Откуда ангелы берутся? Гл. 21

Глава 21,

в которой выясняется, что иметь «золотые руки» хорошо не всегда.

 

Тойота затормозила возле магазина «Тодасё». Сергей Андреевич повернулся к сидящему сзади Севе:

— Ты, дружок, как хочешь, а мы с Дашей выходим. Мать, наверное, ума лишилась…

— Пап, давай я сбегаю маме покажусь и поедем к Тихому омуту, — вызвалась дочь.

— Ты никуда не поедешь, — отрезал отец. — Нам твоя самостоятельность вот уже где. — Он постучал себя по шее. Варя прыснула в кулачок. — И ничего нет смешного! Твоя бабушка, небось, тоже по всему Угорью рыщет, куда её внучка запропастилась!

Варя обиделась и отвернулась к окну.

— Ну, ладно, вы вых;дите, Варя, наверное, тоже, — сказал Сева. — Машину водить я умею, до усадьбы доведу. А с ними что делать?

Он, конечно, имел в виду живую Крошку Риту и мёртвого Федю Боксёра.

— Маргариту я бы отпустил, — замялся Сергей Андреевич. — Всё-таки женщина…

— Ага! И ваша одноклассница… — мстительно напомнила Варя.

«И убийца», — хотела добавить Даша, но удержалась: ведь тогда пришлось бы всем рассказывать, что произошло в сторожке, а это — вовсе ни к чему.

— Не одноклассница, Варюша, — мы в одной школе учились. — терпеливо объяснил Сергей Андреевич и снова повернулся к Севе. — Вынь кляп у неё изо рта. Сколько человеку можно сидеть с тряпкой во рту!

Сева освободил Крошку Риту от кляпа. Все на мгновение замерли, ожидая, что она разразится ругательствами, но неожиданно услышали:

— Развяжите меня, а то руки чешутся — сил нет!

— Сева, развяжи её, — попросил Сергей Андреевич.

Сева принялся распутывать шнур на руках Маргариты.

— Сбежит, — сказала Даша, ни на кого не глядя.

— Может, и сбежит, — согласился отец. — Маргарита — птица вольная. Она и в школе из дому сбегала.

— Дальше себя не убежишь, — проворчала Крошка Рита. — Ну, чего так долго возишься? — Это к Севе. — Чешутся же!

— У меня тоже чешутся, — сказал Сева. — Просто горят.

— И у меня, — добавила Варя, разглядывая свои ладони. — Вон даже пожелтели. Это, наверно, от золота. Пыль золотая. Приходится терпеть.

— Ладно, — сказал Сергей Андреевич, — подвожу итог. Мы все вылезаем, а Сева везет труп к Балагулам.

— Я Федю так не оставлю, — возразила Маргарита. — Всё-таки — товарищ.

— Хорош товарищ, — сказал Сергей Андреевич.

— Слушай, давай без морали. И так тошно.

— Ладно. Скажи только, как ты дошла до жизни такой.

— Так жизнь и довела… Да, машина тоже моя. Везите меня к этим… Балагурам.

— Её в полицию надо сдать, — опять в пространство сказала Даша.

— Сдавайте, — согласилась рэкетирка. — Там меня живо направят на путь истинный. А это — путь божественный. Так, кажется, говорится в Библии. Эх, жалко, если ошиблась, — поправить некому!

— Не волнуйтесь, Балагуры вас весело поправят, — усмехнулась Даша. — А Балагулы ещё и кое-что припомнят. В отличие от полиции.

— О чём ты говоришь? — насторожился Сергей Андреевич. — Что за намёки?

— Не волнуйся, папа. Кому надо, тот поймёт. Ну что, выходим?

Антоновы и Варя вышли из машины. Варя сразу же побежала домой. Сева перебрался на место водителя, включил двигатель, и тойота резво побежала по дороге к Тихому омуту.

— Интересно, — сказала Даша, глядя вслед Варе, — что у них с руками?

— Золотая пыль. — Сергей Андреевич посмотрел на свои руки, они были чистые. — У мамы тоже пятна жёлтые на руках…

— Она подержала золотую вещицу, — пояснила Даша. — Из тех, которые сделал вандлер Кента.

— Что ещё за вандлер?! — удивился отец.

— Ну прибор такой. Преобразователь. Это он всё железо на свалке превратил в золото.

— Зачем?! — ещё больше изумился Сергей Андреевич.

— Кент разозлился на твою Маргариту. Ей хотелось много золота.

— Ничего не понимаю, — признался отец.

— Ой, пап, я тоже не понимаю, как ты оказался на свалке. Пойдём лучше домой, а то мама заждалась.

— Да я-то могу рассказать…

— Я — тоже. Но не всё. На всё не имею полномочий.

Они вошли во двор. Там было, как обычно. Куры копошились в земле, поросята в загородке отдыхали, а вот Пётр Иваныч, увидев хозяев, вскочил со своего излюбленного места у ворот и восторженно заорал «Ку-ка-ре-ку». Всполошённые куры замахали крыльями, закудахтали, поросята вскочили и весело захрюкали, высовывая розовые «пятачки» в щели загородки.

— Всеобщее «ура», — засмеялась Даша. — Не хватает только мамы.

Мама себя ждать не заставила. Она выскочила на крыльцо с полотенцем в руках (наверное, мыла посуду) и попала сперва в объятия мужа, потом обняла дочку и только после этого принялась охаживать обоих этим самым полотенцем:

— Вот вам, окаянные! Вот вам! Вот!..

«Окаянные» смеялись, увёртывались, наконец, дружно схватили маму в охапку и занесли в дом. Схватил, конечно, папа, но и Даша сбоку пристроилась, помогла.

