Как Слит побывал на краю Земли

                Подарок для тупиковой ветви развития
     Город русских моряков и рабочий поселок нерусских летчиков, землянка мировой революции, растянутый на вострых колышках шатер помидорных оттенков, откуда выползают, отодвигая упрямыми лбами брезент, безногие танкисты, героические и незабываемые, ползут и натыкаются околышами фуражек на висящих вдоль по Питерской фельдшеров в кругленьких очках неоправдавшего военную тайну Бабеля, тычутся в окостеневшие синие ноги потными ушами прирожденных футфетишистов, облизывают мозоли на трудовых конечностях вздернутых, урчат народными голосами, отмечая отдельные, но все же, граждане, хотя, и опять же, но знают, как надо, почти двадцать лет знают, даже рассказывают, заводя в конечный тупик развития наивных мордвинушек, две ноги - два уха, покойно и мирно камлающих Киреметю, зеленой папочкой уё...сти и тупости замаскировавшегося среди дубовых рощ стройных осин, где воют чечены Лермонтова, только - только выплывшие Чапаями на крутой обрывистый берег. Географицкое разнообразие, товарищ Потупчик : хошь по е...лу сапогом, а хошь и хунта на Подоле, всего вдоволь, эвон, с торчащими вверх волосами немец поет песни и славит поп - звезду, искушаемую Уиллемом Дефо на заброшенном острове сокровищ, на х...й никому не нужному, причаливший по случаю Флинт набрал водицы анкером и плюнул, злобясь на прихоть пассатов, сезонно закинувших  " Арабеллу " именно сюда.
     - Ни дна, ни покрышки, - подтвердил с твиндека Сильвер, еще двуногий, нечаянная встреча с королевским фрегатом только подразумевалась, фьючерс, так сказать, - п...дец и ахуй, пан Флинт.
     Флинт покосился на квартирмейстера, но ничего не сказал, видимо, польское наименование посчитав ничем не хуже иных прочих, вон, Израэль Хенд строго обращался к капитану жестами, не желая произносить вслух уже ничего, устал Израэль Хенд, опустил руки, символизируя нихт капитулирен, и стоял с опущенными вдоль туловища руками у штрипборта, разглядывая пенистый прибой, где кишели лютые несогласием кальмары.
    - И с чем же это они несогласны ? - вкрадчиво поинтересовался владетель Баллантрэ, неслышно подобравшись к штрипборту.
    - Со всем, - шепнул Израэль Хенд, легонько приплясывая нервной ногой, - за всю х...ню и постоянно, но особенно недовольны происхождением генеалогии. Шумят, отчего, мол, кальмары не норвеги и не датчане.
    - У них нет национальности, - канадский гарпунщик, выставив вперед клиновидную бороду аккадца, присоединился к стоявшим у штрипборта, - они обитатели морского дна, какая, на хер, национальность у морских огурцов ? Смешно и говорить.
    Он катнул упрямые желваки на плохопробритых щеках патриота Виннипега и Монтесумы Торонтско - Тарентской и запел :
    - Горит и кружится планета ...
    - Глохни, - устало попросил Флинт, отбивая склянки домкратом, - Нед Ленд или Бен Ганн, что по х...й, как тебя ни именуй, Чан уже здесь.
    Экипаж затрясся и медленно - медленно оглянулись матросы, старшины, мичмана, боцманматы и прочая х...ня по ранжиру. На юте стоял Чан Неминуемый, хотя в одном из переводов он назван Неименуемым, что, думаю, не одно и то же. Описание Чана не сохранилось в веках, скажу лишь, что любивший разноцветные одежды фатоватый жулик не успел оставить мемуаров, глаза же его, поднесенные Чаном одинокой ведьме с Фаранготанского луговища, были прибиты к гобелену гвоздиками, невидяще смотря с тех пор в лица праздных зевак, топотящих в пыльных музеях сандалиями, ботинками, кроссовками, костылями, копытами, разными штучками ступают на утомленную поверхность планеты двуногие, иногда чугунными траками, а бывает, что и лаптями, ловкой обуткой из ивовой коры и лыка.
    - И вот чо это снова за х...ня ?
    Харви Вайншток , с трудом сдерживая благородную ярость борца с фашистской силой темною, с проклятою ордой, защемив мощными ляжками почвенного вытянутую огурцом голову гениального Хабенского, какими - то невероятными путями проникшего прямиком из подворотни на съемочную площадку  " Парамаунт ", удушивая властителя дум на х...й, повернулся к сверкавшему очками с дивана Мартину Скорсезе.
    - Я понимаю, что опять не сценарий, но скажи, Марти, неужели ему самому еще не надоело метать бисер ?
    - Нет, - коротко и непонятно ответил Мартин, доставая из внутреннего кармана пиджака в полосочку дивидидиск. Воткнул его в лоток проигрывателя и самые первые кадры летящего сквозь тучи  " Юнкерса " угомонили неистового морячка Харви, бросившего хладный труп Хабенского в тот большой кувшин, где лежали кости, предыдуще закинутые пировавшими Дуремаром и Карабасом, нашими славными и вечными, как здоровье, героями бесконечно - тошного безвременья.