Чужая вина

Чужая вина (пропущенная глава)


- Ты пойдешь к ней сам, без меня.
Атос  нахмурился.
- Сам, потому что… – Этьен де Бражелон не договорил, но тяжело оперся на руку Атоса.
- Может, вернемся в дом?
- Да, –  старый граф шумно выдохнул. – Нагулялся уж. Думаю, ты – тоже.
Атос усмехнулся едва заметно, но Бражелон тут же повернул к нему голову:
- Я не хотел тебе мешать, тебе нужно было подумать.
Атос кивнул.
- А этот молодой человек… Это же был тот, из трактира, верно? Я не знаю его. Вот Портоса я помню, а этот…
- Это… друг.
- Это хорошо. Хорошо, что они у тебя есть. Он приходил узнать, как ты? Они волнуются о тебе, – убежденно закончил Бражелон.
- Они не… Это друзья.
- Не хочешь говорить?
- Они не волнуются. Обо мне незачем волноваться. Просто ему… нужен был совет.
- Не хочешь говорить…
- Вы напрасно видите меня неким центром всего и вся! Поверьте, я им не младенец, а они мне не няньки.
Старый граф помолчал, поджав губы, и несколько суховатым тоном продолжил:
- Мне не нужно так носиться с тобой? Что ж, я тебя понял. Обожди немного и я освобожу тебя от своей заботы.
Атос взял стул и сел рядом с креслом, в котором разместился Бражелон.
- Я рад Вас видеть.
- Ты уже говорил, – все еще сухим тоном сказал граф.
- Скажу  снова.
- Нечего меня подкупать своими улыбками!
Атос улыбнулся еще раз.
- Я рад Вас видеть и меня тронула Ваша забота. Но…
- Но ты собираешься отказаться от Бражелона?
- Это неправильно.
- Вот и отправляйся к ней сам! Сам и услышишь, если не веришь моим словам.
- Я верю.
- Я знаю, что ты веришь, но такова уж твоя натура – хочешь, чтобы до конца все было как надо. Я предупредил ее. Она каждый день с утра бывает в Гран Шатле. Лучше не откладывай, я не могу ждать бесконечно.
Атос молча что-то обдумывал и потом кивнул:
- Хорошо, завтра.
Возраст принес Этьену де Бражелону много проблем, но пощадил в одном – у графа никогда не было бессонницы. Поэтому он еще спокойно спал, когда утром Атос отправился в Гран Шатле.
Он отправился туда сам, даже Гримо оставив в помощь Дидье – слуге старого графа.
В Гран Шатле несколько удивились его просьбе, и поначалу охрана не собиралась вообще с ним разговаривать. У них был свой мир и свои авторитеты. Но, в конце концов, именно это и помогло Атосу: имя Марии де Бражелон имело там вес.
Они никогда раньше не встречались, но уже слышали друг о друге. Мария знала об Атосе от старого Бражелона, Атос… Атосу было сложнее, его сведениями о мадам де Бражелон были сплетни о ее романе с кардиналом.
Атос понимал, что Мария наверняка об этом догадывается. Кардинал был слишком заметной фигурой, и любой, кто хотя бы косвенно был с ним связан, был обречен стать объектом пересудов, по большей части – нелестных. Была ли причина в этом, или в особенностях характера, но Мария показалась Атосу высокомерной.
Это было высокомерие смирения.
Она говорила подчеркнуто тихим, вежливым тоном и смотрела сквозь собеседника.
- Вы пришли один?
- Полагаю, Вы простите господина графа де Бражелон, он желал бы отдать Вам дань уважения, но…
- Его возраст, я понимаю. И все же, Вы пришли один.
Атос постарался, чтобы его голос тоже звучал вежливо:
- Это было не мое желание. Я не искал наследства, если Вы об этом. Я выполняю волю графа де Бражелон.
- Я не упрекаю Вас.
- Простите, если мне это показалось.
Мария быстро отвела глаза.
Атос огляделся, давая ей время.
- Вы уверены, что Вам удобно здесь говорить?
