Рикошет

       Стоял тёплый осенний денёк. Спокойный, без ветра и шума листвы…

       У небольшого супермаркета девчонка лет двенадцати, подпирая дверной косяк, тоскливо оглядывала входящих и выходящих людей. Кто-то из них очень спешил и никого вокруг себя не замечал, кто-то думал, что ребёнок ожидает вошедших в магазин родителей, у кого-то мелькнула крамольная мысль: может собирает деньги на вредный напиток. Но никому из публики не пришло в голову самое обычное: ей просто хотелось есть. Очень… До головокружения… До тошноты…

       Простояв около часа, она денежки не дождалась. Возможно, просить не умела. И тогда подумала: пора набраться смелости, войти в этот чёртов супермаркет и украсть булочку или шоколадку. Страха не чувствовала, быть пойманной уже не боялась. Пускай! Там… хотя бы накормят. Глупышка! Она не знала, что в силу возраста, ей даже колония не грозит. Скорее всего охранник отлупит и выгонит.

       И как бы в подтверждение собственных мыслей, услышала песню, которая неслась из  автозака, направляющегося в сторону городской тюрьмы: «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…», - громко, ладно и на всю вселенную пели  женщины. Было впечатление, будто прохожие присутствуют на генеральной репетиции сводного хора художественной самодеятельности. Увидев эту сценку из реальной жизни, Алла Пугачёва сомлела бы от такой всенародной любви. А прохожие на улице горько усмехались, стараясь подавить подступивший к горлу комок. В автозаке, конечно, преступницы, но кто его знает это наше правосудие…

       Воровать девочка передумала, только нужно было куда-то пойти и, проводив машину понимающим взглядом, направилась в сторону дома. Надоело слоняться по улицам впустую, а школу не посещала уже несколько дней. Там одноклассницы: сытые, довольные! Это она - затравленный зверёк смотрит исподлобья и ждёт обещанных тумаков. За что? За плохую одежду и жалкий вид, ещё говорят, что от неё «несёт». Врут! Девочка старательно умывается утром и вечером, но затхлый запах старого деревянного дома, в котором она живёт, впитался и в неё тоже. Совсем недавно бабушка смертельно заболела. Крошечная пенсия и детское пособие уходят на лекарства и подношения помощницам, есть нечего, вещи проданы за копейки соседям. Не погнушались, забрали круглый стол, старенький холодильник и детский велосипед. Не сегодня – завтра старушка умрёт, а внучку отправят в детдом. Скорей бы! Бабушку очень жалко, но голодный ребёнок - это плохо!
 
       Девочка почти пришла, улица упёрлась в сквер. Его она нежно любила - место, где всегда удивительно тихо и благостно. Когда проходила мимо красивого фонтана, что находился в центре - на перекрёстке всех дорожек, у неё щемило сердце от воспоминаний. Она представляла погибших в автокатастрофе папу и маму живыми, сидящими на скамеечке и любующимися хорошенькой дочкой, а саму себя видела совсем маленькой, наворачивающую круги на трёхколёсном велосипедике вокруг этого фонтана. 

       Но сегодня ту самую скамеечку оккупировал здоровый парень. Он отламывал куски белого батона и кидал голубям. Почувствовав запах свежей выпечки, девочка проглотила слюну, остановилась и как завороженная стала наблюдать за пиршеством птиц.

       - Хочешь? – неожиданно услышала и догадалась, что обратились к ней.
       - Давай! – не скромничая, согласилась сразу.

       Парень протянул остатки батона – больше половины! Она обрадовалась и уже хотела взять хлеб, как прозвучало ехидное: 

       - А ты полай!
       - Совсем, что ли? – девчонка отдёрнула руку и чуть не заревела.
       - Да ладно, не плачь. На, ешь!

       Она схватила батон, вцепилась в него зубами  и стала заглатывать куски,  почти не жуя.

