Грязные девяностые

          Март 1991 года показался одиннадцатикласснику Генке Белову самым грязным из всех месяцев, которые он когда-либо видел. Урны у подъездов домов и из парка растащили, видимо, чтобы сдать в цветмет. Дворников уволили, так как было нечем платить. Появилось много бродячих собак и кошек, следы деятельности на снегу которых очень навязчиво бросались в глаза.
          Когда он с потрепанным советским портфелем, ранее принадлежавшему отцу, бежал в школу, то старался не смотреть на желтые овалы на снегу с дырочкой посередине, безобразные коричневые кучки и разнообразные бумажки.
          Светило весеннее солнце, пели птицы, и «+5» на термометре воспринималось как красное лето, поэтому Генка не соизволил набросить на плечи пальто, а бежал прямо так – в одной школьной форме с эмблемой на рукаве в виде раскрытой книги.
Общеобразовательная школа №3 была совсем близко к его дому, в каких-нибудь 50-ти метрах от подъезда. Надо было обогнуть детский садик, помойку – и вот уже ворота третьей.
            Он учился во вторую смену, с часа, так что в это время на крыльце было полно учеников, которые после первой смены собирались домой, и те, которые пока не собирались, но не прочь были испытать все прелести свободного времени. Младшеклассники играли в догонялки, рискуя сбить визжащих девчонок и родителей с малышами из начальных классов.
 - Генка! – окликнул его одноклассник по кличке Длинный. Высокий и худой как шланг Колька Ванозов, который вместо портфеля носил дипломат и когда-то вместе с ним ходил в музыкальную школу, пиликал на скрипке и тренькал на пианино.
 - Привет, - улыбнулся ему Генка, - сейчас первый ведь химия? Зачем-то спросил он, хотя и знал, что химия.
 - Да, можно было и опоздать, - отозвался Колька и они обменялись понимающими улыбками. Химичка Элла Александровна – завуч и, по-совместительству,  депутатша, обычно приходила за 10 минут до конца урока, чтобы проверить присутствующих и задать домашнюю работу.
 - Говорят, школьную форму скоро отменят.
Генка пожал плечами:
 - Какая разница, мы через три месяца школу закончим. Меня больше волнует куда поступать.
 - Ты еще не определился? – удивился Колька, - Сейчас, в основном, все на юрфак и эконом подались.
 - Ну и? Ты хочешь как все? Я цифры терпеть не могу. Хотел на геолога учиться, а теперь это никому не нужно.
 - А я думал, ты как и родители, в мед.
 - У нас в городе нет такого института, а в другой ехать – деньги нужны. А родителям уже 3 месяца ничего не платят.
 - А как же вы живете?
 - Потихоньку. А вы как?
 - Мать – инженер, деньги тоже не платят. Она продавцом устроилась, в канцтовары.
  - Понятно.
Сев на низкую длинную скамейку, которая располагалась вдоль стены, в вестибюле, они, как и другие ученики, принялись переобуваться.
          Генка критически осмотрел свои белые китайские кроссовки, которые были куплены всего месяц назад на центральном рынке, но уже треснули сразу в трёх местах.
   - Из чего делают эту дрянь? – сокрушенно задал он риторический вопрос, осторожно трогая трещину пальцами.
 - А ты попробуй кусочки кожи приклеить в качестве заплаток. Мои так полгода продержались, - посоветовал Колька.
Засунув короткие резиновые сапоги в мешок для обуви, Белов еще подождал своего одноклассника, которые дошнуровывал свою более приличную обувь.
Они со звонком вошли в класс, где стоял привычный галдеж, поскольку химичку так рано никто не ждал.
       У них был один из самых сильных классов, но и самый вредный, за редкими исключениями. Лидерами класса являлись четыре отличницы, еще подруга одной отличницы – хорошистка и два хлыщеватых парня, которые учились средне, но умели подать себя и пользовались популярностью у девчонок.Эта, так называемая, элита обычно свысока смотрела на своих одноклассников и повышала себя в своих собственных глазах, посмеиваясь над ними. К этой верхушке примыкали еще два парня – в качестве шутов при венценосных особах, они пользовались благосклонным отношением сих монархов.
 - Итак, сегодняшняя тема занятия – фенолы! – со смехом встала за кафедру одна из отличниц – Наташа Барковская. Она была признанной первой красавицей класса, короче, звездой, и имела похожую на нее подругу – Эльвиру, которая не дотягивала до всех пятерок, но зато умела ехидно улыбаться и хорошо одеваться.
«Верхушка» начала вовсю веселиться, а Генка и Колька, сидя за одной партой, принялись обсуждать будущее образование.
 - В армии, я слышал, сейчас все сложно, - рассуждал Колька, - слышал, что многие матери прячут своих сыновей по деревням и даже ломают им руки, чтобы не дай бог не попали они туда.
       Генка захотел, было, порисоваться, сказать, что мол, совсем не боится, а это все маменькины сынки этими прятками занимаются, тем более, что видел перед собой гордый затылок с вьющимися каштановыми волосами, убранными в хвост, принадлежащие Вере Петуховой. По мнению Генки, она был намного красивее Барковской, просто одевалась скромно и держалась строго. Услышав интересный разговор, она обернулась и неожиданно поддержала «маменькиных сынков».
 - Ну и правильно прячутся. Думают о своих родителях. Раньше о Родине думали, но сейчас ее вроде как и нет.
       Белов прочистил горло, и, стараясь не смотреть на одноклассницу, осторожно возразил:
 - Не все так, Вер, может кто-то и думает о родителях, но большинство-то больше о себе.
       Та, сквозь ослепительную улыбку парировала:
 - Родителей это вполне устраивает.
       В этот момент к ним подошел Димка Фокин – красавец из элиты. Правда, с лисьим взглядом, но с точеными чертами лица. Его, видимо, заинтересовало -  чему, это, Петухова так улыбается. Или кому. Он вальяжно присел на парту парней, со стороны Ванозова, зная, что Колька не будет брыкаться. А вот Генка одарил его недобрым взглядом.