На кухне всё было готово к завтраку. На столе стояла сковорода с яичницей, тарелка с сырниками и кофейник со свежезаваренным кофе.

— Ты, мать, словно к определённому часу ждала нас, — удивился Сергей Андреевич.

— Я вас не к часу, а к определённой минуте ждала, — заявила Татьяна Егоровна. Засмеялась и пояснила: — В окно увидела и, пока вы разговаривали, успела всё приготовить.

— Золотые руки! — восхитился муж. И спохватился: — Да, что с твоими жёлтыми пятнами? Ребята, вон, говорят, что это — золотая пыль. Откуда она на твоих руках? Что за деталь ты держала?

— Давайте за стол, завтрак стынет. Будем есть-пить и разговаривать. У меня тоже вопросы накопились. А насчёт пятен сразу скажу: исчезли. Почему — не знаю. Не отмывались ничем, чесались, а потом пропали.

Сергей Андреевич и Даша так проголодались, что вмиг смели всё, что было на столе, а после только разговаривали, с удовольствием прихлёбывая кофе. Татьяна Егоровна к еде не притронулась, слушала мужа и дочь, иногда задавала вопросы и улыбалась тихо и радостно.

Даша рассказала, как Крошка Рита с Федей похитили её и Кента, как Кент превратил свалку в золото, а потом…

— А потом появился Рамон. Он опять хотел арестовать рэкетиров и опять у него ничего не получилось, — Даша понурила голову.

— Кто же убил этого здоровячка, кажется, Фёдора? — спросил отец.

— Откуда-то примчался Шериф со своим приятелем профессором, началась перестрелка… ну и… случайная пуля попала Феде в голову.

При слове «перестрелка» Татьяна Егоровна вздрогнула, побледнела, а услышав про случайную пулю, не сдержалась, охнула:

— Такого бугая убили?! Надо же! А как же вы с Кентом уцелели?

— А мы… — замялась было Даша, но тут же нашлась: — Мы под столом прятались.

— Да, я, лёжа в багажнике, слышал, как стреляли, но сам вылезти не мог, — сказал Сергей Андреевич.

— И хорошо, что не вылез, — заявила жена, — а то бы тоже пулю словил. Случайную.

— Пап, теперь ты расскажи, как в багажник попал…

Сергей Андреевич поведал, как пошёл в магазин, чтобы выяснить, что там за шум-гром. В подсобке получил по голове, очнулся уже в багажнике и на свалке.

— Это тебя Федя завалил, — уверенно сказала Даша. — Его Маргарита за железками посылала, чтобы Кент снова вандлер починил.

— Что значит «завалил»? — возмутился отец. — Я же живой!

— И слава богу, что живой, — обняла его за плечи Татьяна Егоровна. — Непонятно лишь, зачем тебя в багажник засунули. Этот Федя мог бы и в магазине бросить.

— А-а, припоминаю, — засмеялась Даша. — Маргарита велела Феде следов не оставлять. Он и не оставил.

— Что же теперь с золотом будет? — сменил Сергей Андреевич тему. — Всё ж растащили! Не пойдут же власти все дома обыскивать и изымать.

— Не скажи! — возразила жена. — Ещё как обыщут и изымут!

— И правильно сделают! — добавила Даша. — Не твоё — не хапай!

— Так-то оно так, — Сергей Андреевич покачал головой. — Но мне кажется, наши угорьевцы не от жадности разбомбили эту свалку. Вернее, не только от жадности. Работы нет, а жить надо. Да и не все приехали туда…

— Не на чем было ехать, вот и не приехали, — упрямо вставила Даша.

Дискуссия была прервана появлением Ивана Коробейникова.

— Ты чего такой взбулгаченный? — спросила хозяйка. — Садись кофе пить.

— Да шут с ним, с этим кофе, — отмахнулся действительно весь какой-то взъерошенный и к тому же мокрый от дождя Иван. Но за стол присел, глянул на Сергея и Дашу. — Нашлись твои — вот и славно! Но вот что в городе творится — не приведи Господь!

— Что в городе творится? — повторил, вопрошая, Сергей Андреевич. — Кто-то золото не поделил?

— Да по-всякому. Кое-кто предлагал поделиться. С теми, кто не смог поехать на свалку. Не все, правда, взяли. Говорили: «Нам дармового не нужно», — ну да это их личное горе. Дело в другом! Руки у тех, кто набрал золота, стали жёлтые и — чешутся. И все жалуются: мол, огнём горят!

— Это — пыль золотая, — усмехнулась Даша. — Как начнут обыскивать, сразу увидят, кто свалку бомбил.

— Кто начнёт обыскивать? Кого? — всполошился Иван.

— Да перестань дёргаться, — похлопал его по плечу Сергей. — Это она так… шутит…

Даша фыркнула, встала и вышла из кухни.

— Ну и что, что руки жёлтые? — Сергей кивнул на жену. — У Тани тоже были пятна — исчезли. Да и у тебя, гляжу, руки в норме. Уже очистились?

— Да они и не были грязными. Сам удивляюсь. — Иван растопырил пальцы и осмотрел чуть ли не каждый. — Ни единой желтинки!

— Интере-есно, — протянул Сергей. — У Тани исчезли, у тебя вообще ничего не было, а вон у мелких, у Севки и Вари, руки жёлтые и зудят. И ещё: ребятишки жалуются, что пыль эта жжёт. Ты золота набрал, а они ведь ни кусочка себе не взяли, только перекладывали... Тогда в чём дело? И как помочь тем, кто страдает?

— А ты чего прибежал-то? — спросила Татьяна Егоровна.

— Так вот из-за этого и прибежал. С кем ещё поговорить-то? Что мы с тобой, Татьяна, такого делали, что с этой желтухой справились?

Глава 22 http://www.proza.ru/2018/09/28/88