- Здесь нет чужих ушей… Но, пожалуй, Вы правы. Тема нашей беседы довольно личная. Вы можете проводить меня? Мы могли бы поговорить по дороге.
Атос поклонился.
В карете, где они сидели друг напротив друга, Мария все так же избегала прямого взгляда на Атоса. Весь ее облик, темно-серые брови и ресницы, неяркий цвет лица, казался приглушенным, словно красивая, но запорошенная пылью картина. Таким же был и ее голос. Казалось, вот-вот прорвется живая нота, но ожидания были напрасны и голос оставался все таким же ровным и бесцветным.
- Я могу повторить Вам то же, о чем поставила в известность графа де Бражелон. Я действительно не имею никаких претензий по поводу его наследства. Все нужные бумаги я подписала – добровольно и без какого-либо расчета. Граф был свободен в своей воле. Он просил моей помощи в этих вопросах. Я имею в виду, оформление и тому подобное. Он хотел покончить с делами как можно скорее. Он получил помощь.
Атос прекрасно понял, что крылось за словами «получил помощь». Помощь Ришелье, по просьбе Марии де Бражелон. О чем она сейчас говорит, не скрывая, и скрывая одновременно.
Все такая же высокомерная в своем смирении перед людской молвой.
- Бумаги после будут направлены самому графу. Сможете сами убедиться, что все в порядке.
- Простите?
- Бумаги отправят в Бражелон, и когда граф их получит, Вы сами все прочтете. Вы же едете с графом?
- Я живу в Париже и не собирался переезжать.
Мария первый раз посмотрела прямо на Атоса:
- Нет? Но… Вы же собирались присматривать за графом?
- Что значит «присматривать»?
- Я думала…
- Что я бедный родственник, который будет караулить престарелого дядю и зорко охранять свою возможность заиметь графство?
- Сударь!
- Мадам, я не хотел грубить. Но мне следует внести ясность. Я согласен был исполнить волю господина графа де Бражелон из глубочайшего моего к нему уважения. Но если ради исполнения этой воли мне необходимо придерживаться условий, которые я считаю неприемлемыми, даже мое уважение ограничится словами, а не действиями.
Мадам де Бражелон заметно покраснела.
- Это недоразумение. Я не хотела его.
- Вы хотели меня оскорбить.
- Нет.
- Разве? Тогда я прошу прощения.
- Это недоразумение, – Мария опустила глаза. – Просто я подумала… – она бросила взгляд на Атоса, на его камзол и обувь, и снова отвела взгляд.
- У меня есть титул. Такого же достоинства. Мой. И это мое право показывать его или нет. Оставьте графство де Бражелон своему сыну. Вы позволите? –  Атос коснулся ленты, которой давали знаки кучеру.
- Подождите, – голос мадам де Бражелон, наконец, стал похож на живой. – Я, правда, прошу прощения. Мне часто приходится быть в положении, когда меня просят и ждут покровительства. Но с Вами я ошиблась. Простите. Не отказывайте графу, он очень о Вас беспокоится. Больше, чем показывает.
Атос остался внешне холоден.
- Таким образом, согласно с волей графа де Бражелон, я стану его законным наследником?
- Да. Законным и единственным.
Атос вздохнул и отнюдь не с облегчением. Мадам де Бражелон уже прямо смотрела на него:
- Вам не в чем себя упрекать и незачем отказываться. Вы желаете выйти здесь? Мы на Сент-Оноре, неподалеку от Лувра.
Взгляд Марии де Бражелон снова стал рассеянным. В этом квартале кардинал Ришелье собирался построить себе дворец и дома на близлежащих улицах уже начали скупать, собираясь освободить землю под будущее великолепие.
Атос дернул за ленту и карета остановилась.
- Мадам, благодарю за уделенное мне время.
Она кивнула, и когда Атос уже закрывал дверцу, быстро сказала:
- Спасибо, что не стали спрашивать, почему я отказалась.
Атос не успел бы ничего ответить, даже если бы хотел – карета быстро поехала дальше.
- Милости кардинала… Впрочем, ее право. – Он тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. – Черт, самое время выпить.
