Река быстрая, полноводная Гл. 60

Гл.60


В роддом Машу отвозил Руслан на Скорой помощи, вернее, сопровождал её. Фельдшер уверял его, что это без надобности, мол, сами довезём в целости и сохранности, но Руслан настоял на своём и находился во дворе больницы до тех пор, пока Маша не родила и ему не сказали, что с малюткой и женой всё нормально.
А до этого, Машу в приёмной встретила всё та же медсестра, которая принимала участие в выписке Маши ещё при рождении Катюшки.

-   О, знакомые люди!  - всплеснула руками пожилая женщина.  -  Я так и знала, что вы ещё к нам наведаетесь.

Маше было не до шуток, она хваталась за поясницу и морщилась от боли. Но медик, вроде и не замечала этого, за столько лет она насмотрелась и не на такое.

-   Но я, как и обещала, не буду спрашивать, нерусский ли у тебя муж, потому что мы уже почти что друзья, верно?  - и она подмигнула Маше.  -  Пошли вместе со мной к врачу, а то рискованно тебя одну в коридоре оставлять, чувствую, что ты уже на подходе.

Средних лет гинеколог, одетая в короткий халат и брючки синего цвета, сразу повела Машу на кресло, но назад они так и не вернулись, а наоборот, туда сразу набежали ещё несколько медработников, потому что срочные роды уже начинались.

На следующее утро Люся приехала в райцентр автобусом, чтобы проведать Машку. Родильное отделение находилось на первом этаже, и Люся медленно шла вдоль здания, внимательно вчитываясь в фамилии, написанные на тетрадном листке и прилепленные к стёклам. Таково было распоряжение администрации больницы, дабы мужья и близкие не орала на всю округу, разыскивая своих родственниц.
Наконец, Люся, нашла что искала и, дотянувшись до окна рукой, постучалась, при этом негромко позвала:

-   Маш! Маша! - но поразмыслив, что в палате могут быть сразу несколько женщин с таким именем, Люся добавила:

-   Маша Городецкая! - и тут же увидела вымученную, но улыбающуюся Машку.

-   Как дела, лапушка моя? Меня хорошо слышно или звук добавить?

Маша сначала кивнула, а потом отрицательно махнула головой.

-   Я слышу тебя, крёстная, не надо кричать.  - и оглянулась назад.  -  У нас только что с кесарева одну привезли и она уснула. А мои дела отлично.

-   Умница! Так держать! Ну а девоньку, как назовёте?

-   Гулей.

-   Кем-кем? Что ещё за Гуля? Так голубей подзывают.

-   По ихнему, значит Гульнара. Это имя моей погибшей свекрови.

-   Понятно. Ну, Гуля, так Гуля. Привыкнем и к ней. Лишь бы здоровенькой росла, правда? Машка, я там харчи тебе передала полную сумку, но вечером ещё и Руслан подъедет с Ларионовичем.

-   Да не тащите мне ничего, я не осилю всё это. Крёстная, мне ничего не хочется, только лишь компот часто пью и всё. Такая жажда у меня почему-то.

-   Я тебе дам, только компот она пьёт. Ешь, давай! И побольше! Тебе детину кормить.

-   Ладно, разберусь. А Катюшка у вас?

-   Не, дома. Руслан сказал, что сам её в садик будет отводить и сам забирать. Говорит, как это, мол, при родном отце ребёнок должен по чужим людям скитаться?!  -  Люся засмеялась. -  Не, Машка, мне понравился его настрой, но ты ему объясни на досуге, что мы друг друга никогда чужими не считаем, вот уже сколько лет. Сюда же и Миша Журавлёв входит, и Ларионович с Ириной. Ну и какие мы чужие?

-   Крёстная, не обижайся, я с ним поговорю. Да он и сам это понимает, просто не так выразился и всё.

-   Может быть. Но знаешь, прям ухо резануло. Всю жизнь дружим и вдруг, мама родная, оказались лишними и неизвестными.

-   Крёстная, Катю привезите сюда хоть разок, ладно?  -  Маша старалась переменить тему.

-   Хорошо. Да завтра и привезём, в садике же выходной.

*****

Катюша, расширив глазёнки и приоткрыв рот, долго изучала сестрёнку через окно, не произнося ни звука. Люся с Семёном и Ларионович тоже, затаив дыхание ждали, чем же дело закончится? Наконец, Катюша громко возмутилась:

-   Мама, отдай её обратно! Где ты такую некрасивую взяла? Посмотри, она же вся чёрная, зачем нам такая?

Все со смеху покатились, а Люся, сквозь смех, обратилась к Катюшке.

-   А ты какой была? И ты тоже родилась с чёрными волосами, но мы же тебя не выбросили. Котёнок, ну разве можно так не любить свою младшую сестричку?

