Старинный пистолет

Когда тумбочка, в которой лежали деньги, прохудилась и злонамеренный сквозняк вынес из нее не только их запах , но и какие то бумажки, старые шнурки, аптечные коробченки и прочий хлам и завихряясь, повернул мою голову в сторону улицы, я осознал, что уже что то происходит. Пока еще все спокойно,  всё как то затихло, в ожидании хруста, треска. Неужели  наше, казалось вечное, нелепое, угрюмое, плохо устроенное любимое Отечество, с простодушным народонаселением, долгие годы считавшимся его гражданами, рухнет  оставив после себя жуликовато- предпримчивых, агрессивно- патриотичных,  самодовольно- слепых, идиотично- готовых к превращению в новый не имеющий будущего, вид гомосапиенса, угодливо прогибающегося перед любым.пронырой.. Но ведь Оно ещё не рухнуло, а тумбочка уже пуста и я поехал на аллею, в Измайлово. Выдя из метро, пошел туда куда все. Из знакомых, встретил Горбачева Михаила Сергеевича, в самом начале аллеи. Мне он показался просветлённым. Я ему помахал рукой, но он  меня не узнал. Народ на аллее  изображал гусеницу, прижимаясь грудью к спине идущего впереди. Такое количества  взалкавших приобщиться к "искусству" меня сильно напрягло, но потом я понял,что предлагающих его, тоже предостаточно. Гусеница лениво шевелясь проползала между возникшими из ниоткуда "сафроновыми", "липкими шиловыми" и всякими другими  "натюрмортами", прогибающимися от серебрянных плошек  с виноградом, убитых зайцев повисших на краю стола, огромных бокалов с томным вином, цветов и прочих роз на листьях которых немерено слёз. Показалось наверно, но в середине гусеницы, мне послышалось радостное рыданье, кому то стало плохо от счастья.  Вот, теперь кто то взвизгнул от восторга, наверно увидев веточку вишенки и бабочку с капелькой росы на крылышке. Я попытался понять далеко ли еще до конца аллеи, как гусеница вдруг остановилась. Впереди что то происходило. Я протиснулся и через народ, увидел Витю Шмелева.  Давно сообразив, что на рынке отношения продавца с покупателем должны соответствовать сложившимся традициям, он энергично втюхивает азартному и еще не сильно пъяному российскому любителю импрессионистов,  здоровенную с невнятной композицией,  широко, цветно, беспардонно, написаную картину без рамы.
-Разве это тени? нависает над Витей "знаток"
 - Они должны быть розовыми.
 -Розовые тени, если вы помните, отбрасывают оливы, говорит Витя.
- А у нас? Вот именно, у нас платаны. Мне к сожалению не часто приходиться иметь дело с такими тонкими знатоками импрессионизма как вы, поэтому исключительно из уважения к  вам, я готов согласиться на весьма скромную назначенную вами цену.  - С подрамника снимаем?
- Не надо, у меня большая машина. Довольные друг другом они обнимаются.
-Что же ты его так, спросил я своего друга, замечательного графика,  илюстратора серьезных книжек и очень ироничного человека.
 - Знаешь он доволен,  я доволен. Все в порядке. Главное что бы обошлось без войны.
 -Когда я ему сообщил, что хочу подзаработать, он сказал.
- Немного погодя, когда иностранцы попрут.  Что прижало? Тогда попроси у меня в долг, приветливо сказал он.
- Витя я сам могу.
 -Да не напрягайся ты, говорят примета есть. Попросят в долг, давай,  тебя не убудет. Если сам предложишь, никому не поможешь. Вот бери, ты видел как я их заработал. Плотная пачка денег, сбила меня с толку.
- Мне столько не нужно.
 - Возми сколько нужно и послушай меня. Так как я, не делай,  убогих обижать нельзя, сюда приноси то, что у тебя "получилось", не копи.
-Когда я вернулся домой и поискал, то что у меня "получилось", получалось что "получилось" немного. Следующий раз я уже приехал на стадион, теперь там была "измайловская тусовка" и  когда из четырех, привезенных мной картин, подошедший ко мне иностранец, показал на одну из них, я понял что сегодня здесь, среди прочих замечательных художников, я первый кого выбрал иностранец и вспомнил Витино наставление.
 Суббота с воскресеньем, дни ради которых всю неделю не разгибаясь, забиваешь сваи, грузишь вагоны, переставляешь бочки с мелкими монетами, таким разбитым  чувствуешь себя в пятницу. Но зато к субботе в свой парусиновый мешок помещаешь три или четыре картины, что бы привередливому иностранцу, было бы из чего выбрать самую самую, за которую  он готов заплатить даже больше того, чем собирался.
 Историй связанных с Измайлово у меня много, вот одна из них. К моим картинам подошел, как мне потом сказали, очень известный тогда, сиплый с нечистым масляным лицом певец.  Ему понравилась одна из картин. Он спросил сколько она стоит, я ему сказал. Столько наличных  у него  не нашлось и он ушёл, но потом вернулся с дуэльным пистолетом. Я было подумал- всё.
 - В общем так, по другому не получается, сказал он .
