Godspell. Евангелие от хиппи. Божественный ступор

"Сколько веков, народов, и даже сколько людей, — столько Евангелий.
Каждый читает — пишет его — верно или неверно, глупо или мудро, грешно или свято, — но по-своему, по-новому. И во всех — одно Евангелие, как во всех каплях росы солнце одно.
Кто откроет Евангелие, для того уже все книги закроются; кто начнет думать об этом, тот уже не будет думать ни о чем другом, и ничего не потеряет, потому что все мысли — от этого и к этому.
Пресно всё после этой соли; скучны все человеческие трагедии после этой "Божественной Комедии". И если наш мир, вопреки всем своим страшным плоскостям, всё-таки страшно глубок, свят, то потому только, что в мире был Он".
(Дмитрий Мережковский. Иисус Неизвестный)


Некоторые занудные, но, по-видимому, необходимые замечания автора.

- Это ознакомительные отрывки из книги "Godspell. Евангелие от хиппи". Полный текст готовится к публикации и находится только у автора. Желающие получить больше информации, связанной с правами на её издание, с распространением и обсуждением, с вопросами, которые могут возникнуть по поводу её содержания, могут обращаться ко мне напрямую.

- Я не выступаю здесь в роли рупора какой-то определенной церковной юрисдикции, организации, группы людей. Меня никто не поощрял, не благословлял, не давал официальных разрешений, не уполномочивал писать то, что я написал.

- Я не выступаю здесь в качестве представителя какой-либо конкретной религиозной, политической, общественной организации.

- Я не стремлюсь что-либо пропагандировать, реформировать, декларировать, позиционировать, за что-либо агитировать, тем более, кого-либо оскорбить, унизить, уколоть, осмеять.

- Всё, написанное в данной книге, является сугубо моим личным взглядом на вещи и, возможно, на природу вещей. При этом я не являюсь ни доктором, ни даже магистром богословия (я имею степень всего лишь бакалавра богословия), также у меня нет искусствоведческого систематического образования, при этом я всё же дерзаю публично размышлять о литературе, кино и музыке. Если это дерзновение покажется вам излишне самонадеянным, если вы обнаружите ошибки, если всё таки паче чаяния что-то неприятно заденет вас, заранее прошу прощения – скорее всего, в таком случае я оказался не на высоте поставленной самому себе цели.

***

Разговор о любом произведении искусства, которое так или иначе касается Христа, так или иначе рано или поздно сведется ко Христу.
Поэтому, возможно, кому-то покажется, что рассуждений об Иисусе здесь несоизмеримо больше, чем о собственно мюзикле и музыке. Что поделать – Он и несоизмерим с нами: пребывая в нас и среди нас, Он в то же время громаден и неохватен, Бог Вездесущий и всё Наполняющий.
Я предлагаю эту книгу самому разному читателю: и христианину любой конфессии, и неверующему, и идеалисту, и скептику, и просто всем тем, кому интересна зарубежная история культуры двадцатого века, в том числе, религиозная, её малоизвестные у нас страницы, её параллели и отражения, игра смыслов и образов.

***

Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сём надобно судить духовно.
Но духовный судит о всём, а о нём судить никто не может.
Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов.
(Первое послание к Коринфянам 2:14-16)

***

Ищи мира и следуй за ним.
(Пс. 33:15)

***

...Ибо смех есть дыхание, выпускаемое чрез ноздри, в уничижение высокомудрствующих о себе.
(св. Афанасий Великий. Толкование на Псалтырь)

***

Господи, помоги мне восполнить время, которое я провел в унынии!
(Семюэл Джонсон)


