Замза

1


Ты отрываешь глаза от монитора и смотришь на часы, что висят сбоку на стене. За просмотром смешных мемосов и ракованием на миду ты и не заметил, как перевалило за полночь. Да не просто перевалило, а два часа назад как перевалило.
«Надо бросать всю эту деградацию за компом» - думаешь ты. В очередной раз думаешь ты. И почти искренне веришь, что уж следующее такое обещание самому себе ты обязательно сдержишь. Ладно хоть завтра воскресенье, и не надо на работу.
Желудок призывно урчит, и ты понимаешь, что за несколько часов за компом нехило проголодался. Идёшь на кухню, открываешь холодильник и видишь там лишь повешенную мышь. Придётся идти в магазин. Благо в полуподвале в конце дома есть круглосуточный.
Одеваешься и выходишь в промозглый ноябрь. С неба сыпется мокрая каша, ветер задувает под куртку. Ты поглубже засовываешь руки в карманы и ускоряешь шаг. В магазине, кроме тебя, ни одного посетителя, но это и не удивительно для такого времени суток. Ты быстро кидаешь в корзину продукты: пачку сосисок, пакет молока, печенье да ещё чего-то по мелочи - и идёшь к кассе. За кассой никого нет. Обычно по ночам в этом магазинчике работают либо парень гоповатого вида твоего возраста, либо миловидная тётка под пятьдесят. Ты гадаешь, кто из них сидит на кассе сегодня, выкладываешь продукты на ленту и кричишь в направлении подсобки:
- Эй, есть кто-нибудь?
Никто не отзывается, и ты подаёшь голос ещё раз. Опять никого.
- Эй, я сейчас уйду, не заплатив, - кричишь ты, и на этот раз слышишь движение. Шаркающая походка и тяжёлое дыхание с всхлипываниями.
«Странно, - думаешь ты. - Это не один из обычных кассиров».
Из-за полки с чаем и конфетами выходит сегодняшняя кассирша - маленького роста, метра полтора, толстое шарообразное тело, длинные грязные волосы свисают до пояса. Она шаркает ногами, при каждом вдохе всхлипывает и открывает рот, в котором, как ты замечаешь, не хватает половины зубов.
Она молча подходит к кассе, с трудом взгромождается на табурет и начинает медленно пробивать продукты, которые ты так же медленно складываешь в пакет. Каждый товар она долго крутит в руках в поисках штрих-кода, подолгу смотрит в кассу и что-то нажимает на клавиатуре. Ты стараешься не смотреть на неё, но то и дело взгляд твой останавливается на её уродливом лице: большой нос картошкой, синяки под глазами, над верхней губой усы, которые гуще и длиннее, чем у тебя после нескольких дней без бритвы. Кассирша заканчивает пробивать продукты, ты говоришь:
- Карта.
Она лишь смотрит на тебя непонимающим взглядом. Ты повторяешь:
- Картой плачу.
Она смотрит то на тебя, то на экран кассы. Потом нажимает все кнопки на клавиатуре и наконец терминал призывно пищит. Ты расплачиваешься и направляешься к выходу. У двери оборачиваешься - кассирша пялится своим тяжёлым глуповатым взором на тебя, и выходишь на улицу.
«Твою ж мать» - бормочешь себе под нос, шагая под мокрым снегом.
Подходишь к своему подъезду и поднимаешь голову - в окне твоей кухни, на втором этаже, первом от окна на лестнице, горит свет.
«Странно, - думаешь ты, - вроде же выключал везде свет».
Ты плюёшь себе под ноги и достаёшь ключ из кармана. Пешком поднимаешься на второй этаж и открываешь дверь. В квартире темно. Думаешь, что вероятность того, что лампочка в кухонной люстре перегорела за то время, пока ты поднимался в квартиру, ничтожно мала, щёлкаешь выключателем - на кухне загорается свет. Ты хмыкаешь и пару минут стоишь в коридоре, щёлкая выключателем. Думаешь о том, что, возможно, свет в окне кухни горел на третьем этаже, а не в твоей квартире. Потом выкладываешь продукты из пакета, быстро ужинаешь и ложишься спать.


