Ствол. Повесть. Ч. 2. Глава 7

Глава 7.

               -- А работёнка у меня была действительно интересная … --

как бы не желая расставаться с приятными воспоминаниями произнёс Алекс, когда они закончили плавать и, усталые, выходили по более тёплому мелководью на берег.

               -- Как-нибудь дам тебе послушать песни одного моего
               пациента.
               Сам поёт, а раньше говорить не мог, только сипел
               и кашлял.
               К счастью, удалось навести ему порядок в гортани,
               в том числе, восстановить и голосовые связки.

               Это он в Чечне с каким-то жёлтым наёмником в
               рукопашную сошёлся, тот и резанул его кинжалом по горлу.
               Да только в тот раз наш хлопчик сильнее жить хотел,
               задушил таки паразита.

               Увидел я его в госпитале – красавец, герой, а в глазах
               - пустота и растерянность; они после такого здоровые-то
               с ума сходят, а такой сиплый вообще кому нужен …
               А сейчас вот песни поёт про верность и про надежду … --

Алекс не скрывал своего удовлетворения, что принял участие в судьбе покалеченного солдатика.

Они распластались на лежаках, помолчали.

               -- Жаль только, что это всё в прошлом –

опять с неподдельной грустью выдал свою боль Алекс.

               -- И ты что, всерьёз полагаешь, что теперь будешь только на
               чужом песке валяться и пиво пить?!
               И это после таких-то фантастических результатов?! –

уверенно, словно зная ответ, пресёк его минор Аркадий, подавая откупоренную бутылку.

               -- А что делать? Так получается …
               Ты же не знаешь ещё, почему я не могу вернуться в Россию … --

               -- Так расскажи, буду знать. –

               -- Расскажу. Только перед этим был ещё один характерный
               эпизод, чем-то похожий на предыдущий восточный случай.

               Помнишь историю, как один садист плеснул кислотой в лицо
               королеве красоты из Сочи?
               Ну, как же, отказала ему, а он-то себя тоже королём
               считал, горилла недоразвитая.
             
               Девочка ослепла, лицо изуродовано, лечат её в Германии;
               а та скотина сидит,  морду наедает.
               Будь моя воля, я бы ему тоже самое, уроду, сделал;
               ещё бы яйца в кислоту  окунул. –

               
И Алекс поведал Аркадию аналогичную историю, правда, с его участием и счастливым концом.

Произошло это в одном крупном сибирском городе, в котором, дабы не ударить в грязь лицом перед Европой, тоже, конечно, проводились конкурсы на звание всевозможных «Мисс».

В ту пору на тамошнем телевидении была одна дивной красоты дикторша.
Вся область её обожала, что, однако, не мешало народу приписывать ей всяких амурных историй видимо-невидимо – развлекают себя сибиряки сами в долгой темноте.

Какая-то особая казацко-сибирская стать была в той, как потом оказалось, весьма скромной и даже стеснительной девушке.
По причине той стати изящный кулончик лежал на её груди почти горизонтально, и очаровательный этот факт был практически визитной карточкой её телеканала.

Мудрые режиссёры на том телеканале (мужчины, наверное) старались сей дар природы всячески обыграть.
И профиля почаще, и декольте посмелее, и блузки попрозрачнее; хорошо, если хоть оклад за это повышали.

Завораживающее сочетание скромной, обаятельной улыбки красивой женщины и менее скромных ракурсов на её роскошный бюст мужчин завораживало, а женщин просто интриговало.

Само собой  разумеется, нашлись среди обожателей и крутые по определению кобели, возжелавшие для себя зрелищ индивидуальных.

Много чего настучали гормоны в их воспалённые мозги, не выходя, впрочем, за рамки вековых традиций.
Один предлагал ей годовой оклад за двухнедельное путешествие с ним на острова, экзотические, само собой.
Другой за интим сулил подарить кафе-закусочную с налаженной клиентурой, разумеется.
Третий обещал купить квартиру и захаживать к ней туда, четвёртый … да, господи, сколько их было.

Когда Алекс слушал эти горестные рассказы печальной красавицы, его не покидала мысль, что такие же вот хозяева жизни и государство-то создали для исключительно собственного удовлетворения.

Из общений со студентами из цивилизованных стран он знал, что за сексуальные домогательства там категорически полагается тюрьма...

Однажды после вечернего эфира на студию заявился один из королей то ли рынка, то ли свалки, а может и того, и другого.
 Был он на тот момент чем-то возбуждён, слегка обкурен и сильно озабочен сексуально.
Такой коктейль в недоразвитых мозгах практически начисто отключил тормозные центры.

Вроде бы по старой дружбе, смеясь, « венценосный» вовсе не по-королевски облапил девушку и сунул было свой приплюснутый от чужих кулаков нос в самый низ её соблазнительного декольте.

Отчасти его можно понять, потому что очаровательная видимость её роскошного бюста и совершенно неотразимая, таинственно ведущая куда-то вниз, к блаженству, граница посредине была гордостью областного масштаба, магнитом для глаз мужской части населения и предметом зависти  женской.

Коллеги красавицы-дикторши знали её строгий нрав, поэтому звонкая оплеуха, довольно крепко влепленная в «королевскую» морду, для них неожиданностью не была.

