Против судьбы - 18

Начало - http://www.proza.ru/2018/08/28/215


Все-таки краска в баллончике – детище моего времени – величайшее изобретение, что ни говори. Очень удобно – не таскать с собой кисточку, сохнет быстро и не пачкается. Однако, на данный момент  приходилось таскать с собой баночку с краской и кисть,  прятать все это дело в  пакетики, чтобы сумку не изгваздать – маета… Да ладно. Не высотку же красить, всего лишь рисунок на  стену нанести, переживем уж как-нибудь. Отступив на пару шагов назад, я полюбовался на дело рук своих. Маленькое ядро в середине и вокруг него два эллипса – электроны по орбитам – смотрелось это вполне пристойно. Пятый по счету тайник, в нем – рукописные листы, тщательно запаянные в целлофан. Если никто не расковыряет раньше времени, думаю, пролежат не одно десятилетие, а там, глядишь, и в нужные руки попадут. Да хоть и не совсем в нужные, все равно.

  Честно говоря, я сам себе толком не мог ответить, зачем  я эти   тайники   делаю. С одной стороны, надеюсь, что когда-нибудь эта информация поможет людям, с другой же… да толком даже и неизвестно, каким оно, это будущее, окажется. Может статься, что и читать некому будет.

   Так или иначе, но дело сделано. В каждом из тайников я, в числе прочей информации, оставлял координаты всех остальных, как уже готовых, так и планируемых. На всякий случай, опять же. Осталось сделать еще один, самый последний тайник, но это будет только после останова блока, когда все решится. Завтра  ночью.

    Ветка еще меня избегает, нехорошо это. Теперь даже и не знаю, что делать. На телефонные звонки не отвечает, либо родители говорят, что дома нет. А где ее может нелегкая таскать все это время? Просто, видимо, общаться не хочет. Или не может. Может и лишнее это, но я в почтовый ящик ей письмо бросил, в котором просил за все прощения и на всякий случай прощался. Надеюсь, прочитает, не порвет…

   Вечер плавно опускался на город. Конец небывало теплого апреля, теплые сумерки, пропитаные  запахом свежей листвы, весенним  ветром  и  спокойствием. Рабочий  день  закончился, люди отдыхали, где-то слышалась музыка,  мальчишки  в  одном  из  дворов  гоняли  мяч.   В  самой атмосфере Города, казалось, царили  умиротворение и гармония места, в  котором все  ПРАВИЛЬНО  сейчас  и  будет  так  же  дальше. Ох, как  мне хотелось, чтобы все  это продолжалось  и  дальше!

   Подхватив под мышку велосипед, я покинул гостеприимную крышу многоэтажки, напоследок бросив взгляд туда, где торчали в небо знакомые трубы, и спустился во двор. Бабушки возле подъезда нестройным хором ответили  на  мое: «Добрый вечер».


  Вскочил в седло и, нажав на педали, покатил на выезд из Города. Делать было, собственно, уже  и  нечего – все, что  можно  и нужно, было  сделано. Мятлин  на последней встрече рассказал, что техническая сторона нашего вопроса пока еще не решена, но варианты имеются. В крайнем случае, он посадит кого-нибудь из персонала за соответствующие кнопки-тумблеры, чтобы подстраховать аварийную защиту укороченными стержнями-поглотителями. Людей, слава богу, хватает, на остановах всегда народу полно, да и система штатная, ничего нового не нужно изобретать.

   О том, что будет дальше, я  старался даже не думать. Просто приеду домой сейчас и буду читать, пока не засну. А завтра под вечер приеду к Станции и пробуду возле нее до утра, пока не выясню, что и как. Если все-таки все пойдет неправильно, так хоть пожарных предупрежу, что там поля дикие, или, может, помогу чем. Хоть какая-то польза от меня будет...