 - Петухова, ты, вроде как сегодня к репетитору по химии идешь?
 - Может и иду. А что?
Фокин пожал плечами и повертел ручку в пальцах, выдерживая паузу.
 - Можешь отдыхать, он заболел.
Димка соскочил с парты и неспешно удалился. Вера сделала задумчивое лицо, но не стала звать его, чтобы уточнить подробности.
 - А ты куда собралась поступать? – небрежно осведомился Генка.
 - Не знаю еще, - отмахнулась Вера и отвернулась, усевшись за своей партой уже по нормальному.
       Белов был задет за живое, понимая, что её мысли всецело поглотил Фокин. Генка мрачно раскрыл учебник по химии и принялся бесцельно его листать. Куда ему до представительного – высокого и широкоплечего Димы, да к тому же ещё и с лицом кинозвезды.
       У Генки была обычная в его возрасте угловатая фигура, средний рост, чуть выше чем у Петуховой и на голову ниже Фокина, и столь нелюбимая ему нервозность в движениях, да и в мыслях тоже. Сказывалось то, что родители его сутками работали и большая часть раннего детства прошла в детсадах с истеричными и, порой, жестокими воспитательницами. Из темного угла заниженной самооценки ему помогла выбраться музыкальная школа, где они, собственно, и подружились с Колькой Ванозовым. После окончания музыкалки, Генка практически забросил игру на пианино, а вот его одноклассник поигрывал в школьной группе на синтезаторе.
       Химичка на урок так и не явилась, зато заглянула их классная руководительница – географ и передала домашнее задание.
       Весь школьный день Генка был мрачнее тучи и старался не смотреть на Веру, хотя она всегда была у него перед глазами. А когда после уроков он увидел, что к ней опять подошел Димка Фокин и небрежно взял её портфель, Белов резко затормозил, словно наткнулся на что-то, и прислонился спиной к стене, будто ища у нее опоры.
       Мимо пробегала малышня, попеременно задевая его, и чуть не выбив портфель из рук. Генка боролся с тошнотой, но все же никак не мог отвести взгляд от красивейшей пары в школе.
       Вдруг, его отвлек хихикающий голос одного из классных шутов – Ромки Токарева:
 - Думаешь, он её уломает?
 - Конечно уломает, - отозвался его неразлучный друг Андрей Мишин.
       Генка совсем вжался в стену, дабы сделаться незаметным насколько это было воз-можно.
 - Ну, тогда нас ждет классная веселуха, - прохихикал Ромка. Но тут же был оборван Андреем:
 - Тс-с…
       Генка оторвался от стены и на деревянных ногах прошел, а затем пробежал к выходу. Он забыл переобуться в резиновые сапоги и тут же промочил дырявые кроссовки. Совершенно не обращая на это внимания, он принялся нетерпеливо озираться по сторонам, ища вышеупомянутую пару. Вскоре ему повезло.
Держась на почтительном расстоянии, он преследовал их до самого её дома.
Там Фокин вернул Вере портфель, и довольно поглядывая на девушку, стал отступать. И, в конце концов, развернувшись на 180 градусов, отправился прочь. Петухова постояла ещё немного и пошла к подъезду. Здесь Белов и окликнул её.
 - Вера!
       Та обернулась и удивленно уставилась на Генку, который в школьной форме и в кроссовках стоял одной ногой на асфальте, местами проглядывающий из-под снега, а другой в луже.
 - Ты чего, Генка? – с улыбкой спросила она.
       Он быстро подошел к ней, напряженно вглядываясь в её лицо и лихорадочно подбирая слова.
- Ты чего? - снова удивленно спросила она.
       Белов отвел взгляд, неосознанно почесал лоб, чтобы собраться с мыслями и хмуро сказал:
 - Ты меня извини, что я лезу не в свое дело, но я тут кое-что услышал, о чем не могу не сказать.
       Он говорил с паузами, с трудом подбирая слова и почти заикаясь.
 - О чем ты не можешь не сказать? – нахмурилась она и уже строго посмотрела на странного одноклассника, который был явно к ней неравнодушен.
 - Может я что не правильно понял, может, это вообще не о тебе…
 - Так зачем ты мне это говоришь? – снова лукаво улыбнулась Вера.
       Тот отмахнулся, мол, не сбивай, и почти зажмурясь, проговорил:
 - Я вас с Фокиным сегодня случайно увидел в вестибюле, как он… брал у тебя портфель… Генка на секунду представил, как она сейчас, наверное, насмешливо смотрит не него, и чуть не сбился с повествования. Он откашлялся, и не открывая глаз, поднял руку с выставленным указательным пальцем, мол, минутку, сейчас самое главное:
 - В это время где-то за мной состоялся такой разговор наших Токарева и Мишина… Скоморохов, короче, - не удержался и добавил он.
 - Короче, почти дословно: «Ты думаешь, он её уломает? Конечно! Ну, тогда повеселимся». Как-то так.
       Генка резко открыл глаза и уставился на озадаченную Веру.
 - Ну и что? – спросила она.
 - Меня просто это как-то напрягло. И я решил… Сказать тебе.
 - Пусть тебя это не напрягает. Я умею постоять за себя, - гордо ответила девушка.
       Тот кивнул, развернулся, но передумал и спросил:
 -  А он тебя приглашал сегодня куда-то?
       Петухова рассмеялась и медленно произнеся: «Не твое дело», - скрылась в подъезде.
       Белов надул щеки и выдохнул, поняв, что сделал самую трудную часть задуманного. Теперь надо было узнать о запланированном ими мероприятии на вечер.
Он принялся ужинать макаронами с котлетой, которые ему успел разогреть отец, что рано вернулся с работы.
