Настройки по умолчанию

Денис опять опаздывал. Ну что с ним делать, каждый день она его воспитывала, объясняла, он кивал головой и на следующий день все повторялось. Лиза ненормально распереживалась, у нее участилось сердцебиение, поднялась температура, немного, но поднялась. И так если не каждый день,  то очень часто. Она внушала себе, что это мальчик, к этому надо бы привыкнуть, но слова и самовнушение не помогали. Уже два часа, как уроки закончились, он уже давно должен быть дома. Она не боялась несчастного случая, в этом отношении ее внутреннее восприятие было спокойно. Но она боялась непоправимых перемен. Переходный возраст, хочется все узнать, все попробовать. А вокруг столько всякого. Он хоть мальчик и умный, сообразительный, но все же еще ребенок. Алкаши, наркоши, воры, они постоянно суетятся вокруг школы. Как бы он куда не вляпался.
В комнату вошел Павлик, удивленно посмотрел на мать.
-Ма? Чо случилось? У тебя… слезы. Ты жалеешь, что родила нас?
-Дурачок.- Лиза рассмеялась.- Это нервы, я даже не заметила,- она платочком убрала мокрые щеки. – А где Денис, ничего не говорил?
-Они с пацанами в кино пошли, какое-то новое кино, фантастика.

Лизу «отпустило». Ей стало спокойно и легко. Такие резкие перепады идут у нее с детства. Ее даже в школе иногда отпускали домой. Но в детстве все было не так тяжело как в последние годы. После Маринки у нее все поплыло, она перестала контролировать свои переживания: душа вдруг заболит, сердце сожмется, пульс учащается, даже чуть поднимается температура.  А переживала она, нервничала почти по любому поводу: и за мужа, и за детей, и за остальных своих близких, за каждую незначительную мелочь. Это было ненормально, но Лиза успокаивала себя тем, что перемены ее настроения, по крайней мере, не агрессивны. Она не орет и не кидается как бешеная на мужа и на детей. Нет, у нее все в себе. Да, это плохо, она понимала, что рано или поздно с этим надо что-то делать или она себя просто загубит. Но каждый раз успокаивалась и забывала и перекладывала на потом, до следующего «грома». Была она пару раз в поликлинике, но кроме микстур «от фонаря» она ничего не получала, даже диагноза внятного не было. Значит она не психопатка и не шизофреничка.

Арам Рубенович возвращался со своими ребятами с очередной выставки новых технологий. Для них выставка оказалась удачной. Тактика была простая: не показывать все, что они наработали,- а наработали они ой-ой-ой. Зачем выкладывать все сразу? Им достаточно показать, что они реально есть, и их достижения на голову выше других. И это при том, что они многое припрятали на потом. Конечно, вокруг них крутились конкуренты, вынюхивали, пытались «прочитать» между строк, услышать между слов, о чем-то догадаться, но реальный уровень, на который они претендовали, никто, конечно не мог и вообразить.
Искусственный интеллект, которым они занимались, и который они представили на экспозиции, был началом их деятельности. Основные два направления, которыми занимались и другие, были – распознавание и решение умственных, интеллектуальных задач. Распознавание, после разработки собственных уникальных чипов, перестало быть проблемой. Теперь они могли узнать, распознать, что угодно с любого ракурса, любого человека со спины, даже если он идет в пальто, даже примерно его эмоциональное состояние. В решении умственных задач не было ничего интересного, это была «тупая» техническая работа. Однако это все, что было напоказ.

А ведь они продвинулись очень далеко и замахнулись на святая святых природы, на человека. То, что они уже смогли распознавать запахи, для них стало обыденностью. Впереди была задача воспроизвести эти запахи на другом конце передачи информации. Здесь уже были дельные идеи, и молодежь с энтузиазмом над этим работала. А вот то, что еще было за занавесом, за что они еще не брались, было грандиозно.

Ведь искусственный интеллект, каким бы «умным» он ни был, так или иначе,  представлял собой робот. Да быстрый, да обучающийся, да совершенный, но… робот. Он может, да может построить дом, сочинить музыку, написать стихотворение, однако все это решается логически, не «по-человечески». И вот Арам Рубенович поставил перед отделом новую задачу – очеловечить искусственный  интеллект, вдохнуть в него «душу». Как все это происходит с человеком, он уже знал. Предстояло эти знания внести в технику. Зачем? Это откроет новые горизонты взаимопонимания человека и техники. И вообще, «зачем?», кто его знает, для прогресса.

