Я - кресло

В светлое чистое помещение тонкой тихой струйкой вливается процессия белых халатов. Скрипят ножки стульев по кафелю сталинских времен. У стены в углу, рядом с окном, мягкое обшарпанное кресло. Видимо, во время перестройки это помещение забыли обнести, а в мое время забыли отремонтировать. Белые халаты расселись полукругом, я занимаю жесткое кресло на правах самого быстрого. Немолодая женщина, тоже из халатов, входит последней и заводит этого мужчину. Пожилой, лысый, скорее бреет голову, чем оставил волосы в веках. Ах, да, у него только половина головы. Как? - Очень просто: в свое время после крепкого удара куском арматуры по голове, талантливым белым халатам дали возможность убрать половину черепа и половинку мозга.  Стоит отметить, волосы в яме черепа росли как на целой половине. Одет мужчина по домашнему: клетчатая толстая рубашка, какую носят абсолютно все деды, треники с вытянутыми коленками, черные пыльные носки, коричневые теплые тапки со свисающими сзади пятками. Надень он шапку - обычный, ничем не примечательный дядя.
Двенадцать пар глаз провожают дядю до стульчика в центре. Тот скромно садится, смущаясь, осматривает гостей. Халаты у него дома и никак не иначе. Сидит самоуверенно, закинул ногу на ногу, покачивает тапком.
- Я - Кот.
- Кто, простите?
 - Кот. КОООТ. Мур.
Замечательно, он не соображает.
- Вы знаете где находитесь?
- В больнице по улице ... 41/2
- Какой сегодня день, месяц, год? - Называет точно, не задумываясь.
- Как вы сюда попали?
- Доставлен скорой по решению суда шесть лет назад для установки диагноза и лечения.
Все недоумевающе переглядываются, не каждый бы вспомнил день недели, а тут ровный ясный голос рассказывает о себе как будто половина мозга на месте.
- Почему вы попали сюда?
Мужчина оскалился, обведя взглядом присутствующих. Выбрал своей целью меня. Пристально смотрит в глаза и не моргает. Я рассмотрел их - когда-то голубые, теперь мутно-серые, с синюшным кольцом вокруг радужки. Зрачки расширены до невероятных размеров.
- Убил мать, отчима, брата.
После ответа заложило уши, но взгляд оторвать было невозможно. Срочно захотел выйти, но встать не смог. Нет-нет, это не страх. Это ужас и неподдельный интерес: зачем? за что? как? почему? - я уверен, ответ у него есть на все вопросы. Не дожидаясь вопроса, добавляет:
- Они желали мне зла. Сговорились с соседями. Хотели меня убить! - речь его стала больше похожа на бормотание, но слова впечатывались в мозг. - мрхмх... Сначала посылали мне в голову звуковые лучи, говорили, что я неудачник, алкоголик, лентяй! мрхм... я все терпел, но они сказали все это соседям грхмм... потом я пил водку и телевизор послал мне в голову звуковые лучи - такие теплые и приятные мххмхмх... сказал мне, если не убью отчима, то он убьет мать а потом меня.. грмхм...
- Вы сделали это?
Резво вскакивает, трясет руками. Начинает рыдать и тут же успокаивается. Снова цепляется взглядом и решает продолжить.
- Я сжег их. Закрыл печку и отравил. А потом грмгм.. поджег дверь и убежал! Я очень жалею, я не хотел! Телевизор приказал!
Нельзя было допустить еще одного срыва. Несмотря на длительное лечение транквилизаторами, сознание имело свои пути выплеснуть все наружу. Таблетки возвели огромную китайскую стену вокруг его сознания. Но сознание не армия с тараном. Сознание это воздух. Его невозможно ограничить и оно не может прорваться -  границ как таковых нет. Все равно что ловить сочком солнечные лучи в поле.
Тем временем рассказ продолжился:
- Я долго ходил по улицам. Многие посылают лучи в голову. Почему меня все ненавидят?
- Как вы получили травму? Вы помните?
- ЗАТКНИСЬ! Не лезь ко мне! -  снова вскакивает и хватает стул за ножку, принимая угрожающую позу. Толстая санитарка в тот же момент влетает в комнату и нехитрыми движениями скручивает полуголового. Все вжались в стулья. Проверяю - руки двигаются, голова тоже. Чувствую боль в кистях - сжимал подлокотники кресла очень сильно и, видимо, очень долго. Вжался в кресло до треска. Сам стал креслом. Страшно быть человеком.