-   Баба Люся, ты обманщица! - тут же парировала Катя.  -  Я не говорила, что не люблю Гулю. А ещё, баба Люся, ты противная, потому что заставила меня есть кашу и не дала конфет. И я с тобой больше не играю, вот так!

Все снова засмеялись, даже роженицы в палате.

-   Доченька, ну нельзя так на старших, как ты на бабу Люсю. Чего ты разошлась с утра пораньше?  - сделала ей замечание Маша.

-   Маш!  - вмешалась Люся. - В кого она такая настырная, ну, прямо не знаю.

-   Чи не в кого?!  - перебила её Маша и подмигнув, многозначительно глянула на неё, всем видом намекая на Ваньку.

-   Угу.  - согласилась Люся.  -  И я об этом. Вот послушай... Предложила ей на завтрак оладьи с вареньем, она отказалась. Артём приготовил ей бутерброды с колбасой и сыром, она снова носом крутит. А как не крутить, если Руслан ей напихал полные карманы шоколадных конфет, а она одно туда лезет и щупает их, а тут я со своими оладьями. Тогда я поставила перед ней тарелку манной каши и сказала, что если не съешь, то до мамы никто тебя не возьмёт. Вот только это и помогло, а так бы, до сих пор за столом сидела. А всю дорогу мне высказывала, что она манки объелась и теперь вкусненькие конфетки ей в животик не помещаются.

И вновь все рассмеялись. Только Кате было не до смеха. Девочке не очень нравилось, что у неё появилась маленькая сестричка. Детская интуиция подсказывала ребёнку, что теперь ей много меньше будут уделять внимания и теперь она уже не числится всеобщей и единственной любимицей, потому что на белый свет появилась ещё и Гуля. Нахмурив брови, Катюша прислушивалась к разговору взрослых. Ей хотелось забрать мамочку домой из больницы, но без Гули и чтобы у них всё было по-прежнему, и никаких больше "хвостиков" она не желает. Передумала потому что.
Катя тяжело вздохнула. Она и другое прекрасно осознавала, что мама и папа  - ни за что не расстанутся с Гулей.

От Маши не укрылось настроение дочери и несмотря на то, что Катюша, в принципе, ещё несмышлёныш и ещё времени навалом у сестёр, дабы подружиться как следует, когда Гуля немножко подрастёт, но женщина всё равно расстроилась. Она знала много примеров, когда в некоторых семьях очень сильно не ладили между собой братья и сёстры. И такая вражда потом оставалась на всю оставшуюся жизнь. И если раньше их хоть как-то сближали родители, потому что все жили под одной крышей, но повзрослев, чадушки укатили в разные концы страны и стали друг для друга совершенно лишними и далёкими. Вот такого конца боялась и Маша, в душе молясь, чтобы у них всё произошло совсем иначе.

Но напрасно Маша волновалась, когда её выписали домой, именно Катюша и стала её первой помощницей. Маша сумела ей внушить, что у неё вся надежда на старшую доченьку и Катя с удовольствием осознала свою значимость в их семье. Она подавала маме пелёнки, относила намоченные в корзину для грязного белья, качала колыбель и развлекала Гулю, чтобы та не плакала, пока Маша была занята на кухне. И после, когда девочки подросли, то дружнее сестёр Маше не приходилось видеть, они просто жить не могли одна без другой. И играли вместе, и в школу ходили вместе, на переменках Катя прибегала в младший класс сестрёнки и узнавала, всё ли у той в порядке и не получила ли Гуля плохую оценку по какому-либо предмету? Так у них и повелось, что Катя взяла негласное шефство над Гулей, контролировала её учёбу, проверяла выполненные домашние задания и также всё остальное: чтобы Гуля не забыла надеть варежки зимой, не протекают ли у Гули сапожки, когда идёт дождь, взяла ли Гуля зонт с собой и не оставила ли дома приготовленные мамой бутерброды, чтобы съесть их на большой перемене?

Когда Кате исполнилось десять лет, то Маша, посоветовавшись с Русланом, решила, что пора бы дочери рассказать правду, кто её родной отец. Руслан одобрил.

-   Ты права, Машенька, нужное дело. Лучше мы первые ей сообщим об этом, чем услышит от кого-то другого.

Но у Маши не получалось подобрать подходящего момента, вернее, как раз моментов было предостаточно, но женщина всё откладывала важный разговор и откладывала, не могла собрать в себе воедино силу воли и силу духа, чтобы поведать дочери настоящую истину о её рождении. Язык не поворачивался. Как оно аукнется потом, никто не знает. Как Катюша себя поведёт, услышав о своей судьбе не очень приятные для неё новости, ведь она по сей день уверена, что её отцом является ни кто иной, как Руслан Городецкий.
Но тяни резину, не тяни, а когда-то начинать надо. Что же ждать, когда за них это кто-то сделает. Удивительно, что ещё не сделали.