Для них, но не для него.
 Раньше ему всё, в основном, в торец стучали на разных разборках, но то была работа с её издержками.
 А тут – тёлка, при всех, да наотмаш …

Он как-то в первые секунды и не сообразил – а как, собственно, реагировать – не было в его «королевской» карьере таких прецедентов, отчего открыл рот, что в сочетании с плоским носом напоминало какого-то клоуна.
Народ, естественно, и засмеялся.
 
От того смеха оторопели даже дёрнувшиеся было телохранители, и это был пик правосудия, к сожалению, за пиком всегда идёт спад.
Слишком много было свидетелей, и поэтому стукнутый лишь прошипел что-то по-змеиному, погрозил пальцем и в окружении своих шакалов заспешил к выходу; наверное, у него прошла сексуальная озабоченность.

Телевизионщики было зааплодировали, но быстро осеклись, потому как каждый про себя подумал: такой скандал эти засранцы не прощают...

Сила, разумеется, была на стороне стукнутого.
Отчаянно хотелось бы сказать – но на стороне девушки был закон …
Он там и не мог быть по определению..

 Очень  запросто спустя пару дней верные шакалы запихнули девушку в машину, привезли на какую-то хазу, где багровый от не утихшей ярости король жаждал мести...

Наверное, психолог смог бы объяснить, почему в этой ситуации он даже и не думал её насиловать; как ни крути, а публичная пощёчина вполне может стать причиной импотенции, пусть даже временной.

 Поднатужившись, служитель Психеи,  вероятно, вычислил бы и то, что горевшая от пощёчины морда всемогущего требовала предельной жестокости и крови.

                -- Ну, и что, сучка, ты от меня там прятала? –

спросил он и зверски рванул сразу блузку и бюстгальтер испуганной девушки, которую услужливые шакалы распяли на столе.

                -- О-о! –

не смог он сдержать своего восторга, когда под треск разрываемой ткани наружу выплеснулась совсем не загорелая и от того, кажется, более беззащитная грудь.

                -- И для кого мы всё это храним?! –

зловеще спросил он, свирепо вращая глазами.

                -- Не для меня?! Ну, тогда и не для кого! –

и с этими он словами выплеснул на грудь несчастной девушки какую-то гадость из приготовленной банки.

Кожа на груди девушки мгновенно зашипела, побагровела, запузырилась, пошёл жуткий смрад; девушка страшно закричала и потеряла сознание.

Державшие её за руки и ноги подельники даже сами оторопели и отпрянули от стола...

Наверное, та скотина не подозревала, что девушка его выдаст, да, видно, недооценил её...

 Дело было резонансное...
Его судили, срок дали немалый; его верные адвокаты ничего не смогли поделать с присяжными, которые тоже были телезрителями, от него пострадавшими...

Однако,  глубокий химический ожог изуродовал шею и грудь девушки настолько, что, казалось, шрамы появились и на её душе...

В этом городе оказался бывший пациент Алекса, которому, впрочем, стволовые клетки не смогли ничем помочь, и он рассказал родным и близким девушки об Алексе, и те привезли её в Москву.
               
Сочетание очень красивого только усиливало соседствующее уродство...

 Но больше, чем страшные, незаживающие рубцы на груди, Алекса поразили её глаза: безусловно, правильные, по-казацки глубокие, но … какие-то потухшие от бессилия, боли и беззащитности.
               
Московские телевизионщики обеспечили ей с матерью жильё, питание и проч. на те три месяца, что Алекс колдовал с её стволовыми клетками.

Не с первого раза и даже не со второго, но видно Бог услышал её молитвы и восстановил справедливость: к концу третьего месяца после очередного осмотра и в зеркало тоже девушка импульсивно обняла Алекса, крепко прижалась щекой к его щеке и дала, наконец, волю уже счастливым бабским слезам...

Немного изучив её за эти три месяца, Алекс, надо сказать, не удивился её дальнейшими действиями, о которых спустя пару месяцев поведала по телефону её мать.

Она таки решила отомстить душегубу.
 Женское коварство общеизвестно, но что она могла сделать с осуждённым?

А ведь сделала!
Добившись свидания с ним, решительно подошла к разделительному стеклу, за которым сидел мало что понимающий помятый экс-король.
 К слову, телевизор заключённым иногда позволяют смотреть, и далеко не все зеки-телезрители одобрили поступок собрата, что по-своему и дали, видно, ему понять – нос его стал ещё более плоским.

Открытый от удивления рот и приплюснутый нос бывшего короля, как и тогда, опять рассмешил окружающих, но не надолго, потому что всё свидание длилось 10 секунд.

Столько понадобилось девушке, чтобы, подойдя к стеклу, широко распахнуть кофточку, играючи потрясти перед обалдевшим  засранцем  роскошной, чистой грудью, запахнуть кофточку, плюнуть ему в рожу и волнующей походкой, с гордо поднятой головой удалиться.

Пришедший, наконец, в себя опущенный самец буквально зарычал от ярости, сексуального голода или чёрт его знает от чего и бросился на разделительное стекло.

Охранники, явно сочувствующие девушке и благодарные ей за зрелище, вероятно, тоже знали про эту историю, поэтому, не церемонясь, крепко саданули  ему пару раз резиновыми дубинками и не без удовольствия уткнули рычащей мордой в грязный пол...

Красавица с триумфом вернулась на телеэкран, где знатоками была замечена интригующая смена её стеснительности на лёгкую игривость по отношению к собственным прелестям.

А опозоренный обидчик после того случая повеселил всё отечественное правосудие: подал прошение о помиловании – а за что же, говорит, я сижу, если с истицей всё в порядке?!


Продолжение следует...