    Прогоняя дурные мысли, я пел всю дорогу, причем, так старательно, что в горле немного запершило. Решив не вдаваться в крайности, я убавил громкость и доехал до  дома без  приключений. А там за меня уже  взялась железной рукой  Надежда. Чуть ли не  на  пинках погнала меня мыть руки и   быстренько  за стол. Мол, носят  тебя  черти не пойми где, по сто раз ужин греть, вот где весь день, голодный, пропадал? В каком кафе ты поел? Что там дельного в том кафе? А то не знаю я, как в этих забегаловках кормят! Ерундой желудок засорять еще будешь. Вот под такой полугневный-полушутливый аккомпанемент я уговорил тарелку  тушеной с мясом картошки, потом все вместе мы в очередной раз позорно проиграли в битве с чайником.


  Ну а потом уже и читать стало как-то не с руки, поскольку сон недвусмысленно намекнул о своих правах на мое бренное тело. Что ж, я совсем даже и не против... совсем... Устроившись под одеялом, я старательно зевнул и, закрыв глаза, провалился  в  полный  странностей сон. То  плыл  по  дороге, словно по водной глади,  вспарывая ее классическим баттерфляем. То спорил с ужасно важным деревом, которое на незнакомом, но понятном языке доказывало мне, что корни не дают переедать на ночь, а потому никакой ерунды не приснится. В общем, много  чего мне в ту ночь в мозгу разгоряченном нарисовалось. Хоть  кошмары  не  снились,  слава  Богу.

   Следующий вечер – последний, решающий -  подкрадывался неторопливо. В этот день  я  спал  на  удивление долго. Когда  вылез  из-под одеяла, малость  измученный  сновидениями, мои  часы  показывали  уже  половину одиннадцатого. Да уж,  поспал  так  поспал!  Впрочем, я  же  в  отпуске, куда  мне  торопиться? На работу  не  надо, в  Город я тоже сегодня дергаться не буду. А, бог с ними, со всеми – просто поваляюсь на солнышке, хоть позагораю, вдруг  потом  и  не   доведется...  Умывшись  и  приведя себя  в  порядок, я  на  всякий  случай (да  и  чтобы  время скоротать) привел  в  порядок  и  свои  вещи, и  комнатку – даже влажную уборку сделал. Потом повалялся часик на солнышке с книжкой  и  понял, что совершенно  не  могу сосредоточиться  на чтении. Проще было, отложив книгу, закрыть глаза и еще раз все хорошенько обдумать, но  и  в этом занятии  я  не  преуспел. Эх, жаль меня мама флегматиком не родила! Сидел бы сейчас спокойно и не парился, нет же – весь на нервах!

   Впрочем, одно лекарство от подобного состояния у меня в запасе все-таки имелось – хорошая прогулка, желательно пешком. Ну что же, сказано – сделано, тем более, что окрестные леса хоть и находились под присмотром бдительных  «товарищей в штатском» (недалеко стояла воинская часть, судя по слухам, секретная), однако    по  другую сторону дороги мне гулять никто не запретит. Далеко я не отходил, тем не  менее,  чудесно  прогулялся:  наслушался шума ветра в уже зеленых кронах, спел самому себе почти все песни, какие знал. Заодно нашел изумительное дерево, как будто пять гигантских пальцев вдруг выросли из земли и, вытянувшись к небу, вдруг причудливо обросли березовой кроной.

    Я вошел в середину этой ладони  и замер, словно диковинная морская звезда, опершись руками, ногами и спиной о шероховатые стволы и  чувствуя, как слегка вразнобой покачиваются они под мягким нажимом ветра, шелестевшего в кронах. Состояние было удивительным, казалось, я плыву, закрыв глаза, и все тревоги и волнения куда-то уходят, уступая  место умиротворению и покою.

   Вдоволь нагулявшись, я повернул обратно. Обратный путь домой  не показался мне долгим – настроение было чудесным, и предстоящая ночь уже не виделась мне чем-то жутким. Наоборот – я хотел, чтобы она пришла поскорее, ведь именно сегодня должно все произойти. Повинуясь какому-то шестому чувству, собрал все вещи, даже посидел за компанию с Тарасовыми. Дождался темноты и, не  торопясь  пошел по  уже  привычному  маршруту. Теплый ветерок  обдувал лицо, настроение плавно  из  «слегка на взводе»  переходило в «боевое» - с  подводной  лодки никуда  не  деться, сгинуть – так с музыкой!