       - Не торопись, худо станет, - незнакомец с удивлением смотрел на ребёнка: неужели в наше время люди бывают настолько голодны?
       - Ещё не завтракала, - оправдываясь, девочка уселась рядом на скамеечку.
       - Тебя как зовут? – зачем-то спросил он.
       - Афродита.
       - Ничего себе имечко.
       - Обыкновенное.
       - А кто родители?
       - Отец учитель истории, а мама библиотекарь, - девочка сказала абсолютную  правду, только правда была очень давнишней.
       - Тогда понятно. Чего лохматая?
       - Еду с дачи, - соврала она.
       - Какая дача? А школа?
       - Я отличница.
       - Ещё бы! Афродита и не отличница.
       - Спасибо за булку! Пойду уроки делать.
       - Иди, Афродита! Учись, - парень усмехнулся, наверное, догадавшись о настоящей жизни новой знакомой, и неожиданно предложил, - слушай, ученица, возьми-ка сотенку! Купи себе ещё батончик, - подал девчонке купюру, а после развернулся и пошёл, насвистывая: «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…»

       Услышав повторно за сегодняшнее утро знакомую мелодию, перекусив и спрятав в карман стареньких джинсов подаренную денежку, девочка повеселела и решила: пора «отличнице» напомнить о себе в школе.
 
       Но на выходе из сквера, её уже встречали «любимые» одноклассники, сбежавшие с первого урока…

       - О! Афродитка,  - закричала Тамара - самая агрессивная девица в классе, - давно хотим с тобой поговорить.
       - Пустите! У меня бабушка болеет, я за лекарством ходила, - девочка попыталась увернуться и уйти.
       - И где оно? – хитро спросил Славка - Тамаркин прихлебатель.
       - Где надо!
       - Врёшь! Твоей бабке лекарства уже не нужны. Вали в детдом, а в нашей школе больше не появляйся, - Тамара размахнулась и ударила Афродиту кулаком по носу.
       - Топчи вонючку! - заорал Славка, сбив с ног девчонку и награждая её пинками во все части тела.
       - Давай, молоти! А я поснимаю, потом в интернет выложим, - Тамара откровенно ловила кайф.
       - Что вы делаете?! – закричала, проходящая мимо, девушка, - я сейчас полицию вызову, - вынула из кармана телефон и стала изображать, будто звонит, - алло, алло!

        Томка со Славкой не захотели разборок и убежали, крикнув на прощанье, что разговор не окончен.

       - За что тебя бьют? – спросила прохожая, помогая девочке подняться.
       - За бедность, - вытирая слёзы, ответила та.
       - Разве за это бьют?
       - Ещё как!
       - У тебя есть подружка? Или кто-то нравится? – девушка взялась вытирать своим носовым платком струящуюся из носа ребёнка кровь, а вопросом попыталась отвлечь от неприятного инцидента.
       - Нравится один мальчик. Очень красивый!
       - Как зовут?
       - Эдик. Я у него под окном написала на асфальте: "ты моя любовь", а он обозвал меня чокнутой. За что?
       - Не всегда можно выставлять свои чувства напоказ.
       - Почему?
       - Думаю, ему не хотелось огласки. Застеснялся родителей или одноклассников.
       - Он меня застеснялся, - грустно констатировала девочка.
       - Значит нужно над собой работать, чтобы тебя не стеснялись. Ты как учишься?
       - На тройки.
       - Постарайся учиться на пятёрки и тебя оценят.
       - Да я бы училась, если бы… Спасибо, тётенька! Мне пора.
       - Довести тебя до дома?
       - Не надо. Сама дойду.
       - Может, заявление напишешь? Я пойду в свидетели.
       - Не смешите… Вас же ещё и подставят.
       - Мне уже ничего не страшно, - девушка горько усмехнулась.
       - Так бывает?
       - Бывает…
       - До свидания! – девочка попрощалась.
       - Счастливо тебе! И учись…

***

       Виктория Николаевна, с грустью посмотрев ребёнку вслед, тяжело вздохнула, покачала головой и пошла на приём в детскую поликлинику. Работала там педиатром уже год, любила детей, и выбранная специальность её вполне устраивала. Она продолжала повышать своё образование, изучая статьи в журналах и общаясь на форумах с коллегами. И всё бы было замечательно, если бы не самая банальная житейская проблема, коей являлась её соседка. Год назад Виктория с согласия родителей разменяла небольшую «трёшку», в которой вся семья жила счастливо. Но повзрослев, дочка стала уставать от материнской опеки и захотела полной самостоятельности. Итого: родителям досталась большая  однокомнатная квартира, а ей комната в коммуналке. Почему она тогда решила, будто хозяйничать на кухне с чужим человеком приятнее, теперь ответить не могла. Но дошло до того, что ей пришлось купить электрическую плитку, чтобы не выходить на кухню вовсе. В силу склочного характера соседка досаждала девушке любыми способами - даже не давала спокойно сходить в туалет, тут же стуча в дверь. А уж на малейший звук телевизора или музыки реагировала аки фурия, требуя полнейшей тишины и абсолютного послушания, поскольку ощущала себя полновластной хозяйкой не только квартиры, но и всего дома. Спорить с ней было абсолютно бесполезно, соседка до пенсии служила в полиции и чуть не каждого жильца держала на крючке за когда-то оказанную мелкую услугу в части закона. Зато после манипулировала людьми как хотела. И девушка про себя называла её доном Корлеоне. 

