Глава 14. Огонь, вода, глина

Все затихло ровно тогда, когда в помещение прокрался мрак. Он не просил разрешение, просто зашел, как входит в свой дом хозяин, и принялся наводить порядок. Все свечи съело ненасытное пламя, и больше его никто не хотел кормить. Смущенно спряталась за облаками Луна, не желая освещать те ужасы, что творились в этом дворце.  Ночь длилась бесконечно долго.

В этой темноте слышались только шорохи, изредка появлялись и затихали голоса. Кто-то кашлял. Кто-то постоянно и беспокойно кашлял или хлюпал носом, и эти звуки окружали со всех сторон. Но что было в этом удивительного? Холод, который днем едва ли можно было терпеть, к ночи опускал свои ледяные руки на плечо каждого и манил за собой.

Лилит больше не нравился холод, точно так же, как разонравился снег. Ее стал раздражать белый цвет, постоянно рябящий перед глазами, стали пугать собственные мысли, которых было слишком много, начала угнетать собственная бесполезность и ничтожность. Она боялась увидеть себя в зеркале, тревожилась думать о доме, но наибольших страх девушке вселяло время. Юная дворянка тряслась при мысли о том, какое сегодня число, и каким оно станет завтра.

Хаймфлос силилась переживать о холоде, голоде, грязной одежде или об отсутствии кровати, но все это никогда не занимало ее мыслей, никогда не страшило, и сейчас она по-прежнему не могла осознать, что это теперь часть ее жизни.

Девушка невольно всхлипнула, слезы снова подступили к глазам.

- Ой, ну только не снова! Так и знай, что если мы умрем от недостатка сна, то в этом твоя вина, - голос Джамие тут же прокрался в сознание Лилит, перекрывая другие мысли.

- Я…не буду больше плакать.

- Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, девочка. Просто прекрати себя жалеть хотя бы до утра.

- «До утра» - это сколько?

- Не знаю, я тебе не карманные часы, - это было последнее, что мужчина сказал, прежде чем снова раскашляться. Дальше он предпочел молчать.

- Где-то пару часов до рассвета, - высокий голос Грира едва ли совпадал с его телосложением. То и дело было слышно, как неуклюже он вертелся в камере, периодически задевая прутья, которые потом противно гудели.

- Откуда вы знаете? – Лилит пыталась что-то рассмотреть в темноте, но даже огромную фигуру соседа было едва видно.

- Небо стало слегка светлее.

- Вам что-то видно через эту щель? Мы к тому же в лесу.

- Тот, кто ищет, обязательно найдет. А упорный и подавно. Я не первую ночь этим занимаюсь.

И тут Лили задумалась о том, как долго все эти люди уже здесь. И каждый из них по-своему ищет что-то светлое в непроглядной тьме.


В ближайший час никто больше не говорил. Лилит начало клонить в сон, и она с удивлением отметила, что не спала уже двое суток. Веки опускали и поднимались, пока девушка наконец не задремала.

Очнулась она от грохота соседней решетки и громкий удаляющихся шагом. Тут же подскочив, Лили прижалась к ледяным прутьям, отделяющим ее от Эрмы, неподвижно лежащей на полу. Несмотря на то, что солнце уже, похоже, встало, оно не спешило пробираться внутрь всеми забытой тюрьмы. Сквозь окна едва-едва сочился свет, давая увидеть очертания предметов. И на этот раз Хаймфлос была благодарна, что не видит всех тех ран, что находились у соседки на теле.

- Она хоть живая? – раздался чей-то голос с другого конца комнаты.

- Была бы мертвая, ее сюда не притащили, дубина, - было видно, как Джамие тоже прижался к решетке, заинтересованный происходящим. – Они ее уже с неделю пытают, но раз еще жива, значит знает что-то чертовски интересное. Как думаете, что бы это могло быть?

- Да какая сейчас разница!? – взорвалась Лилит. - Нужно помочь ей!

- Мы заперты, если ты не заметила. Да и что толку? Все равно рано или поздно убьют. Чего лишний раз напрягаться?

