пролежал еще день – наступила ночь. Разведчики возвращались с задания, наткнулись на него живого. Стонал или что? В окопы его, оттуда – в полевой госпиталь.

 А что такое полевой госпиталь – большая палатка, буржуйка; хирург работает.
 Поскольку кость была перебита, и долго лежал - гангрена.

 Доктор отпилил ногу, дал поцеловать и унесли ноженьку …. Была такая интимно-традиционная процедура. А затем отправили дальше в тыловой госпиталь уже на костылях.

В 1944 году вместе с войсками, освобождавшими Украину, вернулся домой в Житомирскую область. А уже в начале 1945 дядю Мишу мобилизовали на борьбу с бандеровцами , в Ивано-Франковской (Станиславская тогда) области.

Не знаю, как он боролся, но у меня там теперь 12 двоюродных братьев и сестер.
 
В первый раз я увиделся с дядей Мишей где-то в начале 50-х годов, когда он приехал проведать родных.
 Фронтовик разделся, чтобы помыться с дороги, и я увидел его спину, культю ... Спина фронтовика была вся в рубцах, как вспаханное поле. Я испугался и убежал от страха, чтобы не видеть всего этого.

 Вот так воевали наши предки. Народ выиграл ту войну – не приспособленцы, не проходимцы.
 
После отъезда дяди Миши осталась, подаренная нам его фронтовая кожаная шапка из белой овчины.
 Мне, тогда еще трехлетнему пацану, была оказана великая честь примерить эту реликвию. А прибывший в село городской фотограф зафиксировал это памятное событие.

  * Николаевское Военно-морское минно-торпедное авиационное училище им. С.А. Леваневского — в 1938-1959 г.г.
 * Постановление ГКО № 562 от 22 августа 1941 г. «О введении водки на снабжениев действующей Красной Армии». Установить, начиная с 1 сентября 1941 г., выдачу водки 40 градусов в количестве 100 г в день на человека (красноармейца) и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии. Председатель ГКО И. Сталин.