Поток потустороннего познания

Отклик на сольное выступление нижегородского поэта не от мира сего Елены Крюковой в нехорошем доме Булгакова в лит.салоне  столичном.

Иду по Садовому кольцу пешком минут десять из офиса на Поварской 52 - Дома Ростовых в культурный центр  Дома Булгакова.
Хозяйка Литературной гостиной в Булгаковском Доме Лола Звонарёва - известная в кругах писателей подвижница и лит.путешественница пригласила меня на творческий вечер некой нижегородской поэтессы, чья бурная энергия сможет материализовать и приумножить наше общее детище - крымский конкурс поэтов и художников.
Вхожу в кафе-буфет-столовую и, оглядевшись по сторонам, замечаю в разрезе-раздвиге плотного занавеса, отделяющего крошечную кафешку от небольшого пространства литературной гостиной, симпатичную женщину вне возраста, что-то сосредоточенно приготовляющую для предстоящего вечера.
Здороваюсь. Сквозь стёкла очков на меня сияют ответным приветствием глазницы распахнутого сердца.  Рассказываю о цели прихода и, не желая мешать приготовлениям,  удаляюсь в распах занавеса за крайний столик буфетной.
Приходят поочерёдно мои друзья-коллеги: новоизбранный председатель Правления Академии российской литературы Борис Константинович Рябухин, с которым мы расстались часа два назад в двадцать четвертой комнате дома писательских союзов и лучезарная Лола, с ходу выдающая  очередную сногсшибательную новость.
Потихоньку заполняем пространство импровизированного зрительного зала, в предвкушении смотрим на Лолу и гостью из Нижнего Новгорода.
То и дело здороваемся с пришедшими на вечер. Лица многих знакомы до исступления, имена некоторых всплывают в памяти как свежесрубленные сосны в бурной реке.
Лола Уткировна сдержанно-восторженно представляет поэтессу, ставлю с своём сундуке памяти галочки - три ассоциативных маркера: Елена - как моя сестра; Крюкова -  как "та деревня, где погибает взвод»; Наталья Баженова познакомила Лолу с Еленой - значит будет точно что-то незаурядное.
Вступление интригующее: Московская консерватория, литинститут, ученица Образцовой, орган, Бах, сценические подмостки, хаос бытия... Вслушиваясь в громкое профессиональное стихо-декламирование Елены Николаевны, пытаюсь нащупать хребет поэзии.  Сидящий рядом Борис Константинович несколько громче, чем следовало бы, стараясь чтобы я его услышала сквозь мощный поток сознания Елены, улыбаясь, делится первым впечатлением: "По-моему она сумасшедшая!". Тихонько отвечаю на ушко старшему товарищу: "Возможно это конъюнктура..."
Дальше больше: накал страстей, всепоглощающая энергия космоса и преисподней, бога и чёрта, святой и шалавы, мученицы - сострадалицы.
Слог - сложный, нерв - звонкий, глаз - самозабвенно искрящийся хитринкой и скромным самолюбованием. Обводит незаметно взглядом зал: остались ли ещё не сраженные наповал? Не поддать ли жару? Лола периодически разряжает искрящую энергией поэтики обстановку и деликатно приглашает поделиться впечатлением от услышанного гостей из зала.
Многие из пришедших сами не лыком шиты и не хотят ударить лицом в грязь. Хвалят стихи Елены Крюковой, выразительно и не очень читают свои вирши.
На фоне мифически-виртуозно  переплетённых исторических и религиозных врезок-строк и образов Елены, стихи других поэтов кажутся слишком земными и понятными, складно  выстроенными в смысловом предназначении.
Меня свербит одна и та же мысль: откуда я знаю этот аппетитный винегрет мыслей и метафор, богоугодных и богоборческих всхлипов и охов, плясок, выстрелов, стенаний, призывов, недосказанности, предвкушения смертного одра? Конечно же, это раненая душа Марины Цветаевой реинкорнировалась и ворвалась в булгаковский протестный мирок с мольбами о любви и понимании. Если не понимания, то хотя бы неотторжения, неравнодушия, незабвения. Смогла, очаровала, всколыхнула, разбилась о твердь, не задулась догоревшей свечкой...
Фотографирую происходящее на скромную фото-мыльницу хозяйки вечера, одним глазком пытаясь разглядеть на дисплее грань между явью и небытием. Нередко мне доводилось снимать энергетические сгустки и потом с интересом расшифровывать этот  призрачный двадцать пятый кадр - фотоэлементы очень чувствительны к потустороннему и выдают тайны между  параллельными мирами.

Закоченев с утра в необогреваемом офисе  "Московского Парнаса",  чувствую, что нужно собрать остатки здоровья в кулак и выбираться из замкнутого круга домой - к очагу восстановления сил и порушенной энергетики. Прощаюсь с Лолой, обмениваюсь с поэтами визитками, дарю Елене Крюковой свой самиздатовский литературный крымский мост и спешу на последний автобус в Сергиев Посад.
Как доехала в густой дрёме не помню, как уснула голодная и усталая - выжатый мандарин - не знаю. Наутро проснулась с воспоминаем о поэзии Елены. По-мужски жёсткой и прямолинейной, по-женски ранимой и сумбурной, по-кошачьи мудрой, недосказанной, неизведанной. Медведица, её убитая медведица и осиротевший детёныш -  послевкусие мощного потока сознания этого автора. Вибрации боли, импульсы из прошлого, фейерверки чувств и стихо-сопереживаний, ритмо-ударений, рифмо-психо-потрясений.
Чем помочь такой космической личности? Наверно почерпнуть её душу со дна и постараться не разрушить, не унизить, не слишком превознести. Дать спасательный жилет в дрейфующих льдинах и остропорогих реках, глубоких морях чувств, переживаний и расставаний.
В добрый путь, поэт Елена Крюкова, счастливого обретения себя! Себя - новой, себя - сильной, себя - любимой, а не вымаливающей доброты.  Бросить бумеранг любви никогда не сложно, тем более поэту, музыканту и художнику, актрисе с большой трибуквицы ЕНК.

Для сборника отзывов об этой встрече 27.09.2018 по предложению Надежды, коллеги и подруги Елены.

29.09. 2018

5-15

На фото из интернета Елена Николаевна Крюкова