Но Лили уже не слушала. Усевшись на колени, она просунула руки между прутьями и стала пытаться достать до руки Эрмы, которая была вытянута вперед по направлению к девушке. Глаза едва различали фигуру и приходилось шариться в темноте практически наугад. Наконец удалось ухватиться за палец, потом схватить за ладонь. Она была липкая от крови. Дальше пришлось что есть силы тащить неподвижное тело вперед. Все мышцы, которые никогда не напрягались, вмиг отдались сильнейшей болью. Лилит от неожиданности вскрикнула, но продолжила тянуть.

Делать бессмысленные вещи бессмысленно

Хаймфлос притупила свой внутренний голос, и самозабвенно продолжила по миллиметру притягивать к себе бесчувственную девушку. Практически теряя сознание от запаха крови, Лилит схватилась уже за плечи. Пальцы то и дело соскальзывали с них, но через время дворянке наконец удалось максимально приблизить Эрму к решетке. В тусклом свете можно было различить ее израненное лицо, но девушка твердо решила отбросить все мысли до тех пор, пока не поможет ей.

Шикарное бело-черное платье, уже давно превратившееся в серо-коричневое и без раздумий пошло на лоскуты по самое колено. Если бы Эмма Хаймфлос об этом узнала, наверняка бы заперла дочь на неделю в комнате и больше бы с ней не заговорила. Но она не узнает. Наверно, уже никогда…

Смочив один из лоскутов так и не выпитой водой, девушка принялась обтирать каждый дюйм тела, до которого могла достать. Об одежде уже не могло идти и речи, поэтому Лилит аккуратно сняла с соседки оставшиеся лохмотья, благодарная, что сумрак скроет оголенную фигуру. Затем она бережно обмотала сухой тканью сначала руки, потом грудь и живот. До ног ей было не достать, так как Эрма лежала перпендикулярно решетке, и при всем желание не удалось бы повернуть ее. Оставалось надеяться, что девушка скоро придет с себя.

- А ты настырная, - усмехнулся Джамие, и было непонятно, была ли это похвала.

- Уверен, ты сделала все, что могла, - подбодрил ее Грир.

Лилит ничего не ответила. Она просто сидела на коленях и гладила рыжеволосую макушку своей соседки, молясь всем богам, кем бы они ни были.


- Какое сегодня число?

Еле слышный шепот разнесся по комнате, отражаясь от стен. Это было первое, что произнесли пересохшие губы девушки, неподвижно рядом с Лилит. Ее вопрос встретило глухое молчание. Не потому что никто не хотел отвечать, просто никто не знал.

Через полчаса вопрос повторился уже громче. Потом еще раз.

- Да что толку слепому у немого спрашивать? Нам-то почем знать? – Джамие раздраженно стукнул по решетке.

Но похоже Эрма не услышала его язвительного замечания или решила проигнорировать, так как позже снова повторила те же слова.
- У нее жар, - печальным тоном проговорила Лилит, держа руку на лбу соседки. – Наверное, инфекция все же попала через раны на ногах.

- Ну, не самый редкий вид смерти, - мужчина как-то сдавленно гоготнул.

- Она не умрет!

- А куда ей деваться? Или предлагаешь выпросить у этих белоручек лекарства? Да лучше сдохнуть, чем перед ними пресмыкаться.

- Я…не умру, - Эрма едва шевелила губами, но слова были отчетливо слышны. – Они не дадут, пока..., - девушка скривилась от боли в теле, - пока не получат, что хотят. Поэтому…нужно от сюда уходить, - она медленно выдохнула, и, судя по всему, потеряла сознание.

- Ах, ну конечно.

Лилит промолчала, тщательно обдумывая в голове слова Эрмы. Но ответ никак не приходил. Выхода отсюда не было. Совсем.

Что вынуждало девушку так упорно что-то скрывать? Неужели эта информация равноценна ее жизни? Если сказать, то все закончится. Так почему?

- Дня два, не больше, - мрачно заключил Грир, смотря как Эрма тяжело дышит.

