Педагогиня

   Наталия  Ивановна  была увлекающимся  человеком.
Больше всего  на  свете она  любила  ботанику. В  школьные  годы она занималась  в биологическом  кружке. Её наставник Сергей Львович, под руководством  которого она шагала по дорогам, собирая  гербарии, занимал в её жизни место отца. Своего отца Наталия  Ивановна видела в жизни всего два раза. Она не запомнила ни одного отцовского слова,  обращённого  к  ней.   
  Главный  ботаник её  жизни  Сергей Львович обладал  жёстким  характером. Он    был постоянно  включён  в  калейдоскоп  собственных  сердечных  дел, и  его  личных сил не хватало на всех полу сирот, которых он учил  разбираться  в  растениях. 
  Зато Наталия  Ивановна  запомнила два важнейших высказывания Сергея Львовича
в её адрес. Одно  хорошее  и  одно  плохое. Привожу  эти высказывания  здесь,  вырванными из контекста.
  Хорошее  высказывание было  такое: «Ты  очень похожа на свою маму».
А плохое  было  такое: «Дура!»
Отчасти второе  высказывание было правдой: Наталь Ивановне до «всего» приходилось додумываться самой. Никто вокруг не объяснял, как устроена жизнь. Сначала она пр  додумалась до  того, что все  люди  очень  разные. И апоняла,  что  она - не как все, она -  это  она! И  ещё  додумалась  до  того,  что  каждый  имеет  право  жить. И  каждый живёт в соответствии  со своими  внутренними  программами. Любая  попытка заменить  программу  другого своей  собственной (а это и есть насилие)  или  объяснить другому, как  нужно  поступать (со своей  колокольни, конечно) приводит к  разрушению  внутренней гармонии  человека, к расшатыванию сложившихся  связей  внутренного  и  внешнего.  Разрушение наступает,  как  закономерный  и  нормальный  итог борьбы различных программ, потому что каждая система защищается  от насильственного  вторжения.
   Это Наталия Ивановна  поняла  и  сначала  постаралась разобраться в своих   
внутренних порывах. Она внимательно «рассматривала себя под микроскопом», будто  бы  эти  программы можно  было  и  вправду  отделить  от  неё  самой. 
Полтора  её  высших  образования  дали  ей  всё  же  некоторые навыки  обращения  с  чужими  мыслями, помогли отыскать  чать  причин,  приводящих  к  неудачам  в  её  жизни.  Но не любую  мысль нужно воспринимать, как доброго  гостя. 
И  тексты  в  учебниках по  педагогике написаны в  основном бездушными  людьми.  Когда же  она сама стала  работать  педагогом, то научилась  молчать о том, до  чего  додумалась. Как говорится, вещай вслух по сознанию слушающих. Наталия  Ивановна научилась действовать так,  чтобы  само действо  и  выражало  её  намерения.
   Педагогика!  Кто  только  не  ругал эту  дисциплину! Кто  только  не  шутил  по  поводу  учительского  интеллекта! 
Наталия Ивановна внимательно всматривалась в детей, которых учила. Она  думала о
своих  подопечных,  подмечая  нюансы в  их поведении, запоминала их высказывания. Наталья  Ивановна  даже  завела  педагогический дневник. Навыки  по  собиранию  гербария  и  тут  пригодились!  Она  записывала в  дневник свои  наблюдения. 
Всё  это  только  подтверждало, что ничего  более  важного, чем  её  работа  с  детьми, в её  жизни в  тот  момент  не  было.
Не  надо  думать,  что  так  продожалось  долго.
   Чужак  всегда  приходит, влезая  в  события  с  доброй  улыбкой  и  со  словами:  «Давай  помогу!»
 Какой же ошибкой  было  допустить  в свой,  хотя  и  неидеальный, созданный  ею  с  таким  трудом,  мир,  чужака-методиста, который  тут  же  по - своему  распорядился  её  достижениями, рассыпал собранные ею жемчуга, постарался подать свои идеи, как десерт после  хлеба и воды, полученные детьми от Натальи Ивановны.   Пришлось  вначале  потесниться, а  потом  и  вовсе стать зайчиком  без лубяной  избушки.
    Так  ли  всё  было  на  самом  деле?  Мы  вольны  думать  и  в том  или  в другом  направлении: «Всё совершается помимо  воли  и  ума  человека.  Великая  ложь,  что  человек -  это хозяин  судьбы.  Ложь,  что он  может рулить влево, вправо,  назад,  вперёд».  И  можно  ли  винить  во  всём  жизнь? 
У самой Натальи  Ивановы чувства вины  за  неудачу в  проффессии не  возникало.  И за  что  ей  было  себя  винить?
   Ведь  педагога,  как  правило,  обвиняют  те,  кто  сам  является  в  этой  области  теоретиком  без  теории.  Именно  педагога  часто  обвиняют  в  том,  что он  воспитывал не  так!  А  потом  оказывается,  что из его  подопечных получились незаурядные  люди.  Да, педагогика  загадочная  профессия,  в  которой  непонятен  результат  и  совершенно  загадочен  процесс. Эта профессия насквозь  мистична и  требует  богатой  интуиции, тонкого  наития.

   Так  или  иначе, педагогические  цепи, опутавшие  нашу  героиню, рассыпались.  Быть  может,  программа, заложенная  в  её  ДНК от  рождения, к моменту  расставания  с  педагогикой  оказалась  выполненной.
В этой  ситуации  у  Натальи  Ивановны  возникло  ощущение  запутанности  причин  и следствий,  бессмысленности  приложенных  ранее  усилий.
Тут - то  и  пришлось Наталье  Ивановне  вспомнить, что она сами и есть те идеалы, ценности и смыслы, которые  правят  её  жизнью! Идеалы! Смыслы!  Их невозможно объяснить другим людям, невозможно передать через словесные структуры. А можно только организовать жизнь в соответствии с этими ценностями. Вот и в  педагогике так!
Нам непонятны мотивы, которые руководили Натальей  Ивановной.
Пусть  так!
   Живи  неправой,  Наталия  Ивановна.
   Жаль, что  нельзя  напечатать  твой  дневник.
   Портрет  Натальи  Ивановны прилагается.

25.9.18