2

Просыпаешься около полудня, звонишь маме и сообщаешь, что заедешь в гости.
Полчаса на метро, ещё полчаса на электричке - и вот уже мама потчует тебя твоим любимым борщом, а папа расспрашивает об успехах на работе и в личной жизни. Тебе очень не хочется признаваться, что успехи отсутствуют и в том, и в другом. После обеда играешь с котом и в очередной раз удаляешь с родительского компа браузер амиго. Потом ещё раз пьёте чай с привезённым тобой тортиком и ты пускаешься в обратный путь.
Перед дверью подъезда останавливаешься и поднимаешь голову. В окне кухни снова горит свет. Чертыхаешься, открываешь домофон и поднимаешься в квартиру - на кухне, конечно же, темно. Стараешься не думать об этом, садишься за комп, а вскоре ложишься спать.
Просыпаешься посреди ночи. Часы показывают 4.19. С кухни доносятся звуки: звон чайной ложки об кружку, шарканье табуретки по полу и негромкие односложные фразы. Ты встаёшь с кровати и осторожно выходишь в коридор. Дверь на кухню прикрыта, горит свет. Ты медленно открываешь кухонную дверь. За столом сидят двое: вчерашняя ночная кассирша из магазина (ты отмечаешь её нездоровое сходство с Валерией Ильиничной Новодворской) и ты. Ну, или человек, как две капли воды похожий на тебя. Человек, как две капли воды похожий на тебя, помешивает в кружке чай, откусывает печенье и смотрит на тебя. Перед Ильиничной стоит тарелка с противной на вид серой кашей, она медленно погружает в тарелку палец и как будто нехотя облизывает его.
Ты кладёшь печенье на стол, делаешь глоток чая и встаёшь с табуретки. Берёшь с подоконника молоток и делаешь два шага к застывшему на пороге человеку, как две капли воды похожему на тебя. Замахиваешься и бьёшь его в висок. Тело с громким стуком падает на пол, Валерия Ильинична только теперь отрывает взгляд от тарелки и смотрит на тебя. Ты пытаешься развернуться, но нога зацепляется за лежащее тело, ты неловко хватаешься за дверь, поскальзываешься в луже крови и падаешь рядом с трупом, ударяясь головой о железную ручку двери.
Просыпаешься посреди ночи. Часы показывают 4.20. В квартире тишина, лишь тихо жужжит кулер компьютера, да чуть слышно гудит холодильник на кухне. Ты встаёшь с кровати и идёшь в туалет. Потом заходишь на кухню, наливаешь воды из под крана и залпом выпиваешь целую кружку. Идёшь в комнату, достаёшь из нижнего ящика стола, где хранятся инструменты и гвозди, молоток, возвращаешься на кухню и кладёшь молоток на подоконник. Потом выпиваешь ещё один стакан воды и возвращаешься в кровать - спать можно ещё часа три.

3

Рабочий день проходит, как всегда, скучно и ничем не примечательно. После работы с бывшим одноклассником Васей заходите в бар и выпиваете по паре кружек пива. Вечером, подходя к своей парадной, уже привычно замечаешь горящий в окне кухни свет. За ужином смотришь пару серий нового сериала, а после играешь пару каток в любимую мобу и вскоре отправляешься на боковую.
Ты трёшь кулаками глаза и массируешь виски, смотришь на часы, лежащие на столе рядом с кружкой - 4.19. Тебя очень раздражает сидящая напротив Валерия Ильинична - её уродливое лицо, крохотный, как у хомяка, мозг и противная серая каша в тарелке, но приходится мириться с её обществом. Ты пытаешься заговорить с ней, задаёшь какие-то вопросы, но она лишь глупо смотрит на тебя и макает палец в тарелку, и тебе приходится самому отвечать на свои же вопросы. Чай давно остыл, а печенье сухое и пресное. Из коридора доносятся тихие шаги, дверь медленно открывается и на пороге кухни появляется человек, как две капли воды похожий на тебя.
Человек, как две капли воды похожий на тебя кладёт печенье на стол, делает глоток из кружки и встаёт из-за стола. Берёт с подоконника молоток, делает два шага по направлению к тебе, размахивается и бьёт тебя в висок.
Ты открываешь глаза. На часах 4.20. Ты встаёшь с кровати и идёшь в туалет. Дверь на кухню прикрыта, ты открываешь её и задеваешь что-то ногой. Поднимаешь с пола молоток со следами чего-то красного и липкого. Открываешь окно, размахиваешься и выкидываешь молоток на улицу. Ночную тишину разрывает стук металла об асфальт. Закрываешь окно, выпиваешь стакан воды и возвращаешься в кровать.