 - Мама сегодня, ты знаешь, дежурит, - сказал тот, разглядывая полки в холодильнике.
 - Угу, - отозвался Генка с набитым ртом.
 - У тебя есть планы на вечер?
 - Скорее да, чем нет, позвоню сейчас Кольке и уточню.
Переодевшись в теплые брюки и серый свитер, он действительно набрал номер телефона Ванозова.
 - Слушай, ты случайно не знаешь – сегодня какие-нибудь массовые молодежные мероприятия не намечаются?
 - Ну, ты как с Луны свалился, - хохотнул тот в трубку, - сегодня же дискотека в парке, в «Гуляй поле». Только об этом в школе и говорили.
 - А… Понял. Ты собираешься?
 - Нет, у нас репетиция сегодня.
 - Понял, ну спасибо за информацию.
Генка натянул на носки полиэтиленовые пакеты и вставил ноги в китайские крос-совки с трещинами. Не танцевать же в резиновых сапогах в самом деле.
 - Я на дискотеку, в «Гуляй поле», - крикнул он отцу из коридора.
Тот чуть не подавился, зная, что сын всегда избегал подобные мероприятия, и недоуменно проводил его взглядом.
 - Не задерживайся долго, а то меня могут вызвать по сан авиации.
 - Ты тоже, что ли, сегодня дежуришь?
 - Ну, по сан авиации. Или вызовут или нет, ты же знаешь.
       Генка кивнул и поскакал вниз по ступенькам. До парка надо было ещё добираться минут 30 пешком или 10 на автобусе, но, зато платно. Белов выбрал пешком. Не чтобы сэкономить, а чтобы собраться с мыслями.
       В 7 вечера уже темнело, но не так быстро, как, скажем, неделю назад, и Генка в лыжной куртке, без шапки, шел, особо не заботясь о том, что было под ногами – асфальт, мокрый темный снег или лужи.
       «Не посмеют ведь», - говорила одна часть его сознания, а вторая била тревогу. Он знал о количестве насилия, которое царило на видеокассетах, что хлынули в страну все возрастающим потоком. И не все смотрели «Спартака» или «Тутси». Кругом обсуждались боевики, триллеры и криминальные драмы. Он слышал,  что у Фокина коллекция Хичкока и Стивена Кинга – тех еще психопатов. Знал и о более нехороших картинах, которые к классике не имели никакого отношения.
       Кроме него немало еще молодых людей направило свои стопы к парку. «Гуляй поле» находилось в закрытом просторном помещении, где в последний раз собирали дискотеку на Новый год.
       Когда он подошел к зданию, было уже практически не пробиться. Генка изо всех сил напрягал глаза в сумерках, стараясь найти где-нибудь Веру или Фокина, или хотя бы шутов, которые их якобы обсуждали. Наконец, ему повезло.  Краем глаза он засек знакомые плавные движения и прядь каштановых вьющихся волос. Они были от него метрах в тридцати, но Генка умудрился узнать Веру по такому кратковременному кадру. И все, больше он их не выпускал из поля зрения. Вцепился как питбуль, благо, они не видели, что вокруг них происходит, и, казалось, были поглощены друг другом.
       Внутри музыка не играла, а долбила с таким грохотом, что было не слышно собственных мыслей. Генка всегда считал сие удовольствие сомнительным, а сейчас в этом убедился окончательно. Включи подобную музыку в интернате для глухонемых, обитатели ее точно бы услышали.
       Белов пробирался вдоль стены, поближе к интересующей его паре, стараясь найти более удобную позицию для наблюдения.
       После ритмичной долбежки, во время которой Генку дважды чуть не сбили с ног и не затоптали, наконец, включили иностранный медляк и народу у стен, которому не нашлось пары, поприбавилось. Здесь толпились, в основном, девчонки. Белову пришлось галантно выдернуть одну из них, чтобы обеспечить себе лучший обзор. Ею оказалась полненькая десятиклассница, которая была явно польщена вниманием к собственной персоне, и возможно даже пыталась разговаривать с Генкой. Но это было равносильно комариному писку над мысом Горн.
       Потом опять сумасшедшие ударные поглотили пространство, сотрясая атмосферу и вызывая легкую контузию головного мозга и перепонок.
Наконец, Белов увидел, что Фокин и Вера направились к выходу. Он последовал за ними.
       Они медленно шли за здание «Гуляй поля», подальше от проезжей части и поближе к темному парку, где побили большую часть фонарей и украли почти все урны.
       Вера спиной прислонилась к толстому высокому дубу, а Димка оперся на него вытянутой рукой, располагаясь напротив девушки.
И тут Белова кто-то окликнул. К нему подошли четверо парней из соседней школы с вопросом:
 - Закурить есть?
 - Не курю, - буркнул Генка и тут же был схвачен за плечо:
 - Ты что, борзый что ли?
Но один из команды махнул рукой, мол, отпусти и указал на нашу парочку.
 - Ты только посмотри! – протянул один из них.
 - А ты катись отсюда, – тут же прорычал он Белову, - считай, что тебе повезло.
Генка стал медленно отступать в темное пространство, благо его здесь  было пол-но, и с бухающим сердцем смотреть, что валяется под ногами.
 - Ты ведь Гена Белов? – окликнул его тонкий голосок.
Он машинально поднял голову и увидел на крыльце девочку, с которой недавно танцевал. Она быстро сбежала к нему по лестнице.
 - Ты не знаешь, здесь есть где-нибудь телефон? – спросил он и обернулся к дереву, возле которого уже никого не было. Парни тоже исчезли.
Генка стал озираться как сумасшедший, которого окружили призраки.
 - Аппарат висит у главных ворот парка, - услышал он растерянный ответ уже вдалеке, так как к тому времени бежал среди деревьев, посекундно останавливаясь и прислушиваясь. И тут до него донесся такой душераздирающий крик, что он чуть не умер на месте. Ноги сразу стали ватными. Генка опустил глаза и увидел на снегу толстую палку  с частично облупившейся корой. Он схватил её, мокрую и сучковатую, и побежал в ту сторону, откуда раздался крик.