Трактиров поблизости не было, и Атос направился в сторону ворот Сент-Оноре. Он знал эти закоулки вдоль и поперек еще со времен своего ученичества в одной из академий. Но если, как говорят, кардинал размахнулся на приличный дворец, под стать Лувру, то через несколько лет тут уже не погуляешь.
Атос заметил, что как ни старался отмахнуться от имени кардинала, так или иначе его мысли снова возвращались к Ришелье, но не в том качестве, как он привык за последнее время в мушкетерах, а так, как мог бы думать о кардинале граф де Ла Фер.
Дуэль с гвардейцами, ранение Каюзака, проблемы Арамиса – все это ушло куда-то далеко, уступив место переулкам Сент-Оноре, где бродил шевалье де Ла Фер, тени Гран Шатле, наследству графа де Бражелон, миру, где не было мушкетера Атоса, но был Оливье де Ла Фер.
- Черт побери это все, – Атос разозлился не на шутку. – Пить будешь самое дешевое, какое окажется! Мушкетер чертов.
С кабачками на этих улицах и в прежние времена было негусто, а сейчас исчезли и те, что когда-то радовали школяров. Причиной был все тот же кардинал. Жители продавали дома и съезжали, а без населения и кабаки без надобности. Атос уже подумывал, не свернуть ли к Сене и не отправиться ли назад, к Карм-Дешо и графу де Бражелону, но ему хотелось приглушить злость прямо здесь и сейчас, а не сдерживать себя перед лицом Бражелона.
На улице возле одного из домов разгружали телегу со всякой снедью. Похоже было, что хозяевам привезли припасы из предместья. Рядом  крутилась какая-то женщина. Ее намерения стали понятны, когда она сунула что-то в руку слуге, а тот, воровато оглянувшись, быстро передал ей запечатанный кувшин. Атос сразу понял, в чем дело. В давнишние времена он и сам несколько раз так делал, хотя вспоминать об этом не любил. Они, школярами, покупали по дешевке вино у слуг, которые были не прочь заработать копейку, продав на сторону хозяйские припасы. Шевалье де Ла Фер имел хороший дом и погреб, имел деньги на приличный трактир, но эти проделки будоражили мальчишкам кровь и вино, добытое таким способом, казалось вкуснее, даже если это была невероятная кислятина.
Женщина прикрыла кувшин углом большого платка, покрывавшего ее плечи, и быстро пошла прочь от телеги, прямо навстречу Атосу. Занятая одной мыслью, она ничего не видела вокруг, и Атос едва успел удержать ее за плечи, прежде чем она чуть не сшибла его с ног. Устоять она устояла, но выронила кувшин, и Атос убедился, что его догадка была верна: под ногами расплылась темно-вишневая лужа.
Женщина вскрикнула, словно ее ранили, одновременно болезненно и гневно.
- Что Вы тут стали столбом?
- Сударыня!
- Ах, ну что за напасть! Вдребезги… Чтоб Вам провалиться!
Атос без особого почтения хмыкнул:
- Может, мне Вам теперь вина купить? Мадам…
Женщина вдруг безнадежно махнула рукой:
- Тогда уж лучше яду… Право, простите. Я совсем с ума сошла.
Она проскользнула мимо Атоса, стараясь не касаться его, и пошла дальше. Но через пару шагов неожиданно повернулась и остановилась, разглядывая его.
- Простите, показалось…
-  Что именно?
- Нет, ничего, показалось.
Атос давно сменил свои привычки в общении с женщинами, но все же, не каждый день у вас на улице просят яд. 
- Постойте. Вам так нужно было это вино?
Она неопределенно пожала плечами.
- Если нужно, я куплю. Вино могу, яд – не обещаю. Или Вы рассчитывали заменить одно другим? Это небыстрое дело, поверьте. И не самое легкое.
- Вы напомнили мне одного человека.
- Это из-за него Вы надумали травиться?
- Да.
- Вы так откровенны с первым встречным.
- Мне все равно. Могу даже имя сказать. Какая разница.
- Вам нужно домой.
- Зачем? – она отрицательно покачала головой, – мне уже никто не поможет.
- Идите лучше домой.
- Знаете… правда, купите мне вина, а? Хоть на время забыть это имя – шевалье де Ла Фер.