В кабинете  зазвонил телефон.
-Фима, нужна твоя помощь. Не знаю, сможешь или нет,  но хотя бы попробуй.
-А что такое, какая помощь?
-Твоя,  профессиональная помощь.
-Тебе что ли? Магнат, ты меня пугаешь.
-Да нееет, - на другом конце почувствовалась ухмылка.
-Фу, отлегло. А то если и ты уже с ума сошел, значит нам всем хана.
-Слушай Фима, понимаешь, парень у меня тут есть, у него проблема большая, мне его просто жалко. Приходит на работу никакой.
- Думаешь, по моей части? Что? стресс, депрессия, часто срывается?
-Нет, послушай. Он нормальный хороший парень, работяга, семья, трое детей. Я его семью знаю. Жена как жена, мужа любит, детей любит, он семью любит, словом, все другу друга любят.
- Куда ж прекрасней, так в чем проблема?
- То-то и оно. Ты ведь знаешь, что не бывает, чтоб все было так хорошо. Природа самой жизни дерьмовая, она тебе все даст, ну все что захочешь, но где-нибудь посередине обязательно насрёт.
- Да, есть такое. Так с кем не то, с детьми или с женой?
- С женой, с женой. Но не подумай, она не тронутая, с головой у нее все в порядке, хотя, после всего – не знаю.
В общем, у нее сверх- повышенная чувствительность, эмоциональность, она переживает за каждую мелочь, причем, как ты говоришь, до медицинских показателей.
- Ох, ты как подсуетишь мне задачку, …не знаю, надо смотреть, послушать ее, что да как, да когда. Нет, чтобы какую-нибудь астральную дуру привел, их лечить одно удовольствие.
- Ну так что?
-Приводи. Как ты думаешь, если ты меня вот так вот «слезно» за кого-то просишь, я могу тебе отказать?
-Брось. Если сможем, почему бы хорошему человеку не помочь. Пока я это все от себя, но если ты согласен, то посоветую ему прийти с женой к тебе. По деньгам –контакты со мной.
-Если получится,-ты со мной не расплатишься, а если нет, боюсь представить свое будущее.
-Хорош трепаться. Сделаешь? – будешь молодец.
-Конечно, дождешься от тебя большей похвалы.

-Мам, можно я оладьи наделаю?- Марина сзади обхватила мать.
-Сделай, только с маслом осторожно – оно «стреляет».
-Я помню,- сказала Маринка и вприпрыжку направилась в кухню.
Она была средняя из детей. Павлику было одиннадцать, а Денис двигался к шестнадцати. Дети выросли «в куче», разница всего в два-три года с одной стороны их сблизила, с другой –пример родителей удержал их от «экстрима». Нет, в более раннем возрасте они были детьми, дрались между собой руками и ногами, безо всяких скидок на девочка-мальчик. Потом бежали наперегонки к родителям на справедливый суд. А он первый, а она сама, а он вот так, а…и так далее и так далее. Но родителям хватило ума не разделять детей на любимчиков, и не лезть в детские разборки, если что-то не катастрофическое. Вы дрались,- вы между собой и решайте, поссорились - миритесь. Не вечно будут рядом родители. Кто знает, возможно, и такой подход  в какой-то мере поспособствовал тому, что теперь каждый из них стоял горой за другого. Нет, конечно,  они иногда спорили и ругались, но уже чувствовали себя взрослыми, и все оставалось на уровне словесной перепалки. 

Временами, в отсутствие Лизы папа проводил с ними воспитательные беседы. Володя не был оратором,  может быть поэтому, ему удавалось своими словами  донести  до детей зависимость состояния здоровья матери от их поведения. Но дети не роботы, они не действуют по однажды заложенной программе. Послушали, пару дней продержались, а на третий «поперла» личная жизнь.

Вечером, когда Володя пришел с работы, Павлик «настучал» отцу, что днем мама плакала. Она сказала, что жалеет о том, что вышла замуж, а больше всего, что теперь у нее целая орава -трое детей. Фантазии Павлика все хорошо знали. С одной стороны это, конечно было смешно, с другой, хорошо бы эти фантазии остались в детстве, ибо во взрослой жизни они могут наделать бед.
-Ты мне не все рассказал,- Павлуша удивленно посмотрел на отца. – Я ведь случайно вас подслушал. Мама еще пожалела, что не дала этому сочинителю поджопник. Правда? –Мальчик засмеялся и убежал.