4

Ты просыпаешься за полтора часа до звонка будильника с дикой головной болью. Ворочаешься с боку на бок в надежде снова уснуть. Через полчаса оставляешь эти попытки, встаёшь и идёшь на кухню. Находишь в холодильнике пачку пенталгина и выпиваешь две таблетки. Неторопливо варишь кофе - давно этого не делал, пил растворимый. Неспешна выпиваешь - головная боль понемногу уходит, предметы перед глазами обретают резкость и ясность.
Подходишь к компу, находишь какую-то подборку ненапрягающего ретровейва, возвращаешься на кухню, готовишь яичницу. Как любишь больше всего: с помидорами, сыром и беконом. Съедаешь, запивая ещё одной кружкой кофе. Идёшь в ванную, умываешь лицо холодной водой. Долго смотришь на себя в зеркало. Когда отворачиваешься от зеркала, замечаешь кое-что неправильное - тебе кажется, будто твоё отражение повернуло голову на долю секунды позже тебя. Опять долго смотришь в зеркало - отражение ведёт себя вполне прилично.
Оставшийся день проходит ничем не примечательно. После работы заходишь в тот самый магазинчик в полуподвале в конце дома. За кассой сидит миловидная тётка под пятьдесят. Берёшь по мелочи продуктов, идёшь расплачиваться. Спрашиваешь у кассирши, что за странная дама работала на кассе в субботу ночью. Та удивленно смотрит на тебя, спрашивает, не перепутал ли ты чего-то. Говорит, что в субботу ночью магазин был закрыт на переучёт. Добавляет, что последние два месяца по ночам работают только она и Миша - тот, второй парень и никаких других тёток тут быть не могло. Ты сконфуживаешься, молча расплачиваешься, бормочешь "спасибо" и "до свидания" и выходишь из магазина.
Пока идёшь до своего подъезда, думаешь, что слишком уж подозрительно отстранённо и равнодушно воспринимаешь все странности последних нескольких дней. Подходя к двери подъезда, поднимаешь голову и даже как-то удивлённо отмечаешь, что свет в окне твоей кухни не горит. Поднимаешься на второй этаж, открываешь дверь и заходишь в квартиру - на кухне горит свет, а из крана течёт вода. Пытаешься вспомнить, выключал ли утром воду после того, как помыл посуду. Думаешь о том, что никогда не замечал за собой такой бытовой забывчивости. Умываешь лицо холодной водой, выключаешь воду, встаешь посреди кухни и громко говоришь: "Да пошло оно в жопу". В вечерней тишине голос звучит слишком громко, тебе кажется, что за твоей спиной кто-то повторяет твои слова.
Ты проходишь по квартире, включаешь свет везде, где только можно - даже настольную лампу и лампочку в кладовке. Варишь на ужин пельмени, ужинаешь за столом перед монитором, рано ложишься спать, не выключая нигде свет.


5

Просыпаешься в полной темноте. Даже из окна не доносится ни капли света. С кухни слышны звуки. Но не звуки голоса или звуки, сопровождающие трапезу. С кухни доносятся звуки, которые вообще не может издавать человек. Звуки из фильмов ужасов. Именно так ты их называешь. Какое-то утробное урчание, скрежет когтей и скольжение чего-то влажного по полу. Ты лежишь в темноте, боясь пошевелиться. Закрываешь и открываешь глаза, но тебя окружает одна и та же чернота. «Это она, - думаешь ты. - Это Валерия Ильинична, да, именно она. В своём настоящем облике. Это Валерия Ильинична из лавкравтовских ужасов, сестра Йог-Сотота, Ктулкху, Пинхеда и Пеннивайза». Ты ярко и ясно представляешь себе, как её когтистые щупальца двигаются по кухонным стенам и столу, как чёрное слизистое тело переваливается с боку на бок по полу, пасть с тысячью острых кривых зубов открывается и закрывается в желании откусить твою руку, а тринадцать маленьких фасеточных глаз высматривают тебя в темноте. Ты с головой накрываешься одеялом, лежишь, вслушиваясь в звуки снаружи, а когда в очередной раз открываешь глаза, за окном загорается ясный рассвет, а на часах на стене напротив кровати полдень.