       У поликлиники Виктория Николаевна встретила медсестру, с которой работала в паре, и отметила её странный взгляд.

       - Даша, что-то случилось? -  спросила она, не желая недомолвок.
       - Наверное, - нерешительно начала разговор напарница, - я вас уже год знаю, потому, пожалуй, скажу…
       - Не бойся, говори! Это по работе?
       - Скорее личное.
       - Очень интересно, - Виктория улыбнулась.
       - Я тут на сайте знакомств подвизаюсь. Парня ищу нормального!
       - И правильно. А я всё никак решиться не могу, интернета побаиваюсь. Так ты о чём?
       - Понимаете… На сайте выставлена ваша фотка. Очень откровенная, а подпись пошлая.
       - Да ты что?
       - Я вам её покажу.
       - Кто же это сделал?
       - Обычно такое вытворяют те, кто рядом, - со знанием дела подсказала Даша.
       - Поняла. Скорее всего, снимок взяли с одноклассников и сделали фотожабу или исподтишка сфотографировали. Дааа… Профессионализм не пропьёшь!
       - Это вы о ком?
       - Есть одна подозреваемая. Мерзость несусветная!
       - Чего ей надо?
       - Ничего. Сучность такая.
       - Сколько уродов вокруг, - Даша вздохнула.
       - Сего добра хватает.
       - Как поступите?
       - Не знаю... 
       - Не переживайте сильно! Нормальные люди не поверят в ваше перевоплощение, а идиоты пусть завидуют. Кстати, фигурка там сносная.
       - Ну, спасибо! Обрадовала. Удачно нынче смена началась!
       - Да, уж! Удачней не бывает!

       И молоденькая врач с такой же молоденькой медсестричкой рассмеялись, хотя понимали: особо радоваться нечему…

***

       После смены в поликлинике у Даши образовалось свободное «окошко», когда можно было сбегать домой. Сегодня – день маминой получки, та обещала подбросить  деньжат на покупку норковой шубки, которую девушка приглядела заранее. Зарплата Даши не позволяла ей одеваться прилично, несмотря на подработку, поэтому дочка не отказывалась от помощи. Они жили вдвоём, приходилось заботиться о себе самим. Что делать? Так бывает…

       Но дома Даша застала маму очень расстроенной и догадалась почему…
 
       - Деньги не дали? – спросила, чтобы просто удостовериться.
       - Не дали. И вообще нашу фирму скоро прикроют. Главный финансист лично меня на ушко предупредил, - женщина сидела на диване, обхватив саму себя руками, будто обороняясь, - что будем делать, дочка?
       - Не переживай! Я же работаю. С голоду не умрём.
       - А шубка?
       - Обойдусь. У меня куртка ещё вполне приличная.
       - Что за жизнь! Работаем, работаем, а живём как нищие. Ничего позволить не можем, - мама вздохнула.
       - Так всегда было. Дедушка говорил, что в советское время простой народ тоже жил от зарплаты до зарплаты.
       - Тогда хотя бы лечили и учили бесплатно. И привилегированным классом были дети, а не чиновники с депутатами.
       - Мам, ты совсем расстроенная. Что-то случилось?
       - Не знаю, как и сказать… Меня, наверное, посадят…
       - Куда?
       - В тюрьму.
       - За какие грехи?
       - Я ударила нашего финансиста.
       - Он же с тобой секретничал!
       - Потому и секретничал, что хотел получить много лишнего.
       - Приставал, что ли?
       - Надоел уже, старый козёл! Проходу не даёт.
       - А как вы пересеклись?
       - Девчата к нему отправили. Типа, делегировали за зарплатой. И он деньги обещал… Но только одной мне, если соглашусь с ним трахнуться прямо у него в кабинете.
       - Господи, сколько уродов вокруг! – Даша вспомнила, что сегодня эту фразу уже озвучивала, - идёшь по городу – так красиво: деревья в жёлтых листьях, будто горят; улицы нарядные; домов новеньких понастроили, а коснись любого человека, семьи или коллектива, то чуть не везде - сплошная безнадёга или подлянство. И зачем такая жизнь?
       - Ладно, дочка! Переживём или пережуём. Всё устаканится.
       - Здорово ты ему влепила?
       - Щека, как первомайский стяг!
       - Мам, ничего он тебе не сделает. Сейчас много об этом пишут. Можно и встречный иск подать. А твои девчата будут за тебя стоять горой.
       - Ты права. Это мы поодиночке – никто, а вместе - сила.
       - Пойду я, революционерка моя! Мне ещё больным деткам уколы делать, - и Даша поцеловала маму в щёчку.
       - Иди, работница! Удачи тебе! К ужину ждать буду.

