Три девы спорили, как я умру

Мне приснились три девы, спорили, как умру. Не зная, что я их слышу, играли в свою игру. Та, что черна, как уголь, сделала первый ход. Сказала, все будет просто. Такой будет гороскоп.

Холодная полночь, осень. Последний бокал вина. “Да что со мной может случится? Не надо такси. Дойду.” Он сделает остановку, у одной из шершавых стен, свинцом наполнятся веки, откроет кулисы Морфей. Ему будет снится лето, брусника и треск костра. Колонны янтарных сосен, оконченная игра. Ему будет очень мягко в перине душистых трав. Он уже не проснется, тепло свое потеряв.

Какая унылая повесть, сказала вторая из них. Откинула медные кудри, поправила воротник. Я ставлю на ранее утро. Дорога уходит вдаль. Наверное, будет август, или ранний сентябрь. Мир тишиной наполнен. В колонках любимый трек. Три тысячи оборотов. Пять линий и белый круг. Не справится с поворотом, кто то из них, двоих. Просто уставший водитель. Двадцать с хвостиком тонн. Станет немного тесно. Но это быстро пройдет. Этому долбоебу и так слишком часто везет.

Я тоже брошу монету, в копилку банальных идей, сказала третья дева, холодная как метель. Желто-серый стены. Не видно в колодцах звезд. Что-то тяжелое. Сзади. Кто то к нему подойдет. Дрожащие руки в дырах. В глазах ошалелый лед. Просто не фортануло, просто не тот поворот. Сказки про Ариадну, черные паруса. Дворник в рыжем жилете, усталые голоса. Синие блики, стены, низкие небеса.

Тогда я вышел из тени, хрипло сказал, “Привет! Довольно скучные сказки. Давайте другой сюжет? Все это могло случится, десятки  и сотни раз. Но раз я смотрю на небо, то это не мой рассказ.”

Потом все подернулось рябью, будильник трубил подъем, очередной понедельник, значит пока живем.