Квартира

Как она сегодня? Вроде ничего. Сегодня я имел редкую возможность рассмотреть очень близко. Эти губы, такие манящие, такие близкие и родные. А глаза, казалось, что я смотрю в эти глаза целую вечность, смотрю в эту вселенную, но никак не могу дотронуться до звезд. Надеюсь, она позволит погладить ее волосы? О, да. Она была не против этого, хотя в последнее время она очень страшно на меня смотрела, со страхом, так, будто я чужой человек. Но не сегодня. Сегодня она смотрит на меня с улыбкой и, кажется, чтобы я не сказал, эта улыбка не сойдет с ее лица. Может она чего-то ждет от меня? Точно. Я так давно ничего ей не дарил. Цветы. Нужно сходить за цветами. «Дорогая, никуда не уходи, пожалуйста, я скоро вернусь».

«Я вернулся! Милая, ты здесь»? Я зашел в спальню и увидел ее во всей красе, при солнечном свете. Она лежала там же, где и раньше… Ждала… «Я принес тебе букетик чего-то новенького! И не только букет цветов, сегодня ты почувствуешь букет Абхазии. Да, да, я не скупился и купил хорошее вино, лишь бы устроить этот вечер для нас двоих». Я взял на кухне пару бокалов, вазу для роз, чтобы этот великолепный аромат развеялся по всей квартире. Будто в саду, знаете, выходишь в сад утром, подходишь к заборчику и вдыхаешь этот аромат… Иногда эту эйфорию перебивает крик соседки, у которой, кстати, тоже такие же розы, но мальчишки с соседней улицы ночью срезали парочку штук, чтобы подарить своим девочкам. А вот я бы не кричал. Пусть дарят, мне не жалко, сам же таким был. Нельзя так долго стоять на кухне, она подумает, что я боюсь или медлю. Нужно идти. Пол перед ее кроватью был усыпан розами, ведь я забыл закрыть окно, ну ничего, сейчас я все соберу. «Вот так куда лучше, пусть они стоят здесь, в вазе, да дорогая? Я понимаю, что в последнее время ты не пьешь алкоголь, поэтому я просто поставлю его рядом, на тумбочку, если захочешь, то возьми. А я вот выпью. Знаешь, последнее время, между нами происходит нечто странное, иногда мне кажется, что последняя ниточка рвется, а иногда, что все заплетается узами в тугой канат любви, но ты не говоришь мне об этом. Иногда лишь кидаешь намеки на то, все ли в порядке или нет. Мне нравится наблюдать за тобой, за тем как лучики света переливаются в твоих волосах, как иногда, легкий ветерок, так же легко как колыхаются волны в штиль, колыхает твои реснички. Все это так мило, но лишь со стороны. Иногда мне хочется стать этим самым лучиком и нежно ласкать черты твоего лица, как раньше». Я запустил руку в ее волосы. Да, вот так. «Но ты не идешь навстречу…» Может сегодня? «Можно я… Поцелую тебя?» Я поцеловал ее, но не убрал губы, ожидая ответа. Пауза слишком затянулась. Я поцеловал еще раз, и моя рука, по старой привычке, уже поползла от ее головы вниз, а пальцы пустились под блузку. А она все никак не отвечала взаимностью. Черт возьми, телефон звонит, в самый неподходящий момент. Я взял вино и рванул, чтобы ответить, но, подняв трубку, я услышал лишь гудки. Не успел. Вернувшись в комнату, я увидел, что она спит. Глазки закрыты, а улыбка не спадает с ее лица даже во сне. Как я рад, что я сегодня с ней.

Утро. Дверь в ее спальню все так же открыта, а значит, она еще не проснулась. Не стану будить, лучше тихо соберусь и пойду на работу.