***

       Главный финансист немаленькой фирмы по пошиву дамского белья в этот вечер торопился домой на крыльях грандиозной мечты. Наконец-то он «сделал» своего начальника, и все деньги фирмы уже на заграничных счетах финансового директора. Сработать это было нелегко, пришлось врать и изворачиваться, но теперь осталось взять семью подмышки и лететь туда, где вечное тепло и красивая жизнь. А с деньгами он сделает её сказкой.

       Как не прятал припухшую щеку, жена заметила красное пятно на лице благоверного и, конечно, спросила:
 
       - Откуда сия красота взялась?
       - Ударился о косяк, - привычно соврал муж.
       - Не много ли косяков развелось в вашей фирме?
       - Достаточно… И кончай о глупостях. Пора вещи складывать.
       - Как, уже?
       - Уже! Самолёт ночью. Только тихо, никому не звони и бери самое необходимое: деньги, бриллианты, документы.
       - Все?
       - Конечно, все.
       - А тебя искать не будут?
       - Пока не будут. Сегодня пятница. Впереди выходные.
       - Ох, боюсь я…
       - Тогда сиди дома. Поеду с Тамарой.
       - Нет уж! Представляешь, сегодня с утра в салон ездила, на перекрёстке остановилась, а мимо автозак промчался с зечками. Они так задорно пели пугачёвскую песню «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…», что эта мелодия привязалась ко мне, и я целый день её напеваю.
       - Тоже мне! Нашла, что петь!
       - Почему? Хорошие слова, красивая музыка.
       - Это песенка для бедных и несчастных. А для нас имеется «Марш энтузиастов». Помнишь? - и супруг, не сдержавшись, громко и с удовольствием запел:

       «Нам ли стоять на месте?
        В своих дерзаниях всегда мы правы.
        Труд наш есть дело чести,
        Есть дело доблести и подвиг славы».

       - Ни разу не слышала.
       - Ещё бы! Ты же у меня молодая, рождённая в перестройку. А я с этими песнями вырос. Всю юность проработал в горкоме комсомола - на взносах «сидел». Благодаря должности и продвинулся. Потом  фирму с Кириллом организовали, трусы бабам стали шить. Так что без коммунистических маршей ничего бы из меня не получилось. А те, кому эти марши не нравились, кто кривил снисходительно губки, остались у разбитого корыта. И свои губки кривят в усмешке по сей день. Поэтому учи слова, дорогая, они нам ещё очень пригодятся.
       - Что теперь будет с Кириллом?
       - Его проблемы. Больно много из себя возомнил.
       - Разве? Вроде он не сноб.
       - О Париже размечтался. Решил с французами работать. Дескать, наши тётки достойны более роскошного белья.
       - Так и замечательно!
       - Глупенькая! В такие проекты нужно вкладывать большие деньги. Но тогда самим лапу сосать придётся. А я хочу жить красиво сейчас. Чтобы Тамарка училась в Оксфорде, а ты по Каннам разъезжала. Или не хочешь?
       - Очень хочу.
       - Тогда – собирайся, хватит попусту болтать! Позови дочку, хочу с ней пообщаться.

       Тамара спустилась к отцу со второго этажа семейного особняка и уселась в кресло с планшетом в руках.