   Внезапно яркий свет одиночной фары резанул мне по глазам. «Вот же зараза, с  дальним  ездит! Культуры как у аборигена...» - раздраженно проворчал я, прикрываясь рукой. Однако в следующий момент  изменил свое мнение. Лихо перегородивший мне дорогу человек на  мотоцикле  показался  знакомым. Да, так оно и есть – Ветка собственной персоной! Вот уж не ожидал...

   - Чего стоишь? Садись  уже  давай! – прозвучал ее  насмешливый  голос, - Нашел время по темноте  пешком гулять!

   - Тебя каким ветром сюда принесло? – полюбопытствовал я, усаживаясь позади нее.

   - Попутным, конечно, а ты думал каким?

   - Я так и думал, что именно им. Спасибо тебе!

   - Да на здоровье, теперь -  вот,  держи сумку и сам  держись!

   - Да куда торопиться? Времени еще вагон.

   - Лучше там спокойно подождем. Ты ведь ТУДА собирался, я правильно тебя поняла?

   - Умница ты моя, - обнял я ее, - а я думал, что ты теперь меня видеть не захочешь.

   - Размечтался, ага! – улыбнулась она в ответ, - Вскружить девушке голову, а потом исчезнуть? Не выйдет, я из приличной семьи!

    С этими словами, дав газ, она рванула с места в карьер. В принципе, торопиться и вправду смысла особого не было, шел лишь десятый час, так что времени было с избытком. Однако, адреналин во всех местах организма, не давал покоя, видимо, не только мне – Ветка гнала своего железного коня твердой рукой и на приличной скорости, расталкивая сумерки  светом  фары. Ветер   самозабвенно  трепал  волосы  и  пел что-то ревущее и восторженное, а рубашка, казалось, стремилась оторвать  все  пуговицы  и  птицей  умчаться  в  темнеющее  небо.

               

.

   Поворот на станцию. Неясно  различимый в темноте частокол мачт с гроздьями  изоляторов по левую сторону и до боли знакомые освещенные корпуса Станции справа. Странное ощущение охватило меня. Как будто проходишь мимо провода с текущей по нему жуткой  силой,   чувствуя   ее  всем своим существом. Волоски по телу дыбом, и стараешься обогнуть его с запасом, чтобы ненароком не задеть. Вот что-то похожее творилось сейчас и со мной. Ветка, скорее всего, тоже не очень уютно себя чувствовала. Заглушив двигатель и сняв шлем, она настороженно, словно принюхиваясь, огляделась вокруг и поежилась:

   - Как-то не нравится мне здесь... Будто кто-то смотрит на тебя, пристально так, мурашки по коже.

   - Мне тоже не по себе.  И  ветра нет, тихо как, смотри. Как перед грозой...

   - Да вроде не обещали грозы сегодня. И небо чистое... было! - ошарашенно выдала она последнюю фразу, округлившимися глазами глядя вверх. Я тоже задрал голову и даже  раскрыл  рот  от  увиденного.

   Чистое небо, на котором, как я успел увидеть пока шел пешком по трассе, понемногу проступали звезды, прямо на глазах медленно, но грозно заволакивали тучи. И не просто тучи, а ТУЧИ! Косматые, зловещие, они, казалось, не приплывали откуда-то, а словно проступали сквозь темнеющую синь неба. Прорастая друг сквозь друга, они придвигались все ниже и ниже к земле, словно хотели прижаться к ней, обнять, заполнить собой все вокруг. Было ощущение, что до них рукой подать. Однако, взглянув на трубы Станции, я увидел, что те видны на всю высоту и не скрыты зловещим туманом. А тучи, клубясь и изменяясь, продолжали свое устрашающее действо.