- Я вам  пистолет. Вы мне картину и я согласился, пусть он будет лучше у меня. Подумал я.. Мне показалось, когда он  ушел, что обмен не равноценный. За картину я просил меньше и потом видели бы вы, какой он роскошный многодельный, этот пистолет, да ещё  почему то в двухместном, футляре с разными приспособлениями.  Я показал мое приобретение, хорошо знакомому мне продавцу разного рода металических раритетов. Он человек серьёзный, подержав и покрутив его в руках, сказал.
- Тебе повезло, единственно, что настораживает, так это двухместный футляр, нет ли за  этим очень "выгодным"  для тебя обменом, какой нибудь нехорошей истории. Только не пугайся. Просто пока забудь о сегоднешней сделке и никому ничего не рассказывай а пистолетик понадежнее спрячь. Интересно, очень интересно, подумал я, собрался и поехал домой.
 Когда через неделю, я приехал со следущими " шедеврами", девушка, продававшая бижутерию, стоящая напротив, почему то шепотом сообщила мне, что не успел я прошлый раз уйти, как вернулся певец и стал спрашивать не знаю ли я вашего адреса. Он был очень возбужден. Нет напуган ее сообщнием  я не был, скорее, растерян. И когда ко мне подошел покупатель, разговорчивый и дотошный и купил у меня картину, я решил,  что на сегодня хватит. Потом всё как то забылось а спустя ещё какое то время по телевизору показали  моего  певца и сказали, что он трагически погиб, был застрелян из старинного дуэльного пистолета. Вот ведь как. 
Измайлово шумное праздничное место. Художники народ общительный да и покупатели не прочь  поговорить о том о сём, произвести на художника хорошее впечатление. Рынок тонкая вещь. Мой приятель, отставной политотделец,  даже в гражданской одежде не утратил офицерской собранности и стати. Он художник любитель. Свои картины он списывает с Венецианова Сороки и Тропинина. Ему нравится их время. Его картины не копии, они своего рода предложения поучаствовать в его душевных переживаниях. Его неплохо покупают, наверно по этой самой причине. Как то, к нему подошла весьма и весьма красивая и ещё молодая но уже представительная дама,  и обратила его внимание на то, что его своеобразные и симпатичные картины теряют часть своего обаяния от того, что вставлены в несоответствующие им рамы.
 -Будете в каком нибудь провинциальном  музее, посмотрите на портреты местных купчих, молодых людей, красавиц и  рамы. Уменя к вам  необычное предложение. Мне нужно написать в вашей манере, около десятка портретов моих предков. Костя сделал незаконченное движение рукой, понятое дамой, как неуверенность в том, что  ему это нужно.
 - Не спешите  отказываться, прошу вас. На следующей неделе я тут буду.  В Измайлово мы с Костей стоим практически рядом.
-Ты слышал про портреты? Как мне быть? Портретист то  я никакой.
- Костя мы с тобой зрелые мужики, не знаю но,  портреты совсем не причём. К слову, сказать, дама весьма привлекательна, а ты переодетый гусар. Она просто на тебя запала, во всяком случае мне так показалось. Ладно, не бери в голову.  А от портретов не отказывайся, мы тут деньги зарабатываем.Через неделю, произошло нечто странное. Костя расставивший было свои картины, подошел ко мне и сказал.
 - Я должен бежать, брось всё моё хозяйство к себе в машину. Меня и завтра не будет, потом все расскажу.
- Спасибо что выручил. Такая история понимаешь. Оказывается она ждала меня на лестнице, а мы же с этой стороны заходим. Одним словом, мы потом ездили с ней на электричке в Калугу, и с  полчаса на такси к её поместью. Одноэтажный, большой относительно дом. Внутри все надо конечно переделовать, реставрировать, но самое невероятное, она показала мне старинную фотографию на которой я разглядел себя офицером, среди прочих, в самом начале первой мировой войны. Фамилия похожего на меня офицера Кулишин. Нина, так её зовут, когда я ей сказал, что Кулишиных в нашей родне нет,  удивилась и заявила что, такого быть не может. И понимаешь мне самому теперь интересно разобраться со всем этим. Возможно меня завтра не будет.  И он пропал. до следующего лета, да и то, если бы я не оказался в Калуге и не вспомнил, его историю, и не оказался бы перед ресторанчиком с вызывающе легкомысленным названием "Гусар" еще не известно когда бы мы встретились. Время было не ресторанное, около десяти утра, но я толкнул дверь и оказался лицом к лицу с Ниной. Не дав мне раскланяться, она прижала палец к к губамо  и вывела меня на  улицу.
 - Здравствуйте и извините, что так встречаем, мы с Константином не ожидали.. Вы разве не получили телеграму? Мы сегодня ждем  гостей, Костинных товарищей и моих родственников на обед, по случаю открытия нашего ресторана к трем часам.
 - Когда я объяснил рестораторше,   почему я не вовремя, она рассмеялась, а я сказал ей, что в Калуге я оказался по такой же  причине, мой родственник достроил наконец свой дом и я у него со вчерашнего вечера. Сегодня ищу  одну вещь и вдруг вижу. Ресторан "Гусар" я зашел из любопытства
. - А вот и Костя, обрадовалась Нина. Мыс ним обнялись и рассмеялись.