       - Дочь, где травмат? – серьёзно спросил отец, - он мне может понадобиться.
       - На месте, в оружейном шкафу, - соврала Тамара, не отвлекаясь от гаджета.
       - Стрелять научилась?
       - Ещё как!
       - Молодец! Это всегда пригодится, время нынче суровое. Так вот! Самое главное… Отвлекись от экрана наконец! – заорал хозяин дома, желая видеть глаза дочери.
       - Слушаю, пап, слушаю! – нарочно, как можно ласковее, проговорила она и отложила планшет в сторону.
       - Мы уезжаем.
       - Куда?
       - Пока в Европу.
       - Я, в принципе, не против…
       - Что ты говоришь! – отец рассмеялся.
       - Только у меня есть дельце. Незавершённое.
       - Какое?
       - Морду набить одной вонючке.
       - Забудь! Больше ты эту вонючку никогда не увидишь.
       - Тебе жалко?
       - Жалко будет, если ты перед отъездом влипнешь в историю, а выпутываться будет некогда. Самолёт ночью…
       - Я успею, пап! Тут рядом.
       - Успевай до темноты.
       - Это ты мне? Каратистке с юношеским разрядом?
       - Смотри сама! Ждать не буду, - отец не стал особо препятствовать прихоти дочурки, зная её строптивый характер. Уж, если та чего задумала… Не закрывать же ребёнка в комнате! Она и в окно вылезет…

***

       Вечером пятничного дня Кирилл Валентинович – владелец фирмы по производству нижнего дамского белья, мечтая о расширении производства и сотрудничестве с французами, засиделся у себя в кабинете допоздна. Решив ещё раз посмотреть, какой именно суммой располагает, неожиданно обнаружил: фирма банкрот, а счета внезапно обнулились. Кирилл Валентинович стал названивать финансовому директору, но тот на звонки не отвечал. И тогда у него мелькнула страшная догадка: старый товарищ его «кинул». Но ведь не только лично его, а весь коллектив! Видимо, именно поэтому была отложена выдача зарплаты на неопределённое время. Столько лет проработать вместе, чтобы в один момент разрушить стену дружбы и понимания? Кирилл Валентинович сначала застонал, а после, не стесняясь, заплакал как маленький мальчик - в голос и требовательно. Но реви – не реви, а действовать надо! И позвонил начальнику службы безопасности, а заодно в прокуратуру, надеясь, что Главный финансист ещё не успел замести следы окончательно. 

       Домой он вернулся в подавленном настроении.

       Супруга по молодости лет развлекалась на вечеринке, Кирилл Валентинович тревожить её не стал – вдруг эта вечеринка последняя, пускай тусуется! А вот с сыном от первой жены – взрослым балбесом - он бы поговорил…

       - Чем занимаешься? – спросил Кирилл Валентинович, увидев «деточку» в холле перед телевизором.
       - Смотрю советские фильмы, - не отрываясь от экрана, ответил тот.
       - Нравятся?
       - Очень! Как интересно люди жили, просто удивительно! Сытые, довольные…
       - И что интересного? Работали до упада, планы перевыполняли, на нормальную жизнь времени не хватало.
       - Но дети откуда-то появлялись.
       - Дурак! В твоей голове, кроме секса, нет ни одной светлой мысли.
       - Правильно. Секс - это главное.
       - Ты же не животное.
       - Почему? Отчасти…
       - Как дела в университете? – Кирилл Валентинович, чувствуя бесполезность разговора, сменил тему.
       - Нормально.
       - Успеваешь?
       - Почти.
       - Слушай, дорогая деточка! У меня наступают очень трудные времена. За учёбу платить не смогу. Придётся тебе собрать мозги в кучу и учиться только на хорошо и отлично, чтобы получать стипендию, - Кирилл Валентинович еле сдерживался: уж больно хотелось наорать! Сынок весь в матушку, такой же безалаберный и никчёмный. Может, заставить его работать? Хватит на отцовской шее сидеть! Глядишь, узнает цену деньгам.
       - А что у нас с деньгами? – будто услышав мысли отца, съехидничал отпрыск.
       - Денег больше нет. И фирмы тоже. Чтобы расплатиться с кредиторами и работниками, придётся продать дом, квартиру и все наши машины.
       - Прикажешь – ходить пешком.
       - На маршрутке покатаешься.
       - Похоже, действительно наступают трудные времена.
       - Смеяться будешь завтра. Когда сюда придут описывать имущество.
       - Завтра, так завтра… А сегодня подааай копеечку!
       - Пошёл вон! Я с тобой серьёзно, а ты – полный раздолбай!
       - Ухожу, ухожу, ухожу…
       - О, Господи, кого я вырастил?
       - Не поминай Господа всуе, - продолжая ёрничать, сын Кирилла Валентиновича решил отправиться в клуб, надеясь на кредитоспособность добрых друзей.