       У аттракциона под названием «Сюрприз» - суперскоростной карусели, глядя на работу которой, хочется вытошнить прямо тут, на месте, происходила какая-то возня. Было видно, что двоим, которые держали девушку, приходилось очень трудно, так как она отчаянно сопротивлялась. Третий хлестал её по лицу, а четвертый занимался непосредственно делом.
       Белов набрал в легкие как можно больше воздуха и подняв палку, будто она была флагом, заорал:
 - Окружай!
       От неожиданности парни выпустили свою  жертву, которая осела в сломанную лодочку от одноименного аттракциона – качелей. Бандюганы решили не связываться с сумасшедшим и потрусили прочь.
       Генка бросил палку и на бегу стаскивал с себя куртку. Часть пути до сломанных качелей Белов проехал на коленях, благо снег еще не весь сошел. Он набросил куртку на Веру, которая сидела не шелохнувшись в сломанной лодочке и смотрела куда-то в темноту. Из её глаз тихо текли слезы на распухшее лицо.
Генка схватил девушку за плечи, которые прикрывала его куртка, и чуть потряс её со словами:
 - Вер, ты меня слышишь?
       Он чувствовал как дёргается его лицо в разных направлениях и с удивлением понимал, что никак не может им управлять.
       В ответ на десятый однообразный вопрос и более ощутимое встряхивание, девушка, наконец, сфокусировала на нём мутный взгляд и с трудом кивнула.
Через некоторое время Вера смогла произнести каким-то чужим, осевшим голосом:
 - Отведи меня отсюда.
 - В больницу? Домой? В милицию?
На все вопросы она отрицательно мотала головой.
 - Там где-то у главного входа есть телефон, - задумчиво произнес Белов и аккуратно, будто обращался с легко  бьющейся фарфоровой куклой, помог Вере подняться на ноги. Потом ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы не рухнуть вместе с ней, так как девушку ноги особо не держали. Через минуту Вера все-таки нашла в себе силы, и они медленно направились к выходу.
       Дискотека пока и не думала заканчиваться. Здание «Гуляй поле» ходило ходуном, сотрясаясь от громоподобных звуков.
       У главного входа действительно висел телефон, прикрепленный к старому массивному забору из камня, покрытого белой краской. Часть этого ограждения занимала черная чугунная решетка, и на фоне скудного света редких фонарей атмосфера здесь была не очень приятная.
 - Я все-таки позвоню в милицию, - сказал Генка, ища в карманах двухкопеечную монету для аппарата.
       Девушка безразлично пожала плечами.
 - Мне кажется будет только хуже, - с трудом просипела она.
- Эти подонки могут повторить свое выступление, - проговорил Белов, найдя, наконец, двульник.
 - Милиция, - донеслось отталкивающе-приблатненным тоном из трубки.
Генку всего передернуло, но он все-таки произнес:
 - В парке, у «Гуляй поля» девушку изнасиловали, мы стоим сейчас с ней у главного входа.
 - Фамилия, - тот же тон.
- Чья? Моя или девушки?
 - И твоя, и её
Белов все назвал.
 - Ждите, сейчас приедут.
… Через пол часа Генка начал замерзать. Вере, казалось, было все равно. Она стояла, держась за забор, прижавшись лбом к чугунной решетке.
 - Тебе не холодно? – спросил парень.
       Та отрицательно помотала головой. Поверх ее светлого пальто с оторванными пуговицами, висела Генкина лыжная куртка.
Наконец, подкатил милицейский УАЗик. Оттуда вылезла пара милиционеров. Один небритый, лет тридцати, другой, похоже, новобранец, но держался он очень самоуверенно.
 - Ты вызывал? – спросил старший, хмуро глядя на Белова из-под тяжелых век.
 - Да, - твердо ответил Генка.
 - Сейчас поедем в отделение и вызовем ваших родителей.
В этот момент из УАЗика выглянула разряженная девка и полупьяным голосом осведомилась:
 - Ну, мы едем на субботник или как?
 - Какой субботник? Сегодня пятница,   - проворчал старший и добавил, - вылезай, сейчас некогда с тобой.
 - Ну, холодно же, - возмутилась девица.
 - Вылезай, тебе говорят, - отправился ей помочь младший.
Они долго петляли по темным улицам, пока не добрались до нужного места.
Пока все сидели в грязной и вонючей комнате с облупившимися синими стенами, старший оперуполномоченный Воронов, угрюмо выслушав рассказ молодых людей, задал, наконец, вопрос Генке:
 - Ты сможешь сказать – кто именно держал ее, кто бил и кто насиловал?
 - Нет, я не разглядел, - растерянно отозвался Белов.
 - То есть получается, что те четверо, что разговаривали с тобой – совершенно не обязательно те четверо, что напал на Петухову.
Генка понял к чему тот клонит, и сглотнув по ощущениям какого-то ежа, кивнул.
 - Петухова, ты точно никого из них не запомнила?
 - Нет, они позаботились об этом, - с вызовом ответила девушка.
- А по голосу сможешь узнать?
 - Не знаю.
 - Еще, вы говорите, что с вами был одноклассник Дмитрий Фокин, который исчез в неизвестном направлении. Интересно…
Воронов снял трубку.
 - Его номер знаете?
Вера назвала.
 - Оперуполномоченный Воронов. Дмитрия можно к телефону?.. Разбудите.
Милиционер усмехнулся, а девушка уставилась в угол с паутиной.
 - Ты ведь был с одноклассницей Верой Петуховой час назад на дискотеке?... А… Понимаю. Спасибо. Но все равно жду тебя завтра с родителями.
Он назвал где, во сколько, а потом положил трубку и с нехорошей ухмылкой уставился на ребят.