Лежишь, прислушиваясь к утренней тишине, встаёшь с кровати и быстро проходишь в ванную. Несколько минут стоишь под горячим душем. Внезапно тебя пронзает холодом. Ты медленно выходишь из ванной, накинув на себя полотенце, возвращаешься в комнату, по пути щёлкая выключателем и включая свет, и выглядываешь в окно - небо по-ноябрьски затянуто тучами. Смотришь на часы на стене - половина восьмого. Подходишь к компьютеру - часы в нижнем правом углу рабочего стола показывают 7.32. На мобильнике 7.33.
Идёшь на кухню, включая по пути свет. На столе - кружка с недопитым чаем и крошки от печенья. Вспоминаешь, что ужинал в комнате и оставил посуду на столе у компьютера, проходишь в комнату - на столе пусто: ни тарелки, ни кружки. Возвращаешься на кухню, открываешь окно и выбрасываешь кружку с недопитым чаем на улицу. Она разбивается с громким звоном. Потом закрываешь окно и минут десять бесцельно бродишь по квартире, бормоча под нос «парампампам» и «воттаквот». Наконец замолкаешь, идёшь в ванную, долго моешь руки холодной водой, внимательно смотришь на себя в зеркало (видок ещё тот: под глазами мешки, сами глаза красные, на голове пара новых седых волос - и это в твои-то годы. отражение повторяет все движения с задержкой в полсекунды, но тебе плевать на это), потом одеваешься и выходишь на улицу.
Работаешь плохо, без всякого желания даже делать вид, что тебя это всё хоть как-то касается, на замечания и вопросы старшего менеджера реагируешь лишь взмахом руки и покачиванием головы.
После окончания рабочего дня заходишь в ближайший фастфуд и без аппетита и не ощущая вкуса съедаешь самый большой бургер. В котлете находишь рыбную кость, но нет никакого желания и сил из-за этого ругаться.
Сидя в вагоне метро, отключаешься каждые пару минут. Свет в вагоне то выключается, то включается, а каждый раз, когда ты открываешь глаза, тебе кажется, что вокруг тебя другие люди, не те, что были несколько минут назад. Шесть остановок по ощущениям растягиваются на полтора часа.
Выходишь на улицу под мокрый снег, сразу наступаешь в лужу. Пора перебираться в зимние ботинки. Останавливаешь на пешеходном переходе в ожидании зеленого сигнала светофора. На другой стороне замечаешь странного человека в длинном чёрном балахоне с большим, закрывающем глаза капюшоне. Он медленно поднимает руки и откидывает капюшон с головы - тебя прошибает холодный пот. Серая кожа, впалые щёки, редкие тонкие волосы, глубоко заплывшие глаза, в которых светится красный огонёк, но в чертах его лица ты всё равно узнаёшь своё собственное. Он улыбается и смотрит прямо на тебя, а ты, в свою очередь, тоже не можешь оторвать от него взгляд. С громким гудком проезжает автобус, обливая тебя брызгами из лужи, и на другой стороне улицы остаются лишь пожилой мужчина с сумкой на колёсиках, молодая мать с дочкой, да женщина лет сорока. Он пропадает. Загорается зелёный свет, ты оглядываешься вокруг, а после делаешь шаг на проезжую часть и снова наступаешь в лужу.
- Сссссууууукаааа, - под нос себе говоришь ты.
Подходишь к подъезду и поднимаешь голову к окнам своей квартиры - темнота. Поднимаешься и с неким удивлением обнаруживаешь, что квартира осталась в том же состоянии, как и в момент твоего ухода. Набираешь ванну и часа полтора под звуки последнего альбома Моби валяешься в пенной воде, периодически подливая горячей воды.
Выходишь из ванной на удивление бодрым и в прекрасном настроении. Идёшь на кухню, завариваешь чаю. Замечаешь на подоконнике молоток. Не можешь вспомнить, как он там оказался, но плюёшь на это, относишь молоток в комнату и убираешь в нижний ящик стола. За медленным чаем смотришь выступление Металлики на Рок Эм Ринг 2012 года, а потом в том же прекрасном настроении ложишься спать.


