10 глава повести Егоровы клады

Вот уже с неделю перебрались Егор с Тимохой за

Клязьму, за глухие зареченские леса. Как хорошо, что на

дворе еще июль, ведь надобно устроиться в незнакомых

местах. Как-то и с людьми сойтись. Хорошо, что тут до

полиции далеко. Можно жить, не скрываючись, вольно.

Тимоха думал про себя, может быть Егор и забудет о своем

желании разбойничать. Осядет в заречной деревеньке, найдет

себе девицу да и будет крестьянствовать. И он, Тимоха,

притулится рядом с ним. Хватило ему  жизни в разбойничьей

землянке. Обязательно найдется свой Осип и он подомнёт

Егора, и придется делать то, что душе противно.
Приступал Тимоха к Егору с этими разоворами, но

у того гасли глаза и он, опуская голову, произносил:
- Дак ведь я тебя не держу и ни к чему не

принуждаю. Хочешь, иди на все четыре стороны.
Но в том-то и дело, что никуда не хотел уходить

Тимоха от Егора,сблизился он с ним в общих переживаниях.

- Я, Тимох, не разбойником хочу быть, не

душегубцем. Это мне претит. - говорил Егор как-то, когда они

продирались по елани. - Мне бы такую ватагу сколотить, кою

боялись бы кровопийцы, которые обдирают нищий люд. Да те

анчутки, что когда-то пограбили да успокоились. Живут

припеваючи, а полиция их богатство охраняет. Вот чего мне

любо.

Вздохнул Егор и уселся передохнуть на ствол,

когда-то рухнувшего дерева. Видать давно упало оно, ибо все

сучья не имели свежей зелени. Она даже и не принималась на

них, высохших и неживых.

- Разве не прав я, Тимоха? - взглянул Егор в глаза

товарищу. И было в этом взгляде робкое ожидание того, что

согласится Тимоха с ним, что разделит его мысли. А того этот

взгляд поразил в самое нутро, аж сердце защемило. Ещё ближе

стал ему Егор, ещё роднее.

Поселились Егор с Тимохой в деревеньке Бурино, в

доме у одинокой старушке бабы Стеши. Видя, что парнишки

не особо-то расположены рассказывать о себе, она к ним и не

приступала с расспросами. Чуяла он, что не всё парнишки

могут явно рассказать. Сама-то она была лукновская да

посватали ее из-за реки. Вот и переехала она к мужу к чужим

людям, в чужую местность. Первое время и привыкнуть-то

никак не могла. Болото близлежащее страшило. Мошкары да

комарья тут было видимо-невидимо. Да и сами-то буканы по

сравнению с лукновскими, это как лошади супротив гусей. А

уж испарения от  болота и туман стояли непроходимые, и

какие-то непонятные видения и чувства, в голове чудные и

необъяснимые страхи. А по вечерам, в сумерки, облака

складывались в очень отчётливые образы и оттого что они

виделись, как живые, было страшно, аж сердеченько

замирало. Старики баяли, что это ходят призраки тех, кого за

всё время затянуло болотной жижей. Потому что не

успокоились они в могильной земле. Тимоху со страха, как

морозом осыпало от рассказа бабы Стеши. Он посматривал в

сторону болот. Но ничего страшного не находил. Сменил тему:
- А муж-то  твой, где обретается?
Та вытерла глаза концом головного платочка,

поджала губы:
- Известно где? Тоже потоп в болоте.
Тимоху аж передернуло всего, вот так сменил

разговор. Баба Стеша шумно вздохнула и снова глаза

платочком вытерла:
- Дак ведь он приходил как-то ко мне...
- Куда? -побелевшими губами пролепетал Тимоха.
- Куды, куды, в избу? Вскоре, как потоп. Пришел да

с порога, давай, грит, обедать, мать. А я ни жива, ни мертва

говорю, мол, мёртвые к живым не ходят! Дак, он 

рассердился, выскочил из избы. Да, как дверью хряпнет!