В комнату, столкнувшись с убегающим Павликом, вошла Лиза.
- Что тут происходит?
-Твое чудо мне тут сказки рассказывало.
-Какие сказки?
-Это ладно,- Володя мялся, не зная как повести разговор. Чтобы Лиза не обиделась.- Тебе днем опять было нехорошо?
-Тебе Паша сказал?
-Какое это имеет значение. – Лиза немного помолчала.
-Дениса долго не было. Школа уже давно закончилась, а его все не было. Потом оказалось, что он с мальчишками пошел в кино.
Лиза сидела за столом. Володя подошел и положил ей руки на плечи.
-Послушай, Лиз. Меня сегодня позвал начальник…- Лиза встрепенулась, обернулась к нему:
-Что? Что-то с работой?
-Нет, нет, наоборот, с работой все нормально, все хорошо. Магнат меня вызвал к себе,  ты его знаешь, и он знает нашу семью…
-Да, я его помню. А что за имя Магнат, почему его так зовут? Это ведь прозвище.
-Ну, он по жизни магнат, у него большие компании и много денег. И типа сокращенное от имени –отчества.
Разговор уходил в сторону, но вопрос Лизы вернул его в русло.
-Так, что с работой, зачем он тебя вызывал?- Володя, все так же держа руки на ее плечах, прижался к ней.
- У него есть старый друг, большой специалист. Он сказал, что если мы хотим или захотим, в общем, если мы надумаем, то можем обратиться к нему …за консультацией.
Володя это предполагал – Лиза стала нервничать, но когда-то этот разговор надо было завести.
-Что за «большой  специалист»?- возмущалась она.- Специалист в чем? По чужим женам? И почему твой начальник знает столько обо мне? Вся твоя работа знает, что я шизофреничка? - Она закрыла ладонями лицо. Он чуть сжал ее плечи, пытаясь передать свое отношение к ней.

-Ты ведь сама понимаешь, что говоришь сейчас глупости. Никто о тебе ничего не знает. А Магнат знает многое и обо мне и о нашей семье. У меня ответственная работа и я вынужден иногда кое что ему говорить. Ведь твои переживания не остаются только с тобой. Я прихожу на работу и там думаю о тебе. Ты знаешь, что мне непозволительно на работе эмоциональное состояние.
-И что нам делать? Я уже была у врачей, они не знают, что это такое и как с этим бороться.
-У врачей ведь тоже бывает разный опыт, может быть, этот посоветует что-нибудь дельное?
-Кто он такой?
-Я не знаю, невролог, психолог, в общем по нервам и всяким разным  состояниям. Нет, так нет, но давай попробуем.
Лиза в душе боролась сама с собой. С одной стороны она понимала, что из ее положения, состояния надо искать выход. Но с другой –все это ее обижало и даже оскорбляло. Ей казалось, что ведь плохо только ей, но иногда она замечала, как в такие моменты волнуются и суетятся дети, не зная чем ей помочь.

Спустя какое-то время Лиза свыклась с мыслью, что следует попытаться что-то в себе исправить. Но что значит исправить? Может быть это и есть ее правильное состояние, несмотря на то, что оно доставляет ей большие неудобства? Пока она думала, произошел еще один, очередной срыв. Он-то и убедил ее, что надо с этим окончательно разобраться.


Ефим Брюстер встретил их весьма приветливо в своем просторном, но уютном кабинете с большим окном, за которым как на картинке стоял очень красивый дуб с богатой кроной. Предложил сесть в разные кресла, рассказал о последующих действиях.
-Елизавета…
-Романовна. Можно просто Лиза.
-Хорошо. Мы с Вами, Лиза пройдем несколько этапов. Сначала проясним каковы симптомы тех эмоциональных волнений, которые Вы испытываете, поищем причины…Возможно они на поверхности, возможно глубоко, и попробуем от них избавиться.
-Там не только эмоциональные волнения, доктор, там весь организм..- вставил Володя.
-Да, Владимир, в этом и будем разбираться. Возможно, будет достаточно простых психологических упражнений, возможно придется применить какие-то препараты, сейчас гадать не будем. Но одно я Вам обещаю точно, что не буду Вам морочить голову, если увижу, что моих усилий и методов недостаточно. Весь начальный этап займет две-три недели, а там посмотрим.

Лиза стала три раза в неделю посещать доктора Брюстера. Детям ничего не сказали. Они еще малы для понимания этих проблем, и могут подумать совсем не так и не то, что есть на самом деле. Куда там детям, если взрослые сами не могут разобраться. Для них придумали некую правдоподобную легенду.