  Я через силу отвел взгляд – жутко сделалось. Потом  взглянул на Ветку:  она  стояла, распахнув круглые глаза на эту картину и, казалось, впитывала в себя все это страшноватое  великолепие. Взяв за плечи, я развернул ее к себе лицом:

   - Солнышко, давай потом попугаемся, ладно? Сегодня очень много странностей в природе творится, потом все обсудим, хорошо? Ты, главное, не бойся. Мы же вместе, правда?

   - Ага, - кивнула она, - Слушай, я первый раз такое вижу... Мне страшно!

   Я обнял ее, поглаживая по волосам. Мне самому было так страшно, что хотелось бежать куда-нибудь, бежать без оглядки, пока хватит сил, не  останавливаясь. В воздухе  словно  разливалась какая-то злая сила, которая вытягивала нерв за нервом, вселяла в сознание одну  только паническую  мысль – БЕГИ ОТСЮДА!  Но   делать   этого   было нельзя ни  в  коем  случае, не  за  этим  я  здесь столько времени провел. Теперь  даже  если  чуда  и  не  случится, наши места будут в партере, и мы не пропустим ни единого мига.

   Все же я сделал честную попытку. Отодвинув от себя Ветку, я пристально посмотрел ей в глаза и негромко и твердо сказал:

   - Если вдруг случится непоправимое, обещай, что сделаешь все, что я тебе скажу!

   - Я никуда не уйду, я с тобой останусь, даже не пытайся...

   - Слушай сюда, солнышко, - прервал я ее, - если будет взрыв, ты ничего не изменишь, только зря пострадаешь. Поэтому ты СРАЗУ ЖЕ поедешь домой, всех, кого сможешь, разбудишь и расскажешь, что на Станции беда. Вон  все  из  Города, пока  не  поздно, ясно тебе? На стакан  воды три капли  йодной настойки, размешать  и  выпить – для щитовидки профилактика, детям – две  капли. С собой – деньги, документы, ценности, одежду -  в пакеты. Потом, что осталось, уже будет «светить», с  собой брать будет нельзя, поэтому берите сразу все, что реально унести, ясно? Одежду  и  обувь  надеть  плотную  и  максимально  закрытую.  И  не забудьте  все  это  потом  снять  и  закопать! На  лицо – маски, полотенца, минимум открытой кожи. И как можно дальше отсюда, ясно, родная? Как  можно  дальше  и  быстрее! Городу  после  этого  не жить...

   - А ты?

   - Я останусь здесь, помогу,  чем  смогу. Возможно, будет пожар, и неслабый.

   - Ты же погибнешь!

   - Делай  так,  как  я  сказал. Не заставляй  тебя  на  руках  отсюда уносить. Выживем – увидимся. Обязательно увидимся, солнышко, я найду  тебя,  где  бы  ты  ни  была, обещаю  тебе! Тогда  все  будет  по-другому. А сейчас – сделай  все, о  чем  я  попросил.

   - Я не могу тебя оставить! Я буду с тобой, ну пожалуйста-пожалуйста!

   Я вздохнул. Ну конечно, какой иной реакции было ждать?

  - Ветка, пойми, если я буду знать, что тебе ничего не угрожает, я из кожи вон вылезу, чтобы уцелеть и тебя найти. А если с тобой что-нибудь случится, как мне потом жить? Подумай об этом, прошу тебя. В любом случае, не переживай.  Сейчас давай просто подождем – вдруг все пройдет нормально?

   Она кивнула. Глаза круглые, а в них ужас застыл. Видимо, она только сейчас поняла,  насколько  плохо  могут  сложиться дела. Одно дело – чьи-то рассказы, пусть даже и подтвержденные. Другое же – видеть все это, что называется, из первых  рядов. Все-таки не стоит  ей здесь находиться, мало ли что... не прощу потом себе, если она пострадает. Хотя, может быть и в самом деле все закончится благополучно.