-   Катюш, ты сильно занята?  - Маша заглянула в зал, где Катя рисовала в альбоме каких-то животных.

-   Вообще-то да, я занята.  -  ответила Маша, не поднимая глаз от рисунка.  -  А чего, мам?

-   Доченька, мне надо с тобой серьёзно поговорить. Ну, вроде как со взрослой, понимаешь?

Такие общения Катя любила, когда мама могла на неё положиться, как на взрослую. Ради этого девчушка бросила своё любимое занятие и быстро подбежала к матери, а у Маши сердце ёкнуло от жалости к ней, ведь Катюша совсем не подозревала, что её ожидает ровно через одну минуту.
Маша присела на диван и взяла руки дочери в свои. Катя насторожилась, ребёнок почувствовал, что происходит что-то странное.

-   Катенька, в твоём классе учится Света Шаповалова.  - начала Маша издалека.

-   Да, мама, это моя подруга. Я дружу со Светой, мы с ней обмениваемся фантиками из-под конфет и шоколадок, если у нас есть одинаковые.  -  с радостью объяснила Катя, облегчённо вздохнув. А она-то думала, что там такое... Маша всё это понимала и в душе ругала Ваньку, который когда-то так поступил, а теперь ей приходится мучить собственного ребёнка.

-   А помнишь, когда вы учились в первом классе, то Свету и её маму бросил их папа?

Катя кивнула и посмотрела в окно, видимо воспроизводя в памяти события двухлетней давности.

-   Мама, но потом им повезло! С ними теперь живёт дядя Егор, а он хороший. Он даже собрался Свету и Витю записать на себя.

-   Да, моя дорогая, им повезло. Как и нам с тобой. - выпалила Маша, чтобы не передумать.

-   Нам с тобой?  - переспросила Катя.

-   Да, мой ангел. Когда-то давно, когда ты ещё не родилась, твой папа бросил нас, а Руслан женился на мне и получилась настоящая крепкая семья. Катенька, твоего родного отца зовут Муравьёв Иван Александрович. Та могилка, на которую мы носим цветочки, где похоронен Муравьёв Александр Леонидович, это его отец, а значит, твой дедушка.

Катя в упор уставилась на мать, она переваривала услышанное. Затем, дрогнувшим голоском спросила:

-   А Гуля?

-   Нет, только ты. Гуле - Руслан отец.

Машу бросило в жар.

"Господи, хоть бы она не возненавидела свою сестру."

-   Мама, зачем ты мне это сказала?  - спросила Катя. Это было страшное зрелище. Маша так сочувствовала своей старшей девочке, что сердце нещадно ныло от безысходности, но она не смела даже обнять её, потому что из глаз Кати сразу же брызнут нескончаемые слёзы.

-   А затем, чтобы никто меня не опередил, а ты, чтобы потом не задавала вопросов, почему посторонние люди тебя информируют, а не я, твоя мама.

-   Я не об этом, мама. Папа что, отказывается от меня и мне нельзя больше называть его "папой"?

-   Что ты, детка, он очень сильно любит тебя, он ни за что в жизни от тебя не откажется!

Катя вымученно улыбнулась.

-   Мне тоже не нужен другой папа, он у меня уже есть.  - тихо подытожила она. И тут в комнату вошёл Руслан, он только что вернулся с работы.

-   Папочка!  - с криком бросилась к нему Катя. Руслан присел на корточки и принял дочь в объятия, а она сразу уткнулась лицом ему в шею. Руслан взглядом спросил у Маши, мол, что происходит? А она дала ему знак, что Катя уже в курсе всех событий. Тогда мужчина взял лицо Кати в свои большие ладони и сказал:

-   Доченька моя любимая! Хочу, чтобы ты запомнила: я никогда тебя не брошу! Ни тебя, ни твою маму.

-   А Гулю?  - поинтересовалась Катя.

-   Ну куда её денешь? Она ведь тоже наша. Кстати, а почему я её не наблюдаю?

-   В бабушкиной хате в куклы играет.  - пояснила Маша.

-   Скорее всего, Гуля нас бросит, но не мы её.  - продолжил Руслан.  - Три раза ездили в Азербайджан и постоянно она с рёвом возвращалась обратно, потому что не хотела уезжать оттуда. - и мужчина широко улыбнулся.

А ещё спустя год, Руслан оформил свою квартиру на Катю, а дом, который строили на Родине его мамы, на Гулю.

-    Ну, а мы с тобой будем встречать старость в твоём доме.  -  сказал он Маше.

-   Не в моём, а в нашем.  -  уточнила молодая женщина.

-   Ну какая разница, в нашем, значит в нашем. Только бы дети нас не забывали и почаще заскакивали в гости.