Молодежь, как обычно,  шумела, спорила, что-то на пальцах доказывала друг другу. В кабинет с толстой папкой в руке вошел руководитель отделения, и одновременно,  проекта. Народ притих. Тему разговора знали все, - предполагалось обсуждение нового проекта. Но деталей пока не знал никто.
-Ну что, друзья мои,- начал разговор Арам Рубенович. – Вы в курсе для чего мы сегодня собрались, по крайней мере, в общих чертах. Вот для уточнения, разбора, более глубокого понимания деталей и состоится наш сегодняшний коллоквиум или просто разговор…
Далее он пересказал о проделанной работе по искусственному интеллекту, рассказал о вариантах технических решений. В общем, пока шла обычная казенная болтовня, хоть это грубо и звучит. Но и для него это была вынужденная мера, чтобы напомнить о результатах и подвести к той теме, ради которой пошла вся эта суета.


-Итак,- продолжал он,- все это я вам рассказал или пересказал, чтобы вы поняли ту отправную точку, в которой мы находимся, для начала разработки нового проекта. В принципе это даже не новый проект, а продолжение общей работы на новом уровне. Наш искусственный интеллект потрясающий даже наше воображение, тем не менее не совершенен. Он не способен, представляете? Не способен решать некоторые задачи, которые может решить человек. Если вы обратили внимание, мы всегда говорим «интеллект», когда имеем в виду технику, и говорим «ум», если  говорим о человеке. Наша последующая задача, правда в несколько отдаленной перспективе,  переделать искусственный интеллект в искусственный ум. Это интересно, но опасно для нашего человеческого самоуважения. Мы на его фоне можем оказаться такими тупыми. -Молодежь воспринимала его шутки улыбками и хихиканьем.
-Теперь, конкретно о текущем проекте. Наша ближайшая задача по этому проекту, постепенно добавлять нашему интеллекту «РИДА» чувственность. Несколько обычных человеческих ощущений, которые «РИДА» должен воспринимать,- это ощущение тепла и холода. У нас есть соответствующие материалы,  которые могут служить индикаторами. Следующее – ощущение физической боли. Думаю тут все понятно: если вы сядете ему на голову, он должен строго сказать: «сойди, мне больно».
Тут все, конечно, рассмеялись. Арам Рубенович продолжал.
-Как видите, пока все это физические ощущения. Наша задача- изучить как они повлияют на искусственный интеллект, способ решения им тех или иных задач.  Но ведь человек не ограничивается только физическими ощущениями, у него где-то в районе пупка, а у некоторых в других местах,  есть пшикалка, которая брызжет его более глубокими ощущениями и эмоциями. Но к этому мы подойдем на следующем этапе работы. А пока вот так вот. Теперь пообсуждаем кто каким займется направлением…

С диагнозом определились. Доктор сказал, что у Лизы в каком-то смысле обычное заболевание, вполне известное медицине, это психосоматическая болезнь. Сама Лиза, конечно не все поняла, было много слишком умных терминов. Но, как объяснил доктор Брюстер, бывают случаи, когда какие-то психологические процессы или события, причем не только текущие, но и застарелые, конвертируются, то есть проявляются в виде физического недуга. Лечение возможно, но  сложное,  поскольку нужно докопаться до того момента, до того самого психологического события, возможно травмы, которое запустило и запускает весь этот процесс. А это событие могло произойти когда угодно, даже в раннем детстве. Решили попробовать лечиться. Для этого надо было приходить на сеансы «поиска», как он это назвал, несколько раз в неделю.

Время шло, Лиза вместе с доктором медленно копалась в своем прошлом, но каких-нибудь особенных событий они не находили. Ее эмоциональное состояние было похоже на просыпающийся  вулкан, который внутри кипит, плавится, но не изливается. Так она переживала каждое опоздание детей со школы, каждую царапину, любую нестандартную ситуацию. Все это сопровождалось как обычно сердцебиением, повышением температуры, давления, в разном сочетании. Таблетки и микстуры, которые ей доктор прописал, давали негативный эффект. Они провоцировали общую депрессию, и она их перестала принимать. Володя только подбадривал и поддерживал ее,  но этим его возможности заканчивались. Дети, как всегда, занятые своими проблемами, не видели каких-то изменений в доме,  да их собственно и не было. Только Маринке детское женское чутье подсказывало, что в «воздухе» что-то происходит, но  ее детское мышление было еще слишком далеко до понимания  сложных процессов.