Тимоха огляделся в сумрачной горнице и его

пригнуло к полу.
- Потом мне шабриха сказывала, мол, над твоей

избой корчага огненная рассыпалась.
- Что за корчага-то? - еле слышно произнёс Тимоха.
- Это и значит, что мертвые прилетают. - деловито

объяснила баба Стеша. - а их над болотами-то скуль мотается.

То и дело вспышки. Что это по-твому?
- Не знаю.  - пролепетал Тимоха.
- То-то же, не знаешь!

Призадумался Тимоха. Сколько же всего

непонятного бывает в жизни! Вот давече рассказал ему

Егорка, как из тюрьмы удрал. От одного только слово стены

тюремные расстаяли.  А что за слово, так и не открыл ему

Егор. Не моя, грит, тайна, потому неповедальная. Поначалу

малость обиделся Тимоха. Да потом поразмыслил и махнул

рукой. Истинно, меньше знаешь, лучше спишь.
- Ну что, Тимоха, сходим сегодня на дело? Покажу

тебе своё разбойничанье! - с усмешкой позвал Егор приятеля.
Сжалось сердце у Тимохи, вот оно началось. Не

пошел бы да ведь обещал Егорке. Как теперь в отступную-то?
- Не бойся, - успокаивал его Егор- обижать людей не

будем. Нонче малоудольский мироед со стражниками поедет

отнимать у бедного мужичка лошадёнку его последнюю. 

Надобно не дать злу приключиться.
- Как же ты супротив стражников-то? - вытаращил

глаза Тимоха.
- Да уж, как Бог даст! У мужика детей мал мала

больше. Сгибнут без лошадёнки-то.
- Ну так, а че пойдем! - без уверенности 

ответствовал Тимоха. Может шутит Егор?
Вышли они за околицу. Прошли малость по

полевой дороге. между шумящих на ветру с обеих сторон,

колосьев. И вдруг оказались у околице чужой деревни. Егор

твёрдо, не сомневаясь, входил в незнакомую Тимохе  улицу. А

тот всё никак не мог понять, как всё это произошло. Что за

диво дивное? И вот они у дома, где семенит на месте двойка

запряжённых в тарантас лошадей. А из-за кривой плетенной

изгороди, слышны отчаянный бабий вопль и детский рёв.  А

еще суровое мужское покрикивание. Зашли Егор с Тимохой за

изгородь и увидели  такое, от чего сердце занялось.  На

коленях стояла баба с всклокоченными волосами, мужик с

опущенной головой в разорванной рубахе с распухшим следом

кнута на спине и пятеро чумазых девчонок и мальчаток . А

перед ними мужик в сапогах, в поддевке с довольным

ухмыляющимся  лицом и дергал за узды лошадёнку, которая

упиралась и не хотела идти. Но он подхлёстывал и грубо

покрикивал на неё. Рядом опирались  на ружья два угрюмых

стражника.
- Охолонись! - закричал Егор на мужика в рубахе,

тащившего лошадь. - Ты видишь, она не хочет!
Мужик резко обернулся и выпучил на Егора глаза:
- Ты хто такой?
Встрепенулись и стражники и подняли свои ружья.

- Я Егор! Не ведаешь,  что ли меня? Ну так

запоминай!

Он сунул руку в карман, вынул её и будто что-то

бросил в сторону стражников, пробормотав при этом какие-то

слова. Стражники обмякли телом, затем вскинули ружья на

плечи и молча прошествовали к тарантасу мимо Егора. Они

запрыгнули на сидения и, покрикивая на лошадей, отъехали

прочь.
У мужика в поддевке, будто язык отнялся. Он ловил

воздух губами, но ни одного звука не вылетело из его рта. 

Егор подошел к нему, вырвал из рук узду и отвёл лошадь в

амбарушку.  Когда вышел оттуда сказал мироеду, нахмурив

брови?
- Забудь про этих бедных людей, как будто и не знал

их. Они тебе ничего не должны.
Бедняки бросились в ноги Егору. Они были

поражены тем, что стражники просто уехали и всё. А их

обидчик больше ничего не требует от них. Егор же ничего им,

не говоря, положил руку на плечо Тимохи и они пошли прочь.