   Небо это жуткое меня, если честно, напрягало. Подняв голову, я с ужасом увидел, что тучи не рассеялись и никуда не пропали! Картина стала еще более жуткой – вся эта клокочущая небесная масса всех оттенков серо-черно-багрового цвета  выстроилась в зловещий хоровод и стала медленно кружить над нами. Казалось, с неба на землю таращится, не моргая, огромный сердитый глаз! Видимо, что-то почувствовав, Ветка тоже подняла голову вверх и тоже все это увидела. Реакция была довольно странной – ее вдруг сложило пополам от хохота. По щекам текли слезы, смех буквально душил ее. Я смотрел на нее, краем сознания понимая, что это, скорее всего, истерика – слишком большая нагрузка на нервы до добра никого не доводила. Не успел я, однако, ничего предпринять, как Ветка, перестав хохотать и откашлявшись, подняла на меня вполне нормальные, хоть и диковатые глаза.

   - Да уж – картина! – вытирая слезы, сказала она, - Помнишь, я сон тебе рассказывала? Как я над Станцией летала, и облака по кругу ходили? Один в один, только цвета другие! Вот и думай, как на все это реагировать... Господи, я с ума, наверное, схожу! Или мы оба с ума сходим, да?

   Я все-таки ее обнял и прижал к себе. Как  в  одном мультфильме было: «...Это только гриппом все вместе болеют...». Тем не менее, напряжение схлынуло, стало как-то  спокойнее. Наверх мы решили больше просто не смотреть, тем более  что было нам  о  чем поговорить.

   - Ты  не  сердись  на  меня,  Ветка,  -  попросил я   ее.  На  что  она  просто  закрыла  мне  рот  поцелуем.  Некоторое  время  нам  было  не  до  разговоров,  потом,  оторвавшись  друг  от  друга,  мы  все  же  продолжили.


   - Это  ты  меня  прости,  если  можешь,  -  дергая  меня  за  пуговицу  на  груди,  начала  Ветка. – Я  тогда  сама  не  своя  была,  черт  меня  за  язык  дернул  такого  наговорить!  Я  и  звонки  твои  слышала,  и письмо  получила,  а  ответить  не  смогла.  Трусиха  потому  что.


   - Сегодня  же  решилась? – улыбнулся  я. – Значит,  не  трусиха.  Просто   так  получилось.


   - Просто, уж извини, не могла себя заставить с тобой разговаривать. От телефона шарахалась как от собаки. Сам понимаешь – после всего, что я о тебе узнала.  Еще   и  наговорила  на  нервах.  Почти не спала все  это  время, думала, ревела  в  подушку. Знаешь, мне просто поверить  во  все  это  трудно, как  будто  все  это  не  по  правде, во  сне, или  вовсе  не  со  мной  происходит.


   - А  я  вот  с  этим как-то живу, прикинь? И сам толком не знаю, почему все именно так происходит. Да и происходит ли вообще? Вдруг я сейчас дома проснусь, а все, что было – сон? И ты, и все вокруг...


   - Ах, значит, я - сон? Ну-ну... – Ветка вдруг ощутимо цапнула меня за бок, как раз в самое сокровенное место, где плавающие ребра, заставив  меня  подскочить. Вредина какая!  Не оставшись  в  долгу,  я в отместку лизнул ее в кончик носа. Тоже неплохо получилось – фырканье, возмущенные глаза и вытирание  всего лица от макушки до подбородка  всеми рукавами сразу. Ну не балбесы ли мы, а?

   - Ладно-ладно, все, брэк! – поднял руки я, - Мы в расчете, океюшки? Ты – не сон, я понял, но больше ты меня  такими способами  не убеждай, договорились?

   - Ладно, уговорил,  я  в следующий раз просто в глаз тебе  дам, чтоб не обзывался! Тоже выдумал...

   Все  еще  немного  дуясь, она  ткнулась лбом  в   мое  плечо.

  - Долго мы здесь еще будем сидеть?

  - Ну вот чего не знаю,  того не знаю. По идее, уже в половину второго будет все известно, значит, еще часа два с половиной нам куковать. Ты не замерзла?