6

Ты встаёшь с кровати после первого же звонка будильника в том же бодром и чудесном настроении, как и ложился. Напевая под нос какую-то незамысловатую мелодию, умываешься, варишь любимую манную кашу и завтракаешь.
По дороге к метро звонишь папе. На работе извиняешься перед старшим менеджером за вчерашнее. Он с улыбкой отвечает, что ничего страшного, у всех бывают плохие дни. Рабочий день проходит быстро и весьма позитивно.
На обеде подходишь к маркетологу Марине и приглашаешь после работы выпить кофе. Она к твоему удивлению соглашается. Точнее, не совсем так. Её согласие не вызывает у тебя удивления, наоборот, ты точно знал, что она согласится, ты чувствуешь, что сегодня твой день и он пройдёт так, как ты захочешь.
Под конец рабочего дня к тебе подходит зам директора и с заговорщицкой улыбкой предлагает выйти покурить. Хоть ты и не куришь, но на приглашение замдира соглашаешься. Вы выходите в курилку, он закуривает, протягивает пачку и зажигалку тебе, ты тоже неуклюже и неумело прикуриваешь. Минута проходит в молчании. Замдир курит, ты делаешь пару затяжек, кашляешь, сигарета тлеет в руке. Замдир усмехается и смотрит на тебя.
- Скажу тебе по секрету, - начинает он, - Нефёдов вчера написал заявление на увольнение.
(Нефёдов - твой старший менеджер). Ты киваешь головой, не понимая, к чему он это.
- На его место есть несколько кандидатов, - продолжает замдир, - но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы оно досталось тебе.
Ты удивлённо смотришь на него, затягиваешься сигаретой, кашляешь.
- Только никому, это только между нами, - говорит замдир, - просто в ближайшие две недели работай так, как сегодня, и всё будет хорошо.
Он тушит сигарету об стену и выходит из курилки. Ты пару минут стоишь, втыкая в окно, потом бросаешь окурок в пепельницу.
«Да, - думаешь ты, - именно так - Нефёдов написал заявление. Чудесно. Просто прекрасно».
Ты возвращаешься на рабочее место, заканчиваешь дела. Заходишь за Мариной и вы идёте в ближайшую кофейню. Полтора часа проходят почти как мгновение, вы непринужденно болтаете, Марина смеётся над твоими глупыми шутками. Договариваетесь в субботу вместе сходить по барам. На прощание у метро она чмокает тебя в уголок рта и задерживает свои губы рядом с твоими на несколько секунд дольше, чем ты ожидал. Ты отнюдь не против такого развития событий.
Выходишь из метро, на пешеходном переходе смотришь под ноги, чтобы не наступить в лужу и находишь косарь. Думаешь: «Да, это точно мой день».
Решаешь в завершение такого прекрасного дня перед сном выпить бутылочку пива и заходишь в магазин, тот самый, в конце дома в полуподвале. В магазине, кроме тебя, ни одного посетителя. Ты берёшь бутылку пива, чипсы и что-то ещё и идёшь к кассе. За кассой никого нет. Ты выкладываешь продукты на ленту и кричишь в направлении подсобки:
- Добрый вечер, есть кто-нибудь?
В ответ слышится движение - шаркающая походка и тяжёлое дыхание с всхлипываниями. Тебя охватывает ужас и прошибает холодный пот. Ты пятишься к выходу, наблюдая за рядами полок. Туберкулёзное дыхание слышится всё ближе, но ты не дожидаешься появления его обладательницы и выскакиваешь на улицу. Ты бегом добегаешь до своего подъезда и поднимаешь голову - в окне твоей кухни, на втором этаже, первом от окна на лестнице, горит свет. Ты стискиваешь зубы и со всей силы бьёшь ногой по скамейке, что стоит у подъезда - ногу пронзает боль, ты  чертыхаешься. Снова поднимаешь взгляд к окну на втором этаже и замечаешь, что на окне висят занавески, которых ты никогда туда не вешал. Ты пристально смотришь на окно, со злостью сжимая кулаки. В окне появляется темный силуэт, поднимает руку и машет тебе. Ты продолжаешь смотреть на него. Силуэт поднимает руку к голове, как будто подносит к уху телефон. Ты продолжаешь смотреть на него. В кармане звонит телефон. Ты не торопишься доставать его и продолжаешь смотреть на окно. Силуэт снова машет тебе рукой. Телефон надрывается в кармане, ты не реагируешь на него. Силуэт в окне отодвигает занавеску и ты видишь его лицо. Своё лицо. Ты улыбаешься сам себе из окна. Звонок телефона уносится всё дальше и дальше, а потом накатывается на тебя с новой силой и накрывает со всех сторон как волной.
Ты открываешь глаза, шаришь рукой возле кровати и выключаешь будильник. Встаёшь с кровати, идёшь в ванную и смываешь с себя остатки сна. Варишь манную кашу, завтракаешь.
По дороге к метро звонишь папе, он сначала долго не берёт трубку, потом недовольным сонным голосом отвечает. Ты извиняешься и говоришь, что перезвонишь вечером.
На работе извиняешься перед старшим менеджером за вчерашнее. Он со злостью предупреждает, что за ещё один такой косяк ему придётся тебя оштрафовать. Рабочий день проходит медленно, ты изо всех сил стараешься, но никак не можешь сосредоточиться ни на чем. На обеде подходишь к маркетологу Марине и приглашаешь после работы выпить кофе. Она извиняется и отвечает, что вечером занята, может быть, в другой раз. Ты киваешь головой, да, быть может, в другой раз.
После окончания рабочего дня на лестнице сталкиваешься с зам директора. Сталкиваешься в прямом смысле этого слова - он несёт пачку бумаг в руках и разговаривает по телефону, ты пялишься в пол, бумаги разлетаются по ступенькам, он хватается за перила, телефон выпадает из руки. Замдир чертыхается, ты мямлишь извинения и помогаешь ему собрать бумаги.
На платформе в метро тебя толкает в спину какой-то пьяный грязный бомж и ты только чудом не падаешь на рельсы. По дороге от метро до дома пару раз наступаешь в лужи.
В завершение такого дурацкого дня решаешь выпить бутылочку пива и заходишь в магазин, тот самый, в конце дома в полуподвале. Ты берёшь бутылку пива, чипсы и ещё что-то и идёшь к кассе. На кассе сидит какая-то незнакомая тётка из ближнего среднеазиатского зарубежья, собравшая немаленькую очередь. Создаётся впечатление, что кассу она видит первый раз в жизни. Ты со смирением отстаиваешь очередь, расплачивается и выходишь на улицу.
За то время, что ты был в магазине, успел начаться то ли дождь, то ли снег, то ли град. Ты накидываешь капюшон и поглубже засовываешь руки в карманы. Не поднимая головы заходишь в подъезд и поднимаешься домой. В квартире стоит удивительная тишина. Не слышно даже гудения холодильника. Выключатели щёлкают поразительно тихо. Ты включаешь комп, находишь дебютный альбом Эс Ай Лэй Дайинг и выкручиваешь громкость на максимум - всё равно почти ничего не слышно. Бутылка пива открывается совершенно беззвучно, пачка чипсов не шуршит. Ты сидишь, пялясь в монитор, и задумываешься о взаимоотношениях полов, судебной системе, преступлениях и наказаниях, пилящих мужей жёнах и мужей, убивающих этих жён, музыкантах, поджигающих церкви и выпускающих альбомы, сидя в тюрьмах, музыкантах, убивающих других музыкантов, музыкантах, умирающих от передоза и стреляющих себе в головы, музыкантах, совершающих акты дефекации и мастурбации во время выступлений на сцене, музыкантов из каменных городов на африканских островах и музыкантах-монархах африканских королевств, музыкантах-гомосексуалистах и музыкантах-гомофобах. Альбом заканчивается, но ты продолжаешь сидеть на стуле и втыкать в стену, потом всё же встаёшь, с трудом переставляя ноги, доходишь до кровати и, не раздеваясь, проваливаешься в сон.