 - Фокин утверждает, что Петухова внезапно покинула его у здания «Гуляй поле». В чем-то он прав, правда?
       Вера закрыла глаза. Генка уже слышал историю, как они с Фокиным побежали вглубь парка, когда те четверо направились к ним. Но внезапно ее одноклассник отпустил руку девушки и исчез.
       Вскоре приехали родители Веры и они вместе отправились в больницу на мед освидетельствование.
       Родители Белова были на работе, так что его довез до дома какой-то дежурный милиционер. Генка бросился по ступеньками до квартиры, скинул кроссовки и набрал телефон гинекологии 4-ой больницы.
 - Медсестру Белову можно? – запыхаясь, проговорил он.
 - Привет, отца вызвали, что ли?
 - Наверное, дома его нет. Я только вернулся.
 - Уже 11-ть, ты чего так поздно?
 - Слушай, мам, тут такое дело…
       Генка попал в яблочко. Веру повезли в экстренную гинекологию где работала его мать. Он упросил ее, если будет возможность, чтобы Петухову осмотрела наиболее спокойная и деликатная врач.
       Положив трубку, он зажмурился и закрыл лицо руками. Потом снял куртку и сделал себе чай.
       С одной стороны у него было острое желание раздобыть где-нибудь автомат и посетить ту четверку из соседней школы, а с другой – он понимал, что это невозможно по многим причинам. А еще из головы не выходило поведение Фокина и шутов. Где были они? Почему Фокин побежал с Верой в темный парк, а не на проезжую часть или в здание? Ох, как у Генки чесались руки набить морду своему однокласснику, а заодно и выяснить что к чему.
       Но на следующий день, в первую смену, когда у них были одни факультативы, Фокин в класс не явился, видимо, после милиции приходил в себя.
Белов старался не выпускать шутов из своего поля зрения, и все время слушал, о чем они переговаривались. Но те, как назло, снизили громкость своих разговоров до уровня шепота.
       В конце уроков, преодолевая сильную сонливость, так как уснуть в ту ночь ему не удалось, Генка отправился в соседнюю, пятую школу, выяснить личности той четверки, которая также не явилась на уроки. Белов познакомился с тихой девочкой из их класса – Лизой. Она как-то сразу пошла на контакт, увидев черные круги под глазами Генки и его слегка помешенный взгляд.
 - А что они сделали? – спросила Лиза. Это была обычная серенькая девушка, которая хорошо училась и ни во что не ввязывалась.
 - Ну, во-первых, они чуть на меня не напали, а во-вторых, есть сильное подозрение, что они сделали очень плохо одной девушке.
  - Вот уроды, - не веря, помотала та головой, - вот учишься с ними в одном классе 10 лет. Придурки, конечно. Наглые и беспринципные, но чтобы такое…
 - Скажи мне, наконец, как их зовут? – вымученно улыбнулся Генка.
 - Сашка Бузин – это который белобрысый и самый высокий. Димка Евдокимов – самый низкий, со сросшимися бровями, Славка Буковский – долговязый с усиками, родители его еще какие-то большие начальники. И самый трусоватый – Борька Дугин.
 - Буковский у них, наверное, самый главный?
 - А то, притащит дорогую колбасу в школу, когда ничего в магазинах нет, и жирует со своими братками. Кстати, слышала, что они живодеры. Несколько собак повесили. А им только спасибо сказали, мол, бродячих много бегает, никто их не отлавливает.
 - Ой, спасибо тебе Лиза, огромное.
Генка достал из портфеля больше фото их класса, снятое 1 сентября этого года.
 - Ты кого-нибудь рядом с ними видела?
Девушка долго разглядывала снимок, потом указала на Ромку Токарева.
 - Видела как они недавно вместе курили на крыльце.
У Белова тут же потемнело лицо:
 - Слушай, Лиза, если в милиции тебя вдруг спросят про это, все также расскажешь?
 - Ну расскажу, если спросят.

       Когда на следующий день Генка сам явился к следователю, занимающемуся делом Петуховой и поведал о своем разговоре с Лизой, тот лишь с сожалением посмотрел на него.
 - Это нам ничем не поможет, - пробасил высокий и широкоплечий Смирнов Виталий Леонидович, - мало ли кто с кем курил. Да, это вызывает некоторые вопросы, но они все отрицают. Бузин, Евдокимов, Буковский и Дугин утверждают, что после шутливого разговора с тобой вернулись на дискотеку…
 - Вранье! Я стоял  входа и разговаривал с девушкой, а когда обернулся их уже не было!
 - И что? Они говорят, что отошли покурить, а потом вернулись на танцы. А Дмитрий Фокин, ваш одноклассник, утверждает, что Петухова отказалась с ним дальше общаться, и он ушел домой спать.
  - То есть, - медленно проговорил Белов, - вы теперь на этом и остановитесь?
  - Да, это тупик, - легко отозвался Смирнов и подбросил тонкую папку с делом Петуховой.
Генка не мигая смотрел на него и затем спросил осипшим голосом:
 - Это связано как-то с родителями Буковского?
Следователь швырнул папку в стол и зло прошипел:
 - А ну, пошел вон!
       Белов усмехнулся, еще раз посмотрел на Смирнова и вышел.
Итак, он остался один, не считая самой Веры, для кого дело было не закончено. Вот только с чего начать? И что он сможет сделать один?
Генка вернулся домой, где встретил мать, которая в халате и домашних тапочках что-то делала на кухне.
 - Ну, наконец-то! – воскликнула она и вышла к сыну навстречу, - Ну и видок у тебя.
       Это была улыбчивая светловолосая сорокалетняя медсестра с обаятельным лицом.
 - Да я что-то не очень хорошо спал, махнул тот рукой.
 - Ну тогда поешь и ложись.
За ужином она пыталась его разговорить, но с небольшим успехом.
 - Как ты-то оказался ввязан в эту историю с изнасилованием?