   - Да нет, вроде, тепло же.

   Я обнял ее за плечи, и какое-то время мы стояли, держась друг за дружку. Небо все так же сходило с ума над нашими головами, пугаться было уже как-то неинтересно – ну да, облака, ну кружат... И что? Застрелиться теперь, на них глядя? Поразмыслив, Ветка уцепила меня под руку, и мы с ней стали неторопливо прогуливаться по окрестностям Станции, хотя, если честно, как-то не располагала местность для романтических прогулок... Разговорились. Коль скоро настроение было слегка «на взводе» у нас обоих, как-то сама собой потихоньку развилась тема страхов и испуга. Я честно признался, что боюсь пауков, всяких усатых и ногастых насекомых, что Ветку немало удивило:

   -  А чего их бояться? Они же маленькие, ничего тебе сделать не смогут.

   - Ага... Тебе легко говорить, а вот когда на тебя эта фигня восьминогая с потолка свалится, попробуй это вспомнить!

   - Да ну, брось! Нашел чего бояться. Это в Средней Азии каракуртов стоит остерегаться, а у нас тут разве что  косеножки   вида  жутенького.

   - Фу, блин! Ну тебя, а? И так на взводе, ты еще тут с   косеножками... Фильм, помню, смотрел в детстве про пауков, там кадр был,  где  мужик лежит, шкафом придавленный, выбраться не может, а на него с потолка  паучиха  на  паутинке спускается. Даже смотреть жутко было!

    - Ага, а  он  еще  и  жвалами скрежетал? – рассмеялась Ветка. – Или нет – как Тарзан на лиане. Двумя лапами держится, двумя себя в грудь барабанит, а остальные по ветру трепыхаются!

   Представив себе эту картину, мы, как дурные, загоготали уже оба:

    - Еще и голосит, как Тарзан!

    - А на половине клича вдруг поперхивается и кашляет!

    - Ага! И по спине себя, по спине! НОГОЙ!!!

    Хохотали мы от души, даже в горле запершило, зато плохое настроение куда-то благополучно отступило. Уже не казалось все вокруг страшным и зловещим, ну разве что немного  необычным. Так ведь, если разобраться, мое присутствие здесь – еще  то  чудо. Как говорил еще Эйнштейн – все в жизни относительно. Так вот, шутя  и  развлекаясь, мы  гуляли, старательно не  глядя в небо. Какие-то непонимания и недомолвки были отодвинуты на дальние позиции, сейчас нам просто было хорошо вдвоем. Потом немного покатались, благо дороги были пустыми, проехались, поглазели на строительство третьей очереди – вот уж где жизнь не замирала даже ночью. Потом опять вернулись и еще прогулялись пешком – время ужасно долго тянулось, практически стояло на месте.

   Вдруг, спохватившись, я взглянул на часы – уже час пятнадцать! Блин, вот-вот уже, скоро все начнется... или не начнется. Ветка понимающе заглянула мне в глаза:

   - Пора, да?

   - Еще несколько минут, родная. Я все-таки подойду поближе, а ты не забудь, что я тебе говорил.

   - Я с тобой! – вцепилась она в мою руку. Вот ведь вредина какая, а?! Ладно, все же будем надеяться на чудо. Ну не может быть, чтобы все сделанное пошло насмарку!

   - Ладно, пока будем держаться вместе, но если вдруг – ты уж извини,  сразу  прогоню,  миндальничать будет некогда.

    С этими словами мы быстрым шагом подошли поближе к станции. Сейчас мы стояли неподалеку от проходной – с этого места я в свое время делал свои фотографии, а вокруг суетились люди в поисках нужного им ракурса. Кто-то, глядя на дозиметр, начинал нервничать, кто-то наоборот – снимал показания на камеру мобильного, попутно комментируя и гогоча... Цирк, да и только. А сейчас я вновь уже в который раз не мог оторвать взгляда от очертаний блока, где ничего не подозревающие люди в этот момент пытались успокоить жуткую силу, заключенную  до поры  до  времени в ТВЭЛы. Господи, помоги им! Сделай так, чтобы  все было не напрасно! Помоги им, Господи... Сам  того  не  замечая, я шептал это пересохшими от волнения губами.

