Цветок в пустыне

     Перерыла весь интернет и ничего не нашла. Не удивительно: ты никогда не любил фотографироваться, избегал объективов кино- и фотокамер.

     А меня будто бы жажда обуяла или голод... Так захотелось на тебя посмотреть. У меня же ничего твоего нет. А ты - ты не со мной ты просыпаешься, не со мной завтракаешь, не со мной смотришь телевизор, ездишь по всему свету не со мной, всё не со мной.

      Нет-нет, ты не подумай, что я жалуюсь, мне хорошо, правда, но иногда такое накатывает....

     И ещё я хотела найти свои собственные фото, ведь в интернете можно найти практически всё. Я тебе позировала, стоя на крышке остановленного реактора.  А ты шутил и балагурил,  щёлкая меня во всех ракурсах.  Мы оба понимали, что никакой опасности заглушённый реактор не представляет. Этот цикл фотографий ты назовёшь "Цветок в пустыне". Цветы в пустыне встречаются всё-таки чащё, чем девушки, позирующие на поверхности реактора. Совершенно особенный цветок...
     Квадратики канальных крышек и правда, можно было сравнить с растескавшейся от жары землёй.
     Твоим цветком была я.
    
     Цветов было море.
     Чернобыль утопал в цвету, распускались бутоны черешен, вишен, яблонь. Воздух был сказочно-прозрачным, потрясающей хрустальной чистоты. Ну конечно, весна, к тому же, никаких промышленных предприятий поблизости не было и в помине - ни в городе, ни в десятках километрах вокруг него. Казалось, что в этом мире существуем только мы. Говорили и не могли наговориться, на все темы, понимали друг друга мгновенно. Шутили, хохотали, даже дурачились, как старые друзья. Казалось, что знакомы вечность. Время ощушалось физически:  было насыщенным и плотным, как будуто бы старалось в небольшой свой отрезок вместить целые Вселенные: время просто-напросто растворилось в твоих глазах...

     Так хочется опять увидеть твое лицо. А лицо твоё, Серёжа, совершенно необыкновенное, ни на чьё непохожее, будто бы высеченное мастеровым цивилизации майя. Кремнёвым долотом из твёрдого дерева.  Все черты большие и резкие.  Крупный орлиный нос, крутые брови, высокий лоб, чётко очерченные губы. А взгляд твой, Серёжа, это моё спасение, это кислород моей измученной души, мой вечный магнит, моя стихия, в которой моя душа плавала бы и плавала, как в воде рыба...

     Несколько статей о тебе, одна из них должна была бы быть с фотографией, это стояло прямо в заголовке - но увы... Наверное, ты сделал редактору замечание и столь персональные данные удалили.

     Это же несправедливо. Даже если человек умирает, близкие могут смотреть хотя бы на снимки, всегда, когда душа требует. Никто, слава Богу, пока не умер, просто есть нужда ещё раз взглянуть в твои глаза.

     И вдруг совершенно случайно нахожу страничку твоей жены, да, да, это точно она! Всё сходится - фамилия, город, возраст... Бесконечные рецепты, селёдка под шубой, герани на подоконниках...
    ...
    И - наконец-то! Ты...

    Понятно, что ты не похвалил бы супругу, у тебя самого нет страницы в соцсетях, ты противник выставления личной жизни в интернет, всем напоказ.

     А я, представь себе, ей за это благодарна. Знаешь, она у тебя очень милая, тебя обожает, это сразу заметно. Правда, милая.

     Ваша свадьба. Невеста разряжена в пух и прах, светится от счастья, а у жениха-то глаза грустные. Родственники окружают вас стеной. Все такие серьёзные, солидные, добропорядочные. Вот ты с сыном-первенцем, держишь малыша в своих крепких руках, улыбаешься. Ты - комсорг предприятия... Парторг. Ну конечно, блестящая карьера была тебе уготована самой судьбой. Как же иначе. Ведь ты умный, ответственный, надёжный. Докладчик на конференции. На торжественной церемонии  тебе что-то вручает сам Горбачёв. Со взрослыми уже сыном и дочерью. И вот уже на пенсии - вы с женой в Турции. Постарел, постарел... Лицо стало ещё резче, всё такой же харизматичный, крепкий и спортивный, а на самом дне твоих глаз - печаль, никому не заметная. Вот вы в на фоне египетских пирамид, вот - в Германии, на столе перед вам сардельки и пиво.
    ...

    Не со мной, не в нашем черешневом саду, не в нашем неистовом сиянии.

    Такие, как ты, Серёжа, - не разводятся. Такие, как ты - никогда не изменяют. Ни невестам, ни жёнам, ни друзьям, ни товарищам. Никому и никогда, чтобы там не происходило.

     Никто никогда не узнает, какой силы цунами взметнуло и закрутило тогда наши души. Какой огонь тронул наши сердца.

     А ни один моральный барьер не был переступлен, ни слова, ни полслова о любви не сказано, ни единого поцелуя не случилось... хотя когда наши руки соприкасались, в воздухе взрывались электрические разряды и тянула друг к другу неотвратимая, будто затягивающий водоворот, сила.
      
      Камень сильнее стихии.
      Кремень.
      Символ твёрдости, стойкости характера.
      С огнём, притаившимся, скрытым внутри.
      Мы с тобой даже на ты не перешли.
      Ты уж прости мне сейчас эту фамильярность.

    ("Не быть с тобою. Не встречать вовек. Рассвет сиреневый, черешневый, хрустальный. Душа заполнена. Боль льётся через верх. Боль учит и смиренью и молчанью.")

    А знаешь, когда ты уехал, я чуть с ума не сошла. Я готова была тысячи километров пройти пешком. Чтобы просто ещё раз увидеть. Но нельзя было. Я чувствовала, что и с тобой происходит тоже самое... Нас тянуло друг к другу, непреодолимо.
    Преодолели.
    Нельзя и точка.
    Время лечит.

    Уже ничего не изменить, да и не нужно ничего менять.
    Песнь песней.
    А ни перстней, ни печатей.

    Солнце моё, ты не грусти. Прячь и дальше свой пустынный цветок в самый укромный, скрипящий, в самый долгий ящик твоего сердца. Цветку и правда не нужно ни воды, ни ухода, ну разве что чуточку сияния твоей души. Изредка.
    А когда-нибудь потом, там, мы обязательно свидимся. Когда кремень содрогнётся и зазвучит: по нему пронесутся стрелы трещин  - потому что любовь крепче камня и крепче смерти. Когда свет вспыхнет и завибрирует всеми цветами радуги небесной. Птицы наших душ рванутся навстречу друг другу, вместе взметнутся ввысь и поплывут в реке вечности.