 - Я просто нашел Веру.
Светлана Павловна глубоко вздохнула.
 - Вы знаете - кто это сотворил?
 - Догадываемся, но для милиции этого недостаточно, скорее всего, те останутся на свободе, - вдруг прорвало Генку и, практически ничего не съев, он ушел в свою комнату.
Его мать последовала за ним и с тревогой спросила:
 - Ген, у тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
 - Нет, мам, я спать хочу.
Та оставила его в покое, и он вскоре уснул.

       Проснулся Белов в 10 утра воскресенья и уставился в потолок. «Что же делать?» - возник в голове вопрос. Всю ночь Генке снились кошмары, где фигурировали монстры, которых он не видел, но очень боялся. Он вместе с Верой бегал от них по заброшенному заводу.
       Белов подумал о том, что ему надо навестить Петухову. Раньше он ни за что не решился бы ей позвонить. Но посвятив все утро чтению книг по психологии, которые ему только попались в родительской медицинской библиотеке, после обеда он все-таки набрал номер одноклассницы.
К трубке подошла ее мать.
 - А, это ты Ген. Зайдешь?
 - А Вера не против будет?
 - Вообще, к посетителям она обычно не выходит, но ты все-равно приходи.
       Генка выбрал свои самые лучшие вещи, помыл голову и причесался. Потом походил по развалу в поисках какой-нибудь книги и остановился на «Джен Эйр», как ему посоветовала продавщица, узнав, что это для девушки.
 - Здравствуйте, Ольга Александровна, - сказал Белов и прошел в зал, куда она его проводила.
Это была очень спокойная женщина с грустным и красивым лицом.
 - Она там, - мотнула та головой в сторону закрытой двери, - лежит как обычно, загляни.
Генка кивнул, но особой робости не испытывал. Он просто зашел и закрыл за собой дверь.
       Комната Веры была самой обычной. У окна, справа – письменный стол, затем кровать, а напротив – книжный шкаф. Девушка лежала на убранной кровати, укрывшись пледом.
 - Привет, а я тебе книгу принес, - сказал Белов и расположился на стуле у письменного стола.
 - Какую? – без всякого интереса спросила Вера и медленно села.
 - «Джен Эйр».
 - Название знакомое, только я не помню, читала ли ее.
 - Ну давай я тебе ее почитаю.
Девушка вяло кивнула и снова легла. Генка глубоко вздохнул и начал.
… На происшествии в красной комнате, Вера снова села и нахмурилась.
 - Ребят, ужинать пойдемте, - заглянула к ним Ольга Александровна.
 - Мам, я не хочу, - поморщилась девушка.
 - Ну, для компании.
 - Тогда только чай без сахара.
       Вера медленно встала, точно старая бабушка, но тем не менее выпрямила гордо спину и пригласительно мотнула головой Генке.
       В зале был накрыт круглый стол. Белову наложили целую тарелку жаренной картошки с сарделькой, у Веры был чай и салат, который также стоял в большой салатнице посреди стола с воткнутой ложкой.
 - Ого! Крабовые палочки! – изумился Генка.
 - Накладывай, Ген, себе сам.
 - Вер, как ты можешь отказываться от такой вкуснотищи?! – с набитым ртом не удержался и сказал Белов.
Девушка вяло ковырялась вилкой в салате.
 - Что-то не лезет.
Генка, конечно, не хотел упоминать о случившимся, но здесь не выдержал и заявил, после того, как прожевал все:
 - Это пусть им ничего не лезет. А тебе нужно больше злиться, и есть, чтобы были силы с этим бороться.
Вера помрачнела и Генка осекся:
 - Извини, может тебе что-то конкретное съесть хочется? Апельсины или устрицы, там…
Девушка, наконец, улыбнулась.
- Сейчас в магазинах кроме сухарей и морской капусты больше нет ничего.
 - Это точно, - вздохнул Белов.
       Домой он вернулся злой презлой. Генка еле сдерживал себя, чтобы не помчаться прямо сейчас, вначале к Фокину, а потом и ко всем остальным. И прирезать их на месте. Только часть мозга останавливала его, твердя, что он не справится. Сил не хватит. Откуда же взять силу? Парень включил цветной ламповый телевизор и тупо уставился в экран. К нему заглянула мать и поинтересовалась – сделал ли он уроки.
Белов тяжело вздохнул и выключил телевизор, где шла реклама про подгузники. Какие еще уроки?!
 - Пап, - позвал он вдруг.
 - Чего, - заглянул отец.
 - Пап, у нас в городе есть какие-нибудь секции по борьбе?
 - Зачем тебе это?
 - Ну ты спросил…
 - Там сейчас делать нечего. В этих самых секциях по боксу, самбо и прочих, новые русские набирают себе ребят для личных разборок, делая из них бандитов.
 - Ну уж прям всех, что ли?
 - Ну уж этого я не знаю, только опасно там сейчас.
     На следующий день в школе он целый день выяснял, где только мог, про эти самые секции. Даже дошел до учительницы физкультуры. Та посоветовала ему одну централизованную школу по единоборствам, только сказала, что набор у них в сентябре.
     Тем не менее, Генка отправился туда после уроков. Старинное двухэтажное здание, где раньше торговали мясом, соединяло в себе несколько секций по каратэ и самбо. К вечеру туда начали съезжаться ребята и даже девчонки.
       Генка стоял у входа и изучал их лица. Приметил двух парней, к которым не страшно было подойти. Один был маленького роста и с честным лицом, а другой высокий, но туповатый на вид. Первым после занятий вышел высокий, и когда Генка спросил у него – не хочет ли тот подзаработать частными уроками, туповатый великан лишь отмахнулся с улыбкой. Когда же Белов дождался второго и подошел к нему, тот настороженно выслушал его:
- А тебе зачем это?
 - Я просто попал в сложную ситуацию и мне необходимо поучится тому, чем вы здесь занимаетесь.