С начала лечебного процесса прошло около трех месяцев. Доктор попросил Лизу на очередной сеанс прийти с супругом. Войдя в кабинет, как тогда в первый день, доктор рассадил их в те же кресла. Некоторое молчание и доктор собрался с речью.
-Я вам обещал, что не буду морочить голову, если окажусь бессилен перед вашей проблемой. К сожалению, сегодня мне приходится это констатировать. Ваш организм, Лиза, Ваше подсознание, сопротивляется лечению. А эффективное, результативное лечение невозможно, пока Вы сами этого не захотите. В исследовании Вашего прошлого есть темное пятно, между тринадцатью и пятнадцатью годами. Вы этот период не помните, или не хотите вспоминать, не знаю. Можно было бы этот период выудить под гипнозом, но во-первых на это нужно Ваше согласие,  во вторых, опасно, я опасаюсь, что это может Вам, в Вашем состоянии, сильно навредить. Иначе говоря, психологические методы лечения Вашего недуга на данный момент исчерпаны, я уже сказал по какой причине: Ваш организм этому сопротивляется.
Лиза молчала. Володя пытался осмыслить монолог доктора, то есть Лиза неизлечима, но это невозможно.
-Вы хотите сказать, доктор, что прекращаете лечение,- сказал Володя.
-К сожалению, да. Длительное безрезультативное лечение тоже может навредить.
-И что Вы нам предлагаете?- Наступило тяжелое молчание. Доктор крутил в руке карандаш.
-Видите ли, советовать я вам не могу, но могу сказать об одной возможности…-.
И Лиза и Володя впились в него глазами надежды.- В институте нейрохирургии проводят исследования по изъятию у человека отдельных эпизодов из памяти. Деталей не знаю, но если захотите узнать, там работает мой хороший друг, он может вам все рассказать.
-Это операция на мозге?- как-то скептически спросил Володя.
-Нет, не в обычном смысле, но подробностей, как я сказал, не знаю.
-Я согласна,- решительно сказала Лиза.- Напишите куда нам пойти, к кому обратиться.- Доктор на листочке написал и передал Лизе.
-Там адрес, его зовут Петр Львович, он нейрохирург. Обратитесь к нему завтра с утра, а я его предупрежу. Он ничего плохого Вам не посоветует, это я вам гарантирую. Володя и Лиза вышли из кабинета.

Ефим Брюстер немного задумчиво посидел, потом взял телефон, набрал номер. После пары гудков на другом конце ответили.
-Дружище, какими судьбами, как это ты обо мне вспомнил?!
-Привет Петя, как дела?
-Не понял?! Чего у тебя голос похоронный, стряслось что? Дома все нормально?
-Нормально, нормально. Послушай Петя, я тебе вот чего звоню…
-Ну?
-У меня пациентка одна, была, с психосоматикой. Короче, я ее к тебе отправил.
-Ко мне? Фима, я хирург, я не психолог и не психиатр, и даже не псих!
-Понимаешь, психология ее не берет, она сопротивляется. Силой такое не лечится. А ты говорил, что вы можете там у себя в любую точку мозга, и нейроны и клетки хоть по одной…
- Фима, ты не психолог, ты настоящий псих! Ты понимаешь, что мы пока только на уровне крыс. Понимаешь? На крысах работаем. Да, был у нас один человек, да, успешно, но это просто случай, удача. Что ты ей там наговорил?
-Нет, я ничего не обещал, только направил ее к тебе. Завтра утром она с мужем к тебе придут.
-И что я им должен, по-твоему, сказать?
-Что у тебя есть, то и скажи. Но если это опасно, ничего не делай.
-Смотря что ты понимаешь под «опасно»? В мире все опасно. Выйти из дома, зайти в дом, разбогатеть, обнищать,  родиться на этот свет…
-Петя, не философствуй. Ты понимаешь, что я имею в виду.
-Из-за меня не умрет, в психушку не попадет, больше ничего не гарантирую.
-Вот и молодец. Ты мужик!
-Да пошел ты, позвонил, называется. Только день мне испортил.
Ладно тебе, спасибо. Только бед с ней не наделай. Потом по-хорошему созвонимся, пока…