- Ну вот, видишь, я ж тебе говорил, всё будет

хорошо. Никто не обижен и все довольны.
Тимоха развёл руками:
- Диво дивное! А вдруг назавтра полиция сюда

понаедет?
- Ну вот, когда приедет, тогда и будем думать. - с

хитринкой в глазах произнес Егор.

Понравилось Тимохе всё, что произошло. Всегда

кончалось бы так, как нынче. Но, наверное, по всякому может

быть. И, как будто, услышав Тимохины мысли, ответил Егор:
- Ты думай о том, что есть, а не о том, что может

произойти!
- Егорка, да ты кудесник! - вздрогнул Тимоха.
- Немного есть... - прищурился тот.

И вновь они вышли за деревню и опять за

мгновение ока оказались у Бурино, хотя знал Тимоха, что

между деревнями несколько вёрст. А всего-то поднялся ветер

и они оказались, как бы внутри пыльной воронки, которая и

перенесла их  куда надо.
- Ух, ты! - восхитился Тимоха.
Ничего не ответил ему Егор, ничего не объяснил, но

Тимоха не мог  привыкнуть к этим чудесам.

Не спалось Тимохе всю ночь.  Всё думал об этих

случаях. А, когда утром проснулся Егор, спросил его с обидой

в голосе:
- Почему ты мне ничего не хочешь объяснять.

Лучше бы не брал с  собой.
Вздохнул тяжело Егор:
  - Тимоха, ты думаешь, я сам себе могу чего-то 

объяснить? Ведёт меня какая-то сила и тоже ничего не

обьясняет. Я себя-то не узнаю. Решительность она в меня

вливает и силу неземную. Я всегда чувствую, что всё

получится, вот и уверен.

С этого дня началась у них другая жизнь. Ни с того,

ни с сего мог Егор закручиниться, задуматься и вдруг

решительно куда-то уйти, даже не взяв товарища с собой.

Приходил весёлый довольный. Да ещё притащит с собой еды,

припасов разных.
- Где ты был? - Тимоха в недоумении всплеснёт

руками, глядя на свертки. - Откуда  это?
Улыбнётся Егор во всё лицо:
- Да, подарили люди добрые!
- Чего же мне-то не дарят? - шутливо молвит

Тимоха, а сам про себя думает, уж не ограбил ли кого Егор, не

начал ли по-настояшему разбойничать.

- Опять ты про то же? - вдруг возмутился Егор. -

Пошто мне разбойничать-то!
- А я разве, что сказал? - округлил глаза Тимоха.
- Не сказал, так подумал! Для меня это всё одно.
Не понравилось это Тимохе, эдак Егор все мысли

угадывать станет. Кажется, что голый перед ним стоишь.
- Эвон, от тебя и не укрыться теперь! - воскликнул

Тимоха.
Улыбнулся загадочно Егор:
- Не всё-то я могу понять в твоих мыслях, только,

когда ты возмущаешься, как будто кричишь. Вот это я слышу.

Как, будто ухо открывается. А коли ты тихохонько думаешь,

мне ничего не ведомо.

- А с каких пор приключилось сие у тебя? -

заинтриговало это Тимоху.
- Да я и не знаю. Вдруг понял это. А особливо, когда

чуток к человеку. И наскрозь его я вижу, коли кто

несправедлив да подл. Вот Осип, к примеру таков.
- И хозяин твой, Шалин, того же поля ягода?

-поинтересовался Тимоха.
- Да нет, - задумался Егор. - не разобрался он во

мне, и всех-то делов. Да и баба его на меня напела. А я

оправдаться не смог. Вот и получилась такая петрушка. Да и

по Алёнке я по сю пору маюсь. А к ней теперь и не

подступишься. Когда жил у них, ничего не получалось, а

теперь уж и подавно. Недоступна она для меня.
- А мне вот Александра в душу вошла... -

мечтательно произнес Тимоха.
- Кака така Александра ? - рассеянно спросил Егор.
- Ну которая Саша... из ружжа стрельнула. Уж така

бойкая девка! А красивая, не высказать! Ажник сердце ёкает.
Егор улыбнулся в ответ:
- Ну, коль она тебе люба, давай навестим её

как-нито.
- Давай! - подхватил Тимоха.