   Секунда за секундой, грохоча в ушах, проносились, сменяясь. Время шло как будто кадрами, замедленно. Час двадцать три минуты... еще чуть меньше минуты – и будет ясно, приняла ли судьба мою ставку, выпадет ли мне очко или же будет перебор... Звуки вокруг словно растворились в жуткой тишине, охватившей меня.  Ничего, кроме этих знакомых очертаний для меня сейчас не существовало... Ну же! Еще секунда... другая... Что это?!


   Кошмарный хоровод спустился с небес почти вплотную к земле, скрыв трубы под плотной дымчатой завесой, потом вдруг резко закрутился, заплясал каруселью. Словно зачарованные, мы  молча стояли и расширившимися глазами  впитывали  эту  жуткую красоту. Гигантский водоворот внезапно осветился изнутри вспышками, словно  молнии мерцали где-то в  его недрах, однако, вопреки ожиданию, грохота  не  было. Багровые всполохи  все  быстрее  и быстрее, словно соревнуясь друг с другом, мелькали то тут, то там, высвечивая  из серых косм  очередной клубок то ли пара, то ли дыма – сложно сказать, на что все ЭТО было похоже. Темп движения этой круговерти все нарастал, я инстинктивно прикрыл собой Ветку – впрочем, с равным успехом мы могли прикрыться газеткой  –  поскольку ждал или удара молнии, или порыва ветра, любого воздействия, оно просто напрашивалось. Однако  небеса вдруг решили, что с  нас хватит. Как будто невидимый гигант стал втягивать в себя этот беззвучный страшный хоровод, словно ухватил губами и сделал  вдох исполинской глубины. Небесное око, образованное этой круговертью, истончилось по краям и, внезапно вытянувшись гигантской воронкой в высоту, беззвучно исчезло, оставив после себя  чистое, без единой тучки, небо.

   Заморгав саднящими от напряжения глазами, я осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось. Все те же деревья, строения, частокол мачт электропередачи. И Ветка рядом стоит, а глаза у нее шальные-шальные. Хотя, думаю, у меня вид был тоже еще тот. Ветка цапнула меня за запястье, посмотрела на часы и деловито сообщила:

   - Половина второго. И что дальше?

   - Сколько??? – Действительно. Во всяком случае, часы на моем запястье показывали именно столько. Значит... все закончилось благополучно?! Ведь реактор должен был быть заглушен кнопкой  в  час  двадцать  три  с  небольшим минуты, потом – разгон  и  взрыв. Но взрыва  не  было,  хотя  прошло   уже  больше шести минут, невероятно! Значит, все получилось! Словно обезумев от радости, я подхватил Ветку на руки и с хохотом закружился, рискуя нешуточно навернуться. Господи, как же здорово! Спасибо тебе огромное, мы все-таки это сделали, все-таки предотвратили беду! Никакой аварии, никаких облученных и обожженных! Никакой эвакуации! Ни-че-го!!!

   Ветка тоже хохотала вслед за мной, запрокинув голову и дрыгая ногами. Вконец закружившись, я опустил ее на землю, пока не грохнулись оба. Все хорошо, родная, теперь все должно быть хорошо! История пойдет по новому пути, раз мы так решительно изменили  ситуацию. Город  будет жить дальше  и  развиваться, Станция – выдавать  электроэнергию. Словом, все с чистого листа... М-да... А вот тут моя радость несколько угасла.


  Увы, долго радоваться мне ситуация не позволила, что-то должно было после всего произойти. Со мной, с будущим. Чего теперь ждать и как все сложится? Ветка, очень хорошо поняв, ЧТО сейчас в душе у меня творится, положила руки мне на плечи и заглянула в глаза:

   - Ты сейчас ни о чем не думай, ладно? Все получилось, а это, судя по твоим рассказам, уже прорыв немалый. Все думки давай на завтра оставим, ладно?