7

ты сидишь на кухне, трёшь кулаками глаза и массируешь виски, смотришь на часы, лежащие на столе рядом с кружкой - 4.19. тебя очень раздражает сидящая напротив Валерия Ильинична. с каждым разом она бесит тебя всё больше. кажется, будто с каждым днём она становится всё тупее, всё человеческое уходит из неё, и всё больше наружу выступает её истинная сущность. ты очень хочешь прямо сейчас взять с подоконника молоток и побить её им. не просто побить, а забить до смерти, как Райан Рейнольдс того мужика в лифте, или как тот кореец из Олдбоя. «чёрт, - думаешь ты, - я же не смотрел эти фильмы, откуда я могу это знать». потом сам себе отвечаешь: «конечно, их же смотрел он, а значит, можно считать, что их смотрел и я». тебе до смерти осточертели эти ночные посиделки на кухне с этой проклятой Валерией Ильиничной, эти игры со светом, водой и посудой, эти игры в гляделки через зеркало, но ты ничего не можешь с этим поделать и лишь со злостью думаешь о том идиоте, что спит сейчас за стеной. хотя, называть его идиотом значит в какой-то степени называть идиотом себя. с другой стороны, ты и вправду считаешь себя идиотом за то, что так долго не решался на это. конечно, тебе требовалась долгая подготовка и помощь Валерии Ильиничны, а сподвигнуть её на какое-то серьёзное дело далеко не просто, но стоило сделать это гораздо раньше, хотя бы года на три, а лучше на пять или шесть, пока он не превратил свою жизнь в сраное болото. теперь тебе предстоит вытаскивать себя из той ямы, в которую он вас обоих загнал. «но ничего, - думаешь ты, - ещё чуть-чуть, буквально капелька терпения, и всё будет хорошо». и эта плоскогрудая Марина, и тупорылый Нефёдов, и сосед с перфоратором совсем скоро получат своё. ты слышишь, как просыпается тот, второй, в комнате. он идёт в туалет (ты наблюдаешь за ним из зеркала над раковиной и стараешься точно повторять его движения, когда он рассматривает своё отражение), потом заходит на кухню и выпивает стакан воды из-под крана. сегодня он не видит ни тебя, сидящего на табуретке, попивающего осточертевший чай с пресным сухим печеньем, ни Валерии Ильиничны. 
Ты споласкиваешь стакан в раковине, идёшь обратно в комнату, снимаешь джинсы, носки и футболку, проверяешь, включён ли будильник, и возвращаешься под одеяло - спать можно ещё часа три.
Ты совершенно не помнишь, как выключал четыре раза звонящий будильник, и теперь в панике бежишь к метро. Поезд едет как будто специально медленнее, чем обычно, люди двигаются с черепашьей скоростью, но ты чудом опаздываешь на работу всего на двадцать минут. Нефёдов опять ворчит, ты бормочешь извинения. Ты полдня пытаешься понять, на самом ли деле он написал заявление на увольнение, или же тебе это приснилось.
Под конец рабочего дня тебе звонит одноклассник Вася и предлагает вечером немного прибухнуть. Ты не можешь отказаться от такого заманчивого предложения, в особенности в конце такой трудной и нелепой рабочей недели. Договариваетесь созвониться через полтора часа.
Ты заканчиваешь работу, заходишь в ближайший фастфуд, тремя укусами проглатываешь самый большой бургер и набираешь Васин номер - женский голос в трубке сообщает, что абонент не абонент. Ты удивляешься, медленно выпиваешь большой карамельный латтэ, попутно ещё несколько раз набирая Василия - результат тот же. Заходишь вконтактик - Вася был онлайн с утра, но всё равно пишешь ему сообщение.
Берёшь ещё один средний бургер и газировку, садишься за столик у окна, включаешь Метеору за авторством Линкин Парка, медленно и тщательно пережевывая, съедаешь бургер, после каждой песни набирая Васин номер. Результат всё так же остаётся нулевым. Безуспешно проверяешь вконтактик, потом допиваешь газировку, встаёшь со стула и двигаешься к метро.