Часть первая
БОЖЕСТВЕННЫЙ СТУПОР

Не так давно, хотя - кому как - и сорок с лишним лет срок, одним словом, если быть совсем уж точным, в 1973 году от Рождества Христова, Иисус Христос был выдан на страдания, осужден и распят на заборе одной из свалок металлолома в Нью-Йорке, после чего Он был буквально отнесен Своими учениками в мир и отдан людям.
- Что это за бред? - спросит искушенный в тонкостях богословских изысканий читатель, муж духовный, на которых богата стала в последнее время земля наша, да и ранее не особо оскудевала. - Откуда ветер веет? Что за ересь сектантская? Снова тлетворный Запад нас, невинных, развращает?
Предположение такого мужа будет весьма проницательным: в самом деле, повеяло духом Запада, духом неугомонного поиска ответов на вопросы, казалось бы, раз и навсегда разрешенные, но вот почему-то вновь и вновь встающие перед каждым новым поколением, не теряя ни своей остроты, ни, как говорится в кругах академических, актуальности. Повеяло духом "шестидесятых", хоть и не в этом конкретном отрезке короткой истории рода человеческого дело, а в последней на данный момент времени точке Божественного откровения, ревеляции, массового обращения глаз молодых и не очень молодых людей - ко Христу.
Ключевым паролем той эпохи стало два слова: свобода и любовь. Сколько людей произносило и произносит эти слова, столько и значений они имеют.  Но на рубеже шестидесятых-семидесятых годов они звучали особенно звонко, произносились более искренно и означали нечто большее, чем привычные и затертые до заплатанных дыр штампы обыденной речи, едва ли не полностью девальвированные пустозвонством манипуляторов от коммерции и политики.
Возможно, эти слова звучали почти так же и о том же, как и в устах другого Человека, произносившего их почти на две тысячи лет ранее.
"Познайте истину, и истина сделает вас свободными".
"Заповедь новую даю вам: любите друг друга".
Свобода. Любовь. Свободная любовь. Любовь к свободе. Идеи, символы, теория и практика поколения, непонятно откуда взявшегося, как Иоанн-пророк в заиорданской пустыне. Вот так, без предисловий, как начинает святой Марк: явился Иоанн. Буквально за какой-то год-два мир изменил своё лицо. Стал ли он лучше? исчезли ли ненависть, убийство, насилие, грех, болезни, всякое зло?
Нет. Но всё-таки... что-то изменилось.
Как в стихотворении Арсения Тарковского: рабочий ангел небо повернул, и...
А что изменилось тогда, две тысячи лет назад, когда земля содрогнулась и завеса в Храме разорвалась пополам? Разве тогда исчезли пороки, грехи, ненависть, насилие, зависть, несправедливость, убийство, суд, болезни? Всё со времен Адамовых то же, но... и не то же. От того краеугольного камня, откинутого строителями, брошенного в пучину вод преходящего бытия, полного страданий и имеющего на все вопросы один безысходный и неоспоримый ответ - смерть, от того Камня пошли  кругами  волны, волны достигли берегов, на которых сидим и мы, сегодняшние и печальные, слепые, глухие и нелепые в слепоте и глухоте своей, как сидели и плакали наши отцы, деды, прадеды и их предки.
Страшно далеким кажется нам тот момент, когда сказал Он - Отче! Свершилось.
Читаем труды богословов, читаем жития святых подвижников, слушаем блестящих, даже виртуозных златоустов-проповедников, но не бьётся в сердце горячая вера, не опаляет мозг внезапное понимание - что же, собственно, свершилось? И вот змеем крадется мысль, что, может, и не свершилось-то ничего особенного, а то и вообще, даже неособенного ничего не свершилось. Что слова Евангелия - просто напечатанный на бумаге текст, досадно невразумительный, устаревший... что, да, эта книга стоит у меня на полке, но не для того стоит она, чтобы её читать. Да и кто я такой, прости Господи, чтобы читать её? Есть толкования, но они многословны, а где взять время продираться сквозь богословский жаргон, да и что даёт сухая схоластика древних мужей Церкви сердцу, не говоря уже о разуме, воспитанному секулярной школой и телевидением?
И вот Иисус отдаляется, отдаляется, отдаляется... Не возносится, как перед апостолами, а просто тает. Растворяется в свинцовом тумане повседневной суеты, беготни, судорожной погоней за... да, за призраками, как ни банально бы это звучало, за призраками счастья, о котором никто точно не знает, в чем оно? В деньгах, престиже, славе, карьерном росте? В увлекательной, захватывающей и затягивающей до конца, работе? В опьянении, в удовольствиях телесных и душевных? Наконец - в здоровье?.. О, какой дым! О, какой вздор и прах!
Что - дым, человек знал, а главное, говорил и писал еще при царе Хаммурапи, фараоне Джосере, Соломоне-сыне Давидовом, при Алкее, Гераклите, Эпикуре и Тите Лукреции Каре. Nihil sub Sole novum.
