Плененный лебедь

Лишение свободы – одна из самых ужасных вещей в этом мире. Вчера вы порхали в небе, подобно птице; ласкались в лучах восходящего солнца; блаженствовали в облаках; а сегодня вас уже посадили в железную клетку и приказали: «Пой!».  Какая трагедия, какая мука! Почувствовав однажды на губах вкус свободы, никогда уже его не забудешь и будешь готов на все, чтобы опять вкусить его.

Лидия была юной и прекрасной. Ее медовые волосы каскадами спадали на мраморные плечи, а голубые глаза напоминали драгоценные сапфиры. Дочь пастуха, которая была рождена вечно плясать с полевыми цветами, наслаждаться открытым небом и петь вместе с вольными птицами. Вся деревня говорила о ее ангельской красоте, о ее мелодичном голосе, который был слаще эоловой арфы. А как она плясала! Некоторые могли поспорить, что сама муза танца – Терпсихора[1]  уступала ей в мастерстве; другие же готовы были побожиться, что она и есть муза.

И звери в ней души не чаяли! Только она запоет своим нежным голоском, как овцы сбегались в стадо и послушно шли домой; птицы начинали подпевать, но куда им до нее. А однажды произошел и вовсе чудесный случай: из леса выбежал одинокий волк, старый хищник, одиночка. Он хотел уже наброситься на одну из овец, когда Лидия приказала ему остановиться, и он… повиновался. Они встретились взглядами и будто боролись безмолвно и не шевелясь, выясняли, кто сильнее, но тут Лидия ласково попросила его не трогать ее овец. Волк фыркнул и молча убрался обратно в лес.

Жизнь Лидии текла спокойно и размеренно, пока однажды злодейка судьба не решила сыграть очередную шуточную партию, которые она так любила. Отнять самое сокровенное, самое дорогое…

В лесу раздался крик, мольба о помощи. Лидия рванула в дремучую чащу не раздумывая. Вопль стремительно приближался, пока девушка не выбежала на небольшую полянку, там она увидела лежащее тело, устремляющее к ней свои руки.
 
- Что случилось? С вами все в порядке? – волнительно спрашивала Лидия, переворачивая мужчину на спину.

- Со мной теперь все хорошо, дорогуша. Что не могу сказать о тебе… - мужчина рывком встал.

Наивную девушку окружили разбойники, скалящиеся, кривляющиеся, они смеялись и уже предвкушали варварские забавы. Грубые руки схватили девственное тело. Что-то тяжелое опустилось на голову Лидии, и ее окружила тьма…

Она очнулась в тюремной камере. Вокруг возвышались холодные каменные стены, пол был испещрен трещинами, а о свободе напоминал лишь солнечный свет, прорывающийся в камеру сквозь железные прутья. Птичка очутилась в клетке.

Пропало все: свобода, родные, друзья, красота, вкус к жизни, счастье, достоинство – бандиты отняли все, оставив лишь жизнь, или… этого более чем достаточно? Сможет ли она выстоять, пройти сквозь шквал позора и боли, сквозь сплошной поток грязи и унижения. Сможет ли она выйти чистой?

Лидию лишили даже имени. Бандиты иронично звали ее «Канарейкой». Ее холщовую рубаху заменили на рванье, которое ели-ели скрывало ее обнаженное тело. Каждый день плененный лебедь танцевал и пел для гнусных бесов. Каждый день жадные глаза впивались в ее бледное тело, а желтозубые пасти вопили от радости. И порой казалось, что ее танец и песня могут пробудить в этих заблудших душах прекрасное, что-то сокровенно доброе, спящее на самой глубине омута, но это было лишь видение, иллюзия.

Месяцы, медленно длину свою влачащие, неутомимо ползли. Злые чувства накапливались в канарейке, подобно стае летучих мышей. Это воплощение грации превратилось в злую сущность, что ненавидела всех и вся. Ее некогда пылающая красота увяла, и теперь она играла роль служанки. Форт, в котором они жили, утопал в грязи и плесени. Казалось, что здесь не убирались веками, но, благодаря легкой руке и усердному труду, Лидии удалось навести здесь хоть какое-то подобие порядка. Осталось только вытравить отсюда мерзких крыс…

День ото дня положение Лидии не улучшалось, а ее ненависть к «грязным свиньям» росла и вскоре достигла такого предела, что безобидная Канарейка поклялась себе во что бы то ни стало отомстить своим поработителям. И она просила всех богов дать ей шанс, дать удобный случай для ее вендетты. «Когда-нибудь… Когда-нибудь я убью вас всех, жалкие твари! Вот увидите! Вы пожалеете, что унижали меня! Бог воздаст вам за все! Я воздам вам за все!»

И случай подвернулся…

В один темный вечер двое из разбойников привели в форт странника и бросили его в ту камеру, в которой еще недавно жила Канарейка, пообещав ему сладкую жизнь. Форт получил вторую плененную душу, которая, впрочем, оказалась намного слабее духом, чем первая.

На следующий день, утром, когда Канарейка принесла пленнику завтрак, она обнаружила трагичное зрелище. Странник не смог справиться со страхом жизни в плену и принял яд. Не понятно было, как и где он его прятал, но факт оставался фактом. Лидия расстроилась, ведь он был ее надеждой. Надеждой на то, что ей будет с кем поговорить. Поговорить с тем, кто тебя понимает. Но тут же в ней появилась иная надежда, более скверная и извращенная. Она дотянулась до пузырька, в котором находился яд и… возликовала: в пузырьке оставалось еще немного смертоносной жидкости. Вот он – шанс! По глупости или по наивности, но бандиты доверили Лидии готовить им каждый день, не предвидя возможной опасности. Она хорошо изображала невинность и податливость.

Свой козырь Канарейка решила использовать вечером, так как на обед собираются не все обидчики: некоторые в это время на больших дорогах охотятся на путешественников, а она хотела прихлопнуть всех одним ударом.

И вот время ужина наступило! Ночная мгла только начала окутывать лес и форт, дневные звери спрятались по своим норам, начали выходить ночные обитатели леса. Время убийц и воров настало. В центральном зале собрались все двенадцать бандитов. Двенадцать отпетых негодяев, которых уже ничто не МОГЛО исправить… кроме смерти! Из кухни тянулась тропинка приятного аромата: суп был почти готов.
 
- Канарейка, ну что ты там возишься?! Есть хочется! – не выдержал один из разбойников, вдоволь надышавшись витавшим в воздухе ароматом.

- Почти готово! Остался последний ингредиент! – крикнула Лидия, выливая в суп остатки яда.

Уже через минуту она несла к столу большой чугунный котелок, наполненный смертоносным супом. Но кто они такие, чтобы догадаться? Еще мгновение и каждый из разбойников, подталкиваемый голодом, попробовал суп юной мстительницы. Бесформенная рука яда схватила бандитов за горло, они стали задыхаться. Никто не смог встать из-за стола. Лидия молча стояла и смотрела не безжизненные трупы, охватываемая разнообразными чувствами. Наконец она громко засмеялась, и этот смех был таким жутким, таким злым и жестоким. Не в силах совладать с собой, Лидия вскочила на стол мертвецов и начала плясать. Лебедь превратился в змею. Она не смогла выйти чистой…

А тени стен смотрели на нее и молча вопрошали: «Свершила свою месть? Убила чудовищ? Но далеко ли ты ушла от них, Канареечка?»




[1] Терпсихора — это муза танца. Персонаж древнегреческих мифов.