Ты садишься в угол вагона, залипаешь в телефон и не замечаешь, как за три остановки вагон опустел. Когда ты поднимаешь голову и оглядываешься, в вагоне никого нет. Ты смотришь по сторонам и понимаешь, что в соседних вагонах тоже пусто. Через пару минут поезд останавливается на станции, но ни в твой, ни в соседние вагоны никто не заходит. Диктор объявляет название следующей станции, двери закрываются и поезд заезжает в тоннель. Тебя начинает охватывать тревога, когда поезд останавливается в тоннеле и из динамиков начинает доносится белый шум. Ты смотришь на телефон - аппарат вне сети. Поезд стоит две минуты, три, пять. Освещение начинает мигать, потом пропадает секунд на десять, в течение которых тебе хочется кричать и в панике метаться по окружающему пространству, и снова включается. По поезду проходит какая-то судорога, он отправляется вперёд и через бесконечно долгую минуту наконец приезжает на станцию.
От греха подальше ты решаешь выйти на улицу и пройти последнюю остановку пешком. Полчаса под вечерним тяжёлым ноябрьским небом вгоняют тебя в жуткую депрессию - ты апатично смотришь себе под ноги, перебирая в голове события последней недели, и понимаешь, что с тобой творится что-то неладное. То есть, что что-то не так, ты понимал ещё с выходных, но осознание кромешного абсолютнейшего ****еца пришло к тебе только сейчас.
Ты решаешь взять что-нибудь покрепче пива, тем более, всё равно с Василием собирались бухнуть. Заходишь в тот самый злополучный магазин, даже не боясь встретить там Валерию Ильиничну. И когда видишь, что за кассой сидит именно она, не проявляешь никаких эмоций, лишь равнодушие. Ты берёшь бутылку водки, двухлитровую коробку апельсинового сока, большую пачку чипсов и семечки, подходишь к кассе, здороваешься с Валерией Ильиничной и по-свойски улыбаешься ей. Она тоже выдавливает из себя какое-то подобие улыбки, ты расплачиваешься и выходишь из магазина.
Останавливаешься у своего подъезда и поднимаешь голову. Из окна кухни на тебя смотрит человек, как две капли воды похожий на тебя. Ты машешь ему рукой, он улыбается и машет в ответ. Поднимаешься в квартиру, открываешь дверь - с кухни доносится запах свежесваренного кофе. Скидываешь ботинки и куртку и проходишь на кухню - на столе стоят тарелка с бутербродами и две кружки: в одной чуть недопитый холодный кофе, из другой ещё идёт пар. Ты убираешь водку и сок в холодильник и медленно пьёшь кофе с бутербродами.
Решаешь водку сегодня не пить. Берёшь с собой сок и чипсы, проходишь в комнату и включаешь на компе Маску - тебе хочется отвлечься от всей этой фигни, и комедия с Джимом Керри по твоему мнению - это подходящая идея. Жуёшь чипсы, запиваешь соком, фильм заканчивается. Осталось полкоробки сока и немного чипсов, ты решаешь посмотреть что-нибудь более бессмысленное, чем комедия с Джимом Керри и включаешь Американский Пирог. Через десять минут просмотра тебе надоедает следить за американскими школьниками со спермотоксикозом и ты, не выключая фильм, идёшь на кухню, моешь посуду, долго греешь руки под горячей водой. Замечаешь на подоконнике молоток, берёшь его в руки и несколько минут невидящим взглядом смотришь в окно, стуча молотком себе по лбу, не ощущая боли. Потом возвращаешься в комнату, досматриваешь историю парня, трахнувшего пирог, а после часа два ракуешь на миду, попутно с извращённым удовольствием понося в чате соперников, тиммейтов и всех их предков до седьмого колена. Это неблагородное занятие, к твоему собственному удивлению, очень поднимает тебе настроение.
Ты одеваешься и под непрекращающимся мелким дождем проходишь полквартала до круглосуточного сетевого супермаркета. Покупаешь грейпфрутовый и апельсиновый соки, спрайт, швепс, клюквенный морс, лимон, лайм, возвращаешься домой и пару часов под клипы отечественной попсы начала нулевых мешаешь коктейли с водкой. Когда бутылка заканчивается, а ты еле стоишь на ногах, доползаешь до кровати и, не раздеваясь, вырубаешься.