Что - вздор, человек знал и говорил устами Иеремии, Исайи, Сократа, Диогена, Эпиктета, Марка Аврелия, Боэция, Сковороды, Вольтера, Китса, Бальзака, Ницше, Тараса Григорьевича Шевченко, Оскара Уайлда и Льва Николаевича Толстого.
А что - прах - узнал уже в 1914 и последующих годах того столетия, о котором мы ведем речь. Именно в эти годы дети христианской, культурной и цивилизованной Европы, молодая кровь, ее гордость и будущее, не тысячами, не десятками тысяч, но сотнями тысяч умирали в чавкающей грязи, убивая друг друга за полсотни метров набитой металлом земли под Верденом, Пашендейлом, на Сомме и на Марне.
Отто Дикс нарисовал тогда скетч - Рождество 1916 года: Иисус со Своим одним Крестом, рядом Иуда показывает ему на поля, усеянные миллионами крестов на солдатских могилах - за что была Твоя Жертва? и что она стоит по сравнению с этим?
Но и после этого "не научились люди ничему" [1].
Второй круг сатанинского танца унёс жизни новых десятков миллионов по всему миру. Кто-то из них умер с мольбой о прощении, кто-то с проклятьем Богу, кто-то ничего не успел ни сказать, ни подумать.
В середине столетия мир стоял перед очередной массовой бойней, обещавшей превзойти все предыдущие вместе взятые и поставить раз и навсегда на культуре человечества жирный крест.
И где же Ты, Утешитель и Дух Истины? Да полно, интересуешься ли Ты Своими детьми?
Образ Его отдалился.
Камю и Сартр, кумиры послевоенных интеллектуалов, вспомнили Ницше - "Бог умер". Бог не вмешивается, Богу все равно, а это то же самое что Его нет.
А если Бога нет, то "всё позволено"? Альбер Камю размышляет над проблемой, поставленной Достоевским в романе "Бесы": один из персонажей, Кириллов, приходит к выводу, что без Бога человек получает возможность полностью распоряжаться своей жизнью, прежде всего получает полное право самому решать, жить ему или нет, и как следствие - право на самоубийство как акт предельной свободы воли.
Упоённое могуществом техники, которым оно овладело, но оцепеневшее от ужаса разверстой пустоты перед собой, человечество - словно психопат на крыше небоскреба - шло к краю, чтобы броситься вниз. Есть такое сладкое ощущение ужаса на высоте: а что, если взять и прыгнуть...
И почему не прыгнуть? Ведь "не научились люди ничему". "Згадаймо: так було і в Трої, так і буде" (Шевченко). Так и будет...
Было очевидно, что конца не миновать. Очевидно и понятно.
Знаменитый "пацифик", символ антивоенного движения, изначально был схематичным изображением человека, в отчаянии, в бессилии как-либо остановить обрушение мира, опустившего руки. Кое-кто толкует этот знак как антихристианский "сломанный крест". Возможно, оно так и виделось людям середины двадцатого века: Иисус ужаснулся человекам, как на рисунке Дикса, увидев, что они творят друг с другом, как плюют на Его заповедь "любите друг друга", увидев миллионы намогильных крестов, бросил Свой Крест, отказался от спасения Земли, ушёл - и перекладина Креста бессильно рухнула.
В фильме Луиса Бунюэля "Симеон Столпник" известный святой подвижник именно так бросает "столп", на котором он провел почти всю свою жизнь и отдается искушению сатаны. В финале картины, находясь в баре, где гремит музыка и молодежь извивается в сумбурной пляске, он спрашивает дьявола: "Как называется этот танец?" - "Это самый последний танец в истории, "Радиоактивная плоть", - отвечают ему.
Но, словно из ниоткуда - "сердце ваше пускай не тревожится и не пугается - Я не кину вас, Я прибуду к вам!"
Концентрический круг вдруг достиг сердец? Пришла высокая волна?
Что произошло? Почему человечество замерло за секунду до обрыва? Только ли политические соображения удержали "рулевых" и "смотрящих" от рокового решения "нажать кнопку"? Только ли взвешенные аргументы "за" и "против" войны, когда невыгоды тотального разрушения перевесили выгоды призрачной и, вероятно, недостижимой в условиях вооруженного паритета победы? Увы, думать так, значит доверять разуму человеческому, а сколько раз он опровергал самого себя! Когда это вооруженный паритет удерживал от нападения? Не в 1914 ли году? Нет, не в паритете дело. Не в разуме.
Вдруг молодые люди не захотели воевать. Вот так. Это стало немодным. Откуда берется мода? Почему стиль одежды и поведения экстравагантных ребят из Хейт-Эшбери стал привлекательным для всего мира от Мехико до Тегерана, от Стокгольма до Кейптауна? Почему для молодых англичан двадцатых годов эталоном был человек с ружьем - Лоуренс Аравийский, а через сорок лет стал человек с гитарой - "Битлз"? Кто это придумал, кто внедрил? Фрейдомарксисты? Грамшисты? Маркузе? Адорно? Или, может быть, Суслов, чтобы ослабить и разложить (да-да, о тлетворном влиянии коммунистического Востока на Западе говорили столь же уверенно и безапелляционно, как на Востоке говорили о тлетворном влиянии капиталистического Запада; и сейчас желающих поупражняться в софизмах на тему "жидомасонского заговора" хоть отбавляй)? Это смешно.