Атос тряхнул головой, ему показалось, что он внезапно оглох.
- Что? Вы сказали…
Она еще пристальней всмотрелась в его лицо и побледнела:
- Значит, не показалось…
 - Я Вас знаю?
Женщина истерически захохотала. Атос встряхнул ее, взяв за плечи, но это не помогло. Пришлось прибегнуть к другим мерам. От пощечины она умолкла, но по щекам побежали слезы.
- Вот это Вы и есть – такой. А не тот, вежливый, внимательный, нежный… Такой – который только и делает больно…
Атос тщетно пытался ее вспомнить, и вдруг – узнал.
Когда-то угловатая подростковая фигурка округлилась женственными формами, но все же сохранила прежнюю неловкую грацию. Милое личико потеряло изящные очертания в слегка расплывшихся щеках и подбородке, но форма лба осталась той же, с красивой, ровной линией бровей. Волосы ложились такими же пушистыми локонами.
- Мадемуазель…
- Уходите.
- Я Вас здесь не оставлю. Где Вы живете?
Женщина упрямо молчала.
- Где Вы живете? – мягко повторил Атос.
Она исподлобья смотрела на него, а потом, явно приняв какое-то решение, резким движением подбородка указала вперед.
Атос жестом показал, что идет за ней, но поостерегся прикасаться.
Жила она неподалеку в небольшом, даже маленьком доме. В доме никого не оказалось.
- У Вас должны быть слуги.
- Моя служанка с кухаркой ушли за продуктами. Они всегда в это время ходят. Еще одна приходит убирать раз в неделю. Других слуг нет. Вам не помешают, – с издевкой добавила она.
Атос вопросительно посмотрел на женщину.
- Не понимаю, о чем Вы. Наверное, мне следует подождать, пока они вернутся. Вы немного не в себе.
- Они вернутся нескоро. Вы успеете.
- Где у Вас буфет? Вам действительно нужно выпить вина, но немного, только чтобы успокоиться.
Буфет был крепко заперт. Атос бегло осмотрел комнаты, но ничего подходящего не нашел. Женщина следила за его действиями со странной улыбкой, широко открыв глаза и почти не моргая.
- Не беспокойтесь, никого нет, я одна. Никто не помешает.
Она засмеялась и стала возиться с завязками, пытаясь снять платье.
- Мадемуазель!
При отсутствии других средств, привести ее в чувство можно было только уже испытанным способом, но Атос не хотел снова трогать женщину. К тому же, он не был уверен, что вторая пощечина возымеет такое же действие.
Женщина уже наполовину разделась и протянула к нему руки:
- Ну же, разве Вы не хотите поцеловать Катрин? Тогда целовали и не только…
- Мадемуазель дю Плесси, прошу Вас, успокойтесь.
- Вы снова пришли ко мне…
Она ничего не слышала, продолжая раздеваться и жадно глядя на Атоса.
Оставаться было невозможно, уйти и бросить явно невменяемую женщину одну – тоже.  Он попытался надеть ей платье, которое она стащила с плеч, но выражение ее глаз стало угрожающим. Атос осторожно положил руки на голову Катрин, едва касаясь волос:
- Тихо, успокойтесь. Успокойся, Катрин.
- Поцелуй меня, –  вдруг потребовала она.
- Не нужно… – начал было Атос, но глянул ей в глаза и согласился, – да, хорошо. Успокойся.
Он слегка коснулся ее губ.
- Так?
Ее лицо расслабилось:
- Теперь дальше.
- Да.
Он стал легонько гладить ее по голове двумя руками.
- Все, что ты захочешь. Садись. Вот так. Тебе холодно, давай я поправлю платье. Так лучше, правда? – Атос говорил медленно и после каждого слова заглядывал Катрин в глаза.
- Ты останешься со мной?
- Да, конечно. Сколько захочешь.
Она счастливо улыбнулась.
- Да. Я хочу. Ты обещал, что мне не будет больно.
- Тебе не будет больно.
- Идем, я хочу лечь.
Он проводил ее в маленькую тесную спальню. Возле кровати было место лишь для кресла и Атосу пришлось сесть на постель рядом с Катрин.