 - Тебе угрожают, что ли?
 - Да нет. Девушку одну сильно обидели, а я не могу ничего с этим сделать.
Тот задумчиво вздохнул.
 - А где заниматься будем?
 - Можно у меня, родители почти всегда на работе.
 - Ладно, о цене договоримся. Если меня сейчас накормишь ужином, то начнем прямо сегодня.
 - Генка, - обрадовано представился Белов.
 - Лёшка, - отозвался тот и они пожали руки.
Алесей Круглов уже пять лет занимался каратэ кёкусинкай и имел зеленый пояс. Он тоже заканчивал 11-й класс и собирался поступать в пединститут на физвос, дабы продолжить свою спортивную карьеру.
     Когда они шли быстрым шагом к Генкиному дому, Белов не выдержал и спросил:
- Слушай, мне отец говорил, что многие спортсмены сейчас в бандах. Это правда?
Тот поморщился, видимо, эта тема была ему неприятна.
 - Те, кому очень нужны деньги. Да, многие. Но мне это неинтересно.
По отчужденному ответу Генка понял, что тема закрыта и начал болтать о выпускных экзаменах, дабы тот не принялся интересоваться у него по поводу девушки. Но Леша был понятливым и не задавал лишних вопросов.
      Родителей у Белова, как обычно, дома не оказалось, так что ребята смогли беспрепятственно позаниматься.
     Уходя,  Лёха посоветовал Генке бег по утрам и кучу упражнений, который тот должен был выполнять, чтобы подтянуть свою физическую форму. Благо, учился парень во вторую смену и теперь каждые два часа раннего утра стал посвящать занятиям.
       Шла последняя неделя марта. Солнышко припекало, пели весело птицы. Каждое утро, в семь, Генка выбегал из дома в заклеенных китайских кроссовках, с пакетами на носках, дабы не промочить ноги, мчался в сторону парка со спящими аттракционами, и нарезал там причудливые круги. Затем занимался на турнике.
     В школе же он вел себя крайне сосредоточенно и при каждом удобном случае пытался слушать, о чем говорят шуты и Фокин. Не видя никаких последствий, те немного расслабились. У Димки снова появилась на лице кривая ухмылка, а скоморохи как и прежде начали острить по каждому поводу и без.
       Однажды, Генка зашел в туалет, где дым сигарет напрочь лишал возможности сразу понять, кто здесь находится, но услышав, когда знакомый голос продолжил начатый до его прихода разговор, Белов чуть не выдал себя от волнения.
 - …Теперь точно наша.
 - А вдруг в другой город переедет? – осведомился Токарев.
 - Не переедет, - со знанием дела заявил Фокин.
 - Это, конечно, круто, но я так не смогу, - с некоторым страхом и, в то же время, восхищением в голосе, проговорил Мишин.
 - А тебе и не надо. Те ребята свое дело знают.
 - Как они не боятся?! – все еще продолжал восхищаться Мишин.
 - Когда у родителей все схвачено, то тебе все можно. Понял?
     Они разговаривали полушепотом, не обращая внимания на входящих и выходящих учеников, но Генка все-таки почувствовал момент, что ему пора выходить, чтобы никто не заподозрил неладное.
       С отчаянно колотящимся сердцем, он покинул уборную, чувствуя как задыхается от сигаретного дыма и волнения.
       Сегодня была пятница, так что он не выдержал и примчался ко дворцу единоборств слишком рано. Посмотрев на часы, Генка присвистнул. Ему светило провести здесь два часа без толку болтаясь вокруг.
     Были сумерки, которые почему-то портили настроение и отнимали энергию. Генка решил просто погулять и подумать. Он направился вверх по улице, глядя себе под ноги, и не замечая, что вокруг происходит. Вдруг его внимание привлек какой-то шум. Он резко обернулся и увидел, как какой-то парень крепко схватил сумочку девушки, которая как-то умудрялась цепко держать её в своих руках и не выпускать. Действие происходило в центре города, но граждане продолжали невозмутимо брести по своим делам, тщательно разглядывая что-то очень интересное под ногами.
     На девушке были синие джинсы и белая куртка спортивного типа. Светлые длинные волосы она убрала в хвост, который лихо мотался из стороны в сторону, пока решалась судьбы сумочки.
     Генка хотел было бросится к ним, но остановился как вкопанный, увидев, что девушка, наконец, не выдержала и пнула ногой в пах грабителя. Тот согнулся, захрипел, но тут из темной арки соседнего дома выскочили еще двое. Здесь уже Генка не выдержал и в прыжке схватил одного за ноги. Тот ласточкой полетел далеко вперед, второму незнакомка влепила по уху, только не руками, которые по-прежнему были заняты сумочкой, а ногой.
     Вокруг начали останавливаться зрители. Кто-то даже засмеялся, сочтя данное представление довольно забавным. Особенно тот момент, когда, так ловко уроненный Генкой парень с разъяренным видом выхватил нож и помчался на него. Белов несколько оторопел и ждал его приближения, будто тот был не на самом деле, а всего лишь изображением в телевизоре.
     Генка продолжал сидеть на одном колене и смотреть как нападающий в прыжке закинул руку с ножом назад и, наверное, опустил бы ему его на голову, если бы внезапно между ними не появилась вытянутая рука в белом рукаве и не остановила бандюгана. Тот приземлился подбородком на железный кулак, лязгнул зубами, голова резко откинулась и бывший нападающий, потеряв сознание, рухнул на почти оттаявшую мостовую.
Кто-то захлопал.
 - Пошли отсюда, быстрее, - шепнула все та же девушка с сумочкой и обладательница железного кулака Генке и рывком поставила его на ноги.
Он как сомнамбула последовал за ней, почему-то совершенно не удивившись, что они направились к главному входу дворца единоборств.
 - Ты не против, что мы милицию не будем вызывать? – спросила она, легко проталкивая Генку во вход.