-Должен сразу сказать, предупредить, что эта возможность на людях еще не испытана, или опробована только один раз. Да, удачно, мы получили что хотели. Но это ровно ничего не значит.
Лиза и Володя сидели в кабинете Петра Львовича перед его огромным письменным столом. На столе справа стояло три монитора. По другую сторону стола, тоже в огромном кресле, сидел сам Петр Львович, в очках, с легкой лысинкой на мокушке, лет эдак сорока.
-Понимаете,- продолжал он,- лекарства, которые люди принимают, проходят годы испытаний, прежде чем дойдут до аптеки и до реального человека. Пока мы только исследуем эти возможности и я не могу взять на себя ответственность проводить на Вас такой эксперимент.
-Доктор, Петр Львович, у меня нет других вариантов. Расскажите, что вы можете и может ли это мне помочь в принципе.- В комнате поселилась некая тишина.
-Видете ли, Елизавета Романовна…
-Лиза, просто Лиза.
-…хорошо, Лиза. Так вот. Провести наши эксперименты на человеке, -для нас это мечта. Но мы не можем делать этого, пока, так как мы не знаем и не можем предсказать последствий. Мы работаем совместно с Институтом Нейромеханики. Они были инициаторами, они занимаются искусственным интеллектом, и они обратились к нам, чтобы вместе разобраться в человеческом мозге. Наши практические знания о человеке они переводят в железо, так сказать. Сегодня мы можем с очень большой вероятностью попасть в любую точку мозга. И не только в хирургическом смысле, а в смысле человеческой истории, мы можем найти, да, понимаю, это невероятно, но мы можем найти в мозге любую клетку, любой нейрон, отвечающий за конкретные связи, события или воспоминания и, скажем так, блокировать, удалить его, разорвать эти связи. К чему это ведет? Из памяти изымаются события, оказывающие негативное влияние на состояние человека…
-Вероятно, мне именно это и нужно,- воспряла Лиза, да это то, что мне нужно!
-Нет, нет, не торопитесь, наша операция необратимая. Как в компьютере, если Вы что-то удалили, то это утеряно навсегда,  и восстановить невозможно…- в дверь кабинета постучали, в приоткрывшемся просвете появился человек плотного телосложения, в кепи.
-Аааа, Арам Рубеныч, заходи, легок на помине.
- Не помешал?
-Нет, нет, в самый  раз, думаю и ты сможешь нам помочь.
-Помочь,- это по мне, а в чем?- Арам Рубенович кивнул Лизе и Володе, поздоровался за руку с Петром Львовичем, потом сел на стул возле стенки, образуя, таким образом, со всеми некий круг. Петр Львович обратился в Лизе и Володе:
-Это Арам Рубенович, руководитель того самого проекта, о котором я попытался дать вам представление. Арам Рубенович, а это Елизавета Романовна; меня ей порекомендовал мой старый друг, в надежде, что… В общем, у нас такая проблема,- психосоматика. Есть конкретный период, временной интервал, который блокирует лечение. Нас просят как-то повлиять на этот процесс. Что мы можем сделать?
-Мы – это кто?
-Арам Рубеныч, не придирайся к словам. Понятно, что я имею в виду Вшу лабораторию и вашу аппаратуру. -Петр Львович заметно нервничал. Он был в такой ситуации, когда нельзя ни согласиться, ни отказать. Но все последствия надо было доступно объяснить Лизе и, конечно Володе, чтобы они знали, на что идут. – Вы можете нам откровенно рассказать о последствиях?
-О последствиях? Конечно. Последствия такие: ураган, землетрясение, наводнение, одновременно солнечное и лунное затмение, да и еще противостояние планет. Ничего не упустил?- Арам Рубенович улыбался.
-Арам, ну что ты в самом деле, тут серьезный вопрос.
-Ты думаешь, я к тебе пришел не по серьезному вопросу?-Он продолжал улыбаться.- Петя, у меня внук родился! Куда уж серьезней, …для меня, во всяком случае. – Новость не изменила атмосферу в кабинете.
-Арам, от души тебя поздравляю, но сейчас переключись на работу, как бы это сказать, прочувствуй проблему.
-Слушай, ты совсем не как хирург говоришь, «прочувствуй». – Арам Рубенович как-то прищурился и задумался: «хотя, прочувствуй - повторил он,- а ведь мы этим и занимаемся». Ну ладно, давай так, ты ведь знаешь, пока у нас все основано на логике: в чем проблема и какова задача.
«У попа была собака». Петр Львович сызнова изложил весь объем вопросов, которые на него навалили:
-И что ты скажешь? –спросил он после этого. Рубеныч был мужик опытный и в работе и в жизни. Он немного помолчал, потом обратился к Лизе.
-Я Вам барышня скажу так. Риск Вашей операции очень большой. Что может измениться? Самое простое и самое легкое – может измениться характер, возможно Вы этого и хотите. Но повторюсь, это самое безобидное. Все остальное может быть нисколько не лучше Вашего нынешнего состояния, а в некоторых случаях и хуже: это амнезия, проблемы памяти, ориентации, распознавания, полное бесчувствие, бездушие и все такое.  И последнее, наверное, Петр Львович Вам уже рассказал, наша операция  необратимая. Оборвав внутрикорковые связи, мы их больше не восстановим. Так что вот так. Поэтому подумайте тысячу раз, Вы никуда не опаздываете, но если согласитесь, учтите, соглашаетесь на большой риск. Это как в казино, когда закладывают все, совершенно все, включая семью. С нашей стороны, мы, разумеется, сделаем больше своих возможностей, прыгнем выше головы, - это в наших интересах тоже. Не торопитесь, подумайте. –Все чуть помолчали.
-Петр Львович встал из-за стола, давая понять, что встреча окончена. Думаю, Вам все ясно, подумайте, мой телефон у вас есть.

