Большой куш деноминации шестьдесят первого года

               
     Панцуёвили шеньджень вострой палочкой, томили у костра таёжного волосы шаманки в котелке закопчённом невзгодами, попутно протыкая той палочкой блестевшие во тьме глазцы хоббитам, не балуй. Шалишь, тоже. Лопались глазцы и ползали хоббитцы, толстые и неповоротливые, а мы смотрели и смеялись. Жрали рыбу живьём и уваривали картохи, заливая расплавленным оловом князя Витовта казацкие глотки, алчно разинутые на чужое, украденное предыдущими мародёрами у бывалошных жуликов ранее, шли табором в рощу и гнали мордвинушек оглоблями, вышибая зубы и снова протыкая орбиты впалых от недоедания глаз, сосали сопли у мертвецов, вздымая руки и потрясая ими в воздусях, рябивших ангелами безгрешными, сменившими пачпорта на визы, убывают, бля, ангелы Божии в роты маршевые, засунутые по вагонам открытым семафором кондуктора, продающего по полустанкам дым от паровоза.
     - А вот дыму кому, - интересовался, проходя мимо кондуктор, скрипом кожаной тужурки ошеломляя дегенерата Бабченку, примкнувшего к хоббитцам в хвост, - налима и тайменя, вяленого сапогом и охряпкой.
    - Стюдню на копейку, - требовал нищий в фуражке с кокардой, оборачиваясь нищебродом Ивлукичем, некогда изгнанным из избранных красивых людишков Ленки Миро, - чаю с салом и бабу голую, а лучше : трансгёл.
    - Ыыыыы, - выли студёными волками прихвостни бакенбардов, за ненужностью и непосещенных уже, забытых среди косых айсбергов, плывущих в другое направление, параллельное смыслу, - ыыыы.
    - По х...й, - решал я, названный при рождении Андреем, самопридумавший картофельным папой кинувшую компакт - параболиками айзеров Каролин Возняцки, столь мудро и чётко угаданную долбанным лошадиным Керви, что жеребец Калигулы измерялся разумом мерина товарища Сталина, заермолился фетровым ботиком Нины Ургант и принял во грех имя тети Вали Матвиенки, жакет, " Орёл пустыни ", Винни Джонс и сморщенные яйца черномазых бандитов по бокам. Пугал их мордатый Винни, Борис Бритва, русский узбек из КГБ искал алмазы в лабазах, находя лишь полузабытый привкус ангидрида на тут же обсохшем от таких воспоминаний языке. Липкий пот проступал на стенах, сочась и капая на сохлые трупы летних мух, убитых рулоном газеты и тапком, на, сука ! Размазывались мухи по потолку, абстракционизьм, бля.
    - А это что ?
    Лысый и дерганый, как и все они, суки рваные, Хрущев, подбоченясь и сбив на затылок белую шляпу с дырочками, рассматривал дегенеративное искусство Фурцевой, демонстрируемое из - под подола застенчивой курчавой волоснёй, поседевшей в долгих дискуссиях на кооперативных кухоньках нонконформиста Илларионова, с рождения скупавшего акции и квартиры, оптом, чохом, на вырост.
    - Жопа, что ? - не унимался советский премьер, дергая за парусиновый рукав ветровки очкастого Киссинджера. - Пидорасы, - тянул уничижающе Хрущев, не находя в себе сил выбежать вон из прогорклого зала Третьяковки.
    - Манда, - шептала Фурцева, подмигивая Хрущеву низким - по погоде - каблуком волшебной туфельки  " Прощай, молодость ", - говоря иначе, Никита Сергеич, п...да вашей бабушки, рисовавшей Модильяни гуашем на стенах соборов.
    - Не соборов, а стоборов, - поправлял дотошный Киссинджер, записывая все ходы поперёк. - На предыдущей ассамблее принято на грудь и буква  " т " сдвоилась, став пистолетом.
    - Пулемётом, - влезал Косыгин, шатаясь опасно у дверей, - сначала пистолет, потом дефис.
    - Ё...й в рот, - кричал уже внутрь себя Хрущев, утеряв после щей сакральную  " ё " и менжуя ту межу, что и поделит водоразделом брови таящегося впотьмах Брежнева, - совсем запутали, гниды. Нет бы по - простому, тыр, пыр, е...ся в сраку, каждому брату по сестрице и право выбора жить, как таракан, вещество растущее.
    Брели кактусы по пустыне Навахо. Дон Мигель нёс рюкзак и плов, каждая рисинка оборна и пророщена экологично в ладонях невысоких вьетнамцев, синими штанами испещривших джунгли до горизонта, бегали велосипедным Хо Ши Мином, пока не прибежали в Вегас. А там - Ленин.
    - Вы чего, товарищи, - выныривая из Атлантиды прямиком в бассейн отеля  " Фламинго " спрашивал Ленин у вьетнамцев, - удумали - ту ? Даёшь Беломор - канал ! Между прочим, - моментально перестраивался вождь, видя непонимание индокитайскоязычных чурок диких, - сей отель построен Багси Сигелом, суд у них именовался  " кенгуру ", а Майер Лански прародил, аки Давид Иосафат Салман, Абрамовича со всеми Челсями.
    - Ууууу, - удивляются вьетнамцы, задирая черноволосые головы к напрочь перепутавшимся временам глаголов.
    А вы хули думали, вьетнамцы, сказки мои читать - это вам не за свободу воевать, тута думать надо.