Она кокетливо похлопала ладонью рядом с собой:
- Ложись.
- Позже. Я хочу проверить, чтоб нам не помешали.
- Да, – она испуганно округлила глаза. – Проверь!
За дверью послышались звуки шагов – кто-то пришел. Катрин схватила Атоса за руку.
- Твоя мать… Я ее боюсь!
- Я пойду проверю, подожди меня, ладно? Лежи тихо.
Он выскользнул из спальни, тщательно прикрыв за собой дверь. Как Атос и подумал, в комнате он нашел служанку. Незнакомый мужчина привел ее в замешательство, но только на несколько мгновений. Она уперла руки в бока и приняла устойчивую позу, всем видом показывая, что сейчас Атосу попадет по первое число.
- Не нужно кричать и звать на помощь, я сейчас все объясню.
Служанка выпятила губу, с подозрением глядя на Атоса, но кивнула:
- Что ж, давайте. И если что, не думайте, что я с Вами не управлюсь. Не впервой так.
- Она сама привела меня. Ей явно нездоровится. Я уложил ее в постель. Вам нужно о ней позаботиться.
- Сама? На улице, что ли? Вот же ж! Мы же ее запираем! Как только умудряется, а? Не иначе где-то ключ раздобыла. Не обессудьте, сударь, и спасибо Вам, если… не соврали, конечно.
Атос понял.
- Я ее не трогал. За ней нужно лучше смотреть. Могу я… могу я что-то для нее сделать?
Служанка удивленно уставилась на странного господина:
- Вам-то что за дело?
Атос нахмурился:
- Я когда-то знал ее. Давно.
Судя по виду служанки, она не поверила, и в ее голове закопошись подозрительные мысли.
- Я действительно знал ее. Мадемуазель дю Плесси была фрейлиной у Марии Медичи, но очень недолго.
Служанка хмыкнула:
- Верно… А Вы?
- Я тогда тоже был при дворе, поэтому знаю.
Служанка недоверчиво оглядела скромное платье Атоса. Он вздохнул:
- Это было давно. Я не отчет тебе давать собрался. Чем я могу помочь мадемуазель дю Плесси?
- Оно и видно, что давно. Она уж лет шесть как не мадемуазель, а вовсе даже мадам.
- Ее выдали замуж? Когда?
- А вот как меня в услужение взяли! Вот тогда и замуж вышла. Я слышала, что раньше она фрейлиной была, а после при монастыре жила. Да ведь род не последний, чего добру пропадать? Замуж пристроили. Да с мужем не повезло, вон до чего довел.
- С мужем?
Служанка еще раз оглядела Атоса:
- Вы ее еще фрейлиной знали?  Ну… Беды не будет, если скажу? Что тут скрывать уже… Бил он ее и это… – она замялась, – нелады у них в спальне были, в общем. Он мужчина жесткий был, безо всяких нежностей. Ну, Вы понимаете? Только полгода замужем побыла, да и того хватило. Сами видели. Мужа, благодарение Господу, убили, а она вот так и живет. Все ей один мужчина кажется, то ненавидит его, с мужем путает, а то, наоборот, ищет – думает, что он ее от мужа спасет. Забывает, что мужа убили. Чем Вы ей поможете? Вы-то тут причем? О, мадам!
Атос обернулся на шаги и увидел Марию де Бражелон, которая входила в комнату.
- Вы?!
Атос поклонился. Служанка шмыгнула в спальню к Катрин дю Плесси и там затихла.
- Не может быть, чтобы Вы следили за мной, – мадам де Бражелон вопросительно поглядела на Атоса.
- Нет, сударыня. Это случайность. Мне пришлось проводить старую знакомую.
Лицо Марии приобрело холодное выражение:
- Вы ее знаете?
- Встречал. Очень давно. Поэтому не мог просто оставить на улице. Ей было нехорошо.
- Благодарю Вас, но  я сама забочусь о ней. В Вашем участии нет необходимости.
- Епископ Люсонский… – больше для себя, чем для Марии сказал Атос.
- Да. И это Вас не касается. Похоже, Вы и так знаете больше, чем следует.