Прошла неделя, полная сомнений, волнений, мучительного поиска правильного решения. Но есть ли оно, правильное решение? Доктор  или кто он там, привел точную аналогию, это как казино, хоть и медицина, хоть и наука. Либо не участвуешь, а потом всю жизнь мучаешь себя угрызениями и сомнениями, а вдруг бы повезло, да, одному на миллион, а если?! Либо участвуешь, но тогда в случае неудачи просто себя утешаешь, что, по крайней мере, попробовал, использовал шанс, ну не получилось. Но ведь может получиться. В жизни шанс бывает у всех и всегда, но часто он бывает только один, и если его проглядел…как летчик, который не увидел единственную посадочную площадку.

Лиза сидела за письменным столом напротив Арама Рубеновича. Он сначала просто полистал странички анкеты, которую Лиза перед тем заполнила. «Елизавета Романовна Бунина,- вслух неторопливо читал он.- Год рождения…место рождения…».
-Вашего отца зовут Роман Бунин? – спросил Арам Рубенович.- Лиза немного сконфузилась, помолчала, потом ответила
-Нет, так зовут моего деда. Я Бунина по матери, а отца я никогда не знала и не видела. Был в детстве отчим, но…
-А как зовут Вашу мать?
-Ольга, Ольга Алексеевна.- Лиза обратила внимание, что Арам Рубенович как-то неспокойно перебирает бумаги.
-Значит, Вы точно решили прибегнуть к нашей операции. Тогда сделаем так, сейчас в лаборатории у Вас возьмут несколько разных анализов и тестов, мы все обработаем и через пару дней перезвоним, там определимся с дальнейшими действиями.
-Хорошо, - сказала Лиза, а в голове промелькнуло, что доктор какой-то неуверенный. Но так тому и быть, она пошла в лабораторию.

Арам позвонил Петру Львовичу.
-Петя, приезжай ко мне, домой.
-Что-то срочное, может утром?
-Петя, я и так  с трудом дотерпел до вечера, это очень важно, для меня это …катастрофа, я тут уже немного «принял», приезжай. Долго тебя не задержу, если ты занят.
-Ладно, минут двадцать, потерпишь?
-Ну, давай, жду.