«Дорогая, я дома!» Мне послышалось или она посмеялась? Я залетел к ней в комнату, но она еще спала. Я все-таки решился ее разбудить. Взял на руки и понес в гостиную, на диван. Пока шел, пару раз ударился ногой об дверь и журнальный столик. Но все преграды были пройдены, и я положил ее на диван. Ну и тяжелая она стала, такая, что мне пришлось сначала положить ее лицом к спинке, а только потом повернуть. «Ты что обиделась?» Улыбка сменилась угрюмой гримасой, а глаза были еле открыты. «Но что я сделал? Ты слишком грубо ко мне относишься. Я не могу просто утром не будить тебя по будням, а вечером не замечать, что ты спишь. Мы так живем уже месяца два. Так нельзя! Ну что ты так смотришь? Ты игнорируешь меня. У тебя будто другие занятия есть? Ты же даже не работаешь! Я начинаю уставать от этого, сильно… Ладно, извини, что накричал, я не специально». Но ее взгляд не прощал. Тогда я решил, что нужно поцеловать ее сейчас. И я поцеловал, на этот раз, я сразу начал расстегивать ее блузку. Момент, и моя рука уже была на ее груди, а мои губы жадно спускались от ее губ к шее, от шеи к ключице и от ключицы к груди. Я начал с сильнейшим пристрастием целовать ее груди. В это время мои руки освободились, и я начал рвать ее колготки, сначала на одной ноге... Потом на другой… Потом между. Ей не могло это не нравиться и я, наконец, заметил улыбку на ее лице. Я снял брюки с себя, стянул с нее юбку и мои губы начали опускаться еще ниже. Мои руки старались разогреть ее холодноватое тело, черт, нужно было закрыть окно, но я не могу уйти, мы не были так близки уже очень давно. Вот я начал подниматься и спустя мгновения, такие быстрые для нее и такие долгие для меня, я снова целовал ее губы и… Это было как в первый раз… Чувства переполняли меня и ее, наверняка, тоже. Я старался ускориться, но иногда, смотря на ее ухмылку, я останавливался и снова нежно целовал ее, чтобы она улыбнулась. Спустя некоторое время я снова начал чувствовать то, что все это совсем не взаимно. Я начал злиться и очень сильно ускоряться, так сильно, что боялся уже не за нее, а за себя. Еще быстрее. Еще сильнее. Еще. Еще. Все…

Я встал и начал разглядывать это бренное тельце женщины, усталое, просящее о пощаде. Я присел на колени рядом с диваном и наклонил ее голову к себе. Но там снова не было улыбки, и меня дико переполнила злоба. Так, что я не сдержался и ударил ее по щеке, со всей силы ладонью. Только спустя секунды понял, какую ошибку совершил. Я отпрыгнул назад. Мне стало страшно, что она уйдет. Я быстро рванул к двери и запер ее, а ключ мигом выбросил в окно. «Все, теперь ты останешься здесь, и никто ничего не узнает. Прости, но так нужно». Я ведь совсем не хотел ее бить, но почему она так со мной? «Почему ты так со мной? Я же люблю тебя! Сильнее, чем когда либо и кто либо». Я все испортил. Нужно отнести ее на кровать. Уложить спать. «Милая, пошли спать? Я отнесу тебя в спальню, прости, только не уходи, прошу, я же не со зла, ты сама все понимаешь. Извини». Мы переместились ее в спальню и я лег рядом с нею. «Утром я приготовлю кофе, омлет с колбаской, как ты любишь. Завтрак в постель, а вечером мы выпьем вина и все забудем, спокойной ночи, зайка, я все исправлю».

Утром я проснулся от яркого солнечного света, который маленькими лучиками мелькал через слегка зашторенное окно, так как оно было открыто, то ветерок еще и развивал занавеску и свет мелькал по всей комнате. Лучики касались меня и слегка ее головы. Я снова запустил руку в ее волосы, чтобы почувствовать тепло ее нежных локонов и поцеловал в макушку. После встал и пошел на кухню. Готов поспорить, что я встал так тихо, что она даже не проснулась. Насыщенный аромат кофе, вероятно, мог разбудить ее, и поэтому я включил вытяжку, чтобы сделать сюрприз максимально приятным. Я взял старый поднос из сервиза, еле уместив на него тарелку и чашку, двинулся на цыпочках в комнату. Когда я пришел, она уже не спала. Лишь смотрела на меня… Смотрела так же, как вчера. С такой же ухмылкой, с таким же взглядом. Я поставил поднос на ее сторону и снова двинул на кухню. Там меня ждала моя любимая табуретка. Помню, как я лично собрал ее на уроке труда в школе, да, за такое время она часто ломалась, и вообще сейчас сложно было сидеть не ней с полной уверенностью в том, что ты не упадешь. Но сейчас это было как никогда кстати. Я взял табуретку и перенес в гостиную, где еще вчера кипела страсть и жизнь. Под люстрой давно весел один крючок, он висит там с тех пор, как мы праздновали с ней новый год. То был далекий 2002. Мы подвешивали за этот крюк мишуру, но я так и не смог его убрать, так как он слишком сильно вошел в балку. Отлично. Балка-то мне и нужна. Вроде бы крепко. Еще глоточек. И толчок, табуреточка скрипит, напоминая первую поломку. Завершая мою поломку. Скрип-скрип.

В городе Т. 22 мая были найдены трупы мужчины и женщины. Мужчина примерно три месяца проживал с трупом своей жены, после чего повесился в гостиной.