- Епископ Люсонский тогда не оставил ее.
- Он очень добр.
- Ей можно помочь?
Мария заколебалась, но потом пожала плечами:
- Я бы не хотела обсуждать это с Вами, но Вы так себя ведете, будто действительно хорошо ее знаете. Теперь я лучше понимаю Ваше поведение в деле графа де Бражелон, – она невольно улыбнулась, – да, Вы – не бедный родственник. Но Вы ничем не можете ей помочь. Никто не может. Она всегда была очень нервной. Ее было бы лучше отдать в монастырь, но родные хотели карьеры при дворе. Она не выдержала, не смогла.
- Это была не ее вина.
- Речь не идет о вине, просто ей это было не по силам и не по уму. Она оказалась бесполезна.
- Бесполезна?
Мария де Бражелон вздохнула:
- Я знаю, что это звучит жестоко, но неужели Вы не понимаете, что такое двор и зачем туда стремятся? В конце концов, она сама была рада, что ушла. Она была такой спокойной, когда после жила в монастыре. Я поддерживала ее, меня попросили…
Мария умолкла, но Атос и так понял, кто и о чем просил мадам де Бражелон.
- Если бы не ее неудачное замужество, с ней все было бы хорошо.
- Родные не знали, за кого выдают ее замуж?
- Он был влиятельным и потому полезным человеком… Не мне их судить. Но для нее это оказалось слишком. Я забочусь о ней. Если Вам небезразлична ее судьба, Вам остается уповать на мои заботы. Но… – Мария с интересом глянула на Атоса, – почему Вы решили ей помочь? Простите, но Вы не похожи на мягкосердечного человека.
Атос отрицательно качнул головой. Мария понизила голос:
- Личное?
- Нет. Не в том смысле, о котором Вы могли подумать. Просто я знал ее совсем юной, и увидеть ее сейчас – такой – было тяжело.
- Вы встречали ее фрейлиной?
- Да.
- Странно, что Вы ее запомнили – она была совсем незаметной.
- Она не была распущенной.
- Я же говорю – она была незаметной.
Во время их разговора из спальни время от времени доносились голоса, они становились все громче и, наконец, Мария де Бражелон обратила на это внимание.
- Надо ее выпустить. Вам лучше уйти. Не считайте себя обязанным что-то предпринимать – это точно не Ваша забота. Даже если Вы знали ее раньше.
Атос все еще колебался. Мария тревожно оглянулась на дверь спальни:
- Прошу Вас. Мне странно, что приходится упрашивать в такой ситуации, когда любой другой убежал бы отсюда с легким сердцем. Да что с Вами? Не говорите, что у вас был роман. У нее не было никаких связей.
- И я знаю это лучше, чем кто-либо.
Она удивленно подняла брови:
- Вы? Как Вы могли это знать?
- Я… я был причиной ее удаления со двора. Поэтому я считаю себя обязанным.
- Вы о чем?
- Когда она была фрейлиной…
- Да? – мадам де Бражелон нахмурилась, продолжая прислушиваться к шуму из спальни.
- Ее удалили из-за скандала.
- Скандала? А! Интрига с мнимым заговором. Господь с Вами! Такая глупость. Вы… Кажется, я поняла! Вы были там? Один из этих…ммм… – мадам де Бражелон рассмеялась. – А на вид серьезный человек! Неужели Вы впрямь мучаетесь раскаянием из-за того, что проводили ночи с фрейлинами? Боже правый! Да кто там только ни ночевал!
Она с искренним изумлением рассматривала Атоса.
- Вы до сих пор чувствуете вину, что спали с этими девушками? Так щепетильны? Послушайте… – Она улыбнулась и покачала головой. – Вы… Вы поразили меня. Клянусь Вам. Поверьте, ее нынешнее состояние – не Ваша вина. Если Вы тот, кого она все время вспоминает, то Вы – единственное светлое пятно в ее отношениях с мужчинами. После Вас у нее был только муж. Идите уже с Богом. И не берите на себя чужой вины, разве в Вашей жизни недостаточно собственных поводов для сожалений?


Рецензии