***
 
       Афродита сидела в сквере на любимой скамеечке у фонтана и радовалась прожитому дню. Если бы не бабушкина болезнь и утренние тумаки, то денёк явно заработал пятёрку. Она сыта, и могла бы прямо сейчас покормить голубей батоном - жаль, что те спят. На подаренную сотенку прикупила хлеба – мало ли? Вдруг бабушка ещё не скоро умрёт! Ничего... Девочка теперь спокойно подождёт и даже накормит единственного родного человека. А старушка, придя в себя, очень удивилась куску белого хлеба и стакану кипятка, но ни к чему не притронулась. 

       Неожиданно на дорожке, ведущей к фонтану, девочка увидела парня, с которым повстречалась утром.

       - О! Здрасте! Смотрю, вы полюбили наши края, - девочка приветливо улыбнулась.
       - Ты тут ночуешь, что ли?
       - Как раз домой собиралась.
       - Живёшь рядом?
       - Ага. А вы в гостях были?
       - В клубе.
       - Что-то рано отгуляли?
       - Друзья хреновые оказались.
       - Понятно. Есть хотите? – Афродита разломила батон и протянула половинку парню.
       - Угощаешь? – парень взял хлеб и стал выковыривать свежий мякиш, лениво закидывая кусочки в рот.
       - Долг платежом красен.
       - Ух, ты! Слова-то, какие знаешь.
       - Я же отличница.
       - Прости, забыл. Не боишься тут сидеть?
       - Чего бояться?
       - Темно. Привидения.
       - Привыкла. Всё время здесь.
       - Смотри! Осторожней. Девочка ведь… И очень симпатичная.
       - Правда?
       - Зачем мне врать.
       - Я скоро буду далеко!
       - Уезжаешь?
       - Уезжаю.
       - Куда, если не секрет.
       - В интернат для одарённых детей.
       - Здорово! Пойду я. Удачи тебе, отличница!
       - Спасибо!
       - За что?
       - За всё, - ответила Афродита и подумала, что с ней сегодня два человека нормально поговорили. Такого никогда не было!

       Парень ушёл. Она тоже хотела встать и пойти домой, как из темноты, непонятно с какой стороны, вывернулась крупная фигура Тамары и тучей нависла над ней.

       - Наконец-то мы одни, - зло зашипела она.
       - Чего тебе надо? - у Афродиты сжалось сердце, она поняла: убежать и увернуться от одноклассницы не получится.
       - Такие вонючки жить не должны!
       - Почему? Я ничего плохого не сделала.
       - Зачем к Эдику приставала? Он мой, поняла!
       - Отпусти! Я скоро уеду! Ты никогда меня не увидишь! – зашептала девочка, потеряв от страха голос.
       - Ладно, хватит с тебя! Чувствую, ты уже обделалась, – и Тамара вынула из кармана куртки травматический пистолет, - значит так! Садись на землю спиной к фонтану. У меня есть пулька. Стреляю один раз. Не попаду – живи, фиг с тобой!
       - Лучше побей меня, - опять прошептала девочка.
       - Нет. Не лишай меня удовольствия пострелять по живой мишени.

       Тамара усадила Афродиту ближе к фонтану, сама поудобней уселась на скамеечку и стала целиться, но не в девочку, а в бордюр.

       - Я смотрю, Афродитка, ты вовсе дурочка! Неужели думаешь, что я собралась тебя убить. Зачем ты мне нужна! Сражаться нужно с ровней, а не с вонючкой! Стрельну и уйду, а ты поезжай в свой детдом. Там тебе и место, - куражилась над одноклассницей каратистка, долго прицеливаясь и наслаждаясь собственным превосходством, а потом выстрелила…

       Звук оказался достаточно громким, приговорённая дёрнулась, пуля срикошетила от бордюра, попав Афродите точно в височную артерию.

       Худенькое тельце девчушки обмякло.
       Она умерла сразу.

       А убийца, увидев струйку крови, испугалась, бросила пистолет и заныла, заикаясь:

       - Афффродитка, Афффродита, я не хотела! Я не хотела…

      
       P.S. Утром нового дня люди, идущие на работу через сквер, видели маленькую девочку, наворачивающую круги на трёхколёсном велосипедике вокруг фонтана с бурлящей водой. Рядом на скамеечке сидели её молодые родители. Глядя на хорошенькую дочку, они счастливо улыбались и кормили белой булкой голубей...