Обрывки романа

Он смотрел на её затылок, из-за новой стрижки казавшийся каким-то беззащитным. Ритмично вздрагивающие плечи. Его ввёл в транс равномерный стук ножа по разделочной доске и он не сразу понял, о чём она его спрашивает и ответил невпопад. Она на мгновенье замерла, встраивая обиду в список ингредиентов рецепта, и снова продолжила резать, добавлять, помешивать. Зачем тушёному кролику шафран? Он не знал. Да и ему было совершенно всё равно, равнодушие к вкусу еды он испытывал с детства. Главное, быть сытым. И не важно, будет ли это паста с оливковым маслом, кускус или фуа-гра с замысловатым соусом авторского приготовления.
Но для неё всё это было очень важно: интерьер, сервировка, порядок блюд, их разнообразие. Всё должно было быть изысканным, утончённым и необычным.  А он с удовольствием бы выпил пива и поговорил о чём-то простом и душевном, а ещё лучше помолчал.
Он пришёл на кухню, чтобы просто побыть с ней рядом, но чувствовал себя неуместным в этой обстановке, да, пожалуй и в их совместной жизни тоже. На его месте должен был быть кто-то другой: модный, изящный, разбирающийся в прекрасном, вне зависимости от того тарелки это или стихи. Им было бы о чём поговорить.
Он ужасно от этого устал. И, погрузившись в свои мысли, не заметил, что уже сидит за накрытым столом. Жена смотрела на него с укором - он не переоделся к ужину. Вернувшись к столу, он, поглощая кролика, рассеяно слушал историю о выборе лучшей крольчатины, о том, что это белое вино по вкусу (и цене) намного превосходит вчерашнее и что скоро придёт новая коллекция постельного белья. Он заметил, как покрылись румянцем её щёки, как блестят глаза, как порхают в воздухе красивые тонкие кисти рук. И на мгновенье он представил, что она рассказывает, как рада видеть его, как скучала, что спрашивает, как прошёл его день. Представил и улыбнулся. Она насторожилась и замолчала, но уже через секунду продолжила. Снова вернулась усталость, лишив его решимости. "Завтра, я всё скажу завтра", - подумал он, поблагодарив за восхитительный ужин.

***
Почему-то очень важно было найти нужную чашку. Или кружку. Чтобы выпить кофе, который должен быть крепким и вкусным, а ещё обладать успокоительным действием. Стоявшие на виду кружки казались слишком большими и она заглянула в комод. Валендорфовские фарфоровые чашки слишком широкие и тонкостенные и для кофе не годились. Хотелось среднего размера кружечку и обязательно керамическую, с толстыми стенками и слегка выпуклыми боками, цвета слоновой кости или просто не яркой расцветки. Она помнила, что где-то на антресолях стояли две коробки с надоевшей посудой, но никак не могла вспомнить, есть ли там кружки нужного размера и формы.
Напряжение росло и ей показалось, что очень скоро сдерживать его будет не возможно. Тоненький, но настойчивый писк стиральной машины предлагал ей немного физической активности, но она не отреагировала. Ей нужна кружка для кофе. Немедленно. И вдруг она вспомнила про кружку, именно такую, с выпуклыми боками, керамическую цвета слоновой кости. Её купил муж в их последней совместной поездке в горы, в маленьком сувенирном магазинчике, где ещё продавались сыры и посуда. Они тогда накупили много новогодних безделушек и даже ни разу не поспорили, много смеялись и были счастливы, как ей казалось. И сейчас эта кружка стояла позади стола, за которым она сидела, на самой верхней полке угловой витрины. Пересилив  страх перед разочарованием, она медленно повернула голову и посмотрела наверх. Пузатый чайник и две пузатых кружки. Все так. Она взяла одну из них, прижала ладони к круглым бокам и заплакала.