Никто не вставил детям "чип": лучше танцевать, чем убивать. Они просто захотели танцевать рок-н-ролл.
"...И не будут учиться воевать".
Чуть позже группа Petra споёт: "Бог дал тебе рок-н-ролл, тебе и каждому, чтобы вы прославляли Его".
Да, воистину, рок-музыку дал людям Господь Бог.
Peter, Paul and Mary уже записали знаменитую "Куда деваются цветы?"
Куда деваются цветы? Их собирают девчонки.
А куда деваются девчонки? Выходят замуж за парней.
Куда деваются парни? Их забирают в солдаты.
Куда же деваются солдаты? Ложатся в могилы.
А куда деваются могилы? Превращаются в цветы [2].
Уже Боб Дилан создал свои непревзойденные "Мастера войны", "Грядёт тяжелый ливень" (Hard Rain a'Gonna Fall) и "Что принёс ветер" (Blowin' In the Wind):
Как долго еще будут лететь снаряды,
Пока их навсегда не запретят?..
Как долго еще человек будет таращиться вверх,
Пока не увидит по-настоящему небо?
Сколько ушей должно быть у человека,
Чтобы он услышал плач человеческий?
И сколько смертей должно случится,
Прежде чем он сообразит, что слишком много людей умерло?
- Ответ, мой друг, принёс ветер,
Ответ принёс ветер.
Надвигается "тяжелый ливень" из бомб, ураган, грозящий превратить всё живое на планете в "радиоактивную плоть", и вдруг в этой тяжелой атмосфере веет легкий ветерок, приносящий ответ... что же это за ответ, что носится в воздухе? Что это как не - Бог?
"Было [к Илие] слово Господне, и сказал ему Господь:
- Что ты здесь, Илия?
Он сказал:
- Возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее.
И сказал [Господь]:
- Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь;
после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра".
(Третья книга Царств 19:9-12)
Вот это необъяснимое "вдруг", непонятное мирской мудростью слабое веяние ветерка в песне Дилана [3], как и в книге Царств - Господь не в буре, не в землетрясении, не в огне, а в "веянии тихом" - не есть ли оно чудом Божьей благодати? Вновь Бог так возлюбил людей, что остановил
самоистребительное безумие Своих детей, и вновь пришел на Землю в образах человеческого искусства: в песнях, книгах, постановках, фильмах...  Парадокс шестидесятых необъясним с позиций экономических и политических теорий, причина, по которой машина тотального уничтожения начала буксовать и тормозить, не лежит в области рационального. Ведь "Занимайтесь любовью, а не войной" - этот лозунг известен тысячи лет под другими, может быть, словами, но именно в описанную нами эпоху он получил поддержку самой критически-активной массы населения планеты, то есть, молодых людей, неисчерпаемого резерва пушечного мяса в глазах управителей века сего.
Так что же затормозило скольжение в бездну, и так хочется верить, что остановило навсегда?
Машина смерти застопорилась - случился "Божественный ступор" (один из разнообразных вариантов перевода слова Godspell). Потому что Бог наш есть Князь мира и Он не хочет войны, но хочет мира и любви, милосердия как единственно верного поклонения Ему: "Пойди и научись, что значит милости хочу, а не жертвы".
Мирная риторика движения хиппи, любовь как сердцевина их мировосприятия, абсорбированная индустрией массовой культуры, сам modus vivendi - свобода от социальных условностей, анархизм, опрощение, бродяжничество (птицы имеют гнёзда), нарочитое ребячество в поведении (если не будете, как дети...),  даже сам внешний образ (который был растиражирован и стал моден), напоминающий иконописного длинноволосого Христа, были слишком прозрачны, чтобы не увидеть за ними Того, Кто взял на Себя грехи всего мира.


[1] Из поэмы М. Волошина "Путями Каина".

[2] Песня "Куда деваются цветы?" (Where Have All the Flowers Gone) - одна из самых известных антивоенных песен двадцатого века, её исполняли и записывали десятки музыкантов со всего мира в разных вариантах на разных языках. Автор оригинала - американский певец Пит Сигер, записавший её в 1955 году. Песня приобрела популярность после того, как была исполнена в 1962 году группой Peter, Paul and Mary (все три имени её учасников - Евангельские); два года спустя не меньший успех она имела в исполнении рок-группы The Searchers. В 1968 году немецкий вариант записала Марлен Дитрих (Sag' mir, wo die Blumen sind); её выступление с этим номером в Израиле стало первым исполнением песни на немецком языке в этой стране. На украинском языке существуют два варианта: Марии Бурмаки ("Де всі квіти, розкажи") и Яны Заварзиной ("Квіти де?").

[3] Нет сомнений, что образ "ветра", который "приносит ответ" на проклятые вопросы современности, в этой песне Дилана навеян именно цитируемым отрывком из Ветхого Завета. Влияние Священного Писания, как ветхо-, так и новозаветного, на тексты этого американского автора достойно отдельного большого исследования.