Тот сомнамбулически повернулся и увидел веселые веснушки и смеющиеся глаза.
 - Давай, быстрей давай, а то затор образуется, - подгоняла она его.
Белов на автомате выполнил все, что она ему сказала. Таким образом, они дошли до раздевалки, где девушка скинула куртку и сокрушенно посмотрела на часы.
 - Вот, блин, из-за этих гадов на занятие опоздала!
В этот момент в раздевалку заглянула маленькая девочка в белом кимоно и спросила:
 - Екатерина Михайловна, у нас будет сегодня тренировка?
 - Будет, будет, Танюшка, иди, начинай разминку, я сейчас подойду.
 - Я малышей тренирую, - пояснила Катя Генке, - хочешь присоединиться?
Она, может быть, и пошутила, но Белов, не задумываясь, согласился.
 - Тогда вперед, я смотрю, и спортивный костюм на тебе есть.
На нем был старый советский спортивный костюм, еще принадлежащий его отцу. Темно-синего цвета с белыми полосками, напоминающими морской гюйс, и с оттянутыми коленками. Но это Генку не смущало. Он тоже захотел научиться так мастерски драться.
       С первоклассниками было не так-то легко тренироваться. Хорошо, что он успел немного поработать над своей физической формой, а то бы не поспевал за ними.
       Екатерина Михайловна отпустила немало шуточек во время занятия, но малыши сосредоточенно ее слушались. Лишь Генке приходилось периодически покусывать губы, чтобы неподобающе не заржать посреди тренировки.
     В конце занятия Белов немного задержался в зале, намереваясь спросить – можно ли ему еще приходить, но Катя опередила его.
 - Ген, если хочешь, приходи. Понедельник, среда, пятница, к пол шестому, а то официально тебя до сентября не примут в старшую группу.
 - Спасибо вам огромное за все, я только про оплату хотел спросить.
 - Ты один подошел ко мне помочь, какая тут может быть оплата? – улыбнулась та и вышла за дверь, так как кто-то позвал ее.
     Генка взглянул на часы. Скоро заканчивалось занятие у Леши, так что он поспешил на свое привычное место к фонарному столбу, где он всегда ожидал своего тренера.
     Алексей вышел в легкую перевалочку на накаченных ногах, со спортивной сумкой на плече.
 - Привет.
Они пожали друг другу руки.
 - Генка, пока, - донеслось от дверей, где Катерина Михайловна помахала ему рукой.
Лешка изогнул одну бровь:
 - Ты знаешь Котовскую?
 - Только сегодня познакомился.
 - Я смотрю, ты времени зря не теряешь, - хмыкнул Алексей, когда они быстрым шагом пошли к остановке, - а поподробнее?
Белов вкратце рассказал.
 - Ну, вот, везет дуракам, - рассмеялся его тренер и по-дружески легко толкнул его локтем в бок.
 - Она, кстати, заканчивает в этом году физвос. У тебя силы-то еще для тренировки остались или ты с малышами уже набегался?
 - Остались, остались, - отозвался Генка, думая о чем-то своем.
…
В воскресенье Белов снова позвонил Петуховой.
 - Она в магазин ушла, - отозвалась ее мать.
 - Одна, что ли?
 - Ну, одна, конечно, а почему нет?
     Белов быстро оделся и помчался в гастроном – единственный большой магазин их района.
     Он увидел Веру, медленно бредущую с полупустой авоськой. Генка невольно залюбовался ее печальной красотой. Казалось, ничего не может ее испортить, даже темные круги под глазами.
Белов подбежал к ней, отобрал сумку, и они медленно пошли вместе.
 - Завтра я возвращаюсь в школу, - сообщила девушка.
Генка от неожиданности чуть не выронил авоську.
 - Ты просто невероятно сильная, - восхитился он.
Вера наморщила лоб, пытаясь посмотреть на солнце, и закусила губу.
 - Ты думаешь? – с сомнением в голосе спросила она.
 - Для меня это непостижимо. Я прочитал несколько книг по психологии о девушках, оказавшихся в подобных ситуациях, но такого не встречал. Самоубийства, депрессия, сломанная жизнь… Но чтоб через неделю в школу, лицезреть подонков?! Это выше моего понимания.
 - Я хочу посмотреть ему в глаза, - просто отозвалась девушка.
Генка хмыкнул.
 - Ему в них не посмотреть надо, - пробормотал он.
 - Что?
 - Можно я завтра зайду за тобой, чтобы вместе пойти в школу?
 - Я даже хотела попросить тебя об этом, - улыбнулась вдруг Вера.
Белов вздохнул  облегчением, он думал, что больше никогда не увидит, как она улыбается.
       Когда на следующий день Вера, гордая и спокойная, вошла в класс, Фокин даже онемел в первую секунду. Скоморохи, которые слушали его пламенную речь про большие возможности их времени для заработка денег, даже обернулись, чтобы выяснить, что привлекло его внимание.
       Петухова шла к своему месту и продолжала, не отрываясь, с вызовом, смотреть в глаза Фокина. Тот, наконец, не выдержал и отвел взгляд. Уроки прошли в напряжении. Белов чувствовал его, казалось, еще чуть - чуть и воздух заискриться.
       После уроков он провожал Веру домой, как на их пути вдруг возник Дмитрий. Вера резко остановилась и посмотрела на него исподлобья.
 - А ну дай пройти, трусливое ничтожество.
Тот криво усмехнулся.
 - Я смотрю, ты теперь с телохранителем ходишь?
     И Фокин уступил им дорогу.
    
     Когда этим же вечером Белов бежал на тренировку, и, проходя мимо знакомой темной арки, которая вела во двор старого дома, построенного еще при Сталине, он невольно задержал на ней взгляд, тем более что оттуда вдруг вышли Фокин, Мишин, Токарев и уже знакомая четверка.
 


Продолжение на литрес