Действительно, минут через двадцать Петр Львович приехал. Прошел в комнату, сел на диван, Арам налил ему бокал вина.
-Нет, я на машине. Так что стряслось, Арам Рубеныч?- Арам встал, нервно заходил по комнате.
-Петя, я не могу оперировать эту девушку, Лизу.
-Какие-то проблемы с техникой?
-С какой к черту техникой, Петя, со мной проблемы.- Петр Львович давненько не видел коллегу и друга таким возбужденным.-Ну как тебе это сказать, у меня самого в голове это не укладывается.- Арам остановился напротив, посмотрел на него.- Лиза моя дочь!! Можешь себе это представить? Мне, в моем возрасте узнать, что у меня есть такая взрослая дочь!
-Это она тебе сказала? Она ведь, кажется Романовна.
-Нет, она этого не знает.
-Ну тогда рассказывай. Что случилось? Как ты так умудрился.
-Утром она пришла ко мне, заполнила анкету, читаю я эту анкету и, ты понимаешь, у меня трясутся руки! Романовна –это не ее отчество. А мать ее – Ольга Бунина, представляешь, Ольга! Бунина!
-Оля твоей юности?
-Да. Ты еще помнишь мою историю. Оля моей юности. Сказала, извини, я люблю другого, и сбежала из-под венца, прямо как в кино. И с тех пор мы больше никогда даже не пересекались.
-А с чего ты взял, что Лиза твоя дочь, может…
-Ты забыл, где мы работаем? В лаборатории у нее взяли тесты, даже повода нет для сомнений.
-Ммм  да. Как же ты до сих пор о ней не знал?- Арам пожал плечами.
-Сначала была обида, даже злоба какая-то, с глаз долой из сердца вон. Потом успокоился, пошла своя жизнь, и о ней навсегда забыл, хотел забыть.
-А почему она тебе не сказала о дочери? Может быть, сейчас позвонишь ей?
-Зачем? – Арам все так же ходил по комнате.- Через столько лет теребить старое? Почему ты мне не сказала? Нет, ни к чему это. Мне обидно, у меня есть дочь, и еще трое внуков, а узнаю об этом только сейчас. Ладно, был бы алкоголиком, негодяем …Обидно.
-Не бери в голову. Думай об операции.
-Петя, не могу, я боюсь, мы не можем спрогнозировать последствия, а если… И как мне потом жить? Своими руками!!
-Арам, ты подумай о другом. Подумай под другим углом. У этой девочки, у твоей дочери, других шансов на излечение нету. Неужели ты ее лечение доверишь кому-то другому? А если ничего не делать, она так и будет мучиться всю свою жизнь. Ты сам знаешь, что операция идеальной быть не может. Она безусловно в чем-то негативно скажется на ее состоянии. Твоя задача, чтобы этот негатив стал самым-самым минимальным и безобидным. А это ты сможешь. Я тебе, Арам, не льщу, но другого такого специалиста…можно и не искать.
-Ты тоже считаешь, что операция – единственный выход?
-Другие варианты она уже прошла, не помогают. Дальше ведь может стать сложнее.
-Ладно, ты мне поможешь…
-Это вопрос?
-Нет, мне нужна моральная поддержка, кроме твоих знаний.
-Ей скажешь, что ты ее отец?
-Нет, пока нет. И никому не говори. Неизвестно как это может повлиять на нее. Подготовься на послезавтра.

Володя и Лиза были в Институте Нейромеханики в четверг утром. Среда и четверг для Арама были удачные дни, он был полон сил, энтузиазма, в эти дни ему все удавалось в пол силы. Может быть, он сам себя так настроил или внушил, но так оно в действительности и было. Он приветливо встретил пациентку, стараясь не выдать душевное волнение.
-Весь процесс займет не более часа.- объяснял Арам.- Он состоит из четырех этапов. На первом, мы тестируем и фиксируем Ваше текущее состояние, на втором, проводим топографию коры головного мозга. Читать мысли мы еще не умеем, но узловые моменты нам доступны. На этом этапе определяем те перегруженные нейронные связи, которые, скажем так, мешают Вам свободно жить.  Далее, «элементарной» пушкой- она так называется, которая выстреливает по одной элементарной частице строго в заданную точку, разрываем эту связь. И последний этап, снова тестируем и фиксируем новое состояние. Техника у нас завтрашнего дня, компьютеры, искусственный интеллект, они все контролируют тончайшим образом.
Пока Арам рассказывал, подошел Петр Львович. Володя остался ждать в холле. Хоть в холле и было не жарко, он весь покрылся потом и постоянно водил платком по лбу.

Домой вернулись в  обед. Лиза чувствовала себя нормально, во всяком случае, каких-то сиюминутных побочных эффектов не наблюдалось.
-Может, я останусь дома, ты хорошо себя чувствуешь?- спросил Володя.
-Зачем, не надо. Поезжай на работу. А я приготовлю обед на вечер.
Володя уехал. Лиза переоделась, пошла на кухню стряпать. Понарезала овощей, начистила картошки. Осталось дочистить три картофелины, как в комнату ворвалась Маринка.
-Мам, мам, скорей, Пашка с лестницы упал, руку в локте сломал!!
-Сейчас дочищу картошку и приду, а ты пока позвони в скорую,- спокойно, не оборачиваясь сказала Лиза. Маринка ошеломленная такой реакцией матери, повторила:
-Маам? Пашка руку сломал!
-Я услышала тебя, сейчас закончу и приду. В скорую позвони.
Марина взяла телефон и направилась к двери. Она несколько раз почти в шоке, оборачивалась к матери. Кто это? Ее мама Лиза давно бы уже кубарем катилась по лестнице спасать Павлушу. Нет, это не ее мама, это не ее мама Лиза.