8

Просыпаешься, когда на улице начинает темнеть. Голова, к твоему удивлению, после вчерашнего совершенно не болит и вообще самочувствие прекрасное - ты бодр, энергичен и готов ко всему. Ты идёшь в душ, потом немного убираешься в комнате - выбрасываешь пустые бутылки и убираешь в холодильник половину лимона. Допиваешь оставшийся клюквенный морс, съедаешь банан и яблоко, найденные в холодильнике (ты совершенно не помнишь, как их вчера покупал), и идёшь выбрасывать мусор.
Хоть в подъезде и есть мусоропровод, ты решаешь прогуляться до контейнера во дворе. Впервые за неделю тучи освободили небо и прекратился этот вечный ноябрьский снегодождь, и тебе приходит в голову идея сделать небольшую пробежку вокруг квартала. Ты находишь подборку энергичного драмнбаса, вставляешь наушники в уши и двигаешь ногами. Неторопливо бежишь, отмечая отсутствие одышки и приятную тяжесть в ногах, удивляешься, почему никогда не делал этого раньше, ведь это оказалось так классно.
Вдруг нога твоя попадает в выбоину в асфальте, и ты летишь вниз. Успеваешь выставить вперёд одну руку, проезжаешь ладонью по мокрому асфальту, ударяешься коленкой и выворачиваешь лодыжку. Пару минут беспомощно лежишь с закрытыми глазами на земле, потом с трудом садишься, потирая болящую ногу. Настроение твоё резко портится, ты проклинаешь весь свет и себя в первую очередь, оглядываешься вокруг и только сейчас замечаешь, как быстро потемнело. Медленно поднимаешься на ноги, корчась от боли, и, хромая, двигаешь в сторону дома.
ты сидишь на вечной табуретке на кухне. Валерия Ильинична куда-то подевалась - наверное, отправилась к себе, да и ладно, её помощь тебе больше не нужна. хоть ты ей и благодарен за всё, что она для тебя делала, её общество тебя ох как тяготило. этому идиоту какого-то хрена вздумалось побегать, и, конечно же, это кривоногое создание умудрилось навернуться, и теперь нога болит и у тебя тоже. физкультурник чёртов. ну ничего, не сегодня-завтра все твои мучения из-за этого неудачника закончатся, и ты наконец-то заживёшь нормальной жизнью. а что будет с этим придурком - это уже не твои проблемы. если он ничего не может сделать со своей жизнью, это сделаешь ты. «давно пора было, - в очередной раз думаешь ты, - и нога бы теперь не болела». слышится писк домофона, а это значит, что через минуту появится он. тебе бы следовало не попадаться ему на глаза, но пошёл он к чёрту - какого хрена ему вздумалось бегать по лужам и снегу - и ты остаёшься сидеть на табуретке. он заходит в квартиру, снимает куртку и ботинки и проходит в ванную. осторожно моет руки - твою ладонь тоже начинает жечь. потом, не заглядывая на кухню, проходит в комнату и заваливается на кровать. ты встаёшь с табуретки, хромая, проходишь в комнату и ложишься на кровать рядом с ним.
ты просыпаешься через пару часов одновременно с ним. за окном начался дождь. он не видит тебя, но ощущает твоё присутствие - оглядывается по сторонам, ощупывает кровать рядом с собой, что-то бормочет и хмурит брови. проходит минут десять, он успокаивается, достаёт телефон и начинает шариться в соцсетях. ты встаёшь с кровати, проходишь на кухню, берёшь с подоконника молоток и идёшь обратно. останавливаешься в дверном проёме, пару минут наблюдаешь за ним, потом три раза стучишь молотком по стене.
Ты слышишь стук, тревожно озираешься по комнате, но ничего не замечаешь. Начинаешь привставать, как вдруг в дверном проёме, где мгновение назад никого не было, появляется человек, как две капли воды похожий на тебя, с молотком в руке. Он делает несколько молниеносных шагов к кровати, ты не успеваешь даже подняться на ноги, и бьёт тебя молотком по голове.
Ты просыпаешься неизвестно через сколько времени. За окном продолжает лить дождь, да ещё и поднялся ветер. Ты шаришь рукой возле кровати, нащупываешь телефон - на часах 4.19. Ты пялишься в экран, через бесконечно долгую минуту цифра 19 меняется на 20, а через ещё одну такую же бесконечную минуту - на 21.
Поднимаешься на ноги - лодыжка всё ещё болит, проходишь в ванную и полчаса сидишь под душем. Выходишь из ванной, идёшь на кухню. На плите тебя ожидает только что поджаренная яичница. Как ты любишь - с сыром, беконом и помидорами. На столе - горячий чай и пара бутербродов на тарелке. Ты вслух говоришь: «Большое спасибо», и слышишь за спиной громкий выдох. Оборачиваешься - там, конечно же, пусто. Только сейчас понимаешь, что последний раз нормально ел ещё в пятницу.
С аппетитом съедаешь яичницу, медленно пьёшь чай с твёрдым и пресным печеньем, открытая пачка которого лежит на столе. Моешь посуду, идёшь в комнату и смотришь пару серий своего сериала. Снова идёшь в ванную и полчаса лежишь в горячей воде под песни Кроматикс. Выходишь из ванной разморённым и сонным.
Останавливаешься в дверном проёме между коридором и комнатой и долго смотришь на кровать - под одеялом кто-то лежит. То есть, под одеялом, конечно же, никого нет, но оно приняло форму какого-то тела. Или, по крайней мере, тебе так кажется. Ты быстро проходишь к кровати, сдёргиваешь одеяло и ложишься спать.


9

Просыпаешься ровно в полдень. За окном наконец-то светит яркое воскресное солнце, которое, ты в этом уверен, будет светить сегодня весь день, не заходя за тучи ни на минуту. Ты отдохнул, выспался и полон сил. Сегодня будет прекрасный день. Теперь каждый день будет прекрасным.