- Н-но…но ведь они должны отдавать себе отчет в том, что делают. Они не получат от нее ничего, если оставят все так. Они должны…
- Они ничего. Никому. Не должны, - сказав это, Джамие зашелся резким кашлем и в итоге сплюнул на пол сгусток крови. – Вдолби уже себе куда-нибудь, что тут не действуют правила твоего маленького сказочного мира. Здесь они главные, а мы на милости того, что взбредет или же не взбредет им в головы. Сегодня она нужна им живой, а завтра они найдут новую игрушку.

В какой-то момент Лилит отметила, что его голос стал тише. Он словно куда-то проваливался. И дело было даже не в том, что девушка просто не хотела его слышать или по-прежнему боролась легким звоном в ушах.

Сейчас, держа на руках окровавленное тело, она потихоньку начинала понимать, что все ее представление о мире ничего не стоит. Каждый может ворваться к ней и взять то, что ему нужно. И никто ее не защитит, ни один закон или правило. Это и есть настоящий мир?

- Да пусть такой мир катиться к черту, - мысль слетела с языка Лилит, едва она успела об этом подумать.

- Так-то лучше, - скорбным голосом заключил Джамие. – Так-то лучше…

Вдали камер кто-то начал достаточно громко перешептываться. Тюремные комнаты были огорожены друг от друга тонкой стеной с решетчатой дверью посередине. Из-за расположения камер нельзя было увидеть людей в соседнем помещении, но периодически Лилит слышала их тихие, едва живые голоса. Она даже про себя предположила, что в дальних камерах сидят малоинтересные бригантийцам люди, а всех «нужных» они держат поближе. Но потом эта мысль затерялась среди других и была забыта, ведь Лилит им не нужна. Не должна быть нужна.

Шепот становился все громче, пока не перерос в унисон нескольких голосов и не стал похож на песню. Прислушавшись, девушка полностью погрузилась в чарующий словесный поток:

«Три великие силы, рожденные во свободе
Даруйте же человеку, брошенному в неволю
То сокровенное чудо, искомое всяким в народе,
Но не найденное даже единому королю.

Огонь, я прошу:
 Освети путь туманный его,
Ты - Сила, что к небу стремиться –,
Необузданный зверь; никого
Кромь тебя пускай он не боится.
А взамен я отдам свое сердце,
Чтобы мог ты на миг насладиться
Тем чувством, что на границе
С глухой и невидящей птицей – влюбиться

Вода, я прошу:
Ты – Сила, что книзу стремиться –
Дай же напиться всей мудрости лет,
И пусть человек не боится
К началу подъёма спуститься - там будет рассвет.
А взамен я отдам тебе мысли,
Что в уме человека бушуют,
Чтоб понять смысл вопроса на «если»
И узнать, где мечтания ночуют.

О Глина, молю:
Отпусти его тяжбы, отгони темных духов,
Ты – Сила, что на земле неподвижна –
Дай же опору, избавь от завистливых слухов,
Открой, что живым непостижно.
Взамен я отдам тебе душу,
Чтоб лежать ночью и слушать,
Как ветер танцует, а сушу
Луна омывает – и плакать…»

Лилит не могла пошелохнуться. Воздух застрял в горле, не дойдя до легких. Когда люди начали песню сначала, она подумала, что вот-вот задохнется. Так протяжно, так тонко и проникновенно они выдыхали каждое слово. Их голоса не были похожи друг на другу, но сливаясь в единый поток, рождали новый единый голос, доносившийся до души каждого, кто его слышал.

- Это…? – она растерялась, не способная подобрать нужного слова.

- Они поют всякий раз после того, как человека возвращают обратно, - ответил Грир. – Уж не знаю, откуда они взяли эти слова, но управляются они с ними прекрасно. Наверно, воспринимают это как молитву, поют, пока голоса не садятся. Похоже, верят, что так могут исцелять.

- Так странно, они обращаются не к богу, а к огню, воде и глине.