   - Ты права, солнышко, - я погладил ее по щеке, - Прости, конечно, сейчас не время и не место для серьезных мыслей. Уж слишком позитива много, все перебивается. Давай ты сейчас рули домой и спать ложись, утром все и обдумаем.

   «Если будет, чем думать» - словно эхом прозвучало у меня в голове. А ведь не моя это мысль... очень странно, что еще за фокусы?

   Тем не менее, пришлось отвлечься, поскольку Ветка ни в какую не хотела уезжать, не подбросив меня до дому. Кое-как уболтал, мотивируя тем, что все равно заснуть не смогу еще долго, а пары часов прогулки должно хватить для приведения мыслей в порядок, так что... В общем, завела она ИЖика и уфырчала домой, распугивая темноту светом фары. А я, повернувшись, еще раз внимательно посмотрел  на  очертания  Станции. Да, не было саркофага на привычном месте, и тишину не разрывали завывания пожарных машин, и не бухали взрывы, разбрызгивая вокруг и вверх невидимую и оттого более страшную смерть.  Не было  ни  суеты, ни  беготни,   все шло своим чередом, и время шло, судя по моим часам, вполне правдоподобно.

   Ликуя, я отправился  в  сторону  Кротовичей. Путь  предстоял неблизкий, как раз немного прийти в себя от радости и определиться, а что же делать дальше. Я  бодрым шагом  шел  вперед, луч фонарика выхватывал из темноты заросшую  свежей травой  обочину. И так это было здорово – можно было спокойно  прилечь на эту травку, зарыться руками в землю, не опасаясь радионуклидов! Один только маленький червячок  все же грыз меня в глубине души. Как знать, какое будущее нас всех теперь ждет? Это ведь не просто бабочка, как  у  Брэдбери. Тут целый пласт истории  по другому направлению пущен. Господи, что же теперь с этим миром будет?! Запоздалый ужас от того, ЧТО  я сделал, вдруг свел мне  ледяной судорогой ноги и все, что рядом с ними. Я остановился и, не знаю уж почему, поднял глаза к небу.


   Словно  почувствовав  мой  взгляд, небо  в  одно  мгновение  изменилось. Наступила полная  темнота, казалось, даже  звезды  погасли. Невыносимая, звенящая, жуткая  тишина навалилась  следом. Ударил  мощный  порыв  ветра. Почему-то сразу  мне  подумалось, что ветер какой-то злобный. Он  не  просто  пытался  сбить  меня  с  ног, а раскачивал   из стороны  в  сторону, как дантист, удаляющий зуб. Меня  охватила  жуткая  слабость, я даже  не  мог  поднять руки, чтобы  хоть  как-то  себя  обезопасить. Меня  трепало  из стороны  в  сторону  все сильнее и сильнее, я  уже почти перестал что-либо соображать, как  вдруг оглушительный  грохот сотряс   все  вокруг, и  нестерпимая  боль пронзила меня с головы до ног! Вспышка ослепила меня, на короткий  миг  высветив  перед глазами жуткую картину -  будто  гляжу  на  себя  со  стороны  и  вижу  свое  тело, изломанное невыносимой  судорогой  и  пронзенное, словно  бабочка  иглой  коллекционера, огромной ветвистой  молнией. Картина  осталась  ниже, поглощенная  мраком, а меня, скорченного и  оглушенного  страшной  болью, поволокло  куда-то  дальше,  вверх  и  вверх... Перед  глазами  пронеслись  странные  видения: суетящиеся  люди,  странного  вида  сооружение на помосте,  сведенное  судорогой  крика  лицо  внука... Потом  еще  одна вспышка  боли, от  которой  остановилось сердце. Последней  картинкой  перед  угасающим  сознанием  промелькнуло  лицо  плачущей Ветки...


Окончание - http://www.proza.ru/2018/09/26/379