- Думаю, они уже потеряли веру в богов. Над нами идет война, и не думаю, что кому-то охота быть ее частью. А эти три великие силы считаются истоками всего. Они не имеют ни чувств, ни мыслей, ни желаний, однако все это рождают в человеке. По истине чудо.
- Ну, а если ты не веришь, можешь по крайней мере насладиться красивым пением, - медленно, практически по слогам, произнесла Эрма, продолжая лежать с закрытыми глазами.

- Очнулась? – Грир припал к решетке, осматривая нахмурившееся лицо.

- Меня разбудила песня, больно уж она хорошо, чтобы ее пропускать, - девушка попыталась подняться, но тяжесть собственно тела оказалась непосильной ношей. – Прости, Лили. У тебя уже наверно ноги затекли сидеть рядом со мной. Дай мне пару минут, - на этот раз было видно, как она напрягла каждую мышцу своего тела, чтобы просто перевернуться со спины на живот.

- Не…не надо! – Хаймфлос хотела было ее остановить, но та шикнула на нее и оперлась руками на пол. – У тебя жар, тебе нельзя двигаться! Это может тебя убить!

Но девушка не слушала. Пот градом покатился с ее тела, когда она выпрямилась в руках. Ткань, перемотанная вокруг ее плеча, потемнела.

- Быстрее, чем сейчас, я умирать не стану, - Эрма резко дернулась и уселась на колени, не издав ни единого звука. Только глядя на ее лицо, можно было понять, какую боль это приносило. Заметив обеспокоенный взгляд Лилит соседка печально улыбнулась. – Теперь, когда наши лица на одном уровне, можем поговорить о плане. У нас мало времени на продумывание, но будем действовать по обстоятельствам.

- План? – Грир заинтересованно уставился на девушку.

- Да, у меня есть план, как нам отсюда выбраться. К сожалению, в нем чертовски много «если», но это лучшее, с чем мы сейчас можешь работать. И действовать нужно быстро. Когда меня принесли?

- Несколько часов назад. Около четырех.

- Ясно. Тогда думаю, что где-то через час или два они придут меня «проведать». За это время нужно продумать максимально большее количество вариантов. Другого шанса не будет, - она в упор посмотрела на Лилит, от чего той почему-то стало неуютно. – Те семена, что принес тебе Дугальд, они же ядовитые, верно? Можешь их показать? – девушка ткнула пальцев в ту часть камеры, где рассыпались семена Сабадиллы.

Хаймфлос инстинктивно отшатнулась и посмотрела на соседку ошарашенным взглядом. Однако Эрма настойчиво продолжала на нее смотреть, и Лили пришлось сдаться. Она нехотя повернулась и, протянув руку, тут же нащупала искомое. Живот предательски скрутило. Возможно, от того, что голод уже сгрызал ее изнутри, а может все-таки от необъяснимого страха.

- Ого, их тут много. - неподдельно удивилась Эрма, принимая семена. – Да ты и правда пыталась их убить, - она сказала это громче, чем рассчитывала, причем, не скрывая восторга. Заметив, как исказилось и без того напуганное лицо соседки, она поспешно сменила тему. – План достаточно прост, но приятного в нем мало, да и на мелкие детали стоит обратить внимание. Но если коротко – ты должна съесть эти семена. Ну, то есть не все, конечно. Двух, наверно хватит, да?

Лилит опешила. Ее рот продолжал открываться и закрываться, но ни слова из него так и не вылетело. Съесть их!?

Глупо искать в сумасшедшем доме здравомыслящих.

- Не смотри на меня так. С моей головой все в порядке. Скажем так, я мыслю еще более трезво, чем раньше. Это на данный момент наш единственный шанс. До другого я попросту не доживу, - она перевела дух. – Слушай, после того, как Дугальд со мной «побеседовал», - девушка резко сплюнула. – Пытал он меня, черт его дери! Не хочу перенимать этот аристократический лексикон. Так вот, после этого по пути обратно мы зашли в одну из комнат на первом этаже. Такую чистоту еще видеть надо, все до блеска оттерли. Думаю, это местная лекарня. Женщина там наспех протерла мне раны и вколола какую-то дрянь, сказала, что эффект продержится пару часов.

- Наверняка это какой-то стимулятор для повышения адреналина, - задумчиво сказала Лилит, не улавливая смысл повествования. – Только вот действие какое-то слабое.

- Ну, еще б они на меня расщедрились. Но дело ведь не в этом. Знаешь, что первое бросилось мне в глаза, когда мы зашли? – Лили устало покрутила головой. – Окно! Огромное, почти во всю стену окно! Это ли не божественное проведение Кайлэх? – и прежде, чем ее соседка успела задаться вопросом, та продолжила: - Комната с окном, да еще и на первом этаже! Я уже туго соображала, но тут же стала думать, как нам выбраться из камер и попасть сюда. И тут она вколола мне эту штуку…

- Стимулятор, - машинально поправила Хаймфлос.

-Да нет важно! Если эффект такой недолговременный, то они наверняка отведут меня к ней снова. Там-то дело за малым, женщину обезвредить будет не сложно. А уж в самом конце я и про семена вспомнила. Это отличный для нас вариант. Пусть захватят и тебя заодно. А как сбежим, то до поселения не далеко.

Только Лилит хотела задаться очередным вопросом, как ее тут же перебил до этого молча сидящий Джамие:

- Несмотря на множественные изъяны, план может сработать. Но вот только одно меня интересует – где в этом плане мы? - от такого напористого взгляда Хаймфлос машинально отвернулась.

Эрма долго не отвечала. Не было похоже, что она смущена или оконфужена, скорее думала, какой ответ устроит ее оппонента. Вместо нее заговорил Грир:

- Думаю, очевидно, что нас в этом плане нет, - в его голосе чувствовались нотки расстройства. – Если мы тоже наглотаемся семян, это будет крайне подозрительно. Нас попросту бросят умирать тут. К тому же, в защиту наших с тобой, Джамие, интересов, хочу сказать, что план провальный больше, чем на пятьдесят процентов, - он усмехнулся, смотря, как лицо Эрмы приобрело жестокие черты. - Для нас он невыгоден ни с какой стороны. Во-первых, с какой стати вас вообще должны куда-то вести? Это же глупо. Им легче просто привести лекаря сюда, и пусть она делает, что знает.

- Хех, рискуют лишиться лекаря, если ее ко мне подпустят, - глаза девушки блеснули недобрым огнем.

- Думаю, рисковать чужими жизнями им не впервой.

- Ты, кажется, недооцениваешь всю отчаянность положения. Количество их людей с каждым годом катастрофически падает. Похоже, не очень-то и выгодно нынче быть на стороне зла, - девушка подползла к стене и облокотилась на нее, придерживая рукой открывшуюся рану на шее. – Война вот-вот разгорится, и аристократы прячутся по своим уютным норам. А что взять с трусов? Аогнас обозвал себя Мудрейшим, но что может быть глупее, чем командовать кучкой глупцов с завышенным самомнением? Даже то, что они якобы заключили союз с Бригантией, все равно не оставляет им никаких шансов. Еще пару зим, и от них ничего не останется, - было видно, как раздражают ее эти разговоры. – У нас нет времени на предположения. Действуем сейчас.

Она сильно зажмурилась и рывком, не оставляя себе шанса на слабость, подскочила на ноги. Быстро оперившись на стену, девушка стояла с минуту не двигаясь, видно, борясь с темнотой в глазах. Затем Эрма медленно выпрямилась и уняла дрожь в теле. Лилит не могла отвести от нее взгляд. Такую силу воли ей довелось видеть впервые. Если эта рыжеволосая смуглая девушка могла бы быть одной из тех загадочных сил, то непременно стала бы огнем, буйным и неукротимым. Если Лили нужна была ее хорошо знакомая клетка, то Эрме нужна была свобода, не меньше. Такие, как она, не продешевят.

- Лили, давай! Я уверена, что они скоро будут, - ее соседка, словно не чувствуя боли, ровным шагом подошла к отделяющей их решетке.

- Я…я не могу…нет, это же..

- …безумие, да? – Девушка горько усмехнулась, и Хаймфлос стало тошно от ее сочувственного взгляда, такого же, как у всех остальных. – Знай, я не стану тебя заставлять, но мне кажется, что ты способна на большое. Твоя жизнь должна быть длинной и закончиться в кругу дорогих тебе людей, а не в чертовой тюрьме посреди леса. Неужели не хочешь побороться?
Они долго смотрели друг на друга не мигая, и Хаймфлос видела, что сказанные слова относились не к ней одной. Она захотела унять подступившую дрожь, но вскоре поняла, что дрожит от холода. Не произнося ни слова, Лилит взяла у Эрма с ладони два семени.
Ты умр…

 Она не дала себе додумать и, крепко зажмурившись, бросила семена в рот.

Горько

- Эй, хотите скажу что-то напоследок? – Эрма раздраженно цокнула, когда мужской голос вновь заскрежетал. – Знаете, что отличает бригантийцев от таких псин, как вы? – он вновь закашлялся и сплюнул, на этот раз эта уже была кровь. - Они просчитывают варианты, затем шаги, а после - их последствия. Вместо слепой веры они отдали предпочтение холодному расчету. Даже это восстание против препарата. Подумай, кому оно больше всех в итоге пришлось по душе? Тем, кто знает, как использовать любые возможности. Так что начинайте думать на десять шагов вперед, авось и станете им противниками, а не подопытными крысами. Сейчас вы не больше, чем пыль на пути их преобразований. И даже если вы предложите уйти, я, пожалуй, не двинусь с места. Хоть и в тюрьме, но предпочитаю оставаться на стороне победителей.

- Как угодно, - небрежно бросила Эрма, словно не вслушивалась в его слова, а потом перевела взгляд на Грира: - Там случаем метель не собирается? Клянусь, что зрение у меня бывало и получше, - она прищурилась, пытаясь заглянуть в щель света в стене.

- Утро только начинается, сложно сказать, - говоря это, мужчина даже не повернулся к окну. – Но думаю, сегодня должно обойтись.

- Обнадеживающе.

- Вы ведь не пошлете никого за нами? – в голосе Грира не было и капли надежды.

- Нет.

- Почему так категорично? – Лилит не имела права задавать этот вопрос, но ее ум начал потихоньку притупляться.

…лет с десяти

Она шикнула сама на себя, но никто не обратил на это внимание.

- «Нет» – это просто «нет», Лили. Оно не терпит после себя объяснений.

Раздался щелчок замка, и по тюрьме вновь прокатился раскат грома, отражающийся от стен. Вошли трое, и на этот раз Хаймфлос с облегчением не обнаружила ни одного знакомого лица. И все же тошнота подступила к горлу, когда она увидела их неприкрытую радость. Они тащили тело, больше напоминавшее тряпичную куклу. Лилит не помнила, чтобы кого-то забирали. Возможно, бедолагу пытали несколько дней. Охранники протащили его в соседнюю комнату, и не церемонясь там бросили. А затем втроем остановились у камеры Эрмы, которая стояла, опиравшись на решетку, и с вызовом смотрела им в глаза. Один из мужчин поморщился и достал ключи, второй снял с пояса дубинку, третий отошел в сторону.

«Три великие силы, рожденные во свободе
Даруйте же человеку, брошенному в неволю…»

На этот раз голоса звучали тише. И Лилит чувствовала, как растворяется в них, как ее уносит с ними. Они убаюкивали, гладили по голове невидимой рукой. Звон в ушах уходил на второй план, боль во всем теле исчезала, голод и недосып больше не ощущались.
- П-помоги-те, - с надрывом, но едва слышно попыталась крикнуть она и уцепилась за форму третьего охранника, до конца не понимая, притворяется или умирает.

Дальше Лилит то ли не слышала, то ли не хотела. Ей мечталось быть глиной, сухой, неподвижной и не озабоченной ничем. Ведь глине ничего не нужно от этого мира, так?

 «…Взамен я отдам тебе душу,
Чтоб лежать ночью и слушать,
Как ветер танцует, а сушу
Луна омывает – и плакать…»